Иоанн Златоуст

И Христос постоянно беседовал о геенне, потому что хотя это и опечаливает слушателя, однако и приносит ему величайшую пользу.

Посмотри здесь на воинов, служащих своим начальникам, как они влекут виновных, как вяжут, как бичуют, как прокалывают бока, как для умножения мук подносят факелы, как отсекают члены тела. Но все это игрушка и смех в сравнении с будущими мучениями.

Мы находимся в таком бедственном положении, что, не будь страха геенны, мы, пожалуй, и не подумали бы совершить что-нибудь доброе.

...Геенны мы должны бояться и страшиться не ради того неугасимого огня, страшных наказаний и нескончаемых мучений, но потому, что оскорбляем столь благого Господа и становимся недостойными Его благоволения, как и в Царство спешить надобно нам из любви к Нему, дабы наслаждаться Его благодатию.

Диавол для того убеждает некоторых думать, что нет геенны, чтобы ввергнуть в нее. Напротив, Бог угрожает геенною и ее приготовил, чтобы мы, зная о ней, так жили, чтобы не впасть в геенну.

Сошедши во ад, где никто не может исповедаться (Пс. 6:6) и откуда уже никто не освободит нас, уже будет необходимо в стеснении и глубоком мраке и при полном отсутствии утешителей терпеть бесконечное наказание и быть несжигаемою пищею для всепожирающего пламени.

И Христос постоянно беседовал о геенне, потому что хотя это опечаливает слушателя, однако и приносит ему величайшую пользу.

Как сосланные в рудники отдаются под власть людей немилостивых и не могут видеть никого из своих домашних и друзей, а только видят своих надзирателей, так будет и тогда, и еще не так, а несравненно хуже. Здесь еще можно прибегнуть к царю и умолить его, и таким образом снять с осужденного оковы; а там это уже невозможно.

Не напрасно Бог угрожает нам преисподней и через это делает ее несомненною, но чтобы страхом сделать нас лучшими.

Один день мрака в аду ужаснее всех зол жизни.

Ад же внизу, как и следовало ожидать, отдав мертвеца Лазаря, стал вопиять: «Кто это, пробуждающий Своим голосом мертвых из гробов, как будто спящих? Кто это, нарушающий древний закон смерти? Кто это, возбудивший мертвецов Своею проповедью о воскресении? Кто это, приучающий погребенных возвращаться к жизни? Кто это, столь легко вырывающий у меня мою добычу? Кто это, смущающий моих давнишних мертвецов своим зовом? Выпадает из моих рук, — вижу я, — скипетр владычества над людьми, узы смерти теряют уже свою силу. Надо мною торжествует победу четырехдневный труп, ликующий среди живых в погребальном уборе. Меня будут попирать ногами, после того как убежал от меня мертвец. В самом деле, кто теперь будет бояться меня, побежденного уже смердевшим мертвецом и сделавшегося как бы сторожем мертвецов, отдаваемых мне под заклад на время?».

Если кто не верит, что есть геенна, тот, видя халдейскую печь, пусть через настоящее уверится в будущем и убоится не печи нищеты, но печи греха. Грех есть пламень и мучение, а нищета — роса и прохлада. В греховной печи предстоит диавол, а в печи нищеты — Ангелы, отражающие пламень.

Если никакое слово не может выразить и тех лютых страданий, какие терпят люди, сжигаемые здесь, то тем более неизобразимы страдания мучимых в аду. Здесь, по крайней мере, все страдание оканчивается в несколько минут, а там палимый грешник вечно горит, но не сгорает.

Самая угроза преисподней, не меньше обещания Царства Небесного, показывает Божие человеколюбие. Если бы Он не угрожал преисподней, то не скоро можно было бы достигнуть небесных благ. Одно обещание благ не достаточно для побуждения к добродетели, если не имеющих усердия к ней не поощряет и страх наказания.

Многие из неразумнейших одно считают для себя желательным — избавиться от геенны. Я же считаю наказанием гораздо более тягостным, чем геенна, не находиться в славе Христа.

Не думай, что если геенна называется огнем, то она похожа на обыкновенный огонь, этот последний, что захватит, сожжет и перестанет, а тот однажды захваченное постоянно жжет и никогда не перестает.

Лишение небесной славы составляет гораздо более тяжкое наказание, чем геенна.

Не будем отвергать веры в ад, чтобы нам не впасть в него, - ведь неверующий делается более беспечным, а беспечный непременно попадет в него.

Умоляю вас, сокрушимся сердцем, слыша слово о преисподней. Поистине нет ничего сладостнее этой беседы, по тому самому, что нет ничего горше самой преисподней. Но как же, спросишь ты, может быть сладостна беседа о преисподней? Потому именно, что не сладко низринуться в преисподнюю; а напоминания о ней, кажущиеся несносными, предохраняют нас от этого бедствия. Кроме того, они доставляют нам и другую еще усладу — приучают наш дух к сосредоточенности, делают нас более благоговейными, возносят ум наш ввысь, воскрыляют наши мысли, прогоняют злое ополчение похотей, осаждающих нас, и таким образом врачуют нашу душу.

Бог для того уготовал и самую геенну, чтобы страх мучений и тяжесть наказания направляли нас к Царству.

Спрашиваешь, где и в каком месте будет геенна? Но что тебе до этого за дело? Нужно знать, что она есть, а не то, где и в каком месте скрывается... Писание об этом не говорит. По моему мнению, где-нибудь вне всего этого мира. Как царские темницы и рудокопни бывают вдали, так и геенна будет где-нибудь вне этой вселенной.

Потому Он [Бог] и уготовал геенну, что Он – благ.

<Апостол> называет <антихриста> человеком беззакония, потому что он совершит тысячи беззаконий и побудит других к совершению их. А сыном погибели называет его потому, что и он сам погибнет. Кто же он будет? Неужели сатана? Нет, но человек некий, который восприимет всю его силу... Он не будет приводить к идолослужению, а будет богопротивником, отвергнет всех богов и велит поклоняться себе вместо Бога и будет восседать в храме Божием, не в Иерусалимском только, но и повсюду в церквах. Показывая, говорит Апостол, себя, как будто бог (2 Сол. 2: 4). Не сказал, что он будет называть себя богом, но что он будет стараться показать себя богом. Он совершит великие дела и покажет чудесные знамения.

Антихрист придет на погибель человеческую, чтобы наносить людям обиды. В самом деле, чего он не сделает в то время? Все приведет в смятение и в замешательство как посредством своих повелений, так и посредством страха. Он будет страшен во всех отношениях — и своею властью, и жестокостью, и беззаконными повелениями. Но не бойся: он будет иметь силу только над погибающими. И Илия тогда придет, чтобы поддержать верующих.

Подобно тому как диавол пал от гордости, так и тот, кто будет орудием антихриста, будет напитан гордостью.

...Зная, что мы всю настоящую жизнь должны проводить в войне, будем вооружать себя так, как будто враг стоит перед нами...

Зодчий, хотя и опытен, хотя и очень искусен, все же стоит со страхом и трепетом, боясь упасть со здания. И ты уверовал, совершил много доброго, взошел на высоту: держи же себя крепко, стой со страхом и смотри бодро, чтобы не упасть оттуда.

Нужно трезвиться, бодрствовать и быть готовым ко всему, чтобы и в счастье быть нам сдержанными, и в скорбях не унывать, а сохранять великое благоразумие.

Никакое время так не удобно для дьявола, как то, когда мы беспечны, поэтому мы должны непрестанно бодрствовать и заграждать ему доступ к нам.

Внимательный и бдительный не только не терпит никакого вреда от людей, но отклоняет и небесный гнев.

Как, предавшись беспечности, мы терпим вред и от самых маловажных вещей, так если захотим быть внимательными, то, хотя бы тысячи людей влекли нас к нечестию, ничто не может ослабить нашей ревности.

Если будем бдительны, враги не только не повредят нам, но и принесут величайшую пользу, делая нас во всем более тщательными, только бы скорбь, ими нам причиняемая, вела нас не к ругательствам и обидам, а к молитве.

...Если Бог оставляет некоторых <людей> в бедности и нищете, то оставляет для того, чтобы исправить душу их и сделать ее более любомудрою.

Бедность для многих кажется злом, но на самом деле она не такова, а напротив, если кто внимателен и любомудр, она служит даже к истреблению зла.

Бедный, почивающий в недрах Авраама, удостоился похвалы не за то, что был беден, но за то, что с благодарением переносил бедность
...Бедность — не добро, но доброе пользование бедностью — добро
...Если ты мужественно переносишь <бедность>, благодаря Господа, то этот предмет послужил для тебя поводом и случаем к получению венцов; а если ты за нее хулишь Создателя и осуждаешь Промысл Его, то ты употребил ее во зло.

Богатый пусть не думает о себе много, а бедный пусть не унывает, как подающий мало, потому что часто бедный подает и больше богатого. Вследствие бедности не следует считать себя несчастными, так как она дает нам возможность более удобно подавать милостыню.

...Бедность есть мать любомудрия, и это каждый день открывается на опыте. Сколько бедных гораздо благоразумнее и мудрее богатых, и даже здоровее телом, так как бедность правильно устрояет их тело и душу.

Не будем унывать по причине бедности, но будем искать того богатства, которое состоит в добрых делах, и убегать той бедности, которая вводит нас в грех.

...Душа убогого... сияет, как золото, блестит, как жемчужина, цветет, как роза. К ней не прикасается ни моль, ни вор, ни попечение житейское. Точно как ангелы живут убогие... Душа убогого не повелевает мужами, но повелевает демонами; не предстоит царю, но предстала Богу; не воинствует с человеками, но воинствует с ангелами; не имеет одного, двух, трех, двадцати сундуков, но имеет такое изобилие, что целый мир вменяет ни во что. Она не имеет сокровища, но имеет небо; не нуждается в рабах, — напротив, ей раболепствуют помыслы, обладающие царями. Помысл, владеющий облеченным в багряницу, до такой степени боится бедняка, что не смеет поднять и глаз своих. Произвольно убогий и над царским венцом, и над золотом, и над всем тому подобным смеется, как над детскими игрушками. Все это кажется ему столь же презренным, как и колесца, и кости, и камешки, и мячи. Он имеет такое украшение, которого не могут даже видеть забавляющиеся этими игрушками.

Бедность, если угодно, может доставить нам гораздо больше, <чем богатство>, поводов к удовольствию. Почему? Потому что она свободна от забот, ненависти, вражды, зависти, браней и бесчисленных зол.

Богатый, занятый многими заботами, надменный гордостью, происходящею от богатства, преданный лености и беспечности, не с великою ревностью и не с великим усердием принимает врачество слушания Писаний; а бедный, свободный от роскоши, невоздержания и беспечности, употребляя все время на рукоделия и праведные труды, и от этого приобретает в душе великое любомудрие.

Бедность — безопасное прибежище, тихая пристань, всегдашнее спокойствие, неомрачаемая опасностями радость, чистое удовольствие, жизнь невозмутимая и безмятежная, благополучие ненарушимое, источник мудрости, узда надменности, свобода от наказания, корень смирения.

Бедность — великое приобретение для тех, которые мудро переносят ее; это сокровище нерасхищаемое, жезл несокрушимый, приобретение неоскудеваемое, убежище безопасное.

Будем всегда искать бедности, она — великое благо. Но, скажешь, она делает человека униженным и жалким? Это нам и нужно, потому что приносит нам великую пользу.

Когда ты окажешься в бедности, вспомни о случившемся с Иовом, и ты тотчас воспрянешь и бросишь всякую мысль об унынии.

Нет никого сильнее того, кто становится нищим ради Господа.

Убойтесь все те из вас, кто обижает бедных. Вы имеете и силу, и богатство, и деньги, и благосклонность судей; но те имеют оружие, которое сильнее всего этого, — стоны и рыдания, и самые обиды, которые они терпят, потому что все это привлекает помощь с небес. Эти оружия разоряют дома, разрушают основания, уничтожают города, губят целые народы. Так велика у Бога забота об обидимых.

Бедному бедность не может быть препятствием к милостыне по причине его душевного богатства.

Одолеть бедного не так легко, как богатого, потому что последний со всех сторон представляет к этому случаи как диаволу, так и коварным людям и бывает рабом всех, по великому множеству дел (свт. Иоанн Златоуст).
Бедность нисколько не служит препятствием к гостеприимству.