Симеон Новый Богослов

Тот, у кого все Божественное Писание на устах, не может понять и постигнуть таинственную и Божественную славу и силу, сокрытую в нем, если не будет исполнять заповедей Божиих и не сподобится получить Утешителя, Духа Истины, Который бы раскрыл перед ним слова Божественного Писания, как книгу, и показал ему таинственно славу, которая внутри их, — при этом же показал бы силу и блага Божии, сокрытые в них, вместе с Вечною жизнию, преисполненною тех благ, которые сокрыты и неведомы для всех нерадивых презрителей заповедей Божиих. И достойно сокрыты. Ибо так как они прилепили все чувства свои к суете мирской, пристрастились к обманчивым благам настоящей жизни и омрачились через то умом своим, то и не могут вознестись к небесам, чтобы помышлять о мысленной красоте неизреченных благ Божиих.

...Сколько очищается сердце, столько приемлет и Божественной благодати, и опять: сколько приемлет оно благодати, столько и очищается.

Что мужественнее сокрушенного и смиренного сердца, которое без труда побеждает всех демонов и совсем отгоняет их от себя?

...Как может быть чисто сердце у того, кто оскверняется нечистыми помыслами, как зеркало затемняется пылью?

Чисто сердце, я полагаю, у того, кто не только не бывает тревожим и тяготим какою-либо страстью, но и не помышляет даже ни о чем плохом или мирском, хотя бы и хотел того, и одну память о Боге держит в себе с неудержимою любовью. Ибо око души, ум, когда ничто не мешает его познанию, чисто в чистом свете видит Бога.

Слава Христова есть крест и страсти, которые Он перенес ради нас, чтобы нас прославить.

Презрите земную славу, чтобы получить небесную.

Не вкусив Божественной славы, мы не можем презреть земную славу.

Тот, кто стал превыше всего видимого и приблизился к Богу, лучше же того, кто сам наименовался Богом, захотел бы искать славы или роскоши от на земле лежащих? Ибо они поистине для него — позор и поношение, уничижение и бесчестие. Слава же для него и утеха и богатство — Бог Троица и все Божие и Божественное.

Горе, душа, жаждущим славы человеческой, потому что они лишаются тогда славы Божией.

Христианин, предающийся плотской сласти, уже не Христов раб, а раб греха и диавола.

Как невозможно без воды вымыть загрязненное платье, так невозможно и душу омыть и очистить от скверн греховных без слез.

Человек долг имеет ни единого дня в продолжение всей своей жизни не пропускать без слез, насколько это зависит от него самого; и если не имеет их, долг имеет, пока жив, искать их от всей души; ибо никаким другим способом невозможно очиститься от грехов и стать чистым сердцем.

Слезы, источаемые сердцем, есть благоприятная жертва, приносимая Богу в очищение скверны и постыдности страстей.

Чтобы был кто рабом Богу, не хочет Он, чтобы был по принуждению и насилию, а произвольно: подобно тому как иной бедный и ничего не имущий, когда удостоится сделаться царским служителем, радуется и веселится, что именуется и есть раб царя, — так и Бог хочет, чтобы человек был рабом Его по своей воле, и радовался и в великую славу, и честь вменял именоваться и быть рабом Божиим.

Чего же ради, братия, мы не прибегаем к этому благоутробному Богу, так много нас возлюбившему? Чего ради не отдаем жизни своей на смерть за любовь Христа и Бога нашего, за нас умершего? Разве не видим, как многие люди, по пристрастию к благам тленным, переносят большие труды, подвергаются великим опасностям, уезжают в далекие места, оставляя жен и детей и всякие житейские утешения, и ничего не ставят выше и краше того, что желали, и покоя себе не дают, пока не достигнут цели своей? Но если эти, ради временных и тленных благ, поднимают такой подвиг и для получения их подвергают опасности и душу свою, и жизнь свою, то не всячески ли подобает нам предать на смерть и души свои, и телеса свои любви ради к Царю царствующих и Господу господствующих, Творцу, Вседержителю и Властителю всех тварей?

Если мы не презрим совершенно самой жизни своей и тела своего с готовностью на самое мученичество и всякую смерть, совсем изгнав из памяти все, что служит к поддержанию жизни тленного тела этого, то невозможно нам быть друзьями и братьями Христа, ни сопричастниками и сонаследниками Его, и не придем мы никогда в созерцание и опытное познание сказанных таинств Божиих.

Себе всегда внимай, имея смерть перед глазами своими и тщательно присматривая, какою бы добродетелью прославить Господа.

Если умрет человек не уврачеванным, то вечно будет плакать о том в аде, не ожидая когда-либо освободиться от огненного жжения его. Этого-то ради надлежит нам горько плакать о том жалком состоянии, в какое мы пришли.

Если смерть каждого есть заключение жизни, и после смерти для всех равно наступит состояние бездеятельности, и никто не сможет сотворить ничего ни доброго, ни злого, то каждый, конечно, каким окажется тогда, Спаситель мой, таким и будет.

Теперь, в настоящей жизни, смерть в своем находится времени и есть для всех наказание за первое Адамово преступление, для грешников пресечение грешности, для праведников — упокоение от священных подвигов; но в будущей жизни как упразднится жизнь мира этого, так и смерть престанет наконец и будет побеждена; тогда, как рождаться не будут люди и жить по образу настоящей жизни, так и умирать не будут, как теперь, и смерть упразднится. Но будет тогда другая смерть, тягчайшая и горчайшая теперешней, т. е. вечное мучение.

Кто верует, тот не смеется, но рыдает и плачет о грехах своих, ибо слышит, что смеющиеся в этой жизни будут плакать и рыдать в будущей.

Невозможно сразу воспринять всего Духа человеку душевному и сделаться бесстрастным.

Преуспеванию вовеки не будет конца, так как остановка или замедление в возрастании положит конец Бесконечному, внесет постижение совершенно Непостижимого и Невместимого всеми сделает предметом пресыщения.

Хранящие три добродетели: смирение, покаяние и непрестанный плач, и пребывающие в добром их делании, вскоре, как бы не замечая, возводятся к славе, очищению, бесстрастию и Божественному созерцанию; и не бывают более улавливаемы руками ненавистника, но получают от Бога прощение всех грехов и вместе всех согрешений, и таким образом соделываются сынами Вышнего, и богами по благодати, и благопотребными орудиями, совершающими всякое добро.

Нужно начинать с меньшего и, постепенно преуспевая, восходить к более и более совершенной святыне и чистоте. И хотя бы мы прожили в этой жизни тысячи лет, никак не возможем достигнуть полного совершенства святыни, но долг имеем совершать подвиг ради нее непрестанно так, как бы теперь только положили начало.

...Кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии <и не ищет того>, у того попусту пропадут посты и милостыни, какие совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушенный, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывает и пост, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин!

Безмерное и безвременное сокрушение сердца о чем-либо чувственном омрачает и возмущает ум. Оно изгоняет из души чистую молитву и умиление, а всаждает в нее болезненное томление сердечное. Отсюда жестокость и нечувствие безмерное; а через это демоны обыкновенно наводят отчаяние на взявшихся жить духовно.

Пусть кто заберет все свое имущество и раздаст бедным, пусть постится, совершает бдения, спит на голой земле, творит молитвы день и ночь, а не взыщет от Бога приобретать себе сердце сокрушенное и смиренное никакой не получит пользы от трудов своих. Почему нужно взыскать ту единую дорогу, на которой приобретается сердце сокрушенное и смиренное, ибо кто приобретет такое сердце, тот будет шествовать по земле, как бы шествовал вверху — в Царствии Небесном. И в последний час смерти сокрушенные и смиренные сердцем получают удостоверение, что помилованы милостивым Богом, отходят радуясь и веселясь. Так велик тот, или с чем несравнимый, дар Божий. Он есть основание восхождения по лестнице добродетелей и нисхождения дара чудотворений и знамений, есть воскресение душ, бывающее еще в настоящей жизни, прежде общего воскресения тел, есть избавление, для которого Бог и Отец «дал Сына Своего..., чтобы всякий верующий не погиб, а имел жизнь вечную» (Ин. 3:16) и, имея эту вечную жизнь, знал «Единого истинного Бога и Его же послал Он, Иисуса Христа» (Ин. 17:3).

Если придем в сокрушение, то с помощью благодати Божией легко избавимся от всякого мятежа страстей и от бури вражеских искушений, — и достигнем безмятежной пристани бесстрастия.
Это, братия мои, не достигается в один день или в одну неделю, но исправляется с помощью благодати Божией, более или менее продолжительное время, трудом и потом, смотря по ревности и усердию каждого, также смотря по мере его отрешения от всего видимого и мысленного и еще смотря по горячности его покаяния и непрестанного умного делания, то есть умной молитвы, непрестанно движущейся во глубине сердца его. Вот как исправляется это — у одного скорее, у другого медленнее.

...Те, которые думают спастись без труда, не спасутся, так как спасение не бывает без труда; так и те, которые чают устроить спасение своим умом и своими силами, не могут спастись, так как спасение не утверждается на разуме и силах того, кто желает спастись, а есть милость Божия во Христе Иисусе. Один есть получающий спасение и Другой — Дающий его.

...Спасутся, сказал <Господь>, только эти одни, приобщившиеся Божества Его, как и Сам Он, Творец всего, приобщился нашей природы, как свидетельствует <апостол> Павел, что Церковь Христова — Владычнее и Божественное Тело без пятна вместе и порока и без всякой морщины, каковыми должны быть верные...

...Те, которые вращаются в многолюдстве и проводят жизнь в треволнениях мира, если ведут себя как должно, обретают спасение и сподобляются от Бога великих благ ради веры...

Поскольку спасение всех в едином Боге, то да уготовит каждый себя самого и да приложит труд стать правым, чтобы соделаться достойным милости Божией; потому что кто прав — тот истинен, кто истинен — тот смирен, а кто смирен — тот один и достоин милости. Бог, Который есть сущая истина, не может миловать того, кто неправ, так как таковой не истинен. Ибо кто любит Бога, тот любит и то, что Ему благоугодно, и отвращается от того, к чему не благоволит Бог. Но неблагоугодное Богу, само собою разумеется, приятно диаволу. Почему всякий человек, который неправ (и следовательно, не любит того, что благоугодно Богу), есть друг диаволу и враг Богу. Таковому какая надежда спасения?

Спасти людей без их воли и по принуждению — это показалось бы скорбным для не желающих спастись.

Вот каким образом может, кто желает, подняться от земли и взойти на небо, во-первых, нужно подвизаться умом и укротить страсти, во-вторых, упражняться в псалмопении, т. е. молиться устами, потому что, когда умалятся страсти, тогда молитва уже естественно доставляет удовольствие и сладость даже языку и вменяется в благоугодную перед Богом, в-третьих, молиться умно и, в-четвертых, восходить в познание. Первое свойственно новоначальным, второе — преуспевающим, третье — подходящим к последним степеням преуспеяния, а четвертое — совершенным.

Поверьте мне, братия мои, что нет другого, более легкого пути ко спасению, как последовать Божественным повелениям Христовым. Впрочем, потребны нам и слезы многие, и страх великий, терпение большое и непрестанная молитва, чтобы открылась нам сила хотя одного Владычнего слова, да познаем великие таинства, сокрытые в малых словах, и предадим души свои на смерть и за самую малую заповедь Христову.

Не тот уже и спасен, кто целым сохранил данный талант, т. е. данный ему дар благодати, но тот, кто и умножил его; не тот ублажается, кто удаляется от зла, но тот, кто и добро делает; не тот любовь свою к Царю являет, кто не входит в согласие с врагами его, но тот, кто и вооружается против них, и воюет с ними по любви к Царю.

Да не осмелимся основывать надежду спасения своего на частных некоторых, являемых нами, добродетелях, как то: на посте, бдении и спании на голой земле и других разных злостраданиях телесных, с небрежением о показанном делании заповедей Божиих, в той мысли, что можем и без него спастись с одними этими телесными добродетелями, потому что это невозможно.

Цель всех по Богу живущих есть — угодить Христу Богу нашему и примириться с Богом Отцом через приятие Святого Духа — и таким образом устроить свое спасение.

Мы все, братия мои, должны презреть настоящее, как и мученики, потому что никому невозможно получить нетленное, если он не вменит в ничто тленное, ни приобрести вечное, если он прилеплен к временному.

Мученики освятились подвигами мученичества, а мы надеемся спасены быть ради добрых дел и подвигов, какие проходим для приобретения добродетелей, — всецело по человеколюбию и благодати Божией; они освятились мученическими потами и болезнями, а мы — слезами и подвигами покаяния; они — через излияние крови своей, а мы — через отсечение воли своей и решимость на смерть, по которой готовы были бы ежечасно умереть ради заповеди Господа, не допуская себя преступить какую-либо из них даже единым словом.

Спасение же есть избавление от всех зол и вечное обретение в Боге всех благ, дарующее вместо смерти жизнь, вместо тьмы — свет, вместо рабства страстям и постыднейшим делам совершенную свободу — всем соединившимся со Христом — Спасителем всех, которые приобретают тогда всякую радость неотъемлемую, всякое веселие и всякая радость.

Кто обрел спасение по милости и милости Божией, тот собственною своею милостью и благоусердием к братьям сохранит это спасение в себе самом.

Возможности нет вступить кому-либо на путь спасения и тем более шествовать по нему, если не получит он наперед таинственной благодати Всесвятого Духа.

В чем спасение-то? В том, чтобы стать причастником святости Божией, а это состоит в воле Божией, то есть, чтобы Он преподал святость Свою тем, которые управляют сердца свои к Нему и никакой кривости не имеют в помышлениях своих, чьи души верны Ему (Пс. 77:37), то есть стали верными Богу и словам Его.

Спасение наше все совершается силою Господа нашего Иисуса Христа. Того ради и называется Он Царь и Господь, что царствует и господствует во всяком, кто верует в Него, благодатью Духа Святого, и как Царь и Господь верных своих совершает в них и через них, что Ему благоугодно, бывая для тех, которые предают себя Его царству и господству, путеводителем, правителем, учителем, опекуном, предстателем, помощником, избавителем от всякого греха.

Никому невозможно другим образом спастись, если не получит Божественной благодати, имеющей обожить его или соделать богом по благодати.

Всякому человеку необходимо знать о себе самом, что он ничто, но призван к святости. Того, кто не знает себя самого не может спасти Сам Всемогущий Бог, при всем том, что желает спасти его. И если бы кто принес Богу в дар весь мир, что, конечно, невозможно, а не думал о себе, что есть ничто, тот не мог бы спастись никаким образом.

Тем, которые делают зло, которого могли не сделать, и не делают добра, которое могли делать, нет спасения, пока они таковы. Но и о тех, которые делают добро, нельзя еще сказать, что они по тому самому имеют уже в себе самих все, чем устрояется спасение. Они только сделали все, что должны были сделать, подобно тому как всякий раб делает, что должен делать, чтобы не быть битым.