Григорий Богослов

Моими страданиями и скорбями да не утешается порочный и да не смущает слабого ума добрый! Кто без болезней соделал хорошего лучшим? А страждущий знает, что и болезнь ему помощник, что она или врачевство для оскверненных, или борьба и слава для очищенных.

Другому, Царь, дай славу без трудов, а для меня вожделенно приобрести Тебя страданиями и скорбями.

Скорбь не остается без утешения.

...Когда увидишь доброго в несчастии, разумей, что скорбь служит очищением...

Вспомни о Боге. Он не только успокаивает малодушие и скорбь, но производит и радость.

Для христиан приятнее страдать за благочестие, оставаясь в неизвестности, чем для других – прославляться и быть нечестивыми.

С веселием взираю на Христа, даже когда посылает мне скорби; радуюсь, что через печали делает меня легче, как золото, которое было смешано с прахом и потом очищено.

Золото испытывается в печи, а добродетельный — в скорбях. Часто скорбь бывает легче состояния невредимости.

Достойно не ослабевать и не изнемогать в страдании, но презреть плоть и предоставить телу терпеть, что свойственно ему по закону естества, - теперь или впоследствии оно разрушится, умрет, изнуренное или болезнью, или временем, а самому возвышаться душою, возноситься к Богу.

Человеку в жизни наибольшая слава — знание, но и оно вредит употребляющему его во зло.

Вино - это поджог остывшей страсти; а всякое подложенное в огонь вещество усиливает пламень.

Вино, по природе своей, не знакомо с целомудрием; тем и производит оно удовольствие, что раздражает.

...Умеренность во всем есть совершенство...

Не будем стараться превзойти друг друга невоздержностью <а все то, что излишне и сверх нужды... есть невоздержность>, особенно когда другие, созданные из одного с нами брения и состава, алчут и терпят нужду.

Не берись за все горячо, но держись того, что избрал. Лучше прибавлять доброго, нежели убавлять у него что-нибудь. Не тех называем худыми, которые стоят низко, но тех, которые, поднявшись высоко, низко падают.

Не нужно иметь ни справедливости неумолимой, ни благоразумия, избирающего кривые пути. Лучше всего — во всем мера.

Раздражительность, когда не преступает меры, служит оружием соревнованию. Без сильного желания неудобопостижим Бог. Но знаю и наставника в добре; это — рассудок. Если же все это обращено будет на худшее, то раздражительность произведет оскорбления и злодеяния, пожелание распалит нас к гнусному сластолюбию, а рассудок не только не подавит этого, но еще поможет своими ухищрениями. Так добрые дарования отдаются во власть нашему растлителю! Но нехорошо Божий дар мешать со злом.

Не уязвляйся мыслью, уносясь в порывах своих за облака. Часто падение поднимало с земли в высоту, а возвышение низлагало на землю. У Бога положен такой закон: благоволить к плачущим и обсекать крылья высокомерным.

Гонения делали Церковь еще более славною через самые страдания.

Гонения укрепляют душу в благочестии, и в опасностях душа закаливается, как раскаленное железо в воде.

Дева, невеста Христова, прославляй своего Жениха, непрестанно очищай себя словом и мудростью, чтобы ты, чистая, вечно могла сожительствовать с Чистым. Этот союз гораздо выше тленного сочетания. Живя в теле, подражай духовным Силам, проходи на земле ангельскую жизнь. Здесь заключаются и расторгаются союзы; здесь тела родятся от тел, а в горней жизни каждая Сила живет одиноко, и она неразрушима. Первые Силы приемлют в себя луч Чистой Сущности; это духи и огонь — служители Божиих велений. А плотское сочетание изобретено веществом, — этою непрестанно текучею природою. Впрочем, Бог и сему положил меру, узаконив брак. Но ты, которая бежала от дел вещества, сдружись с горним, как ум сдружается с умом, сливаясь в божественную гармонию, и, ведя брань с плотию, вспомоществуй Божию образу. Ибо ты — Божие дыхание, для того сопряженное с худшим, чтобы, после борьбы и победы, получить венец, возведя в горнее и персть, прекрасно подчинившуюся.

Принесенное в дар Богу и дева должны быть неприкосновенны не для одних оскверненных, но и для взора всех.

...Если, хотя несколько, очистишь глаза свои от гноя, которым покрываются они при сиянии света, или от омрачения, и в состоянии будешь открытым оком взирать на светлость нашего солнца, разрешать все чистым умом, то найдешь, что девство, взятое во всей его целости, есть такое приношение Богу, которое светлее золота... и слоновой кости, что оно благоразумно, ясно как день, легкокрыло, высокошественно, легко, пресветло, превыше персти, неудержимо в земных юдолях, обитает в пространном небесном граде и вдали от плоти, одною рукою держится за нестареющуюся жизнь, а другою приемлет богатство и славу непрестающие, не уподобляется черепахе, которая под бременем своего костяного дома медленными шагами едва влачит свое влажное тело, не делится между Христом и владычествующею плотью, по закону водоземных, которые то держатся суши, то день и ночь остаются в водах, но устремляет к Богу всецелый ум, цветет же рождениями свыше, которые лучше земных чад, — надеждою и чистыми помыслами, посылаемыми от Чистого.

...Тому, кто в дар Царю Христу принес девство — эту словесную жертву, это бескровное заклание, вступить опять в супружество не только есть потеря, но и величайшее падение, близкое к смерти; а сверх того и нескончаемый стыд. Это значит, вдруг поскользнувшись, обратиться вниз на землю с обрывистой горы, на которую всходил ты с великим трудом, в намерении отрыть там золото.

Положим, что похвально для тебя и супружество, но выше супружества нерастленность. Супружество — уступка немощи, а чистота — светлость жизни. Супружество — корень святых, а чистота — их служение.

Супружество послужило украшением земли, а девство – Божиего Неба.

Лучше девственная жизнь, подлинно лучше! Но если она предана миру и земному, то хуже супружества.

С того времени, как Дева стала Божией Матерью, уже открытым образом многие стали проводить безбрачную жизнь.

Приветствую тебя, великое, богодарованное девство — подательница благ, матерь безбедной жизни. Христов  жребий, сожительница небесных красот, которым неизвестны супружеские узы! А не знают сих уз, во-первых. Бог, потом — лик присносущного Бога, — Бог, этот источник светов. Свет неименуемый, непостижимый, Который убегает от быстроты приближающегося к Нему ума, всегда предупреждает всякую мысль, чтобы мы в желаниях своих простирались непрестанно к новой высоте, — и Божий лик, эти светы вторичные после Троицы, имеющей царственную славу.

Соблюдай во всем чистоту, дева, невеста единому Христу, храни красоту запечатленную. Христос милостив, но и ревнив, не терпит ничего безобразного, ничего неприличного.

Вы, невесты девы, принявшие в объятия свои Слово Великого Бога, старайтесь в дар Богу принести все!

Как живописец, изображая на картине бездушные подобия вещей, сперва легкими и неясными чертами оттеняет образ, а потом выводит полное изображение разными красками, так и девство, достояние присносущного Христа, являлось прежде в малом числе людей, и пока царствовал Закон, оттеняемое слабыми красками, в немногих чертах просиявало сокровенным светом. Но когда Христос пришел через чистую, девственную, не познавшую супружества, богобоязненную, нескверную Матерь без брака и без отца, и, поскольку Ему надлежало родиться, очистил женское естество, отринул горькую Еву, и отверг плотские законы, по великим же уставам буква уступила духу и явилась на среду благодать, тогда воссияло для людей светлое девство, отрешенное от мира и отрешающее от себя немощный мир, столько предпочитаемое супружеству и житейским узам, сколько душа предпочтительнее плоти, и широкое небо — земле, сколько неизменяемая жизнь блаженных лучше жизни скоротечной, сколько Бог совершеннее человека. И окрест светозарного Царя предстоит непорочный, небесный сонм, — это те, которые поспешают с земли, чтобы стать богами, это Христоносцы, служители Креста, презрители мира, умершие земному, заботящиеся о небесном, светила мира, ясные зерцала света. Они видят Бога, Бог — их, и они Божии.

Блаженна жизнь девственников, которые отстранились от плоти и приблизились к чистому Божеству.

Доблестно шествуй, дева, на гору, спасайся на высоте, не оглядывайся на Содом, чтобы не отвердеть в соленый столп. Естество плоти не должно слишком тебя устрашать; но не будь и отважна через меру, чтобы не сбиться тебе с дороги. Искра зажигает солому, а вода утишает пламень. У тебя много врачевств чистого девства. Водружай себя Божиим страхом, истощай постом, бдением, молитвою, слезами, сном на голой земле и всецелою любовью к Богу, которая, при истинном направлении, усыпляет всякое желание, чуждое высокому. Падшего восставь, претерпевшему кораблекрушение окажи милость, а сама совершай благополучное плавание, распростерши ветрила надежды. Падают не те, которые пресмыкаются к низу, но которые несутся ввысь. У не многих истаевают крылья, полет же многих благоуспешен. Пал Денница; но небо населено Ангелами; предателем стал Иуда, но одиннадцать учеников соделались светилами.

Приветствую тебя, великое богодарованное девство – податель благ, жребий Христа, свойство небесных сил, которым не известны супружеские узы! А не знают этих уз, во-первых - Бог, потом – лик присносущного Бога.

Сколько девство предпочтительнее супружества, столько непорочный брак предпочтительнее сомнительного девства. Поэтому и ты, ревнитель совершенства, или вполне возлюби чистое девство, если имеешь к тому и силу, и расположение, или избери супружество, как говорят, после первого второе, также доброе плавание.

Дева, будь девственною и слухом, и зрением, и языком; потому что чрез все вторгается грех. Слух напрягай для одних добрых вещаний, а для речей срамных и бесстыдных заграждай его дверью. Зрение храни целомудренным в брачных чертогах, т. е. в глазах твоих, и не уязвляй сердца похотливыми движениями. Уста держи заключенными, подобно нераскрывшимся чашечкам цветка, чтобы слово твое оставалось предметом желаний.

Вступившая в брак да принадлежит Христу; и дева да будет всецело Христова! Одна да не прилепляется совершенно к миру, другая да не будет вовсе от мира! Что замужней принадлежит частью, то деве принадлежит всецело. Ты избрала жизнь ангельскую, стала в чине безбрачных; не ниспадай же в плотское, не ниспадай в вещественное, не сочетайся с веществом, тогда как ведешь жизнь безбрачную. Блудный взор не охранит девства; блудный язык вступает в общение с лукавым; ноги,  идущие бесчинно, обличают болезнь или приводятся в движение болезнью. Да будет девственною и мысль; да не кружится, да не блуждает, да не носит в себе образов того, что лукаво, такой образ есть уже часть любодейства; да не созидает в душе ненавистных кумиров!
«Господь же сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19:11). Видите ли высоту этой добродетели? Она оказывается едва легко исполнимой. Да и не выше ли плоти — рожденному от плоти не рождать в плоть? Не ангельское ли свойство — душе, связанной с плотью, жить не по плоти, и быть выше самой природы? Плоть связала ее с миром, а разум возвел к Богу; плоть обременила, а разум окрылил; плоть заключила в узы, а любовь разрушила их. Всей душой стремись, дева, к Богу! Один и тот же закон даю мужам и женам. Не представляй себе благом всего того, что кажется благом для многих, — ни рода, ни богатства, ни престола, ни господства, ни красоты, поставляемой в доброцветности и стройности членов — этого игралища времени и болезней! Если ты всю силу любви истощила пред Богом, если не два у тебя предмета любви, т. е. и скоропреходящее и постоянное, и видимое и невидимое; то уязвлена ли ты столько избранною стрелою, и познала ли красоту Жениха, чтоб могла сказать словами брачного описания и брачной песни: «Ты сладость, и весь желание» (Песн. 5:16)? Видите в свинцовых трубах заключенные токи, как они, при сильном стеснении и устремлении к одному месту, до того часто отступают от естественного свойства воды, что, давимые непрестанно сзади, устремляются вверх, так и ты, если сосредоточишь любовь и всецело сопряжешься со Христом, то будешь стремиться ввысь, а не падать вниз и не разливаться. Ты вся пребудешь Христова, пока наконец увидишь и Самого Христа, Жениха твоего. Храни себя неприступною и в слове, и в деле, и в жизни, и в помыслах и движениях сердечных, ибо лукавый отовсюду пытает, и все высматривает, где низложить, где уязвить тебя, если найдет что незащищенным и открытым для удара. Чем более видит в тебе чистоты, тем более усиливается осквернить; потому что пятна виднее на чистой одежде. Да не привлекают взор — взора, смех — смеха, короткость обхождения — ночных сходбищ, а ночь — погибели! Ибо понемногу отъемлемое и похищаемое, хотя в настоящем производит ущерб неощутимый, однако же впоследствии совершенно уничтожает вещь.

Нелегко найти превосходнейшую из добродетелей и отдать ей первенство и преимущество, подобно как и на лугу многоцветном и благовонном не вдруг можно выбрать прекраснейший и благовоннейший из цветов, когда то тот, то другой привлекает к себе обоняние и взор и прежде всех заставляет сорвать себя.

...Дело без веры не приемлется, потому что многие делают добро ради славы и по естественному расположению.

Окрыляемый учением, не летай без действительных крыльев, потому что без крыльев и птица не летает.

Что сделано доброго по естественному влечению, то не заслуживает одобрения, а что сделано по свободному произволению, то похвально. Какая честь огню, что он жжет? Жечь — природное его свойство. Или воде, что течет вниз? Это свойство дано ей от Творца. Какая честь снегу, что он холоден? Солнцу, что оно светит? Оно светит и поневоле. Покажи мне, что желаешь добра. А это покажешь, если, будучи плотским, сделаешься духовным, если увлекаемый долу тяжестью плоти, окрылишься умом; если ты, рожденный низким, окажешься небесным, если ты, связанный плотью, явишься выше плоти.

Кто упражняется в добре из каких-нибудь видов, тот не тверд в добродетели, ибо цель минуется, и он оставит доброе дело, подобно как плывущий для прибыли не продолжает плавания, если не видит прибыли. Но кто чтит и любит добро ради добра, тот, поскольку любит нечто постоянное, и расположение к добру имеет постоянное, так что, ощущая в себе нечто свойственное Богу, может сказать о себе сказанное самим Богом: Я один и тот же, и не изменяюсь (Мал. 3:6). А потому он не будет превращаться, принимать разные виды, соображаться с обстоятельствами и делами, делаться то тем, то другим, менять разные цвета, подобно как полип принимает цвет камня, к которому он пристал; но всегда пребывает один и тот же — непоколебимым среди колебаний, несовратим среди превратностей, и, как представляю себе, это скала, которая, при ударах ветров и волн, стоит незыблемо, и сокрушает приражающееся к ней.

Делая хорошее, старайся и стоять в этом, потому что к плохому переход быстр.

Добродетель должна быть бескорыстна, если хочет быть такою добродетелью, у которой в виду одно добро.

Как порок ослабляется страхом, так добродетель — завистью.

Добродетель всегда окружена бедствиями, как роза ненавистными и колючими шипами. Помня это, и ты с лучшими надеждами храни свою жизнь для Христа Царя в совершенной непорочности, и не дозволяй вводить тебя в обман нужде, которая всего скорее покоряет себе даже мудрых мужей.

Поскольку награда добродетели — стать богом, озариться чистейшим светом, познаваемым в Троичной Единице, от Которой имеем теперь едва несколько лучей; то к этому иди, в этом преуспевай, окрыляйся мыслью, держись за вечную жизнь. Ни на чем не останавливай своих надежд, пока не достигнешь желанной и блаженной вершины.

Добродетель — не дар только Великого Бога, почтившею Свой образ, потому что нужно и твое стремление. Она не произведение твоего только сердца, потому что нужна превосходнейшая сила. Хотя и очень остро мое зрение, однако же видит зримые предметы не само собою и не без великого светила, которое освещает мои глаза и само видимо для глаз. И к преуспеянию моему нужны две доли от Великого Бога, именно — первая и последняя, а также одна доля и от меня. Бог сотворил меня восприимчивым к добру, Бог подает мне и силу, а в середине я — идущий по пути. Я не очень легок на ногу, но не без надежды на награду напрягаю свои мышцы в беге, потому что Христос — мое дыхание, моя сила, мое чудное богатство. Он делает меня и зорким, и доброшестенным. А без Него все мы — смертные игралища суеты, живые мертвецы, смердящие грехами. Ты не видел, чтобы птица летала, где нет воздуха, чтобы дельфин плавал, где нет воды, так и человек без Христа не заносит вверх ноги.

Приобретение добродетели — дело редкое и трудное, хотя бы мое к ней влекло и побуждало.