Игнатий Брянчанинов

Не будь безрассуден в прошениях твоих, чтобы не прогневить Бога малоумием твоим: просящий у Царя царей чего-нибудь ничтожного уничижает Его.

Иногда немедленно бывает услышано наше прошение, иногда же, по словам Спасителя, Бог медлит о нас (Лк. 18:7), т.е. нескоро исполняет просимое нами: Он видит, что нужно остановить на время это исполнение для нашего смирения.

Когда прошение твое не будет исполнено Богом, покорись благоговейно воле Всесвятого Бога, Который, по неведомым причинам, оставил твое прошение неисполненным.

Проси того, что считаешь себе нужным и полезным, но исполнение и неисполнение твоего прошения предоставляй воле Божией.

Духовный разум состоит в познании Истины верою. Сперва приобретается познание веры; вера, усвоившись христианину, изменяет его разум откровением ему Истины, которая — Христос.

Духовный разум — ощущение живота бессмертного, по определению Духоносцев. Самый этот разум — признак воскресения. Так, напротив, плотское мудрование — невидимая смерть души...

Нужно предаться водительству веры: при этом водительстве, в свое время, по значительных подвигах в благочестии, Бог дарует верному рабу Своему разум Истины, или разум духовный.

Плотский разум, падшая человеческая природа возникла из падения, имеет начальной причиной своей грех, отвержена Богом, постоянно враждует на Бога, постоянно отвергается Богом.

В ненасытном созерцании Бога и в непрестанном горении любовью к Нему заключается высшее и существенное наслаждение небожителей.

Сколько полезно укорять себя и обвинять в греховности перед Богом, в тайне душевной клети, столько вредно делать это перед людьми.

Самоукорение есть иноческое делание, есть умное делание, противопоставленное и противодействующее болезненному свойству падшей природы, по которому все люди, и самые явные грешники, стараются представлять себя праведниками... Самоукорение есть противоборство падшему естеству...

Упражнение в самоукорении вводит в навык укорять себя. Когда стяжавшего этот навык постигнет какая-либо скорбь — тотчас в нем является действие навыка, и скорбь принимается как заслуженная.

Не трудись над разбором, кто прав и кто виноват, ты ли, или ближний твой, постарайся обвинить себя и сохранить мир с ближним при посредстве смирения.

Рассеянность, столько вредная вообще, в особенности вредна в деле Божием, в деле спасения, требующем бдительности и внимания постоянных, напряженных.

Рассеянность окрадывает молитву. Помолившийся с рассеянностью ощущает в себе безотчетливую пустоту и сухость. Постоянно молящийся с рассеянностью лишается всех плодов духовных, обыкновенно рождающихся от внимательной молитвы.

Когда при молитве мы подвергаемся постоянной рассеянности, это служит признаком, что сердце наше находится в плену у земных пристрастий и забот, которые не допускают ему устремиться всецело к Богу и пребывать при Нем.

...Лютая рассеянность и многопопечительность непременно соединены с глубоким неведением себя, а такое неведение всегда очень довольно, гордо собою.

Иноку надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, по наружности благочестивой, а в сущности – безрассудной и вредной для души.

Ропот и негодование при скорбях и напастях есть отречение от креста.

Ропот на посланную скорбь, ропот на Бога, пославшего скорбь, уничтожает божественную цель скорби: лишает спасения, подвергает вечной муке.

Не позволим себе зловредного ропота, в особенности не позволим себе душепагубной хулы, которые часто слышатся из уст ослепленного, ожесточенного грешника, терзающегося и бьющегося на кресте своем, тщетно порывающегося избавиться от креста. При ропоте и хуле крест делается невыносимою тяжестью, увлекающею во ад распятого на нем.

Признающий себя грешником, и вместе с тем ропщущий и вопиющий с креста своего, доказывает тем, что он поверхностным сознанием греха лишь льстит себе, обманывает себя.

Храни совесть по отношению к вещам, удаляясь от излишества, роскоши, небрежения, помня, что все вещи...– творения Божии, дары Божии человеку.

...Самолюбие есть искаженная любовь падшего человека к самому себе. Самолюбие боготворит свой падший, лжеименный разум, старается во всем и постоянно удовлетворять своей падшей, ложно направленной воле. Самолюбие выражается по отношению к ближним или посредством ненависти, или посредством человекоугодия, т. е. угождения страстям человеческим, а к предметам мира, которыми оно всегда злоупотребляет, посредством пристрастия. Как святая любовь есть совокупность совершенства (Кол. 3:14) и составляется из полноты всех добродетелей, так самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных греховных страстей.

Самолюбие и привязанность к временному и суетному — плоды самообольщения, ослепления, душевной смерти. Самолюбие есть извращенная любовь к себе.

Как святая любовь есть союз совершенства и составляется из полноты всех добродетелей, так самолюбие есть та греховная страсть, которая составляется из полноты всех прочих разнообразных греховных страстей.

Самомнение и гордость в сущности состоят в отвержении Бога и в поклонении самому себе. Они — утонченное, труднопонимаемое и трудноотвергаемое идолопоклонство.

Самомнительный, признающий в себе какое-нибудь достоинство, не может отразить бесовского обольщения извне, будучи объят и окован им внутри.

Какой страшный недуг душевный — самомнение! Оно в делах человеческих лишает гордого помощи и совета ближних, а в деле Божием, в деле спасения, оно лишает дара Божия, принесенного с неба Сыном Божиим, лишает Божественного откровения и соединенного с принятием этого откровения, блаженнейшего общения с Богом.

Самомнение вскоре начинает проявляться в тайном осуждении ближних, в явном расположении поучать их.

Самомнение есть недуг духа нашего, непримечаемый не внимающими своему спасению, но недуг столько сильный и важный, что он поставляет человека, по душе, его в числе духов отверженных, враждебных Богу.

Не должно дерзностно бросаться в пучину скорбей: в этом самонадеянность гордая.

Преуспевшим в самомнении демоны начинают являться в виде ангелов Света, в виде мучеников и преподобных, даже в виде Божией Матери и Самого Христа, ублажают их на жительство, обещают им венцы небесные, этим возводят на высоту самомнения и гордыни. Такая высота есть вместе и погибельная пропасть.

Самонадеянность и самомнение всегда соединены с тонким, часто наземетным презрением ближних.

Чтобы покаяние было действительным, доставило нам спасение и вечное блаженство, надо приобретать в самих себе, в душах наших покаяние. Надо, чтобы самый дух наш сокрушился и смирился от богоугодной печали, рождающейся от сознания и ощущения своей греховности; надо извергнуть из себя самомнение, в каком бы виде оно ни присутствовало в нас.

Думающий о себе, что он исполнен благодати, никогда не получит благодати; думающий о себе, что он свят, никогда не достигнет святости.

Тщеславные, гордые понятия, из которых составляется самомнение, разрушают в человеке тот духовный престол, на который обыкновенно восседает Святой Дух, разрушает то единственное условие, которое привлекает к человеку милость Божию.

Достигший самовоззрения посредством духовного подвига видит себя окованным страстями, видит действующих в себе и собою духов отверженных.

Кто засмотрится в сердце свое, тот забудет, что на земле находятся грешники, кроме его одного... Глядя в себя, рассматривая свои греховные пятна, он убеждается, что для спасения его единое средство — милость Божия, что он раб неключимый... Нуждаясь сам в милости, он обильно изливает ее на ближних, имеет для них — одну милость.

Познание себя приводит к живому и обширному познанию Бога, приводит к верному и правильному управлению и распоряжению собою.

Только те, которые свергли с себя узы мира и предали себя в истинное и исключительное служение Богу, могут открыть в себе плен свой, свое рабство, свою вечную смерть.

Видение себя является в нищете духа, а не в самодовольстве и самонадеянности.

Книги Святых Отцов подобны зеркалу, смотрясь в них: внимательно и часто, душа может увидеть все свои недостатки.

Из ясного, по возможности твоей, понимания себя яснее и правильнее будешь смотреть на все, что подлежит твоим взорам вне тебя.

Изменяемость наша учит нас самопознанию, смирению, учит прибегать непрестанно к помощи Божией.

Плодом молитвы бывает постепенно расширяющееся видение своих согрешений и своей греховности, отчего усиливается умиление и обращается в плач.

Тогда открывается нам, насколько мы слабы, насколько повреждены падением, когда начнем понуждать себя к исполнению Евангельских заповедей.

...Отчаяние — злейший грех между всеми грехами. Созревшее отчаяние обыкновенно выражается самоубийством или действиями, тождественными самоубийству. Самоубийство — тягчайший грех! Совершивший его лишил себя покаяния и всякой надежды спасения. Святая Церковь не совершает о нем никакого поминовения, не удостоивает отпевания и лишает погребения на христианском кладбище. За самоубийством следуют по тяжести своей грехи смертные, каковы: убийство, прелюбодеяние, ересь и другие подобные им. Эти грехи хотя и менее пагубны, нежели самоубийство и ведущее к самоубийству отчаяние, хотя совершившему их остается возможность покаяния и спасения, но называются смертными.

Смертные грехи есть следующие: ересь, раскол, отступничество от веры христианской, богохульство, волшебство и колдовство, человекоубийство и самоубийство, блуд, прелюбодеяние, противоестественные блудные грехи, пьянство, святотатство, грабеж, воровство и всякая жестокая бесчеловечная обида. Из смертных грехов только для одного самоубийства нет покаяния; прочие же смертные грехи, по великой, неизреченной милости Божией к падшему человечеству, излечиваются покаянием.

Имея свободу избрания, крещеный приглашается Святым Духом к поддержанию единения с Искупителем, к поддержанию в себе естества обновленного, к поддержанию состояния духовного...