Феофан Затворник

О духовном говорить не навязывайтесь, но когда случай, не отказывайтесь, будто мимоходом.

Духовная жизнь не безусловно подлежит влиянию внешней обстановки, и может цвести во всяком месте и при всяких положениях, ибо она вся во внутреннем строе, и перед внешним не преклоняет шею, а, напротив, властвует над ним и его направляет.

Духовное врачевание не механично, а все от произволения, от определений личных и напряжения своих сил.

Мерою себе поставьте, что когда вы стоите в полном недовольстве собою, то вы в добром чине; как же скоро хоть малое чувство самодовольства придет, и начнете вы цену себе давать, знайте, что вы не в своем виде, и начинайте тогда теребить себя. Господа ради не забывайте этого пунктика.

Видит Бог наперед жизнь человека в целом... и решает: этому быть в числе верующих и спасенных, а этому не быть. Определение Божие есть вывод из всей жизни человека; сама же жизнь течет и по склонениям произволения, и по воздействию на нее Божеского Промышения и внутри и вовне. Бог все делает, чтоб вразумить человека. Если после всех попечений о нем видит его не желающим исправляться, то оставляет его, как бы говоря: ну. делать нечего, оставайся. Бог не хочет смерти грешника; но и произволения не насилует, и только все делает для склонения произволения на добро. Нее такое Он предвидит о каждом, и как предвидит, так и определяет.

Брань, ведущая к тому, чтоб всегда в мире глубоком пребывать – и с Богом, и с людьми, и в себе самих быть мирными.

Перемена в духе — наша общая участь. Терпеть надо, предавая участь свою в руки Божии. Об одном да будет забота, чтоб всегда с Господом быть. Во всех случаях прямо к Нему обращайтесь, Ему открывайте тяготы души своей и молитесь, да избавит, если захочет.
Радость и утешение не есть окончательное свидетельство о добром настроении. Главное — решимость и ревность Богу угождать, дух сокрушенный и сердце сокрушенное и смиренное, и предание себя в волю Божию. Когда это есть — хорошо.

Чем грешнейшею себя чувствовать будете, тем путь ваш правее. Но надо добиваться, чтоб чувство своей грешности как бы натурально исходило из глубины души, а не было навеваемо извне своим размышлением, или сторонним словом.

Главное — установиться в сердце перед лицом Бога, и стоять так неотступно. — Когда это есть, тогда все прочее придет само собою. — В череде изменений духовных в сердце — самое лучшее есть тяготение внутрь для пребывания с Господом. Тогда все внешнее отходит: остается Бог в душе и душа в Боге.

И вперед законом себе поставь — никогда никому не изъявлять своего неудовольствия.

Бесчувствие породит нерадение, от того и другого возьмет силу забвение. Эти три составляют полный паралич душевный.

Мы все и по назначению своему должны быть храмами. Миряне, суетясь, забывают это или заглушают в себе, а иноки и инокини на то и вступают в особый род жизни, чтоб явить такое апостольское о нас определение.
И станете вы храмом, где обитает Бог... Стены у этого храма вашего — терпение, престол — благодарное Богу сердце, песни — все религиозные чувства к Богу: вера, надежда, преданность в святую волю Его и всякая молитва; регент в этом хоре — благоумный дух, слагающий песни и выполняющий их в непрестанном богомыслии.

Цель наша — жизнь в Боге, но к Богу нам нет иного пути, как Господь Иисус Христос.

Весь же строй христианской жизни таков: веруй в Бога, в Троице покланяемого, спасающаго нас в Господе Иисусе Христе благодатью Святого Духа и, принимая благодатные силы через Божественные таинства Святой Церкви, живя по заповедям Евангелия, одушевляясь упованием, что Бог за малый посильный труд наш, ради веры в Господа Спасителя и послушания Ему, не лишит нас небесного. Это я нарочно прибавляю, чтоб вы видели в каком духе должно творить дела нам — христианам. Ибо иные говорят: делай-делай; а другие: веруй-веруй. Надо то и другое: веру сочетать с делами и дела с верою.

Остерегайтесь всяких чрезмерностей.

Преуспевание в духовной жизни означается все большим и большим сознанием своей негодности, в полном значении этого слова, без всяких ограничений; так что как только дается себе цена, в каком бы ни было отношении, дело пошло криво. И опасно. Подсядет враг и начнет отводить глаза, — а тут камушек подбросит; споткнуться можно. Душа, дающая себе цену, точь-в-точь ворона, уронившая сыр.

Что за победительная мысль? Когда обращается кто к Богу, тогда происходит борьба — самолюбие и мир, с одной стороны, а Божии истины — с другой. Перебирает человек эти истины, и одолевает самость и мир, но из этих истин не все одинаково на всех действуют: на одного одна более действует, на другого другая. Но есть среди них для каждого такая, которая как только вспадет в сознание, тотчас склоняет человека на сторону Божию. Эта истина в первой борьбе оканчивает победу — и в частных борьбах тоже прогоняет врагов.

«Смирения и любви нет». — Пока их не будет, и ничего духовного не будет. Духовное зарождается и растет вместе с их зарождением и возрастанием. Они то же для души, что стеснение плоти для тела.

Малая кривость во внутреннем большою угрожает бедою.

Есть единая истинная жизнь, обнаруживающаяся и состоящая в противлении страстям и преодолении их.

Внутреннему делу цены нет, и ему ничто не должно быть предпочитаемо.

Решившийся жить как следует тотчас узнает дурное, в каком бы виде оно ни проявлялось. Проявляется же иногда только помышлением о дурном, когда представляется уму предмет дурной, иногда чувством дурным, иногда позывом на дурное, иногда вместе и влечением к нему, более или менее сильным. Иногда все это проявляется рядом: появляется предмет дурной, вызывает чувство, от чувства рождается позыв, а там и влечение. Все это для души — нечистое, но еще не грешное. Грешность начинается согласием на дурное, которое переходит в решение сделать дурное — это внутреннее дело, после чего придумываются способы, время, место. Затем следует дело грешное, от которого рабство греху и смерть душевная.

Относительно течения жизни да знает, что его переменить не наших сил дело. Наша мудрость вся должна состоять в том, чтобы прилаживаться ко всякому строю жизни, какой пошлет Господь, — так чтоб нам было, сколько это возможно, покойнее.

Духовность есть норма человеческой жизни.

Жаждете просвещения духовного. Оно само собою приходит, когда кто идет путем духовной жизни, и в какой мере исполняются при этом требования такой жизни, такой и плод получается, а затем и ведение просветительное приходит... Мы хлопотали об успехе в духовной жизни... А дело просто совершается. Надо корень ее поглубже водрузить. Корень — страх Божий! Когда он придет, все ублагоустроит, всему научит... О нем молитесь! И его своим размышлением развивать старайтесь.

Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отраднее. Те, которые обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жильем. То же будет чувствовать и сестра. Ей там лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась.

Что будет на том свете, увидим. Все соберемся в одно место и не дивно, что получим возможность увидеть друг друга.

Кто не испытал болезней внутренней брани, кто не страдал за Христа, каким бы то ни было образом, тот тщетно надеется венчаться в царстве Христовом.

Это не неожиданное несчастье, а общий всех нас удел. Скорбна разлука, но она не без конца. Нынче-завтра и мы туда же пойдем. Скорбна безвестность положения отшедшего, но вера, что отшедший переходит в руки Божии, разгоняет всякий при этом мрак. У Господа праведного никакое добро не забывается. Когда отходит кто к Господу, Господь ищет не того, чтоб осудить, а чтоб оправдать.

Одно точно определено, что тамошнее состояние вполне соответствует тому, как настроит себя человек здесь на земле.

Не мучьте себя пытанием, что там и где будем. А когда в уме породятся такие вопросы, говорите себе: «Хорошим там будет хорошо, а худым — худо».

Исходная точка их омрачения та, что наша последняя цель будто на земле. Но она не на земле. На земле начало жизни — приготовительный ее период, — а настоящая жизнь начнется по смерти. И особенный, исключительный способ приготовления — благодушное терпение притеснений, лишений и скорбей. Кто взглянет, или будет смотреть на земную жизнь такими глазами, тот не станет убиваться, не видя в своей жизни широты и простора, а возревнует об одном, как сделать, чтобы теснота принесла наилучший плод, вкушение которого отсрочивается до будущей жизни.

Цель человека не на земле, а в другой жизни. Если б на земле была, мы бы не умирали, а как умираем, то значит, что жизнь наша настоящая не на земле. Земная жизнь есть только приготовление к другой жизни.

Что отшедшие живы, только другою жизнью живут сознательно, пребывают в общении между собою по тамошним условиям и порядкам, и на нас посматривают и к нам приходят, слышат наши молитвы о них, и о нас молятся, и делают нам внушения, — все по тамошним законам и порядкам, а не как вздумается, — это должно считать положительно верным, хотя ничего определенного по всем этим пунктам сказать не можем.

Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая. Там лучше тебе будет, чем здесь. Так не ужасайся, видя приближающуюся смерть. Она для тебя дверь в лучшую жизнь. Ангел-хранитель твой примет душу твою и поведет ее путями, какими Бог повелит. Грехи будут приходить. Кайся во всех. И будь крепкой веры, что Господь и Спаситель все грехи кающихся грешников сглаживает.

На деле же смерть — дверь в отечество для блаженной жизни.

Здоровье не от одной пищи зависит, а наиболее от душевного спокойствия.

Существо идолопоклонства в том, что твари присвояются божеские свойства и в силу этого чтут их.

Запасайтесь мужеством на случай испытания и будьте готовы встретить его, как подобает христианам.

Бог ничего не допускает для нас такого, из чего бы мы не могли извлечь для себя пользы духовной.

Строгое держание себя есть долг сознанного рабства Богу.

Дело все в том, чтобы истина воспринята была сердцем, исполнила его и разогрела. Это значит, что душа вкусила истину, если вкусила, то и попиталась.

Что значит «ходить в истине» (Пс. 85:11)? Значит, приняв истину в сердце, так держать себя в мыслях и чувствах, как требуется истиной. Бог есть везде и все видит – это истина; кто примет эту истину сердцем и станет держать себя и внутренне, и внешне так, как бы перед ним был Сам Бог и все в нем видел, тот будет и ходить в этой истине. Бог все содержит, и без Него мы ничего не можем успешно делать – это истина; кто примет ее сердцем и станет во всем, что бы ни делал, обращаться в молитве за помощью к Богу и принимать все, что бы с ним ни случилось, как от руки Господней, тот будет ходить в этой истине. Смерть каждый час может нас похитить, а по смерти тотчас и Суд – это истина; кто примет эту истину сердцем и станет так жить, как бы должен был а эту же минуту умереть и предстать на Суд Божий, тот будет ходить в этой истине. Так и относительно всякой другой истины.

В обещаниях, конечно, разумеются дела, или деятельная сторона. Но главное — душевный строй. Если этот цел, то изменение какое-либо во внешнем течении дел никакого вреда и ущерба не делает.

Бог, создав душу мира невещественную, сложил в нее идеи всех тварей, и она инстинктивно, как говорится, выделывает их по действию и желанию Божию.

Как велика и неописуема милость Божия — Крест Господень. В нем вся наша надежда.

Крест Христов! Какая бесконечно великая там любовь, а вместе какое бесконечно великое правосудие!

Крещение на нашем языке созвучно с крестом. Счастливое созвучие! Ибо хотя видимое действие Крещения есть погружение, но существо его есть сораспятие Христу на внутреннем, духовном кресте. Апостол Павел говорит: «ветхий наш человек распят с Ним» (Рим. 6:6) в Крещении. Это не какое-либо механическое действие, а нравственное изменение, или переворот мыслей, целей, желаний, сочувствии. Прежде все это было запачкано самоугодием, теперь же все самоотверженно посвящается Богу, во Христе Иисусе, благодатью Духа Святого. Скажешь: я не понимал этого, когда был крещен. Теперь понимаешь и должен по совести выполнить назначение Крещения, ибо оно неизгладимо. Даже на Суде печать его будет видна или за тебя, или против тебя.

Разленение и присвоение себе прав на льготы — это начальные враги, губители всего духовного.

А ведь леность одна не бывает. Она — запевает, и с нею хор.