Иоанн Златоуст

Что в мире <сем> представляется тебе всего блаженнее и вожделеннее? Конечно, скажешь ты, власть, богатство, слава у людей. Но что жалче этого, если сравнить со свободою христиан?

Как птица уловляется и детьми, и сетями, и силками, и другими бесчисленными средствами, так и богатый уловляется и друзьями, и врагами. Он живет даже в большей опасности, нежели птица, имея множество людей, которые ловят его, а прежде всех — свои порочные пожелания; он изгнанник, всегда зависящий от обстоятельств времени; он боится и свирепости палачей, и гнева царя, и коварства от льстецов, и обмана от друзей; когда восстают на него враги, он трепещет больше всех; и когда бывает мир, он опасается козней, потому что не имеет богатства прочного и неотъемлемого. Потому он постоянно скитается...

Трать богатство на нужное, когда имеешь его, чтобы, когда лишишься, иметь двоякую пользу – уготованную тебе награду за прекрасную трату и происходящую от презрения богатства мудрость.

Какая польза, если кто даже смиряется и соблюдает посты, но при этом сребролюбив, любостяжателен и, будучи привязан к земле, вводит в свою душу мать всех зол – сребролюбие?

Если Господь не пощадил для нас Самого Себя, то чего будем достойны мы, когда, дорожа богатством, не щадим души своей, за которую Он не пощадил Себя?

<От богатства> рождаются роскошь, неуместные удовольствия и бесчисленное множество зол.

...Кто рабствует богатству — и здесь и там <по смерти> всегда будет в узах, а не имеющий этой страсти и здесь и там будет свободен. Чтобы и нам достигнуть этой свободы, сокрушим тяжкое ярмо сребролюбия и воскрылимся к небу, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа...

...Пусть никто не гоняется за обилием богатства. Отсюда происходит много зол для невнимательных: гордость, леность, зависть, тщеславие и другие гораздо большие.

Сребролюбец есть страж своего имения, а не владелец; раб, а не господин. Для него легче отдать часть своего тела, чем уделить сколько-нибудь из своего богатства.

Таково свойство духовного богатства: оно подобно потокам вод или, лучше, превосходит и их обилие, умножаясь тем более, чем более почерпающих его. Входя в душу каждого, оно не разделяется и не уменьшается, но принимается каждым всецело и остается постоянно неиждиваемым и никогда не оскудевающим.

Не считай блаженными людей богатых, одерживающих победу над врагами и получающих за это похвалы; все это — опасные пропасти для невнимательных, увлекающие в самую глубину нечестия.

...Если увидишь грешника, предающегося хищению и корыстолюбию и делающего множество зла, и однако благоденствующего, то подумай: он сделал когда-нибудь нечто доброе, и получает здесь блага, чтобы там не требовать награды.

Есть люди, которые до того преданы этой тиранической власти богатства, что самый вид золота производит над ними особенное действие, и они для шутки говорят, что и для глаз полезно смотреть на золотую монету. Но не шути так, человек! Поистине ничто так не вредит и телесным, и душевным очам, как эта страсть. Пагубная любовь эта погасила светильники неразумных дев и лишила их брачного чертога <...> Что может быть беззаконнее этого взгляда? Что ужаснее? Не о веществе денег говорю я, но о безмерной и необузданной к ним страсти.

Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы искуплял свои грехи спасением других; дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою погибель, а чтобы расточал для своего спасения.

Будем расточать богатство на бедных, чтобы ... погасить адский огонь, чтобы в иной жизни иметь дерзновение.

Все, чем мы наслаждаемся в этой жизни, не наше, и мы не владеем им, как самовластные и господа, но как поселенцы и пришлые; мы ведемся, куда не желаем и когда не ожидаем — лишаемся существующего, когда будет угодно Господу твари. Поэтому, что принадлежит этой смертной жизни, представляет некоторую непостоянную вещь. Сегодня в славе, наутро — жалок, достоин скорби и помощи; ныне богат и изобилен вещественным богатством, а немного спустя — беден и даже нет в доме хлеба для поддержания жизни.

Скажи мне, почему ты стоишь, с изумлением смотря на богатство и готовый лететь к нему? Что ты видишь в нем удивительного и достойного остановить на себе твои взоры?.. Тебя привлекают дорогие одежды, а в них сладострастная душа, поднятые вверх брови, суета и волнение? Неужели все это достойно удивления? Чем эти люди отличаются от нищих, которые пляшут на рынке и играют на свирели? Они одержимы сильным голодом добродетели, пляшут свою пляску, которая смешнее пляски шутов,– бегают и кружатся то по роскошным обедам, то по домам непотребных женщин, то в толпе льстецов и тунеядцев. Хотя они и одеты в золото, но особенно жалки, потому что заботятся больше всего о том, что не имеет для них никакого значения. Не смотри на одежды, но раскрой их душу и вглядись, не полна ли она бесчисленных ран, не одета ли в рубище, не одинока ли она и не беззащитна ли? Какая польза в этом безумном пристрастии к внешнему? Гораздо лучше жить бедным, но быть добродетельным, чем быть царем, но порочным. Бедный сам по себе наслаждается всяким душевным удовольствием и вследствие внутреннего богатства не чувствует наружной бедности. А богатый, наслаждаясь тем, что ему вовсе неприлично, лишается того, что ему в особенности должно быть свойственно, и мучится в душе помыслами и совестью, преследующими его и среди удовольствий. Зная это, отвергнем золотые одежды и усвоим себе добродетель и удовольствие, происходящее от добродетели. Таким образом, и здесь и там мы насладимся многою радостью и достигнем обетованных благ.

...Богатство не приносит никакой пользы имеющему его без благочестия.

...Любовь к богатству бесконечна, и чем дальше ты будешь идти, тем дальше будешь отстоять от конца, и чем больше будешь желать чужого, тем сильнее будут увеличиваться мучения.

Очи веры, когда видят неизреченные блага <Царства Небесного>, уже и не примечают благ видимых: таково-то расстояние между теми и другими благами!

Если бы богатство было прямо добром, то и владеющие им должны бы быть добрыми; но если не все богатые добродетельны, а только те, которые хорошо пользуются богатством, то очевидно, что богатство само по себе есть не прямо добро, но некоторое средство к добродетели, занимающее среднее место.

...Ничего нет менее полезного для природы человеческой, чем благоденствие и спокойствие.

...Кто хвалится вещами житейскими, тот нисколько не отличается от людей, веселящихся во сне.

...Как нельзя удержать тень, так и житейские предметы: одни из них разрушаются при смерти, а другие еще прежде смерти уплывают быстрее всякого потока.

...Освобождение от зла — первое из благ.

Если хочешь истинно обогатиться, сделайся бедным через милостыню. Таковы-то чудные дела Божии: Он не хочет, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости.

Богатый, занятый многими заботами, надменный гордостью, происходящей от богатства, преданный лености и беспечности, не с великою ревностью и не с великим усердием принимает врачевство слушания Писаний.

Богатство, если его запирают и закапывают, бывает свирепее льва и везде наводит страх. А если ты выведешь его из мрака и посеешь в недра бедных, то этот зверь становится овцою, предатель — защитником, подводный камень — пристанью.

Богатство состоит не в том, чтобы богатеть, а в том, чтобы не желать богатства.

Имея надобность во многих лицах, богатый принужден многим льстить и угождать с великим раболепством; бедного же, если он благоразумно ведет себя, не может одолеть и дьявол.

Богатство не только не способно насаждать или взращиваать что-нибудь доброе, но если даже найдет добро, уже находящееся в человеке, то повреждает, останавливает и иссушает его; а иное и вовсе истребляет и вносит противное тому — безмерное невоздержание, непристойную раздражительность, несправедливый гнев, гордость, надменность, безумие.

Проклят жертвенник любостяжания! Если придешь к жертвеннику идолов, чувствуешь от него запах крови козлов и крови быков; если же подойдешь к жертвеннику любостяжания, почувствуешь тяжелый запах человеческой крови. А если остановишься здесь, то не увидишь ни сжигаемых птиц, ни запаха от них и поднимающегося дыма – увидишь принесенные в жертву человеческие жизни. Одни бросились с крутизны, другие накинули на себя петлю, третьи перерезали горло. Ты видел жертвы грубые и бесчеловечные. Хочешь ли посмотреть на еще более жестокие? Я покажу тебе не только человеческие тела, но и закланные человеческие души. Заклание душ преимущественно и совершается на жертвеннике любостяжания.

Любовь к богатству извратила и ниспровергла все, истребила истинный страх Божий. Как тиран разрушает крепости, так и она ниспровергает души.

Раб Христов будет не рабом богатства, но его властелином.

Мы всеми силами стараемся приобрести землю и за несколько десятин земли и домов не только не жалеем денег, но даже проливаем кровь, а для приобретения неба не хотим пожертвовать и самыми избытками, между тем как могли бы купить его за малую цену и, купивши его, обладать им вечно. Потому-то мы и подвергнемся крайнему наказанию, если придем туда нагими и нищими, и не за свою только бедность в милостыне будем терпеть несносные мучения, но и за то особенно, что и других вовлекли в подобное состояние. В самом деле, если язычники увидят, что и мы, сподобившись великих таинств, привязаны к земному, то тем более сами будут прилепляться к нему. Чрез это мы сами собираем сильнейший огонь на голову нашу. Нам надлежало бы учить их презирать все видимое, а мы вместо того больше всех возбуждаем в них пристрастие к нему. Как же мы можем спастись, когда должны будем подвергнуться истязанию за погибель других?

Покой и наслаждение на небесах так же непрерывны, всегда неизменны и бессмертны: нельзя найти для них ни предела, ни конца.

Богатство соединяет в себе два противоположных зла: одно сокрушает и омрачает – это забота; другое расслабляет – это роскошь.

Заметьте вы, сребролюбцы, и подумайте, что стало с предателем Иудой. Как он и денег лишился, и душу свою погубил. Такова тирания сребролюбия. Ни деньгами не воспользовался, ни жизнью настоящей, ни жизнью будущей, но вдруг лишился всего.

Есть богатство истинное, есть и ложное. Ложное состоит в имуществе, а истинное — в добрых делах.

Не закапывай в землю ни золота, ни чего-либо другого тому подобного, потому что сокровище ты собираешь для червя, тли и для воров. Хотя ты и сбережешь его от этих истребителей, но не сохранишь своего сердца от порабощения и прилепления ко всему земному, — потому что где будет сокровище твое, там будет и сердце твое.

Не будем почитать богатство великим благом: великое благо — не деньги нажить, но приобретать страх Божий и благочестие.

Есть богач, который грабит все у всех, и есть богач, который отдает свое имущество бедным; один богатеет, собирая, другой — расточая, один сеет землю, другой возделывает небо.

Пусть же не воспламеняется и не овладевает тобою сребролюбие, но пусть пожигается и истребляется эта безумная страсть духовным огнем, пусть отсекается мечом Духа. Это будет добрая жертва, жертва прекрасная, которая приносится на земле, но тотчас принимается на Небо.

Богатство для невнимательных служит средством к порокам.

Увеличение богатства более и более разжигает пламя страсти и делает богачей беднее прежнего.

Бог попустил тебе иметь больше других не для того, чтобы ты тратил на блудодеяние, и пьянство, и пресыщение, и дорогие одежды, и на другие предметы роскоши, но для того, чтобы ты уделял нуждающимся.

Душа, однажды плененная любостяжанием, уже не может легко и удобно удерживаться, чтобы не сделать или не сказать чего-либо такого, что прогневляет Бога, так как она стала рабой другого господина, который повелевает ей все, противное Богу.

Не столько имеют препятствий на пути ко спасению те, которые владеют немногим, сколько те, которые погружены в бездну богатства, потому что страсть к богатству тогда бывает сильнее.

Те в особенности бывают рабами всего, которые окружены большими благами, и каждый день они самых теней боятся. Отсюда-то происходят коварства, клеветы, сильная зависть и тысячи других зол.

Пристрастный к богатству никогда не будет в состоянии пользоваться им; он будет рабом и стражем его, но не господином.