Иоанн Златоуст

Ничто другое так не может избавить нас от огня преисподней, как щедрая милостыня.

Горе тебе, немилосердие, и ученикам твоим! Горе тебе, жестокость, и тем, кем ты владеешь! Какая польза для тебя в том, что ты удаляешь от Бога такое множество людей? Послушай же, что отвечает немилосердие: «Дело мое — раскапывать пропасти, запирать двери, осквернять одежды, затворять сердце, чтобы оно не знало милосердия; прибыль для меня — приобретать множество друзей и предавать их погибели; радость моя — привлекать возможно большее число учеников, чтобы низвести их в ад. Когда те, кто находился по левую сторону, посрамленные, предстали и подверглись поношению и обвинению, — я торжествовало; когда они ниспосылались в огонь вечный, который я уготовало им, — я возвеселилось; когда они, рыдая, удалялись со скрежетом зубов, низвергаемые демонами, — и я вместе толкало их и радовалось. Мое дело — затворять двери перед людьми и не дозволять им достигать Вечной Жизни».

Оказывающий благотворительность должен не жизнь бедного исследовать, но помочь бедности и удовлетворить нужде. Одно оправдание у бедного — недостаток и нужда; ничего больше не спрашивай у него, но если он, хотя бы был порочнее всех, нуждается в необходимой пище, то утолим голод его.

Не уделять из своего имущества есть похищение. Когда мы не подаем милостыни, то будем наказаны наравне с похитителями.

Милосердного и человеколюбивого Бог принимает и любит и, если это будет праведник, сплетает ему светлейшие венцы, а если грешник, прощает ему грехи в награду за его сострадание к подобному себе рабу.

Не говори: что в том, если я пройду мимо этого нищего? Если ты пройдешь мимо него, то пройдешь и мимо другого, а после этого — и третьего.

Подающий щедрую милостыню и здесь живет с доброй совестью и, когда переселится отсюда, находит великую милость у Судии и услышит вместе с прочими эти блаженные слова: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие» (Мф. 25:34).

Не грешники только спасаются милостью, но и праведники ограждаются милостью.

Подлинно, не так вода по природе своей омывает нечистоты тела, как милостыня силою своею обтирает нечистоту души.

Если уничтожится милосердие на земле, то все погибнет и истребится.

Милосердие без девства возводило имеющих его на небо, девство без милосердия не в силах было сделать это.

Бог требует не изобилия приношения, но богатства душевного расположения, которое выражается не мерою подаваемого, но усердием подающих.

В совершающем благотворение должно быть то и другое: и щедрость, и веселое расположение. Зачем  скорбишь, оказывая милосердие, и тем лишаешься плода ты жесток и бесчеловечен. Ведь если ты сам скорбишь, то как можешь ободрить того, кто в горе? Приятно то, чтобы он не подозревал ничего дурного, а также и то, когда подаешь ему с радостью, потому что для людей ничего не представляется столько унизительным, как принимать что-нибудь от других, если только ты особенною веселостью не отвратишь подозрения и не покажешь, что сам получаешь больше, чем даешь, что скорее роняешь, чем восстановляешь принимающего.

Обращай внимание не на трату денег, но на пользу от этой траты. Если сеятель радуется, хоти и сеет к неизвестности на будущее, тем более должен радоваться возделывающий небо. Если ты и мало дал, но с радостью, то дал много, равным образом, если ты и много подал, но с прискорбием, то из многою сделал мало.

Все мы, люди, природой побуждаемся к милосердию, и нет в природе нашей другого настолько доброго свойства, как это.

Милостыня - царица добродетелей, весьма скоро возводящая людей в Небесные своды, наилучшая защитница.

Как на море нельзя плыть далее берегов, так и земная жизнь не может стоять без милосердия, снисхождения и человеколюбия.

Чем же мудрые девы отличались от глупых? Тем, что у них с целомудрием соединялась милостыня, девство украшалось добрыми делами: они знали, что вера без дел мертва, они понимали, что одной только добродетели для спасения недостаточно. Хорошо сообразивши все это, они наполнили сосуды свои маслом. Какие сосуды?
Утробы голодных. Посредниками духовного брака они сделали бедных, снарядились в дорогу при помощи своего милосердия. Голодные питались, и светильники просветлялись; бедные благодарили, и Жених умилялся; милостыня сеялась, а ожидаемая награда приготовлялась.

Какая польза, если кто хоть подает милостыню с полным усердием и для благоугождения Богу, но этим самым превозносится и высоко думает о себе?

Когда рука выдает милостыню бедным, то уста да молчат, так чтобы мы не упускали плода и сладкое не становилось бы горьким.

Мы всеми силами стараемся приобрести землю и за несколько Десятин земли и домов не только не жалеем денег, но даже проливаем кровь; для приобретения же Неба не хотим пожертвовать и избытками, между тем как могли бы купить его за малую цену и купив, обладать им вечно. Потому-то мы и подвергнемся крайнему наказанию, если придем туда обнаженными и нищими, и не за свою только бедность в милостыне будем терпеть несносные мучения, но и за то особенно, что и других вовлекаем в подобное состояние. В самом деле, если язычники увидят, что и мы, христиане, сподобившись великих таинств, привязаны к земному, то тем более сами будут привязываться к нему. Этим мы собираем сильнейший огонь на свою голову. Нам надлежало бы учить их презирать все, а мы, вместо того, больше всех возбуждаем в них пристрастие к богатству. Как же мы можем спастись, когда должны будем подвергнуться наказанию за гибель других?

Для того отцы наши и поставили бедных перед дверями молитвенных домов, чтобы один вид бедных мог даже в самом нерадивом и бесчеловечном пробудить воспоминание о милостыне.

При совершении чудес ты сам делаешься должником Богу, а в деле милостыни ты одолжаешь Бога.

Стыдись, когда не дашь просящему; это точно есть срам, наказание, мучение, это показывает твою жестокость.

Кто старается быть милосердным к нуждающемуся, тот скоро отстанет и от любостяжания. Кто постоянно подает бедным, тот легко и от гнева отстанет, и никогда не будет высоко думать о себе.

Будем помышлять, какие бы мы могли доставить утешения усопшим, — вместо слез, вместо рыданий, вместо поминок — милостыни, молитвы, приношения, — чтобы и они, и мы достигли обещанных благ.

Кто берет принадлежащее другим и передает еще другому, тот не милует, а обижает и оказывает крайнюю несправедливость.

Милостыня предназначена только для тех, которые не имеют силы трудами рук своих удовлетворять своих нужд, или для наставников, всецело посвятивших себя делу учения.

Все мы имеем нужду в милости, но не все достойны милости, потому что она, хотя и милость, но ищет достойного.

Милостыня — это великая красота и драгоценность, великий дар или, лучше, великое благо. Если мы научимся презирать деньги, то научимся и прочему. Смотри, сколько добра происходит отсюда: подающий милостыню, как должно давать, научается презирать деньги; научившийся презирать деньги исторг корень зол. Потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе; не только потому, что милостыне предлежит воздаяние и награда, но и потому, что душа делается любомудрою, высокою и богатою. Дающий милостыню приучается не дорожить ни деньгами, ни золотом, а приучившийся к этому сделал весьма великий шаг к небу и уничтожил бесчисленные предлоги к вражде, ссоре, зависти и печали.

Бедные, получая милостыню, благословляют и молятся о подании множества благ подающим.

Нет ничего хуже нечестия, нет ничего несчастнее беззакония против Бога, нет ничего нечестивее хулы на Бога. Но и такое беззаконие может загладить милостыня, если грешник не продолжает своей хулы, но исправляет свой грех покаянием.

Кто с усердием оказывает страннолюбие, тот более сам получает от Бога, чем сколько дает страннику.

Истинная милостыня тогда и бывает, когда оказывается грешникам или виновным недостойным.

Бог тайно берет взаймы, а возвращает долг явно, потому что когда Он получает заем, то получает его через тайную милостыню, а когда отдает, то отдаст перед взорами всей твари.

Если же ты раздашь, хотя бы тысячи талантов, с гордостью, надменностью и тщеславием, то погубишь все, — подобно тому как фарисей, который отдавал десятую часть из своего имущества, но превозносился и надмевался этим, вышел из храма, погубив все.

Всех находящихся в мире святых Бог может пропитать Сам, но иногда Он удерживает Свои дары, чтобы посредством странноприимства испытать благорасположенные сердца и дать им возможность принести плоды.

Чем более ты богата и достаточна, тем более будут хвалить тебя все, когда ты будешь снисходить к нищим и ничтожным; не только люди, но и Ангелы и Владыка Ангелов; и не только Он хвалить будет, но и отплатит двойными дарами.

У кого недостаток в милости, тому следовало бы молчать и не возводить глаз к небу; а он еще осмеливается многоглагольствовать!

Что может равняться девственности, которая, по своему превосходству, и в Новом Завете не была поставлена необходимым законом? Но и она отвергается, если не соединена с милостынею.

...Мы по дружбе с людьми часто подвергаемся опасностям, а для <дружбы> с Богом не хотим даже истратить денег.

За благочестивых людей сражаются ангельское войско, сонм пророков, сила апостолов, предстательство мучеников.

Живущие благочестиво бывают непрестанно гонимы, если не от людей, то от демонов, а это есть тягчайшее гонение.

Благочестивый не хочет казаться благочестивым и не принимает на себя такого вида, хотя бы ему грозило подвергнуться из-за этого презрению; а обманщик, у которого обман составляет ремесло, представляется весьма благочестивым, так что его трудно распознать. От этого бывает, что тот, кто делает добро людям по-видимому неблагочестивым, попадает на благочестивых, а кто ищет почитаемых благочестивыми, часто попадает на неблагочестивых.

...Упражнение в благочестии приносит плод и в будущей жизни: и здесь и там доставляет утешение.

...Спасительная Кровь есть училище для всей вселенной: ничто нас так не наставляет в благочестии, как Кровь Владычня, говорящая истиною как бы языком.

Подобно свиньям, попирающим ногами жемчуг, благочестие для грешников омерзительно.

Ни пол, ни слабость телесная, ни возраст и ничто другое подобное не может препятствовать шествующим по пути благочестия, если мужественная готовность, бодрое настроение духа и горячее и пламенное чувство страха Божия вкоренены в душах наших.

Как благовонное миро не удерживает благоухания в себе самом, но разливает его далеко и, растворяя им воздух, услаждает чувства близстоящих, так точно благородные и досточтимые мужи не могут скрыть своих доблестей в себе самих, но через распространяющуюся о них славу многим приносят пользу, делая их лучшими.

Если же случится что-нибудь, наносящее вред благочестию, то, хотя бы пришлось претерпеть тысячи смертей, ни от чего не будем уклоняться.