Феофан Затворник

Для спасающихся везде путь тесный и прискорбный. И никто еще цветами усыпать его не ухитрился.

Ищущие спасение христиане, оставив дела тьмы и вступив в свет жизни Христовой, не думайте наслаждаться покоем, не думайте блаженствовать.

Выбросьте из головы, что держать добрый путь можно льготно, и что это устроится как-нибудь без усилий.

Неверующий — не христианин — не имеет благодати, а безблагодатный не имеет спасения.

Мнение, будто в мире нельзя спастись, верно, если жить по-мирски.

Страх Божий — и начало, и продолжение, и завершение пути спасения.

Кто имеет страх Божий — живой и действенный, тот имеет в себе неистощимую силу, движущую на все богоугодное...

Поселите поглубже в себе страх Божий, и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа для стяжания светлой славы...

Храните память Божию и память смертную. От них страх Божий будет в силе.

От страха Божия — внимание к себе и всем делам своим, мыслям и чувствам.

Корень доброго внутреннего строя есть страх Божий.

Страха Божия ничто столь сильно не поддержит, как память о Страшном Суде.

Страх Божий и память смертная да царствуют внутри вас.

Когда есть страх Божий, то, значит, дух ваш жив и благодать Божия действует в вас.

При чистой совести страх Божий исполняет душу и хранит ее неприкосновенною.

Страх Божий не мучает, а отрезвляет; и хотя все естество потрясает, но приятно и сладостно потрясает.

Научите себя думать и ожидать, что вот-вот смерть И тем всегда поддерживать в себе страх Божий и осторожное смотрение за собой.

Если нет страха Божия в сердце, нет его и совсем, хотя бы кто видом казался исполненным благоговения.

Где страх Божий, там стража внутри самая сильная, — и все стоит в струнку, как солдаты на смотру.

Бог любит тружеников, только бы они смиренны были и о себе много не думали.

Всякий ищущий с терпением и верою обретает если не всегда то, чего желает, то всегда то, что благоволит Бог во благо ему.

Ни одного еще человека не было, который бы без трудов, тревог и смущений крутых достиг Царствия Божия.

Труд с терпением без саможаления все преодолевает.

Трудитесь, не ленитесь, но и не засматривайтесь на труды. Хуже всего это последнее.

Надо прежде труды и поты понести, потом уже начнут показываться плоды. Но условие неотложное — не жалеть себя.

...Уединение внешнее придет само, когда установится внутреннее.

Вы себе прописываете уединение в деревне. Дай Господи улучить вам его, как следует. Оно слаще меда. Ожидаю, что, усладившись им, вы не захочете лишить себя такого великого блага. Езда — как разбивает мысли и весь строй душевный!

Позыв на уединение и безмолвие, и даже порывы, вами испытываемые, не доброго качества. Потому лучше их прогонять, а на место их выставлять или производить в душе желание труда — преутруждения себя. Вы по временам имеете уединение — и довольно. Во всякое другое время старайтесь уединяться в сердце и там установить свое сознание перед лицом Божьим, что есть хождение перед Богом.

Вот и одни, а скучаете! То скучаете, что много разволоки, а когда остались одни, не знаете, как время наполнить. Минутами уединения надо пользоваться, обращая их исключительно на дело Божие — молитву и богомыслие. Эти же занятия, как скоро хоть немного исправно идут, не дадут скучать. Ибо от них источается духовное утешение, которого не может дать ничего на земле.

Хорошо уединяться в стенах от развлечений, но в себе уединяться еще лучше. Первое без последнего ничто; а последнее и без первого все важно.

Господь одобряет ваше желание уединения, но времени не указывает. Надо ждать определенных указаний, а до того блюсти внутреннее безмолвие и продолжать усердно дела по благоустройству обители.

Досада и серчание, когда кто нарушает ваше уединение, никуда негоже. Это плод самомнения.

Уголка желаете, чтобы скрыться? Это вам легко делать и дома. А то — уединяйтесь в духе, именно — отвлекайте внимание от всего внешнего и, собравшись внутрь, стойте перед Господом.

Позыв к уединению указывает на хорошее в вас сердечное настроение; но удовлетворять его можете каждый день. Как только имеете свободу от дел, уклоняйтесь в свою комнату и старайтесь быть с Единым Господом, сходите умом в сердце и там стойте перед лицом Господа, славословя Его, благодаря и прося у Него необходимых благ духовных. Делая так, привыкнете, будете ходить перед Господом. Вот и уединение, а что вы загадываете удалиться в глушь - это вам дело не подходящее.

Молчание возлюбите и уединяйтесь, сколько возможно, чтобы быть в единении с Господом. Тогда Он Сам сделается для вас руководителем и учителем, и других таких лиц уже не потребуется для вас.

Келейное уединение есть дело Марии, а хлопоты по сборам есть дело Марфино. Эти дела одно с другим вместе жить не могут.

Минутами уединения надо пользоваться, обращая их исключительно на дело Божие — молитву и богомыслие.

Обновление ума есть обновление духа нашего благодатию.

...Кто смирен, тот не может видеть, чтобы кто-либо относился к нему ниже его достоинства; ибо он так низким себя считает, что никто не может отнестись к нему ниже того, как бы ни ухитрялся.

Отрады и утешения не суть окончательное свидетельство о добром настроении. Главное — решимость и ревность Богу угождать, дух сокрушен и сердце сокрушенно и смиренно, и предание себя в волю Божию. Когда сие есть — добре.

Откройте Богу смиренное сердце и согреетесь.

Церковь — утешение ваше. Благодарение Господу, дающему вам ощущать благотворность пребывания в церкви. Святой Златоуст часто поминает, что можно и дома помолиться; но так помолиться, как в церкви, дома не помолишься.

Поздравляю с принятием Святых Христовых Тайн. Да будет это для вас источником утешения, укрепления, вразумления и воодушевления на подвиги великопостного образа жизни по силам вашим.

Трудитесь в молитве. Она источник утешения, мыслей просветление и доброго нрава утверждение.

Очень жалею об усилении ваших немощей. Но в утешение вам что сказать? Терпите, да терпите! И еще: благодушествуйте! Восставьте веру в то, что все от Бога и все во благо нам, хотя мы ясно того не видим. К невидимому — то и потребна вера, а к видимому — к чему вера? Господь да смилуется над вами! Господь да утешит вас утешением внутренним — невидимым. Господь да уврачует вас и Матерь Его Премилосердная и Ангел-хранитель. Поминайте страждущих и утешайтесь их терпением. Поминайте гонимых, мучимых и теснимых, и их терпением воодушевляйтесь.

Нашли ли вы лично для себя где-либо утешение? Господь да утешит вас! Господь есть Отец утехи. И как Он везде есть, то везде, стало быть, утешение готово от Него. Дело за приемлющими, а не за Дающим. Правда, чтобы и принять, от Него же научиться надо. Но Он всем готов и это сообщить. Близок Господь к сокрушенным сердцем. Дитя все плачет, пока не найдет сосцов матери. Как только найдет, тотчас и замолчит. Дай нам, Господи, найти — и замолчать!

Грех изгнан теперь из своих укреплений, занятых добром, разрознен, рассеян в своих силах. «Благодать и грех не вместе скрываются в уме, – говорит святой Диадох, но до Крещения или до Таинства Покаяния благодать извне возбуждает душу к благому, сатана гнездится в глубине ее, стараясь заградить все правые исходы ума; с того же самого часа, в который возрождаемся, демон бывает снаружи, а благодать внутри».

Сердцем распоряжаться никто не властен. Оно живет особой жизнью. Само по себе радуется, само по себе печалится. И тут с ним ничего не поделаешь. Только Владыка всяческих, все содержащий в деснице Своей, властен входить в него и влагать в него чувства, не соображаясь с естественными течениями его изменений.

Быть в каком-нибудь чувстве – очень много значит в духовной жизни. В ком есть оно, тот уже внутри себя и сердца, ибо мы всегда вниманием в действующей части, и если это сердце, то – в сердце.

Отделись дух наш от Бога – и сила, данная человеку от Бога, будет взята от него. Тогда он не может уже управиться ни со стремлениями души, ни с потребностями тела, ни с внешними соприкосновениями. Он бывает предан на разволоку душевно-телесной желательности и внешней житейской суетности, хоть все в видах услаждения. Сравните эти два строя жизни и увидите, что первый – весь внутри себя живет перед Богом, а второй – весь снаружи с богозабвением. Этот последний строй жизни крайне ухудшается тем, что в него входят страсти, которые, коренясь в эгоизме, проникают всю душевно-телесность и всему здесь дают злое, противное духу или страху Божию и совести направление, не созидающее, а разрушающее; и тем делают человека еще более внешним.