Иоанн Златоуст

Что значит глаз для тела, то самое и ум для души.

Когда на уме худое дело, тогда сердце, которое называет устами, занято порочными желаниями.

Если ум станет мыслить о предмете, превышающем его силы, то изумляется, а если будет усиливаться больше необходимого, то совершенно теряется.

Будем занимать ум свой божественными предметами. Тогда благоуспешны будут все дела наши — трудное сделается легким, кажущееся скорбным будет иметь счастливый конец, и ничто здешнее не в состоянии будет печалить нас.

Подобно тому, как глазу, постоянно вращающемуся и то обращающемуся в стороны, то вверх и вниз, невозможно видеть ясно предмет, а необходимо остановится вниманием на видимом предмете, если хотят рассмотреть его надлежащим образом, так точно и ум человека, обремененный тысячами забот, не способен ясно смотреть на истину и должен быть готов принять сердцем впечатления, идущие от Божественного учения, чтобы это учение подавило прежние дурные привычки. Иначе божественное не может изобразиться в душе, как не истребив из нее следов прежних привычек.

Наш ум легче всякой птицы и парит выше. А когда он получит еще благодать Духа, — о, как тогда он быстр, как стремителен, как перелетает через все, как нелегко спускается вниз и падает на землю! Устроим себе такие крылья; на них мы в состоянии будем перелететь и бурное море настоящей жизни. Быстрейшие из птиц в короткое время безвредно перелетают через горы и холмы, моря и утесы. Таков и ум: когда он бывает окрылен, когда оставляет все житейское, тогда ничто не может удержать его, тогда он выше всего и даже разжженных стрел диавола. Диавол не такой искусный стрелок, чтобы мог достигать до этой высоты, — но что? Он бросает стрелы — потому что бесстыден, — но они не достигают цели: стрела возвращается к нему без успеха, и не только без успеха, но и на его собственную голову, потому что, будучи брошена им, она непременно должна поразить кого-нибудь; если она не поразила того, в кого брошена, то непременно поражает бросившего.

Если бы наш ум научился внимать Божественным словам, то он не обращал бы ни на что другое внимания; а не обращая внимания на что-либо другое, он никогда не решился бы на плохие поступки.

Огрубение ума бывает от грехов и житейских пожеланий.

Не должно непременно высказывать все, что мы имеем в уме; но должно стараться удалять из самого ума порочные пожелания и всякую постыдную мысль.

Где находится тело, там пусть будет и ум, чтобы между Богом и сердцем не было никакого расстояния или преграды, помрачающих сердце и удаляющих его от Бога.

Раб не только поносил Христа, но и ударил, и не просто ударил, но в щеку; нет ничего оскорбительнее такого удара; однако Господь все перенес, чтобы ты наилучшим образом научился смиренномудрию.

Есть два рода утешения, которые, по-видимому, противоположны между собою, но взаимно много подкрепляют друг друга. Один состоит в том, когда мы говорим, что некоторые люди много пострадали: душа делается спокойною, если находит многих соучастников своих страданий. Другой состоит в том, когда мы говорим: ты немного пострадал: такими словами мы ободряемся, возбуждаемся и делаемся более готовыми — терпеть все. Первое успокоивает изнуренную душу и доставляет ей отдых: а второе возбуждает ее от лени и беспечности и отклоняет от гордости.

Нет никакой пользы для людей в том, что они носят одно только название христиан, а не имеют за собою добрых дел, так как перед Богом не имеют значения внешние достоинства, но требуются дела. Ведь и Иуда был в числе апостолов и вместе с прочими пользовался равною честию, но, предавшись сребролюбию, принял удавление; подобно тому и в настоящее время многие носят овечью шкуру, а внутри являются хищными волками.

Чем особенно отличаются рабы Христовы от незнающих истины, так это тем, что они живут по добросердечию и делают свою жизнь достойною благочестия. Ничего нет неестественного, если не знающие Христа порочны и негодны по своему обычаю, а раб Христов пусть более называется по кротости нрава, чем по имени, положенному на него его родителями.

Если проводящие эту жизнь в воинском звании от всего отрекаются, направляются и идут туда, куда зовет война, и все переносят с бодростью, то тем более нам, воинам Христовым, следует таким же образом снаряжаться и выстраиваться для войны со страстями.

Ничто другое не может быть признаком и отличием верующего во Христа и любящего Его, кроме забот о наших братьях и попечении об их спасении, потому что и Христос угождал не себе, но многим.

Будем свидетельствовать о Христе, ведь свидетели не только апостолы, но и мы. Они называются свидетелями потому, что, будучи принуждаемы отречься, претерпели все для исповедания истины; так и мы, когда страсти побуждают нас отречься, не будем покоряться им.

<Тот истинный христианин>... кто скорбит о грехе ближнего, оплакивает собственные грехи, радуется радости ближнего и не завидует его благополучию. Кто смиренно принимает и укрощает противников, всегда желает и жаждет совершать правду Божию, потому что он сохранил чистоту своей души. Кто склоняется перед милосердием и нуждающимся в милосердии, отдает всего себя за мир по Богу и старается за такое действие именоваться сыном Божиим. И терпит обиды, обвинения и преследования и умирает за правду Божию и за исповедание Христа, потому что это – Жизнь Вечная. Кто ниспровергает всякую ересь и правильно исповедует Святую Троицу. Кто стремится к истине в сердце своем, не лукавит языком и не делает зла ближнему, согласно Писанию. Кто не порицает, не поносит и ничего другого запрещенного не совершает, но тщательно хранит все заповеди Христовы и исполняет их. Кто протягивает руку на милостыню, обманутый – не противится, отдает одежду неимущему, поносимый – благословляет, отягчаемый – принимает, не произносит постыдного или оскорбительного слова, проклятия. Кто признаёт одно мерило – истину и всячески день и ночь заботится о ней, не говорит кому-нибудь в своих оправданиях более чем «да» или «нет», как повелел Господь. Кто направляет язык на песнопение, колени и руки вместе с мыслью на моления, проливает перед лицом Божиим слезы сокрушения. Кто непрестанно помнит о своей смерти и о будущем суде и об ответственности за свои дела, помышляя о том, в чем он согрешил, принося за все хвалы Богу. Кто старательно совершает добрые дела, не выставляя их напоказ и не тщеславясь, как фарисей, но предоставляя знать их всеведущему Богу, Который воздает каждому по делам его. Кто избегает пьянства и клятвопреступления, неприличных речей, зависти, распри, злобы, любостяжания, ярости, гнева, прелюбодеяния, блуда и всякой телесной нечистоты. Кто не занимается ни колдовством, ни прорицаниями, ни заклинаниями, но Очищает себя день и ночь для неосужденного Причащения Святого Тела и Крови Христовой. Кто предстательствует за сирот, за вдов и пришельцев, кто не отворачивается от просящего или от желающего получить взаймы. Кто сожалеет о врагах веры из-за их слепоты и всеми силами старается их обратить, от упорствующих же отвращается. Кто живет во всякой доброте, во всяком благочестии и непорочности, ибо имеет в себе всего Бога и сам весь находится в Боге. И памятью о Боге, Его заповедях он всегда движется и побуждается, ложась в постель или вставая, принимая пищу и питие и проводя весь день по Писанию.

Ангелы, Архангелы и все <небесные> Силы благоговеют перед нашею Главою, а мы — тело Ее — ужели не почтим Ее ни за Ее уничижение, ни за наше возвышение?

Христианин никогда не делается — ни из начальника простолюдином, ни из богатого — бедным, ни из славного — бесславным, напротив, он богат, когда беден, и высок, когда старается быть смиренным; и власти, которую имеет он — не над людьми, но над князьями, подвластными миродержителю тьмы (Еф. 6:12), никто отнять у него не может.

Мы должны исполнять все со своей стороны, хотя бы другие не получали от нас никакой пользы... Для того чтобы отчета Бог потребовал уже не от нас, но от них.

...Услышавши вопрос: «Поклоняешься ли ты Распятому?» — не стыдись, не потупляй очей, но хвались и величайся и со смелым взором, с открытым челом подтверди свое исповедание. И если опять спросят: «Неужели ты поклоняешься Распятому?» — опять отвечай: «Да, и не прелюбодею, не отцеубийце, не детоубийце <а таковы у язычников все боги>, но Крестом победившему демонов и уничтожившему тысячи их чародейств».

Никто не сможет сделать нас несчастными, если мы сами не сделаем себя такими; равно как никто не сможет сделать нас и блаженными, если не сделаем себя таковыми мы сами, по благодати Божией.

<Христианин>, подумаем о том, Кто является Главой тела, которое мы составляем. Поэтому мы должны быть лучше самих Ангелов и выше Архангелов, как удостоенные большей чести, чем они.

Разве ты не знаешь, что жизнь христианина повсюду должна сиять светло?

Если кто сделает <христианину> множество зла, ударит его или свяжет, то тело его естественно поражается, но душа по любомудрию остается невредимою; она не увлекается гневом, не уловляется ненавистью, не побеждается враждою. И это еще не так важно; гораздо удивительнее этого вот что: он любит сделавших ему столько зла как благодетелей и покровителей и молится, чтобы у них было всякое благо.

То и ослабляет важность нашей веры, то и низвращает все, что никто нисколько не думает о жизни; это унижает веру.

Когда мы делаем все, что зависит от нас, тогда в обилии получаем и помощь Божию.

Не можешь ты представить <христианина> и нагим, пока он обличен одеждами добродетели; не изнуришь его голодом, доколе он знает истинную пищу.

Верующий есть и земледелец, и кормчий, и воин, и борец, и путник... Если ты борец, тебе надобно вступать в борьбу нагим. Если ты воин, тебе должно стать в строю вооруженным. Как же возможно то и другое вместе: быть нагим и не нагим, одетым и не одетым? Я скажу как. Сложи с себя житейские дела, и ты стал борцом. Облекись в духовные доспехи, и ты стал воином. Откажись от забот житейских, потому что наступило время борьбы. Облекись в духовные доспехи, потому что у нас возгорелась жестокая война с демонами. Для того и должно быть нагим, чтобы диаволу, вступая в борьбу с нами, не за что было схватить нас, должно облечь себя доспехами со всех сторон, чтобы нам ни с которой стороны не получить смертельного удара. Возделай ниву твоей души, посеки терния, посей слово благочестия, посади прекрасные растения любомудрия и с великою заботливостью ухаживай за ними — и ты будешь земледельцем... Вступи на путь, ведущий к небу, вступи на путь тесный и узкий — и пойди по нему... Укроти волны беспорядочных страстей, усмири бурю злых помыслов, сохрани в целости ладью, покажи большую опытность, и ты — кормчий.

Поругание за Христа доставляет нам честь.

Христианин же тогда особенно успокоится, когда состарится, так как скоро достигнет пристани и получит юность, всегда цветущую и никогда не склоняющуюся к старости.

...Мы, когда говорим, что есть Воскресение и бесчисленные блага, а сами пренебрегаем ими и предпочитаем блага здешние, то кто поверит нам?

Бог послал нас свидетельствовать о Нем. Будем же свидетельствовать, и убеждать, ибо если не станем свидетельствовать, то сами будем виновными в их заблуждении.

...Дом пусть будет церковью, чтобы убежал оттуда диавол и скрылся этот лукавый демон и враг нашего спасения, почивала же бы там благодать Святаго Духа, совершенный мир и единодушие ограждали живущих...

Одно у христианина несчастье — оскорбить Бога, а прочее, как то – потерю имущества, лишение отечества, самую крайнюю опасность, — он и не считает за бедствие; даже то самое, чего все страшатся: переход отсюда туда для него приятнее жизни.

Таким и должен быть христианин ревностный и бодрствующий, должен делать добро не однажды, не дважды или трижды, но во всю жизнь. Как тело наше не однажды насыщается для поддержания себя на всю жизнь, но имеет нужду в ежедневном питании, так и здесь, в благочестии, мы ежедневно имеем нужду в помощи от добрых дел.

Мы — воины Царя Небесного, мы облеклись в оружие духовное. Зачем же мы живем подобно корчемникам, бродягам и даже подобно червям? Где царь, там должен быть и воин.

...Скорее солнце не будет ни греть, ни светить, нежели христианин — не просвещать; скорее свет сделается тьмою, нежели будет это.

Великая нужна сила для того, чтобы носить имя Христово. Тот, кто говорит, или делает, или в мысли имеет что-нибудь недостойное, не носит Его имени и не имеет в себе Христа. Между тем тот, кто носит это имя, торжественно шествует не через торжище, а через небеса; при виде его всех объемлет трепет, Ангелы сопутствуют и удивляются ему.

Богу угодно, чтобы христианин не о себе только заботился, но и назидал других – не только учением, но и жизнью, и обхождением.

Верующий должен быть виден не только по дару, но и по новой жизни. Верующий должен быть светильником для мира и солью. А если ты самому себе не светишь, не предотвращаешь собственной гнилости, то почему нам узнать тебя? Верующий должен блистать не тем одним, что получил от Бога, но и тем, что ему собственно принадлежит; надобно, чтобы он по всему был виден — и по поступи, и по взору, и по виду, и по голосу. Говорю об этом для того, чтобы нам наблюдать благоприличие не для показа, а для пользы тех, кто смотрит на нас.

Бог послал нас свидетельствовать о Нем. Будем же свидетельствовать и убеждать думающих, что Он не есть Бог; если не станем свидетельствовать, то сами будем виновными в их заблуждении. Если же на судилище, где исследуются дела житейские, не принимается свидетель, исполненный многочисленных злодеяний, то тем более здесь, где идет дело о предметах настолько высоких. Мы говорим, что мы слышали Христа и веруем Его обетованиям; а неверные скажут: покажите это делами; жизнь ваша, напротив, свидетельствует, что вы не веруете.

Поругания за Христа доставляют нам увеличение чести.

«И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку; Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19:7–8). Обрати внимание на чудо: еще не учился – и повинуется, еще не слышал наставления – и исполняет, ибо Спаситель еще ничего не заповедал о милостыне и о любви к бедным, но просвещал молча. Как солнце, вливаясь лучами в дом, вносит свет, так Спаситель лучами правды прогнал тьму нечестия. «Свет во тьме светит» (Ин. 1:5). Потому-то Закхей, стоя при дверях, сказал: «Половину имения моего я отдам нищим». Прекрасные слова! Они побеждают природу, или лучше, навык, который есть другая природа. Заметь здесь, что богатство Закхея собрано не от одной неправды, а и от имений наследственных. Ибо если бы оно было от одной неправды, то как мог бы он возвратить вчетверо?

Все христиане – знаменосцы, и каждый носит имя Христово перед народами и царями.

На скале стоит верный христианин и потому недоступен ударам волн. Пусть воздымаются волны испытаний: они не достигнут до его ног; он стоит выше всякого такого искушения.

Утешение христиан состоит в том, что они не только желают делать что-нибудь доброе, но еще сверх того угодное Богу.

Умоляю вас, прежде же вас — себя, пригвоздиться миру и не иметь ничего общего с землей, но взирать на небесное отечество, на нездешнюю славу и на вечные блага. Мы — воины Царя Небесного и облечены в духовное оружие; зачем же мы ведем жизнь лавочников и бродяг, даже более — жизнь червей?

Крещение и общение в Божественных Тайнах соделывает нас братьями.