Иоанн Златоуст

Чтобы ты не подумал, что мир везде есть дело похвальное, Христос присоединяет и эту заповедь: Блаженны изгнанные правды ради (Мф. 5:10), то есть гонимые за добродетель, за покровительство другим, за благочестие, так как правдой Он всегда называет соединение любви и мудрости души.

Правдой он называет человеколюбие, и во многих местах Писания слово «правда» употребляется в этом значении, и весьма справедливо. У людей правда не соединяется с милостью. А у Бога не так, но с правдой соединяется и милость, и притом такая, что и сама правда называется человеколюбием.

Ничто так не прогневляет Бога, как несправедливость к бедным.

«Бог есть судия» (Пс. 74:8), определяющий должное каждому. Не напрасно пророк употребил здесь слово «судия», но чтобы показать, что Бог и Сам праведен, и другим воздает тем же. О Боге слово «судия» употребляется вместо «праведный», что и [апостол] Павел выражает словами: «Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем» (Рим. 3:4). В том ведь преимущественно и состоит суд, то преимущественно и значит быть судьей, чтобы не только произносить приговор, но произносить его справедливо.

Как голод есть признак телесного здоровья, так и усердие к слушанию слова Божия можно считать самым лучшим признаком душевного здоровья. Поэтому и Господь наш Иисус Христос в Нагорной проповеди о блаженствах сказал: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф. 5: 6).

«Отворите мне врата правды» (Пс. 117:19). Эти слова можно принимать и в переносном смысле, подразумевая врата небесные, которые закрыты для нечестивых и в которые нужно ударять добродетелью, милостыней, правдой.

Если ты будешь справедлив только между добрыми и не будешь таким между прочими, то справедливость будет отчасти оскорблена.

Есть и человеческая правда, правда по законам внешним, но правда малозначащая, не имеющая совершенства и полноты и основывающаяся на человеческих соображениях. А я прошу Твоей правды, которая нисходит от Тебя и которая возводит на Небо, прошу и помощи, чтобы приобрести эту правду.

Говоря о принадлежности естества Божия, пророк Давид выражает то, что существенно свойственно Богу. Что же это такое? «Десница Твоя полна правды» (Пс. 47:11),– говорит он, показывая, что случившееся было следствием не достоинства облагодетельствованных, но существенного свойства Божия, потому что самое существо Его радуется правде, утешается человеколюбием. Это Его дело, Его обычай, что они получали такие благодеяния. Как огню свойственно согревать и солнцу свойственно светить, так и Богу свойственно благотворить, и даже не так, а гораздо более. Потому пророк говорит: «Десница Твоя полна правды», выражая щедрость, свойственную существу Божию.

«Правда Его пребывает вовек» (Пс. 110:3). Это, мне кажется, пророк сказал для тех, которые соблазняются несчастьями, нечаянно постигающими некоторых. Он как бы вразумляет их так: не смущайтесь, видя людей, подвергающихся клевете, обижаемых, страдающих невинно: есть суд беспристрастный, приговор справедливый, воздающий каждому по достоинству. Если ты будешь требовать этого приговора теперь же, то смотри, чтобы тебе не произнести его против себя самого. Подлинно, если бы Бог тотчас стал поражать каждый грех наказанием и над каждым преступлением приводить в исполнение праведный суд Свой, то род человеческий давно был бы истреблен.

Владыка у нас человеколюбивый: когда видит, что мы старательны и усердны в познании божественных слов, не попускает нам нуждаться в чем-либо, но тотчас просвещает наш ум, дарует нам Свое озарение и по великой премудрости Своей сообщает нашей душе истинное учение.

Ничто не дает покоя душевного, ничто не успокаивает совести и не услаждает мысли, как только справедливость, когда нет ничего, что бы причиняло мучение и возмущало ум.

«Священники Твои облекутся правдою» (Пс. 131:9). Правдою здесь пророк Давид называет священные обряды, священство, богослужение, жертвы, приношения, а вместе с тем и беспорочный образ жизни, которого особенно надо требовать от священников.

Душа, поступая несправедливо, не должна слишком надеяться, хотя она еще и не уловлена, потому что когда-нибудь она будет уловлена.

Кто с правдой приступает к Богу, любящему правду, тот не отойдет, не получив ничего, и, напротив, кто приступит к Нему без нее или осквернившись противоположными ей пороками, тот, хотя бы просил тысячу раз, не будет иметь никакого успеха, потому что не имеет с собой того, что может умолить его. Поэтому, если ты хочешь иметь какой-нибудь успех перед Богом, приступай к Нему, взяв с собой правду. Под именем же правды понимай здесь не часть добродетели, но всю добродетель всецело.

И ты, обижаемый, оканчивая жизнь, не отчаивайся в праведном воздаянии – после отшествия отсюда ты непременно получишь награду за труды. И ты, грабитель, корыстолюбец и нарушитель правды, оканчивая свою жизнь в мире, не оставайся спокойным – после отшествия отсюда ты за все отдашь отчет, за все зло получишь воздаяние. Бог существует всегда, и правда Его пребывает всегда, не находя в смерти препятствия ни для воздаяния за подвиги добродетели, ни для наказания за дела злые.

«Славлю Господа по правде Его и пою имени Господа Всевышнего» (Пс. 7:18). Будем благодарить Господа, не поражению других радуясь, а признавая определения Божии. Но кто может возблагодарить Его «по правде Его»? Кто может восхвалить Его так, как Он есть? Никто. Что же значит: «по правде Его»? Иначе сказать: за правду Его. Я буду петь в честь Господа Всевышнего, потому что Его победы и трофеи, а не мои. Как на войне – когда царь одержал победу, подданные, составив хоры, поют ему похвалы, так буду делать и я.

«Небеса провозгласят правду Его» (Пс. 49:6). Здесь пророк опять, желая показать светлость, ясность, очевидность, непререкаемость, известность правды Божией, представляет неодушевленные стихии возвещающими ее.

Что значит: «Принесите жертву правды»? Приобретайте правду, приносите правду; тот дар Богу величайший, та жертва Ему приятна, то приношение Ему благоугодно, которые состоят не в заклании овнов и тельцов, но в совершеннии праведных дел. Видишь, как с древних времен изображается жизнь Церкви и вместо жертв зримых требуются духовные. Правдой же он называет здесь не частный вид добродетели, но добродетель вообще, равно как и праведным человеком мы называем того, кто имеет всю добродетель.

Ты сам связал себя цепями сребролюбия, освободи же себя через исполнение заповеди о любви к бедным.

Пусть не воспламеняется и не овладевает <тобою> сребролюбие, но пусть пожигается и истребляется эта безумная страсть духовным огнем, пусть отсекается мечом Духа. Это — добрая жертва, для которой не нужен священник, но только сам приносящий ее — жертва прекрасная, которая совершается на земле, но тотчас же принимается на небе.

...Если бы даже не было диавола, если бы и никто не ратовал против нас, и в таком случае бесчисленные пути отовсюду ведут сребролюбца в геенну.

...Нет ничего беззаконнее сребролюбивого... Такой человек и сам себя продает, и делается общим врагом вселенной, когда скорбит, что земля не приносит золота вместо колосьев и что вместо рудников существуют источники, вместо драгоценных камней — горы; с негодованием смотрит он на плодородие, печалится при виде общего блага, отвращается от всякого дела, через которое нельзя  приобрести денег; все терпит, когда можно ему получить хотя две малые монеты; ненавидит всех, бедных и богатых; бедных из-за того, как бы они не пришли к нему когда-нибудь просить милостыню; богатых за то, что он не имеет их богатства. Он думает, что все завладели его имуществом и, как бы всеми обижаемый, негодует на всех. Он не знает довольства и насыщения, он самый несчастнейший из всех.

...<Сребролюбие> делает людей безумными и безрассудными, бесстыдными и псами, вернее же сказать, злее и самих псов, и из псов делает демонами.

Как упивающийся вином, чем больше выпьет чаш, тем больше их желает, так и любящий деньги, чем больше приобретает, тем сильнее разжигает пламя страсти и тем большею томится жаждою.

...Никто не согрешит, если сребролюбцев назовет гробами.

...Кто дал кому-нибудь взаймы денег и имеет должника, еще не уплатившего долг, тот и за трапезою, и дома, и на площади, и на постели, везде думает и во сне бредит о своем должнике; любовь к деньгам делает то, что и должник вместе с деньгами постоянно присущ душе заимодавца.

Невозможно любить вместе и серебро, и душу...

...Если бы кто в бешенстве, похитив у кого-нибудь меч, заколол им себя, кто тогда потерпел бы зло, тот ли, у кого похищен меч, или тот, кто похитил? Очевидно тот, кто похитил. Так должны мы судить и о похищении имущества. Поистине богатство для сребролюбца то же, что и для безумного меч, и даже еще гораздо вреднее. Безумный, взявши меч и нанесши себе смертный удар, освобождается от безумия, и не получает другого удара; а сребролюбец каждый день получает бесчисленные, жесточайшие раны.

Пристрастившиеся к деньгам неизбежно бывают и завистливы, и склонны к клятвам, и вероломны, и дерзки, и злоречивы, и хищны, и бесстыдны, и наглы, и неблагодарны, и исполнены всех зол.

Заметьте это вы, сребролюбцы, и подумайте, что стало с предателем <Иудою>? Как он и денег лишился, и согрешил, и душу погубил свою? Таково тиранство сребролюбия! Ни серебром не воспользовался, ни жизнью настоящею, ни жизнью будущею, но вдруг лишился всего и, от <подкупивших его первосвященников> получив худой отзыв, удавился.

Кто не служит мамоне? А кто стал служить ей, тот необходимо уже отказался от служения Христу, отрекшийся же от этого необходимо отрекся и от собственного спасения.

Что такое золото, как не брение? И что такое серебро, как не солома? Наподобие соломы воспламеняет огонь вожделения, и золото, подобно глине, оскверняет обладающего им.

Имение сребролюбца нередко разделяют между собою многие, а грехи, сделанные им из-за этого имения, уносит с собою он один, подвергается за них мучительному наказанию и ни в чем не находит никакого утешения.

Душа, однажды плененная страстью сребролюбия, не легко и не скоро отстанет и делать, и говорить то, что прогневляет Бога, как ставшая рабою иного господина, повелевающего делать все противное Богу.

Деньгами должно владеть, как подобает господам, а не рабам, так чтобы властвовать над ними, а не они властвовали над нами.

Кто любит деньги, тот не только не станет любить врагов, но будет ненавидеть и друзей. Такой человек ни родства не знает, ни дружбы не помнит, ни возраста не щадит, ни друга ни одного не имеет. Он ко всем относится враждебно, и прежде всех других — к самому себе, не только потому, что губит свою душу, но и потому, что изнуряет себя бесчисленными заботами.

Отсеки эту страсть сребролюбия; она рождает следующие болезни: делает нечестивыми, ведет к забвению Бога, несмотря на Его бесчисленные благодеяния. Отсеки, прошу: эта страсть не маловажна; она способна произвести тысячи гибельных смертей.

Нельзя, подлинно нельзя человеку сребролюбивому видеть когда-либо лицо Христово; это одна из невозможностей. Сребролюбие есть корень зол.

Сребролюбцы неистовствуют и выходят из себя. И если раскроешь их душу, то найдешь ее таким образом устроенною: она вооружена не одним мечом и не двумя, а бесчисленными. Она никого не признает, но бесится на всех, на всех нападает, на всех лает; она убивает не собак, а человеческие души, и громко произносит хулы на самое небо.

Будем пренебрегать деньгами, чтобы не пренебречь нам своей души.

Желающий большего ни на чем остановиться не может; а желает он большего потому, что любит суетную славу.

Жадность к деньгам есть, так сказать, твердыня зла и верх пороков. Поэтому если мы решимся овладеть ею, то ничто уже не помешает нам освободиться от этой  безумной страсти, а вместе с нею исторгнуть и истребить все гибельные страсти.

Сребролюбие возмутило всю вселенную; все привело в беспорядок; оно удаляет нас от блаженнейшего служения Христу.

Страсть сребролюбия жаждет наживы, но исцеляется милостыней, когда придет раскаяние.

Не так гибельно упиться вином, как страстью к деньгам; там вред ограничивается болезнью и оканчивается бесчувственностью и гибелью самого упившегося, а здесь простирается на тысячи душ, всюду возбуждает различные нападения.

Освободим себя и погасим в себе пристрастие к деньгам, чтобы воспламенить в себе желание небесного. Ведь не могут эти два стремления совмещаться в одной душе.

Сребролюбие не в том только, чтобы любить множество денег, но и вообще в любви к деньгам. Желать более, чем нужно, — великое сребролюбие. Разве таланты золота склонили предателя? Всего тридцать сребреников, за  тридцать сребреников он продал Владыку.

Ничто, в самом деле, не вызывает таких браней, как сребролюбие; ничто больше его не причиняет бедности, будет ли оно у богача или у бедняка, потому что эта тяжкая болезнь зарождается и в душах бедных, и увеличивает бедность их.

Сребролюбец нападает на всех, все поглощает, подобно аду, всюду ходит, как общий враг рода человеческого. Ему хочется, чтобы не было ни одного человека, чтобы ему одному обладать всем.