Иоанн Златоуст

Пока <плоть> сохраняет собственное свое значение, не бывает ничего несообразного; когда же мы позволяем ей все, и она, преступив свои пределы, восстанет на душу, тогда все губит и портит не по собственной своей природе, но вследствие неумеренности и происходящего из нее беспорядка.

...Хотя плоть и ниже души, но и она прекрасна.

Живущий по плоти мертв даже и в здешней жизни.

Мы соглашаемся, что плоть ниже и недостаточнее души, но вовсе не противоположна ей, не враждебна и не зла, но как гусли — музыканту и как корабль — кормчему, так и плоть подчинена душе; и гусли, и корабль не противоположны тем, кто управляет и пользуется ими, но и вполне согласны, хотя и неодинакового достоинства с художником... искусство не в гуслях и не в корабле, а в кормчем и в гусляре, не унижает этих предметов, а показывает различие между художником и искусством...

Кто спас душу, Тот и сделал плоть благопокорною.

Как хороший и крепконогий конь не обнаруживает достоинства, когда не повинуется вознице, так и плоть тогда лишь хороша, когда мы обуздываем ее порывы.

Мы соглашаемся, что плоть ниже души, но вовсе не противоположна ей. Как гусли – музыканту и корабль – кормчему, так и плоть должна быть подчинена душе.

Ты желаешь наслаждений и удовольствий? Питай свою душу, предложи ей пищу, которая ей свойственна – добродетели, не томи ее голодом.

Не жизнь создана для пищи и питья, но для жизни пища и питье. Так не станем же извращать этого порядка, и не будем так угождать чреву и плотским удовольствиям, как будто бы мы для этого и созданы.

Если бы победа над грехом совершилась не во плоти, это не так было бы удивительно, потому что и закон производил это; но удивительно то, что Христос, имея плоть, воздвиг победный трофей, и та самая плоть, которая тысячекратно была побеждена грехом, одержала над ним блистательную победу. Смотри же, сколько совершилось необычайного: во-первых, грех не победил плоти, во-вторых, он сам был побежден и притом побежден плотью, — ведь не одно и то же — не быть побежденной и победить того, кто всегда побеждал, — в-третьих, плоть не только победила, но и наказала, так как тем, что Христос не согрешил, Он явился непобежденным, а тем, что умер, Он победил и осудил грех, сделав для него страшною ту самую плоть, которая была прежде презираема. Так, Он уничтожил и силу греха, уничтожил и смерть, введенную в мир грехом. Пока грех встречал грешников, он по справедливому основанию наносил им смерть; когда же, найдя тело безгрешное, предал его смерти, то, как сделавший несправедливость, подвергся осуждению.

Как железо от пребывания в огне само делается огнем, сохраняя собственную природу, так и у верующих, имеющих Духа, самая плоть перерождается в ту же деятельность, делаясь всецело духовною, во всем распинаемая и окрыляемая вместе с душою.

Христос повелел имеющим тело и находящимся в узах плоти умерщвлять тело, подчиняя его духу, прекращать волнение страстей. Нужно носить плоть и в то же время стараться сравниться с бесплотными Силами.

Когда плоть, возомнив о себе, захватывает власть над возницей, тогда производит бесчисленное множество зол.

Христос не только угасил мучительство греха, но и плоть сделал более легкою и духовною, не через изменение ее природы, но посредством большего окрыления ее.

Отвергнем же плотские мудрования. А какие - плотские? Tе, которые утучняют и услаждают тело, но причиняют вред душе, каковы например: богатство, роскошь, слава, любовь плотская; всё это относится к плоти. Не будем же любить приращение богатства, но будем всегда искать бедности; она - великое благо.

Любовь к плотским удовольствиям рождает бездеятельность в духовной жизни.

Христос уготовал победу, не принявши другой плоти, вместо прежней, и не изменив человеческую в существе, но, согласившись пребывать в том же самом естестве, достиг того, что оно приобрело венец за победу над грехом, а после этой победы воскресил его и сделал бессмертным.

Как служанка, служащая порядочной женщине, необходимо и сама делается такою же, хотя бы и не желала этого; так и плоть такой любомудрой души необходимо сообразует и собственные порывы с ее движениями.

Необходимо, чтобы плоть шла позади, а не впереди, чтобы она не управляла нашей жизнью, а принимала законы Духа.

Тело служит средством и для порока, и для добродетели, подобно оружию, которое у пользующегося им пригодно на дела того и другого рода; так одним и тем же оружием защищаются — и воин, сражающийся за отечество, и разбойник, вооружающийся против граждан; следовательно, вина падает не на оружие, а на того, кто употребляет его во зло. То же самое можно сказать о плоти, которая бывает тем или другим не по собственной природе, а по расположению души.

Когда страсть обладает кем-нибудь, мы покажемся ему пустословами, если назовем наслаждение горьким; когда же он, по благодати Божией, освободится от недугов страстей, тогда, несомненно, узнает и злокачественность наслаждений.

Если же вменяются нам в оставление грехов и искушения, и болезнь, и немощь, и измождение плоти, которые мы терпим непроизвольно и не сами себе причиняем, тем более <вменяются> подвиги, совершаемые нами добровольно и с усердием.

Можно ведь, живя и в городе, подражать любомудрию пустынножителей: и женатый и семейный может и молиться, и поститься, и приходить в умиление.

Как ратоборцу в борьбе нужно сражаться в поту, и пыли, в зное, в трудах и страданиях, так и праведнику здесь нужно много терпеть и все переносить великодушно, если он хочет получить там светлые венцы.

...Чтобы нам достигнуть <истинных благ>, будем стремиться к добродетели мучеников, мужеству, ревности, вере, презрению настоящего, желанию будущего. Можно преуспевать во всем этом и вне гонения. Пусть даже костер и не разложен впереди, зато в наличности страсть сильнее <его>; пусть и нет звериных зубов, зато теснит ярость мучительнее зверя; пусть и не стоят по сторонам палачи, терзая бока, зато лежит внутри зависть, съедающая дух мучительнее всякого палача. Итак, нужно нам, приготовившись к борьбе с этими страстями и поставив оплотом против них силу любомудрых помыслов, так совершать настоящую жизнь и быть всю жизнь в подвиге, чтобы, потрудившись немного времени, непрестанно быть увенчанными и наслаждаться вечных благ, всегда будучи с Господом и вкушая того сожительства, превосходящего всякое слово и мысль...

...Без нужды говорить о собственных подвигах — крайне безумно...

Нужно иметь не только начало славное, но еще более славный конец <...> Те, которые в начале весело и гордо выступили на поприще, а потом упали духом и ослабели... они и лишились награды, и не признаны Владыкой.

...Если ты хочешь сделать великими свои подвиги, не считай их великими, но признавай, что спасаешься благодатию, чтобы сделать Бога своим должником не только за добрые дела, но и за такую твою признательность.

Надобно подвизаться, пока мы еще на поприще земном, а по окончании зрелища бесполезно плакать и рыдать, как делал богач, который хотя плакал и рыдал, но напрасно и тщетно, потому что пропустил время, в которое надлежало это делать.

Вступи на путь, ведущий к небу, вступи на путь тесный и узкий, — и поди по нему. Как же ты можешь и вступить на этот путь, и идти по нему? Изнуряя и порабощая свое тело, потому что на тесном пути много препятствует тучность от пресыщения.

Если во время этого подвига ты и упадешь не один раз, не отчаивайся, но опять вставай, и подвизайся, и не отступай до тех пор, пока не увенчаешься блистательным венцом победы над дьяволом, и стяжания добродетели не скроешь в безопасном хранилище. Когда же утвердишь себя в навыке такого благого любомудрия, то уже не будешь более преступать каких-либо заповедей по нерадению.

Горе тому, кто не предавался подвигам, потому что он предан будет неумолимым ангелам!

Самое трудное дело — приступить к началу подвига, а по вступлении труд бывает уже не так велик.

Не будем скорбеть, если на пути жизни случатся с нами многие несчастия. Пусть путь прискорбен и врата тесны; но не таков тот град, к которому ведут они.

Во внешних подвигах борьба доставляет труд, а венцы — удовольствие; но здесь не так, а еще прежде венцов самые подвиги приносят великую радость.

Таков наш Господь: когда видит благомыслящую душу, немного заботящуюся о настоящем, тогда являет о ней великое промышление.

Подвизающемуся в такое время (после пришествия Христа), в которое излились столь великие дары, столь великая благодать, легко получить награду.

Во время подвига Господь Сам помогает борющимся, и в час победы сидит в качестве раздаятеля наград; укрепляет на борьбу, и Сам же немного спустя возлагает венцы; соратоборствует, сообщает борцу силу, дает средства для победы, и вслед за тем Сам же воздает награды как победителю.

Подвизающимся нельзя во время борьбы ни напиваться, ни прелюбодействовать, чтобы не ослабить сил, ни заниматься чем-нибудь другим; но, воздерживаясь совершенно от всего, они занимаются только упражнениями.

Малые подвиги, здесь совершаемые, даруют нам великое дерзновение в загробном мире.

Подвиги определяются не мерою искушений, но значительностью деяний.

Как для ревностного и бодрого волею человека ничто не может служить помехою, так нерадивому и ленивому все может помешать.

Неси подвиг в мудрости тихо, с достоинством, и страхом, и заботою о том, что тебя видит Бог, удаляй излишнюю веселость.

Хотя мы должны все относить к Богу, однако и сами должны быть деятельными, должны брать на себя труды и подвиги.

Если будешь иметь в виду трудность подвигов, дело покажется тяжелым и невыносимым, а если будешь смотреть на награду, оно будет легко и удобоносимо.

Помощь свыше приходит с щедростию тогда, когда и мы покажем много добродетели.

...Мы нуждаемся в помощи Божией как бы в некотором ветре, чтобы наш парус точно каким сильным дуновением подвигаем был к любви Божией.

Зная слабость человеческой природы, Господь, чтобы мы не падали духом в тяжких трудах, часто среди трудов подает нам и помощь, и награды — и труд наш облегчая, и ревность усиливая.

Кто удостоится Божией помощи, тот посмеется над бедами и поставит их ни во что, потому что Господь все творит и устраивает для его блага, во всем содействует ему и трудное делает легким.

Бог постоянно ожидает, не позовет ли Его кто-нибудь, и никогда не оставит без ответа призывающего как должно.