Игнатий Брянчанинов

Родился от Девы Иисус Христос, одно Лицо в двух неразделенных и неслитных естествах, Божеском и человеческом. Божеское естество, несмотря на Свою беспредельность, не уничтожало естества человеческого, и человеческое естество, несмотря на свое неслитное существование, нисколько не стесняло беспредельности естества Божественного.

Сын Божий по естеству, вочеловечившись и сделавшись родоначальником людей, сделал их сынами Божиими по благодати.

Воскресает в человеке, приготовленном к тому, Христос, и гроб – сердце снова претворяется в храм Божий. Воскресни, Господи, спаси мя, Боже мой,– в этом таинственном и вместе существенном Воскресении Твоем заключается мое спасение.

Земля – изгнание наше, потому-то Искупитель возводит принявших Его искупление с земли на Небо.

Бог Троица, при искуплении образа Своего – человека, дал такую возможность к преуспеянию в усовершении подобия, что подобие обращается в соединение образа с Подлинником, бедной твари с всесовершенным Творцом ее.

Богочеловек, как искупительная Жертва, принял на себя все человеческие немощи – последствия падения – кроме греха, чтобы, искупив человечество, избавить его от бремени этих немощей, явить его в обновленном состоянии, явить его без тех немощей, которые привлечены в наше естество падением.

Кто хочет спастись, тот должен по силе своей творить милостыню душевную и телесную.

При посредстве Господа нашего Иисуса Христа излиты на род человеческий бесчисленные и неизреченные благодеяния, совершено не только искупление людей – совершено усыновление их Богу.

Ты являешься очам нашим, прикрыв невыносимую славу Божества человеческой плотью, будучи Словом Божиим, вещаешь нам слово Божие в звуках слова человеческого. Сила Твоя – сила Бога. Кротость Твоя – кротость агнца. Имя Твое – имя человека. Это Всесвятое Имя движет небом и землей. Оно, когда входит в слух, когда выходит из уст ,– входит и выходит, как бесценное сокровище, как жемчужина! Иисус Христос! Ты и Господь людей, и человек. Ты – и Бог, и человек! Ты – и Владыка, и раб! Ты Жрец и Жертва! Ты и Спаситель, и Грядущий Судия. И исцеляешь все недуги! И посещаешь, принимаешь грешников! И воскрешаешь мертвых! И повелеваешь искупление! Повелеваешь водам моря, ветрам неба! И чудно вырастают хлебы в руках Твоих! И сеются, жнутся, пекутся, преломляются в одно и то же время. И голодаешь Ты, и жаждешь, и путешествуешь по стране нашего изгнания. Слава Богу!

Надо, чтобы наш образ мыслей был проникнут Истиной; кроме Христа не понимай и не знай другой Истины. И не слепцы ли те, кто бы они ни были, которые в то время, когда предстоит им Христос в страшном величии смирения, вопрошают: что есть Истина?

Цель пришествия Христа на землю состояла в том, чтобы освободить человеческие души от обладавшего ими греха и восстановить в нас падший Божественный образ.

Достоинство каждого христианина составляет Искупитель, и тот из людей выше других по своему достоинству, кто существеннее усвоил себе Искупителя.

Величие имени Иисуса превыше понимания разумных тварей земли и Неба, понимание его непознаваемо принимается младенческой простотой и верой.

Всякий верующий в Спасителя по необходимости должен сознавать и исповедовать свое падение и свое состояние изгнания на земле, он должен сознавать и исповедовать это самой жизнью, иначе он не может признать как следует Искупителя! Потому что Искупитель и Спаситель нужен только для падших и погибших.

Божественное тело Богочеловека зачалось Божественно и родилось Божественно. Дева совершила рождение, будучи во время рождения преисполнена духовной святейшей радости. Болезни не сопровождали этого рождения, подобно тому как болезни не сопровождали взятие Евы из Адама.

Невозможно приступить к Богу, невозможно войти в какое бы то ни было общение с Богом иначе как при посредстве Господа нашего Иисуса Христа, единого посредника и ходатая, единого средства к общению между Богом и людьми.

Плодом благословения Божия, доставленного Богочеловеком человечеству, сделалось примирение людей с Богом, усвоение естеству человеческому – естества Божия, при посредстве усвоения естеству Божию – естества человеческого, естеству Творца – естества твари.

Господь, заменив для нас Собою нашего праотца Адама, от которого рождаемся в смерть, сделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заимствованные от Адама, Своею Плотью и Кровью.

Умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волей Духа Божия, не может совершаться падшей волей наставника, когда сам наставник еще порабощен страстями.

Святые отцы завещали избирать непрелестного наставника, непрелесть которого должна познаваться по согласию учения и жизни его со Священным Писанием и с учением духоносных отцов.

Пока плотское чувство преобладает в учениках, велик перед ними наставник, но когда явится в них духовное ощущение и возвеличится в них Христос, они видят в наставнике своем только благодетельное оружие Божие.

Какое нужно великодушие иметь настоятелю, какое самоотвержение! Нужно полное забвение своего «я», чтобы эта угловатая и резкая буква не ранила, тем более не убивала никого из ближних.

Те старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, пусть знают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом и иноческом делании – послушании – ложные, это самообольщение и бесовская прелесть.

Сейчас более, чем когда-либо есть крайняя нужда в основательной проповеди и изучении христианства. Но теоретическое изучение требует, чтобы ему сопутствовало учение деятельное.

Скромное отношение советника к наставляемому – совсем другое, чем старца к безусловному послушнику, рабу о Господе.

Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе.

Преждевременное стремление учить других и признание себя способным к этому служит причиной падения для души. Руководствующиеся самомнением и желающие возводить ближнего в состояние бесстрастия – приводят свою душу в бедственное состояние. Это относится не к пастырям, которые по долгу своему наставляют ближних, и не к тем преуспевшим инокам, подвиг которых осенен божественной благодатью, которым завещается монашескими правилами давать советы новоначальным.

С членами Христовыми — христианами — должно обходиться очень осторожно и благоразумно: должно сострадать им в недугах их и отсекать только те, которые не подают никакой надежды к выздоровлению, лишь заражают недугом своим других.

Умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстям.

Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе.

Неведение новоначального и преобладание в нем страстей не дают ему возможности понимать Писание как должно и держаться с должной твердостью.

Невозможно удовлетворять обоим деланиям: телесному служению ближним и служению молитвой и преподаванием слова Божия... Общий порядок для монашествующих заключается в том, чтобы новоначальные исполняли Евангельские заповеди телесно, постепенно обучаясь и духовному исполнению их, а преуспевшие исполняли духовно, восходя от изучения самих себя и опытного самопознания к опытному богопознанию и стяжав живое слово Божие молитвенным соединением в один дух с Богом.

Все отцы согласны в том, что новоначальный инок должен отвергать греховные помыслы и мечтания в самом начале их, не входя ни в <спор>, ни в беседу с ними.

Все виды монашеской жизни, разнообразные только по наружности, имеют одну цель: она заключается в том, чтобы устранить нашу немощь от обольщений и впечатлений мира, дать должную цену и временной, и Вечной Жизни, употребить первую для получения второй.

Те монахи, которые проводят жизнь по монашеским правилам, непременно стяжут благодать по обетованию Божию... Напротив, монахи, пренебрегающие данными Богом постановлениями для монашества, проводящие жизнь самовольную, рассеянную, сластолюбивую и исполненную любви к миру, лишаются духовного преуспеяния.

Инок должен вспоминать ежедневно и по нескольку раз в день о предстоящей смерти.

Мы для того и вступаем в монастырь, чтобы открыть в себе глубоко живущие страсти и отношение нашего естества к духам злобы, которым оно поработилось произвольно. Для того мы разрываем связи с миром, оставляем общество людей, родственников, имущество, чтобы увидеть наши внутренние узы и расторгнуть их десницею Господа.

Сластолюбие и сладострастие первоначально выступают на брань против воина Христова, вновь вписавшегося в иноческий полк.

Одна внешняя молитва недостаточна. Бог внимает уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешней молитвы с внутренней,– не монахи.

В монастыре знай церковь, трапезную и свою келлию; в келлии же к другим братьям ходи только по уважительной причине.

Евангельские заповеди научают инока смирению, а крест совершенствует его в смирении.

Иноческий подвиг есть невидимое, но,в полном смысле слова, мученичество для того, кто проходит этот подвиг как должно.

Мученичество и монашество – один и тот же подвиг в разных видах, они основаны на одних и тех же изречениях Евангелия. То и другое отнюдь не изобретено людьми, но даровано человечеству Господом; то и другое иначе не может быть совершено, как всесильной помощью Божией.

Для преуспевших и призванных к тому Богом иноков невещественная милостыня заключается в преподавании ближним слова Божия.

В келлии должно иметь только самые нужные принадлежности, по возможности простые: к излишним и красивым вещам немедленно является пристрастие в сердце, а ум по поводу их получает склонность к мечтательности и рассеянности.

Инок – истинная вдовица, для которой мир должен быть мертвым.

Демоны поражают инока, пребывающего в молитве, болезнями телесными, угнетают нищетой, недостатком внимания и помощи человеческой.

Для новоначального искания сердечного места, то есть желание безвременно и преждевременно открыть в себе явственное действие благодати, есть начинание самое ошибочное... гордостное, безумное.

Вступив в святую обитель, уклонимся произвольно от зависящего от нас наслаждения и претерпим великодушно те скорби, которые независимо от нас будут попущены нам Промыслом Божиим.

Истинное иноческое преуспеяние заключается в том, когда инок увидит себя грешнейшим из всех людей.