Феофан Затворник

Самомнение шло вместе с тщеславием. Вдвоем они родили леность.

Вон святые пишут, что если кто от молитвы не отходит осужденником, достойным всякой кары от Господа, то такой отходит от нее фарисеем.

Поопаситесь: не сбиться бы на путь хладно ходящих в исправном внешнем поведении, без внутренних чувств, освящающих человека, и благодать Божию привлекающих.

Лукавство пред собою самим — самое злое из всех лукавств.

Милость Божия безмерна, но мы мерны, и можем дойти до того, что перестанем каяться и сокрушаться от частых падений, а без этого не будет в нас сосуда для принятия милости.

Можно не лечиться в ожидании, что Бог излечит, но это очень дерзновенно. Можно не лечиться для упражнения в терпении, в преданности в волю Божию, но это очень высоко и при этом всякий будет виновен, уместно же только одно благодарное радование.

...Бог создал докторов и лекарства. Пользование ими не значит выступление из порядков Божиих.

Если вы, надеясь на Бога и от Него ожидая помощи, а не от доктора и лекарств, обращаетесь к естественным средствам врачевания, то тут нет греха.

На лекарей не серчайте. Они не сами лечат. А вылечивают, когда Бог благословит.

Все от Бога; Он попускает поболеть, и Он же окружил нас способами врачевательными.

Докторов Бог дал, и к ним обращаться Божия есть воля.

Язык?! Нет зловреднее вещи под небом.

Келья — могила. Из сей могилы мысленно постройте лестницу на небо... и ходите по ней, восхождение в сердце своем полагая...

Монастырь — общество борющихся с собою Царствия ради Небесного.

Можно без монастыря вести жизнь монашескую и без монашеской одежды.

Один Бог да душа – вот монах. Как дойти до этого? Как хочешь, а доходи; ибо как скоро не таков кто, то и не монах.

Монастыри-то закроют? Монашество не связано с монастырями, как душа с телом. Другим способом начнут монашествовать.

Не стали чтить монастыри от того, что монахов не стали чтить; а монахов не стали чтить ради того, что мы, монахи, стали никуда негожи.

Монашество есть жизнь, противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная.

Схима — не подтверждение обетов крещения, а на них новых наложение.

Цель трудов монаха — стяжание подвижнических добродетелей, и внешних и внутренних, и телесных и духовных.

Ждите желаемого, но не предрешайте, что так и определит Господь, а предавайте это на волю Его с полною покорностию принять от Господа, что благоугодно Ему будет послать вам.

Предайте себя в руки Божии... И Он не оставит вас...

Надежда на Господа Спасителя, не уничтожая страха смерти, уничтожает убийственную его болезненность, растворяя отрезвляющее его действие на душу, преданность в волю Божию.

Извольте... продолжать и более и более углубляться в самоосуждение. Только смотрите строго, первое — не словами только самоосудительно <а сердце самодовольно> и второе — при всем сознании своего непотребства не теряйте упования спасения в Господе Иисусе Христе. Это последнее значительнее первого.

Уповайте на Господа, Он блюдет тех, которые Ему себя посвящают.

Надежду и веру нельзя иметь крепкими без дел и трудов, по делу спасения. Извольте приложить сии деятельные труды, и вера с надеждою тотчас начнут оживать.

Поиск и своих средств, при надежде на Бога, не умаляет силы надежды: ибо это искание должно совершаться с надеждою.

Вся надежда, конечно, Господь. В Нем и успокойтесь, взывая: помилуй мя!

Надо не вешать рук и головы, и не подгибать колен, а бодро стоять. Не попал на дорогу- мужаться надо, попадешь. Имеем Спасителя Бога.

Чувство надежды на Бога — великое дело. Оно есть итог всех чувств наших к Богу, особенно глубокой веры в Промысл о нас Божий.

Слабость веры и скудость надежды помилования производятся врагом нашим.

Хорошо творите, что питаете надежду, и упование живо. Они — луч, освещающий путь жизни и веселящий среди неизбежных теснот жизни.

А если всю надежду свое возложите на Господа, то Он непременно доведет вас до конца. Сомнения в этом не допускайте даже на волос.

Как скоро надеждой мало-мало отклонитесь от Господа, все дело тогда испортится: ибо тогда Господь отступает, говоря как бы: ну и оставайся с тем, на что надежду полагаешь.

Внимайте себе и, Господа предзря перед собою, Ему предавайте себя. Однако же не для того, чтобы, сложивши руки, сидеть, а чтобы, ревнуя всесильною ревностию, успеха чаять от единой благодати.

С неприязненными чувствами спастись нельзя, как и с похотными.

Неприязнь и серчание дозволены только тогда, когда предметом их — дурные помыслы и чувства.

Есть две вещи, которые наводят на нас гнев Божий, тяготящий и теснящий: неприязнь к другим и похоть, а первой бывает большой простор.

Охлаждение разве легкая беда? Нелегкая беда. Подскочит враг и ну мутить. Оглянуться не успеете, как свернет вам голову. Так извольте встрепенуться и бодро смотреть за собою: уж нагляделись, натешились. Теперь пора и построже себя держать.

Охлаждение... сердца много имеет причин. Главные из них — самодовольство и самомнение.

«Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12). Царство берется силою, то есть достигается с напряжением, с трудом, усилиями и тяжкими подвигами, потому и достигает его только тот, кто ведет жизнь трудную, подвижническую. Этим, на пути к Царствию, отрицаются всякого рода утехи. Утехи всех сортов удаляют от Царствия, а у нас сейчас только и забот, что об утехах, редко душевных, а больше плотских: есть, пить, веселиться, гулять и роскошествовать во всем. Царству сказали: «прошу тебя, извини меня» (Лк. 14:18), хоть и в нем пир, и пир царский, какого и на ум никому не придет приготовить, да вкусы у нас не те. Что там считается сладким, то нам горько, что там приятно, то нам противно, что там веселит, то нас тяготит,– разошлись совсем. И Царство с употребляющими усилие и восхищающими его отходит от нас. Мы и рады, даже готовы поскорее бы прогнать его, и речи уже о том заводим, да лукавому все как-то не дается это уладить.

Господь попускает охлаждение: то для испытания, верна ли душа, то для показания, что есть человек без благодатного прикосновения.

Бывает истечение влаги совсем несознаваемое... а иное бывает с сознанием, но без всякого похотения, и телесного н душевного, и даже с сопротивлением ему во сне. Эти два случая ни к чему не полагают препоны... ни даже к принятию Тайн и служению Литургии. Довольно сокрушиться сердечно и сказать духовнику.

Когда видите, что вас чернят, принимайте то как целительные грязи.

Первое — не показывать оскорбления снаружи; потом внутреннее чувство такое прогонять и заменять добрым чувством в отношении к оскорбляющим.

Осуждение же трудно прощается, потому что трудно чувствуется его грешность.

Грех осуждения больше в сердце, чем на языке.

Речь об одном и том же может быть и грехом, и не грехом, судя по чувству, с коим произносится... Но лучше всячески воздерживаться и от суждений...

Не судите, — и Бога будете иметь всегда своим защитником.