Иоанн Златоуст

В том-то и состоит истинное с нашей стороны богопочитание, когда мы уповаем на Его Всемогущество, хотя бы видимое для плотских очей и казалось противным Его обетованиям.

Если и люди за почтение платят почтением, то не гораздо ли более Бог, Который, впрочем, нередко делает это, и не будучи Сам почитаем?

Где почитают Бога, там нет ничего худого, а, напротив, где не почитают Его, там нет ничего доброго.

Когда мы бываем оставлены Богом, тогда предаемся диаволу, а предавшись диаволу, подвергаемся бесчисленным бедствиям.

...Оставление Божие есть вид промышления Его. Когда Он, промышляя и имея о нас попечение, не видит надлежащего к Себе внимания, тогда на несколько времени отступает и удаляется, чтобы нерадивые, оставив нерадение, сделались ревностнейшими.

<Бог> Сам никогда не отворачивается от нас, но мы удаляем себя от Него...

Будем страшиться не преисподней, а оскорбления Бога, потому что когда Бог, в гневе Своем, отвратится от нас, то это будет тягче геенны, хуже всего, страшнее всего.

Когда Бог отступает от нас и забывает нас, наша душа терзается, сердце скорбит, люди нас огорчают и везде для нас обрывы и бурные потоки. Но все это попускается с пользой, чтобы люди беспечные, страдая от этого, возвратились к Богу.

Бог отвращает от нас лицо Свое, когда мы поступаем недостойно заповедей Его.

Как вышедший из пристани блуждает везде, и как лишившийся света часто спотыкается, так и подвергшийся забвению от Бога постоянно предается заботам, беспокойствам и скорбям.

Бог и не оставляет нас, если мы сами того не захотим. «Грехи ваши отвращают лице Его от вас» (Ис. 59:2). Итак, мы сами полагаем начало оставлению нас Богом, сами бываем виновны в своей погибели.

Для того оставил добродетельных Бог, чтобы они познали, что эти подвиги они совершили не собственной силой, а благодатью Божией.

...При всей своей быстроте и остроте зрения, душа сама по себе не в состоянии постигать предметов Небесных, но имеет нужду в руководителе.

Опасен путь умствований; безопасно и твердо разумение исповедания веры.

Из всех недугов, обременяющих человеческую природу нет ни одного – ни душевного, ни телесного, который не мог бы получить исцеления из Писания.

Владыке вселенной угодно такое изложение богословия, которое определяется силами делающих приношение, а не Его высокой славой.

Как никто не может пользоваться светом солнечным, не открывая глаз, так никто не может участвовать в этом просвещении <Светом Истины>, не отверзая вполне очей души и не изощрив их во всех отношениях. А как это можно сделать? Очищая душу от всякой страсти.

Если мы не понимаем и того, что у нас под руками, — образования однородного нам животного, то как же  бессмысленно и безумно исследовать то, что касается Творца, и говорить, будто бы понимаем то, о чем не имеют точного понятия и высшие бестелесные силы и что они только постоянно прославляют со страхом и трепетом?

Первый признак того, что ты знаешь Бога, состоит в том, чтобы ты верил сказанному Им, не требуя ни объяснений, ни доказательств.

Источник света – слово Божие. Будучи исполнено света и источая свет, оно просвещает и озаряет души верных.

Глина принимает любую форму, какую придают ей руки, лепящие из нее, так и человеку нужно сообразоваться с тем, что повелевает Бог...

Нет ничего древнее начала, ничего старше начала; всякое дело начинается и зависит от начала; а начало всего Сын, и как Творец Он есть начало всего.

Таков преизбыток <Божия> могущества, что Он, когда благоволит, обращает и самые печали в радости.

Будучи благоизобретателен, премудр и человеколюбив и сносходя к человеческой природе, Господь наш являет Себя тем, которые достойно приготовлены к этому.

Таково свойство этого богатства: чем более станешь проникать в глубину, тем с большей силой будут истекать Божественные мысли – это источник неиссякаемый.

...Владыка всего, являя могущество силы Своей, часто попускает многоразличные затруднения в делах для того, чтобы, приведши в исполнение Свои намерения, открыть величие Своего всемогущества.

<Бог> живет во свете — значит, что Он всецело есть ведение, превосходящее всякую мысль, почему свет и назван неприступным.

...Мы уподобляемся Богу... тогда, когда делаем правду, показываем человеколюбие, бываем добрыми и кроткими, оказываем милосердие к ближним, упражняемся во всякой добродетели.

Если хочешь увидеть Святого – стань святым.

Люди святые и особенно возвысившиеся могут истинно знать величие Его, не всё, каково оно есть в самом себе, это невозможно, — но яснее других.

...Не знают Бога не те, которые не знают Его существа, а те, которые усиливаются познать это существо.

...Бог одинаково благ — и когда оказывает честь и благотворит, и когда наказывает и карает.

Не видящий солнца будет жить, ведь слепой живет, зная о солнце по слухам, а души, лишенные света богопознания, мертвы, хотя и считают себя живыми.

Священное Писание приводит нас к Богу и отверзает путь Богопознания...

Кто старается своими мыслями исследовать дела <Божии>, тот не прославляет Его, желая подчинить уничиженному своему разуму неизреченные дела Его Домостроительства.

...Крайнее безумие — присваивать себе знание того, что есть Бог по существу.

Евангельское учение – источник, и пьющий из него обретает жизнь по духу и закону заповедей, испытывая неизреченную радость.

Желающие получить какой-либо плод от того, что прочитывается в Священном Писании, не должны оставлять без внимания ни одного слова. Поэтому-то и заповедано нам изучать Писание, что многое, с первого взгляда показавшееся простым, заключает в себе глубокий смысл.

Не по множеству рек, но по природе своей удивителен этот источник, потому что в нем не потоки воды, а дары Духа. Этот источник растекается в каждую душу верующих и не уменьшается, разделяется и не истощается, распределяется и не убавляется, во всех он находится всецело и всецело в каждом.

Кто прикасается к Евангелию, сразу изменяет свой ум... А при внимательном чтении и душа как бы вступает в таинственное святилище, очищается и делается лучше, так как в Писании с ней беседует Бог.

Как мать может дать простого хлеба ребенку, питающемуся молоком, но ребенок не может воспользоваться им, так и для Бога не было бы невозможным предложить высшую и сверхъестественную мудрость, но мы ею не можем воспользоваться.

Ничем ты не можешь столько подражать Христу, как попечением о ближних; постишься ли ты, спишь ли на земле, изнуряешь ли себя, но если ты не печешься о ближнем, то не делаешь ничего важного, и при всем том еще далеко отстоишь от образца.

Бог не имеет ни в чем нужды и ничего не требует от нас, но, снисходя к нам по Своему неизреченному человеколюбию, позволяет принесение Ему жертв, состоящих особенно в милости ради нашего спасения, чтобы познание Господа служило для человеческой природы училищем благочестия.

Будем исследовать Писание, чтобы не коснулся нас грядущий губительный для душ голод; будем усердны к Писаниям, чтобы не заблуждаться и не увлекаться всяким ветром.

Дерзко... когда утверждают, что Непостижимого для вышних сил могут изъяснить и обнять своими слабыми умами те, которые пресмыкаются внизу и столь далеко отстоят от тех существ.

...То, что на языке людей является весьма высоким, оказывается жалким, не служащим к славе Божией...

Сый — Отец, Сый — Сын, Сый — у Сущего, безначально и безвременно рожденный. Все имеет Отец, Он — поистине жизнь, и бессмертие, и свет, и всемогущий, и Бог, и Господь; это же имеет и Сын.

Господь повелел изучать Писания, но, конечно, изучающие нуждаются в озарении свыше как для того, чтобы найти искомое, так и для того, чтобы сохранить найденное.

Божество просто, несложно, не имеет вида <внешнего>; поэтому, если мы вознамеримся, судя по себе самим, приписать Богу и совокупность членов, то незаметно впадем в эллинское нечестие.

Таково сеяние духовное: оно не требует ни лет, ни времени года, ни дней, но если упадет на благородную душу, тотчас прорастает цветущий и зрелый колос.