Игнатий Брянчанинов

Прелесть так на монашеском языке называется самообольщение, соединенное с бесовским обольщением, бывает непременным следствием преждевременного удаления в глубокое уединение или особенного подвига в келейном уединении.

Прелесть есть усвоение человеком лжи, принятой им за истину.

Не без основания относят к состоянию самообольщения и прелести душевное настроение тех иноков, которые, отвергнув упражнение Иисусовой молитвой и вообще умное делание, удовлетворяются одним внешним молением.

Все виды бесовской прелести, которым подвергается подвижник молитвы, возникают из того, что в основание молитвы не положено покаяние, что покаяние не сделалось источником, душой, целью молитвы.

Наши праотцы прельстились, то есть признали истиною ложь, и, приняв ложь под маской истины, неисцелимо повредили себя смертоносным грехом.

Те старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании – ложные. Они – результат самообольщения а бесовской прелести.

Прелесть есть повреждение естества человеческого ложью. Прелесть есть состояние всех человеков без исключения, произведенное падением праотцев наших.

Величайшая прелесть признавать себя свободным от прелести.

Род прелести, основанный на высокоумии, называющийся святыми Отцами «мнением», заключается в том, что подвижник принимает ложные понятия о духовных предметах и о себе, считая их истинными.

Рассеянность, столь вредная вообще, в особенности вредна в деле Божием, в деле спасения, требующем бдительности и внимания, постоянных и напряженных.

Вниманию ума при молитве начинает весьма скоро сочувствовать сердце. Сочувствие сердца уму мало-помалу начнет переходить в соединение ума с сердцем...

Трезвение непременно требует физического спокойствия крови, доставляемого первоначально благоразумным воздержанием. Кровь приводится в весьма разнообразное движение страстями.

Истинное благодатное внимание является от умерщвления сердца для мира.

Не следует обременять ум излишним чтением молитв и Писания, также не нужно упускать своих обязанностей для неумеренного упражнения молитвой и чтением.

Господь повелел проводить трезвенную жизнь, непрестанно бодрствовать и наблюдать за собою...

Кто не внимает хранению ума своего, тот не может быть чист сердцем, тот не сподобится узреть Бога.

Господь заповедал нам непрестанную молитвенную бдительность над собой, называемую трезвением.

Приобрети постоянное Трезвение, постоянное бодрствование над собой. Без строгой бдительности невозможно преуспеть ни в одной добродетели.

Внимание и сокрушение духа – вот та келия, которая дана в пристанище кающимся грешникам. Она – преддверие святилища. В ней будем укрываться и запираться от греха.

При внимании молитва приносит обильный плод: без внимания она приносит сорняки и терновники.

Желающие научиться вниманию должны воспретить себе все пустые занятия.

Озарившись при посредстве молитвы и чтения Солнцем Правды, Господом нашим Иисусом Христом, пусть исходит человек на дела дневного пути внимая, чтобы во всех делах и словах его, во всем существе его царствовала и действовала всесвятая воля Божия.

Обратим внимание на наше тело, от которого внимательность ума находится в полной зависимости.

Деятельность – необходимый путь к бдительности над собой, и этот путь предписывается святыми Отцами для всех, которые хотят научиться вниманию себе.

Проснувшись- направь мысли к Богу, принеси в жертву Богу начатки помышлений ума, еще не принявшего на себя никаких суетных впечатлений. Прочитай обычное молитвенное правило, заботясь не столько о количестве молитвословий, сколько о качестве их, то есть о том, чтобы они были совершены со вниманием.

Чем более будешь погружаться в рассматривание себя, тем удовлетворительнее будут твои исповедь и покаяние, тем ощутительнее и обильнее прольется в душу твою обновление, даруемое исповеданием грехов.

Благоразумным воздержанием доставляется неуклонное пребывание в бодрствовании. Неуклонное пребывание в бодрствовании позволяет неуклонно следовать Евангелию.

Надо постоянно внимать себе, проверять свое поведение и душевное состояние по Евангелию.

Внимание неразлучно с непрестанной молитвой: оно рождается от нее и рождает ее.

Трезвение есть истинное смирение, сосредоточившее надежду свою в Боге, отрекшееся от всякой самонадеянности и от надежды на человеков.

Желающий спастись должен так устроить себя, чтобы он мог сохранять внимание к себе не только в уединении, но и при любой рассеянности, в которую он иногда против воли вовлекается обстоятельствами. Страх Божий пусть превозможет на весах сердца все прочие ощущения, тогда легко будет сохранять внимание к себе.

Искусственное внимание — так назовем наше собственное внимание, — еще не осененное благодатию, состоит в том, чтобы заключать ум в слова молитвы.

Верующий живой верой в Бога, с самоотвержением предавшийся Богу, пребывает несмущенным при всех искушениях, наносимых духами злобы, видит в духах лишь слепые орудия Промысла Божия.

Без искушения приблизиться к Богу невозможно. Неискушенная добродетель...не добродетель.

Бог, в точности зная состояние всех, и то, сколько каждый имеет сил, столько каждому допускает и искуситься.

Бог, взирая... на преткновения человеческие.., попускает их, как противоядие, которым изгоняется... гордость, самость.

Кто видит Промысл Божий оком веры, тот при искушениях, наносимых людьми, не обратит никакого внимания на эти слепые орудия Промысла и духовным разумом своим пребудет единственно в руках Бога, взывая к Нему Единому в скорбях своих.

Чтобы окрепли и возмужали в иноке евангельские свойства, нужны непременно скорби и искушения. Кротость, смирение, терпение и вера должны быть испытаны.

Каждый человек, истратив свою жизнь неправильно, в противность назначению Божию, во вред своему спасению и блаженству в вечности, есть по отношению к самому себе и тать, и разбойник, и убийца. Этому злодею посылается крест, как последнее средство ко спасению, чтобы злодей, исповедав свои преступления и признав себя достойным казни, удержал за собою спасение, дарованное Богом. Для облегчения страданий и доставления утешений духовных при распятии и пребывании на кресте, распят и повешен на древе крестном вочеловечившийся Бог близ распятого человека.

Бог, попуская нам искушения и предавая нас диаволу, не перестает промышлять о нас, наказывая, не перестает благодетельствовать нам.

Искушения от лукавых духов обыкновенно попускаются после обучения искушениями от падшего естества, от мира и от людей.

Чтобы мы усвоили себе смирение, попускаются нам различные напасти: от демонов, от людей, от многообразных лишений, от извращенного и отравленного грехом нашего естества.

Невинный и Всесвятой Господь, пострадав принятым Им человечеством за виновное и зараженное грехом человечество, предоставил страдания в путь спасения для всех Своих последователей, для всего Своего духовного племени и родства... Вместе с тем Он изливает в страдания рабов Своих из Своих страданий неизреченное духовное утешение как деятельное доказательство верности спасения и верности страдальческого пути, ведущего к спасению.

Ничто, никакое искушение, нанесенное людьми и духами, возникшее из падшего естества, не должно смутить его (монаха) Источником непоколебимости и силы да будет вера в Бога, Которому мы предались в служение. Который – всемогущ.

Видимый мир — только предуготовительное преддверие обители, несравненно великолепнейшей и пространнейшей. Здесь, как в преддверии, образ Божий должен украситься окончательными чертами и красками, чтобы получить совершеннейшее сходство со своим Всесвятейшим, Всесовершеннейшим Подлинником; чтобы войти в тот чертог, в котором Подлинник присутствует непостижимо...

Все христианское житие на земле есть не что иное как покаяние, выражаемое деятельностью, свойственной покаянию.

Внутреннее делание есть то же душевное делание; оно состоит во внимательной молитве устной и умной, в плаче сердца, в памятовании смерти, в самоукорении, в сознании и исповедании греховности своей и тому подобных деланиях, совершаемых подвижником внутри души, в самом себе.

Сердце, осененное Божественной благодатью, воскресает в духовную жизнь, стяжает духовное ощущение, не известное ему в состоянии падения, в котором словесные ощущения человеческого сердца умерщвлены смешением с ощущениями скотоподобными.

Предшествует чистоте зрения – сознание своей нечистоты.

Первое духовное видение есть видение своих согрешений, до тех пор прикрывавшихся забвением и неведением. Увидев их при посредстве умиления, подвижник немедленно получает опытное познание о предшествующей слепоте своего духа, при которой существующее и существовавшее представлялось ему вовсе несуществующим и несуществовавшим.