Ум молится словами, сердце молится плачем. Не восплачет сердце, если не умилится от слов молитвы, не приобретет ум внимательной молитвы, если сердце не будет содействовать и помогать ему плачем.

Сеющие слезами – радостью пожнут.

Для словесной молитвы и плача необходимо уединение, по крайней мере келейное, это делание не имеет места посреди братий.

Слезы страха Божия и покаяния есть дар Божий.

В слезах таинственно живет утешение, и в плаче – радость.

Святые отцы вмещают все делания инока, всю жизнь его в плач. Что значит плач инока? Это – его молитва.

Делание плача, будучи неразлучным с деланием молитвы, требует тех же условий для преуспеяния, в каких нуждается и молитва.

Если человек всеми силами потрудится для приобретения плача, то обретает его на служение себе, когда захочет.

Одно ощущение из всех ощущений сердца, в его состоянии падения, может быть употреблено в невидимом богослужении: печаль о грехах, о падении, о погибели своей, называемая плачем, покаянием, сокрушением духа.

Победа же над собственной греховностью с помощью благодати есть вместе и победа над вечной смертью.

При борьбе с вожделениями естества телесные подвиги должны быть благоразумны и умеренны, потому что плотское вожделение только обуздывается этими подвигами, побеждается же оно смирением и молитвенным плачем, привлекающими к подвижнику Божественную благодать. Усиленные телесные подвиги более вредны, чем полезны, когда они, излишне ослабляя телесные силы, мешают заниматься молитвой, плачем и делами смирения.

Скуден плод уединения, если уединение не сопряжено с безмолвием.

От сильного тела требуется при молитве труд, без него сердце не сокрушится, молитва будет бессильной и неистинной.

Созидание души, основанное не на исполнении заповедей, но на одних подвигах, непрочно, суетно, оно не может выдержать ни скорбей от людей, ни искушений от бесов, чуждо света, полно мрака и самообольщения.

Дух Святой приникает к безмолвствующему правильно, сопутствует ему, возвещает тайны Царствия Божия, чтобы сам безмолвник обильно напитался знанием и ощущением духовным и напитал ими свою алчущую и жаждущую братию.

Истинное безмолвие состоит в отречении от мира и в самоотвержении, совершаемых в средоточии человека, в духе его.

Не дерзать на безмолвие и не нерадеть о себе, когда находишься среди попечений – вот средний путь, безопасный от падения.

При истинном духовном подвиге благодать Божия, насажденная в нас святым Крещением, начинает исцелять нас... от слепоты духа посредством умиления.

Пища для безмолвников есть благодатное просветительное утешение откровением таинства Креста Христова. Она – дар свыше, а не познание, свойственное собственно естеству человеческому.

Духовный человек, хотя бы и был немощен по телу, выдерживает несравненно больший подвиг, нежели тот, к какому способен человек плотский и душевный.

Уму в его состоянии падения свойственны непостоянство и расположение парить повсюду. Но Бог может даровать ему непоколебимость и дарует ее в свое время за постоянство и терпение в подвиге.

В поте лица добывается вещественный хлеб, при усиленном труде, душевном и телесном, сеется хлеб небесный, доставляющий Вечную Жизнь человеческому сердцу.

Ограждение себя безмолвием в уединении необходимо для падшего.

Как кормчий смотрит на звезды и по ним направляет ход корабля, так и безмолвник должен непрестанно взирать на Бога, видеть Его очами веры и надежды, чтобы сохраниться в постоянстве и терпении.

Подвижнику принадлежат только усилия, но совершенство – дар Божий. Христианское совершенство есть дар Божий, а не плод человеческого труда и подвига; подвигом доказывается только действительность и искренность желания получить дар.

Положим в основание молитвенного подвига, главного и существеннейшего между монашескими подвигами, для которого все прочие подвиги, внимательную, устную и гласную молитву, за каковую милосердый Господь дарует в свое время постоянному, терпеливому, смиренному подвижнику молитву умную, сердечную, благодатную.

Истинное послушание служит основанием, законной дверью для истинного безмолвия.

Молчал Господь перед Пилатом и Иродом, не произнес никакого оправдания. И ты подражай этому святому и мудрому молчанию.

Телесный подвиг постепенно очищает душу от страстей и знакомит ее с духом Евангелия.

Тщетны, бесплодны, часто вредны для души и самые возвышенные подвиги, когда они не растворены чувством покаяния.

Можно и нужно подражать по возможности силе произволения, решимости, вере, самоотвержению угодников Божиих, но самый подвиг их остается неподражаем.

Отдайся безотчетно на волю Создателя, принеси Ему один младенческий плач, принеси Ему молчащее сердце, готовое последовать Его воле и запечатлеваться Его волей. Добродетели, особенно нужные безмолвнику, таковы: кроткая покорность Богу, расположение к молчанию, удаление от бесед, даже полезных, но отдаляющих от беседы с Богом и нарушающих сердечное безмолвие.

Благоразумный и умеренный телесный подвиг освобождает тело от тяжести и бездействий, увеличивает его силу, содержит его постоянно легким и способным к деятельности.

Труд насаждения Слова Божия в сердце требует таких усилий, что он назван подвигом.

Телесный подвиг, еще не озаренный духовным разумом, всегда имеет в себе много суетного и излишнего.

Истинное безмолвие состоит в усвоившейся сердцу Иисусовой молитве, и некоторые из святых отцов совершали подвиг сердечного безмолвия и затвора, окруженные человеческой молвой.

Приучи себя к молчанию, чтобы ты мог безмолвствовать и среди людей. Говори как можно меньше, и то по крайней нужде.

Возлюбив подвиг молитвы, возлюби молчание, оно сохраняет силы души неразъединенными, способными к постоянной молитве во внутренней клетке.

Телесный подвиг существенно нужен для изгнания страстей действиями, противоположными требованию страстей; он необходим для насаждения в сердце добродетелей по указанию Евангелия.

Для людей неизбежны или плен, или борьба. Благочестивый подвиг есть ни что иное, как деятельное принятие спасения, как проявление свободы нашей воли в опыте, в самой жизни.

Скорби и искушения признаются Священным Писанием и отцами величайшим даром Божиим, служат подготовительным обучением к безмолвию.

Телесный подвиг, не сопровождаемый душевным, более вреден, чем полезен. Он служит причиной необыкновенного усиления душевных страстей: тщеславия, лицемерия, лукавства, гордыни, ненависти, зависти, самомнения.

В нашем состоянии, еще не обновленном благодатию, мы неспособны видеть иных сновидений, кроме составляемых бредом души и наветом демонов.

Займитесь чтением Новаго Завета и св. Отцов Православной Церкви (отнюдь не Терезы, не Францисков и прочих западных сумасшедших, которых их еретическая Церковь выдает за святых).

По смотрению Божию являются духи только во время крайней нужды, с целью спасения и исправления человеков.

От непрестанной молитвы подвижник приходит в нищету духовную: приучаясь непрестанно просить Божией помощи, он постепенно теряет упование на себя, если сделает что благопоспешно, видит в том не свой успех, а милость Божию, о которой он непрестанно умоляет Бога. Непрестанная молитва руководствует к стяжанию веры, потому что непрестанно молящийся начинает постепенно ощущать присутствие Бога. Это ощущение мало-помалу может возрасти и усилиться до того, что око ума яснее будет видеть Бога в Промысле Его, чем чувственное видит око вещественные предметы мира; сердце ощутит присутствие Бога. Узревший таким образом Бога и ощутивший Его присутствие не может не уверовать в Него живой верой, являемой делами. Непрестанная молитва уничтожает лукавство надеждой на Бога, вводит в святую простоту, отучая ум от разнообразных помыслов, от составления замыслов относительно себя и ближних, всегда содержа его в скудости и смирении мыслей, составляющих его поучение. Непрестанно молящийся постепенно теряет навык к мечтательности, рассеянности, суетной заботливости и многопопечительности, теряет тем более, чем более святое и смиренное поучение будет углубляться в его душу и укореняться в ней. Наконец он может прийти в состояние младенчества, заповеданное Евангелием, сделаться безумным ради Христа, то есть утратить лжеименный разум мира и получить от Бога разум духовный. Непрестанной молитвой уничтожается любопытство, мнительность, подозрительность. От этого все люди начинают казаться добрыми; а от такого сердечного залога к людям рождается к ним любовь. Непрестанно молящийся пребывает непрестанно в Господе, познает Господа как Господа, стяжевает страх Господень, страхом входит в чистоту, чистотой – в Божественную любовь. Любовь Божия исполняет храм свой дарованиями Духа.

Молитва называется умной, когда произносится умом с глубоким вниманием, при сочувствии сердца; сердечной — когда произносится соединенными умом и сердцем, причем ум как бы нисходит в сердце и из глубины сердца воссылает молитву; душевной — когда совершается от всей души, с участием самого тела, когда совершается из всего существа, причем все существо становится как бы едиными устами, произносящими молитву. Святые отцы в своих писаниях часто называют умной молитвой и сердечную, и душевную, а иногда различают их. Так, преподобный Григорий Синаит сказал: «Непрестанно зови умно или душевно». Но ныне, когда учение изустно об этом предмете крайне умалилось, весьма полезно знать определительное различие. В иных более действует умная молитва, в других сердечная, а в иных душевная, смотря по тому, как каждый наделен Раздаятелем всех благ, и естественных и благодатных; иногда же в одном и том же подвижнике действует то та, то другая молитва. Такая молитва весьма часто и по большей части сопутствуется слезами.

Упражнение молитвой Иисусовой имеет два главнейших подразделения, или периода, оканчивающиеся чистой молитвой... В первом периоде предоставляется молиться при одном собственном усилии. Благодать Божия, несомненно, содействует молящемуся... но она не обнаруживает своего присутствия. В это время страсти, сокровенные в сердце, приходят в движение и возводят делателя молитвы к мученическому подвигу... Во втором периоде благодать Божия ощутимо являет свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно... с сердечным плачем и теплотою, при этом греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом.

Если благоугодно Богу оставить подвижника при молитве покаяния, то да остается он при ней, да не ищет высшего состояния... в твердом убеждении, что оно не приобретается человеческим усилием, — даруется Богом. Пребывание в покаянии есть залог спасения. Будем довольствоваться этим состоянием; не будем искать состояния высшего.

В духе человеческом сосредоточены ощущения совести, смирения, кротости, любви к Богу и ближнему и других подобных свойств; нужно, чтоб при молитве действие этих свойств соединялось с действием ума.