Григорий Богослов

Для прочного мира недостаточно одной поспешности примирения, если оно не будет подкреплено разумом и разуму не будет содействовать Сам Бог, от Которого всякое добро получает начало и приходит в совершенство, поэтому молитвой и размышлением постараемся утвердить в силе наше примирение.

От языка – половина человеческих пороков, изрыгает ли он явное зло – гнев, который отнимает у человека ум, или, затаив коварный умысел, льет кроткие речи из льстивых уст.

Слышать, что надо, так же драгоценно, как и говорить нужное.

Суди больше себя, чем дела ближних: одно доставляет пользу тебе, другое – ближним.

Из мудрых уст каплют самые сладкие слова; а горькая гортань изрыгает брани.

Весьма плохо и давать клятву, и требовать ее; в обоих случаях оскорбляешь правду.

Избегай всякой клятвы. Но чем же уверить других? Словом и жизнью, удостоверяющей в слове. Сделай, чтобы посредником твоим были твои добрые нравы.

Язык всего пагубнее для людей. Это конь, всегда убегающий вперед, это — самое уготованное оружие.

Кто судит чужой порок, скорее сам подпадет обвинению, чем положит конец пороку.

Лучше о себе слышать плохое, чем плохо говорить о другом. Если кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище, то представь себе, что предметом насмешек служишь ты сам, и его слова огорчат тебя.

Не знаете, какой дар Божий — молчание! Как хорошо не иметь необходимости во всяком слове, но пользоваться свободою, иное избирать, а другого избегать и быть для себя сокровище-хранителем слова и молчания! Ибо всякое слово по природе своей гнило и удобоколеблемо и по причине сопротивного ему слова не имеет свободы: а слово о Боге — тем более, чем выше предает, тем сильнее ревность и тяжелее опасность. Но что же мы, устрашенные, на что можем положиться, на ум ли, на слово ли, на слух ли, когда от всех трех предстоит опасность? Ибо постигать умом трудно, изобразить словами невозможно, а найти очищенный слух всего труднее.

Трудно при плотском сближении избежать плотских восстаний! Поэтому, монахи, держите себя дальше от женщин, потому что и много таких тайн брака, которыми привлекаемый взор оскверняет душу.

Блажен, кто ведет пустынную жизнь, не имеет общения с привязанными к земле, но обожил свой ум.

Тот монах, кто живет для Бога, и притом для Него единого.

Высока жизнь целомудренных бескорыстников, обитающих в горах; но гордость и их побеждала неоднократно, потому что они, не измеряя своей добродетели другими совершеннейшими образцами, иногда в сердце своем именуют высотою, что невысоко, а нередко, при горящем уме, ноги, как горячие кони, несут их далее цели. Поэтому или на легких крыльях несись все выше и выше, или, оставаясь внизу, совершай безопасное течение, не боясь, что какая-нибудь тяжесть преклонит крылья твои к земле, и ты, вознесшись, упадешь жалким падением.

Посредством настоящего приобретай мир великий, без груда презирая все здешнее, как одно подражание высшему зрелищу! Покорись Слову, Которое ради тебя стало плотню. Что ж говорит Слово? «Идем отсюда!» (Ин. 14:31). Дли того пришел Я сюда, чтобы переселить в небесное тебя, низвергнутого грехом. — Так повелевает Бог; поспешим, как окрыленные. Уготовь себя, как можно скорее, для неба, окрылив Словом драгоценную душу. Не оставляй при себе ничего лишнего, но сбрось с себя всякую тяготу суетной жизни и здешних бедствий!

Обуздывай наглость, и будешь великий мудрец.

Под мудростию разумей созерцание Сущего.

Мужество есть твердость в опасностях...

Смелость и дерзость, хотя близки по имени, однако же всего более различны между собой по действиям; я разумею мужество и трусость. Быть смелым в делах, требующих отважности, есть знак мужества, тогда как ослабевать есть знак боязливости. Но идти и бросаться туда, где больше опасности, а не удерживаться, есть знак дерзости, тогда как уклоняться есть знак осторожности.

...Самая выгодная купля — каплями крови приобресть Небесное Царство, и за временные блага получить вечность славы.

Всякому правому намерению пусть предшествует надежда. Она иногда помогает даже в дурном и потому справедливо, чтобы еще более содействовала в добре.

...В Божественных и в человеческих делах равно не подлежит осуждению тот, кто чего-нибудь не мог, но подвергается ответственности тот, кто не хотел.

Удовольствие, для наслаждающегося им, кратковременно; едва наступит, как и улетает, подобно камню.

Это - твое искушение, злобный; это ты, хитрыми изворотами закравшись ко мне в ум, убеждаешь меня ловить негу удовольствий. Но нет, не убедишь меня. Не верить тебе внушил мне Адам. Пресмыкайся же по земле; я буду попирать твою голову. А если у тебя достанет еще сил угрызать мою ногу, то повешу тебя, изваяв из меди, чтобы, взирая, спасаться от вреда.

Береги сам себя, а над падением другого не смейся.

Не питай ненависти, и притом без причины, к брату своему, за которого Христос умер и, будучи Богом и Владыкой, стал твоим братом.

Для меня равно плохи — и негодная жизнь, и негодное слово. Если имеешь одно, будешь иметь то и другое.

Лучше наказание от праведника, чем честь от порочного.

Обида есть неблагородный поступок, или неблагородное слово человека неприязненного.

Как скоро обида разжигает твое сердце, вспомни о Христе и об Его язвах, рассуди, что претерпеваемое тобою весьма маловажно в сравнении со страданиями Владыки, и тогда, как водою, угасишь свою скорбь.

Доброго всегда предпочитай недоброму в общении. Обращаясь с порочными, и сам непременно сделаешься порочным. От худого человека никогда не принимай милости, потому что он старается через это найти у тебя извинение своим делам.

Если терпим оскорбление справедливо, то нам самим более стыдиться должно, и стыдиться не столько потому, что нас бесчестят, сколько потому, что достойны мы бесчестия. Если же терпим несправедливо, то виновны в этом оскорбляющие нас, и потому о них должно более скорбеть, нежели о нас, ибо они терпят зло.

Лучше быть великодушным, и тем, что терпим, показать народу пример великодушия; ибо простой народ не только убеждается словом, сколько делом - этим безмолвным увещанием. Важным почитаю наказать тех, которые нас обидели; говорю, важным, потому что и это полезно к исправлению других; но гораздо выше и божественнее этого - терпеливо перенести обиду. Первое заграждает уста пороку, а второе убеждает стать добрыми, что гораздо лучше и совершеннее, чем не быть только злыми. Представим себе, что нам предстоит великое упражнение в человеколюбии, и простим сделанное против нас, чтобы самим сподобиться прощения, и к благости присоединим благость.

Разбирай больше сам себя, нежели дела ближних: одно доставляет пользу тебе, другое — ближним.

Лучше о себе слышать худое, нежели говорить худо о другом. Ежели кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище, то воображай себе, что предметом смеха служишь ты сам, в таком случае слова его всего более огорчат тебя.

Кто судит чужой порок, скорее сам подпадет обвинению, чем положит конец пороку.

За хорошим началом следует и прекрасный конец... Вот начало, которое приносит людям хороший конец, — свято трудись над очищением жизни!

Для смертных и для душ очернившихся самое лучшее врачевство — слезы, обгоревший пепел и безопасное на земле вретище.

Не смейся падению ближнего; сам ходи, сколько можешь, непреткновенно, но и лежащему на земле подавай руку.

Раз или два увлечься и пасть, и притом в чем-нибудь неважном, — это еще извинительно. Уступим нечто и омрачению плоти. Ни в чем не претыкаться свойственно единому Богу. Но падать намеренно, хвалиться плохим делом, падать многократно, падать в пороки важные и не стыдиться этого, но смеяться над этим, не хотеть уцеломудриться и наказаниями, какими вразумляются люди самые жалкие, но с открытой головой кидаться в опасность, — это самая ужасная и злокачественная болезнь.

Когда падает человек порочный, тогда тем более утверждай свою ногу. А когда падает благоуспешный, крепись еще больше. Ибо если совершенные падают, то очень нелегко провести жизнь не поскользнувшись. Вся жизнь для тебя — угли под ногами, и угли горячие. Всегда идешь ты по скрытым сетям.

Какое падение сравнится с падением человека, который уязвлен превозношением и не знает низости человеческого возвышения, не знает того, как далек от истинной высоты даже и тот, кто много возвысился над всеми?

Бога имей началом и концом всякого дела.

Обуздывай смех, и гневу полагай предел, всеми же мерами гони от себя пустое слово.

Никакое пресыщение не бывает целомудренно, потому что огню свойственно сожигать вещество.

Пресыщение делает наглым, а я тебе желаю позаботиться о том, что вечно питаемую душу удерживает в должных пределах.

Нехорошо, если на жизнь твою кидается плоть — эта рыба огромная, останавливающая корабль на всем ходу.

Убежав из Содома, спасшись от пепла этой жизни и от страшных угроз Божия огня, не оглядывайся на Содом; иначе отвердеешь вдруг в камень и останешься памятником греха и ужасной смерти. Ноги твои не на содомской уже земле; не медли же и на соседних равнинах, близких к огню, но, как можно скорее, спасайся в гору, чтобы не настиг тебя огненный дождь!

Охотно иди по негладкому пути. А если восходишь вверх, смотри, не скользок ли путь, чтобы не падая достигнуть тебе цели и пройти сквозь узкие врата. Там свет, и слава, и успокоение от всех бедствий.