Иоанн Златоуст

Если те, которые подвергаются козням диавола, будут бодрствовать, то не только ничего не потеряют, но получат еще большее богатство добродетели.

Обедаем ли мы, ходим ли, молимся ли, враг всегда стоит подле нас. Он не знает отдыха, даже во время нашего сна часто нападает, влагая нечистые помыслы и возбуждая наши страсти сновидениями. А мы, считая маловажным то, из-за чего он нападает, не бодрствуем, не трезвимся, не взираем на множество вражеских сил, не думаем, что это самое и есть величайшее бедствие, но среди стольких браней предаемся неге, как будто среди мира и тишины.

Чем больше зла сделает нам враг, тем больше окажет благодеяний.

Диавол зол для себя, а не для нас; мы же, если захотим, можем приобрести через него много добра, конечно, против его воли и желания. В этом и открывается особое чудо и превосходство человеколюбия Божия.

Для диавола и для помыслов, от него влагаемых, ничто так не страшно, как мысль, занятая божественными предметами, душа, постоянно прилежащая к этому Источнику.

...Зло происходит... от беспечности, от праздности, от обращения со злыми и от презрения к добродетели.

...Не столько могут раздражать <Бога> соделанные нами однажды грехи, сколько нежелание перемениться.

Как огонь, упав в терние, легко истребляет его всецело, так и благодать Духа истребляет грехи людей.

Если диавол был силен настолько, что низринул тебя с вершины и высоты добродетели до крайностей порока, то гораздо более силен будет Бог опять возвести тебя в прежнюю свободу...

От каждого греха, как скоро он сделан и окончен, в душе нашей остается некоторый яд.

...Богу обычно оставлять наши грехи против Него, а за грехи против ближнего строго взыскивать... (1 Кор. 7: 12—13; Мф. 5:32).

...Памятование о грехах сокрушает и смиряет душу... это делает <нас> ревностнейшими.

...Невозможно видеть, чтобы и тело изнемогало от времени так, как портится и ослабевает душа от множества грехов.

Если к человеку доброму не может быть близок тот, кто отличается от него своими нравами, то тем более к Богу.

Если у тебя нет греха, то пусть угрожают тысячи мечей, — Бог спасет тебя.

Не будем представлять оправданий во грехах; это – предлог и обольщение, причиняющее вред нам самим.

Так как не довольно было одного страха для того, чтобы удержать нас в порядке, то <Бог> уготовал и другие средства для отклонения нас от грехов, как то: обличение со стороны людей, страх постановленных законов, любовь к славе, воздействие дружбы. Все это — средства для отклонения от грехов. Часто бывает, что чего не делают для Бога, то самое делают от стыда; чего не делают для Бога, то делают по страху человеческому.

Не только то зло мы терпим от греха, что грешим, но еще и то, что душа приобретает дурной навык, подобно как бывает с телом... Как одержимый горячкою не только то терпит зло, что находится в болезни, но и то, что после болезни становится слабее, хотя бы он уже и выздоровел от продолжительной болезни, так и по совершении греха, хотя бы мы и исцелели, мы еще имеем нужду в большей силе.

Какого плача и рыдания достойно то, когда члены Христовы делаются гробом, исполненным нечистоты! <...>
Ты представляешь гораздо ужаснейшее зрелище: ты носишь всюду душу, умершую от грехов, душу, преданную гниению <...>
Если бы кто внес мертвеца в царские чертоги и положил его там, тот понес бы жесточайшее наказание. А ты входишь в священную ограду и наполняешь дом Божий таким зловонием: подумай, какому подвергнешься наказанию!

Как свиньи смотрят вниз, наклонившись к брюху и валяясь в грязи, так и многие из людей остаются нечувствительными, оскверняя себя гнуснейшею грязью. В самом деле, лучше замараться отвратительною грязью, нежели грехами, потому что замаравшийся грязью скоро может омыться и сделаться подобным тому, кто никогда не попадал в эту нечистоту, а впавший в ров греха получает осквернение, которое не смывается водою, но требует продолжительного времени, искреннего раскаяния, слез, рыданий, плача гораздо большего и сильнейшего, нежели какой бывает при потере самых близких сердцу. Грязь пристает к нам извне, потому мы скоро и очищаем ее, а нечистота греха рождается внутри, потому мы с трудом уничтожаем ее и очищаемся.

Грехи хуже червей: черви точат тело, а грехи повреждают душу и производят большее зловоние. Но мы не чувствуем этого, а потому и не спешим очистить душу.

Будем несомненно верить и постоянно говорить о геенне огненной и тогда мы не скоро согрешим.

Гораздо лучше — вовсе не грешить, но не маловажно для спасения и то, чтобы согрешивший сокрушался, осуждал душу свою и с великим тщанием наказывал совесть свою, такое осуждение есть часть оправдания и конечно ведет к тому, чтобы не грешить.

Грех — пища смерти.

Грех, овладевши всеми чувствами, подобно вору, тайно проникает в тайники сердца, а затем, проникнув, совершенно обнажает его от залога целомудрия и обкрадывает.

Показавшие большую силу во зле покажут такую же и в добре, сознавая, какими долгами они обременили себя.

Если ты согрешишь и Бог простит тебе грехи, прими прощение и поблагодари Бога, но о грехе не забывай — не для того, чтобы тебе мучить себя мыслью о грехе, но чтобы научить душу не предаваться легкомысленной веселости и не впадать в те же грехи.

Кто, впадая в грех, доходит до состояния уныния, малодушия и равнодушия и теряет расположение к заповедям Божиим, тот, конечно, подвергается усыплению.

В случае болезней и ран мы оплакиваем не тех, которые лечатся, но больных неизлечимо. Грех подобен болезни или ране, а наказание – отсечению или лечению.

Если до крещения грех произвел телесную смерть, и рана потребовала такого врачевания, что Владыка всяческих принял смерть и таким образом разрушил зло, то чего не произведет грех, овладевши тобою, когда после столь великого дара и свободы ты снова и добровольно склонишься под его иго?.. Не стремись в эту бездну, не предавайся добровольно греху.

Любовь Божия соединила небо с землею. Любовь Божия посадила человека на царский престол. Любовь Божия явила Бога на земле. Любовь Божия сделала Владыку рабом. Любовь Божия предала Возлюбленного за врагов, Сына за ненавистников, Владыку за рабов, Свободного за невольников. Но и этим она не ограничилась, а призвала нас к еще большему, не только освободила от прежнего зла, но и обещала нам даровать гораздо большее благо.

Любовь Божия так же отличается от любви родительской, как благость от лукавства.

«Иерусалим, Иерусалим»! Что значит это сугубое воззвание? Это голос милосердия, сострадания и великой любви. Как будто женщину, которую постоянно любили и которая презрела любившего ее и тем заслужила наказание, Он оправдывает, когда намерен был уже поразить казнью. То же делает Он и через пророков, когда говорит: «Я говорил: «возвратись ко Мне»; но она не возвратилась» (Иер. 3:7). И так воззвав к Иерусалиму, Христос исчисляет совершенные им убийства: «избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» И Он продолжает: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23: 37–38), то есть без Его покровительства. Итак, Сам Он прежде покровительствовал им, поддерживал, хранил их, Сам Он и наказывал их всегда. И теперь Он угрожает казнью, которой они всегда чрезвычайно страшились, ибо она обещает совершенное изменение их гражданского быта. «Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!» (Мф. 23:39). И это голос пламенной любви, призывающий их во имя не только прошедшего, но и будущего; ибо здесь Он говорит о дне Своего Второго пришествия... Не оставлен ли дом их пустым? Не постигли ли их все наказания? Как все это сбылось, так сбудется и последнее Его предсказание, и тогда, без, сомнения, они покорятся Ему, но это уже не послужит им оправданием. Потому, пока есть время, будем делать добро.

Кто же ищущий Господа? Тот, кто стремится к справедливости и одобряет правду.

Мы говорили так много о благости Божией не для того, чтобы, уповая на нее, нам дозволять себе все, но чтобы не отчаиваться во грехах, а каяться. Благость Божия ведет тебя к покаянию, а не к большей неправде. Если же ты становишься чрез благость порочным, ты возводишь на нее особенную клевету пред людьми, — потому что многие... обвиняют долготерпение Божие, — так что понесешь наказание за то, что не воспользовался ею на должное. Бог милосерд, но Он и правый Судия: прощая грехи, Он однако каждому воздает по делам его. Он оставляет неправду, уничтожает беззаконие, но Он же и испытывает.

Смотри, как постепенно Господь переходит от малых наказаний к большим. Тем самым Он как бы защищает Себя пред тобою, показывая, что Он вовсе не хотел бы употреблять подобные угрозы, но мы вынуждаем Его. Господь предупреждает (Мф. 5: 21–24): «Не гневайся напрасно, ибо будешь повинен суду. Ты пренебрег этим, смотри же, что породил гнев твой: он заставил тебя поносить другого. Ты сказал брату своему: глупец. За это Я подверг тебя другому наказанию – суду сонмища. Но если ты, презрев и это, останешься столь же наглым, Я не буду больше налагать на тебя этих умеренных наказаний, но подвергну тебя вечному огню гееннскому, чтобы ты, в конце концов, не покусился и на убийство. Ибо ничто не бывает так непереносимо, как оскорбление, ничто так не уязвляет человеческую душу; а чем язвительнее слова, тем сильнее разгорается огонь. Итак, не считай неважным, если ты назвал другого глупцом. Ибо, отнимая у брата своего то, чем мы отличаемся от бессловесных и что преимущественно делает нас людьми, то есть ум, ты лишаешь его всякого благородства». Итак, не на слова только мы должны обращать внимание, но и на смысл их и на впечатление, представляя, какой удар может нанести слово и какое причинить зло. Поэтому и апостол Павел изгоняет из Царствия Небесного не только прелюбодеев и блудников, но и «досадителей», и весьма справедливо. Ибо оскорбляющий разоряет благо, созидаемое любовью, подвергает ближнего бесчисленным бедствиям, производит непрестанную вражду, разрывает члены Христовы, нарушает желанный Богу мир, приуготовляет диаволу просторное жилище и делает его сильнее. Христос и поставил этот закон, чтобы ослабить диавола, ибо Он заботится о любви, потому что любовь – мать всех благ и отличительный признак Его учеников; она одна содержит в себе все совершенства, свойственные человеку.

Я решительно доказываю, что если бы Бог не требовал отчета за жизнь, то Он не был бы благ; а так как Он требует отчета, то — благ... Если бы Он не требовал от нас отчета, то могла ли бы продолжаться жизнь человеческая? Не обратились ли бы мы в диких зверей? Если и теперь, когда тяготеет над нами страх суда и наказания, мы превзошли рыб, пожирая друг друга, взяли перевес над львами и волками, грабя друг друга, то какого смятения и расстройства не исполнилась бы жизнь наша, если бы Он не требовал от нас отчета и мы были бы убеждены в этом? Что был бы баснословный лабиринт в сравнении с беспорядками в нашем мире? Не увидел ли бы ты бесчисленного множества бесчинств и неурядиц? Кто стал бы, наконец, уважать отца? Кто не оскорбил бы матери? Кто не был бы предан всяким удовольствиям и всяким порокам? А что это так, я постараюсь убедить тебя, представив в пример один только дом... Если бы у кого-нибудь из вас... были рабы и я объявил бы им, что, сколько бы они ни противились власти господ, хотя бы наносили им оскорбления действием, хотя бы расхитили все их имущество, хотя бы все поставили вверх дном и обращались с ними, как враги, господа не будут угрожать им, не будут наказывать, не будут мучить и даже не огорчат их неприятным словом, то, как вы думаете, было ли бы это делом благости? Я, напротив, полагаю, что было бы делом крайней жестокости — предавать на поругание не только жену и детей таким неуместным снисхождением, но еще и прежде того допускать до погибели самих виновных. Они ведь сделаются и пьяницами, и развратниками, и бесстыдными, и наглыми, и бессмысленнейшими всех зверей. Это ли, скажи мне, дело благости, чтобы попирать благородство души и губить их и друг друга?

...Не оставим этого зверя <гнева> без обуздания, но набросим на него со всех сторон крепкую узду — страх будущего Суда.

Гневливый нечистее пса, возвращающегося на свою блевотину (2 Пет. 2:22), если бы он, изблевав однажды, перестал, то не был бы подобен ему; если же опять изблевывает то же, то очевидно, что он пожрал изблеванное.

Не будем думать, будто можно сказать в оправдание: не я начал; это служит к нашему же обвинению, что мы, видя его, не умудрились; это подобно тому, как если бы кто сказал: убил не я первый. Потому-то ты и достоин наказания, что, видя и пример <гнева>, не удержал себя. Если бы ты видел, как пьяный блюет, мучится, терзается, выпучивает глаза, наполняет стол нечистотою, и все убегают от него, а потом сам впал в то же, то не тем ли более ты был бы отвратителен?

Тяжелое и трудное дело – скоро примириться с врагом, тяжелое не само по себе, но по нашему нерадению.

...Ты, когда видишь <гневливого> ожесточившимся, тогда тем более уступи, потому что самое ожесточение его имеет нужду в большем послаблении. Чем сильнее он оскорбляет, тем в большей кротости имеет нужду... Когда зверь слишком рассвирепеет, тогда мы все убегаем от него, - так и от гневного. Не подумай, что это честь для него: разве мы хотим почтить зверя или беснующихся, когда убегаем от них? Нисколько. Это бесчестие и укоризна: или, лучше, не бесчестие и укоризна, но снисхождение и человеколюбие. Не видишь ли, как мореплаватели когда поднимается сильный ветер, спускают паруса, чтобы не потопить корабля?

В этом-то <примирении> и состоит исцеление душ и ран наших, в этом – самый лучший путь угождения Богу, в этом – самое верное отличие боголюбивой души, когда мы все исполняем ради закона Господня и не поддаемся неблагородным мыслям, но становимся выше страстей, представляя себе благодеяния, ежедневно оказываемые нам Богом.

Будем же чистыми от гнева. Дух Святый не обитает там, где гнев. Гневливый подлежит проклятию. И невозможно быть чему-нибудь здравому там, откуда происходит гнев. Как во время бури на море происходит великое смятение и сильный крик, и никто тогда не имеет времени заниматься рассуждениями, так и во гневе
И станет ли кто молиться, он молится напрасно, если делает это во гневе и раздражении; станет ли говорить, будет смешным; станет ли молчать, опять то же.

Многие от гнева потеряли глаза, многие впали в самую тяжкую болезнь. Между тем человек великодушный легко перенесет все.

Гнев уничтожает целые дома, разрушает старинную дружбу, причиняет непоправимые несчастья.

Если ночь застанет тебя во гневе, то следующего дня уже не довольно будет для погашения зла, которое может возрасти в тебе в продолжение ночи. Если даже большую часть его ты и уничтожишь, то не в состоянии будешь уничтожить всего; и в следующую ночь дашь возможность Более усилиться оставшемуся огню.

Мы — согрешающие гневом — оказываемся гораздо хуже беснующихся. Но мы не извергаем пены, не извращаем глаз и рук? О, если бы мы делали это с телом и не делали с душою! Хочешь ли, я покажу тебе, как душа извергает нечистую пену и извращает умственные глаза? Посмотри на гневающихся и неистовствующих от ярости, не извергают ли они слов, которые нечистее всякой пены? Подлинно, они как бы источают зловонную слюну.

За десять дней перед этим естество наше взошло на Царский престол, а ныне Дух Святой сошел к нашему естеству, Господь вознес начаток наш и ниспослал нам Святого Духа, который есть другой Господь, разделяющий свои дары: ибо и Дух есть Господь,и бывшее о нас смотрение совершили вместе Отец, и Сын, и Дух Святой... «Но где теперь,скажешь,пребывает Дух Святой? О прежнем времени <апостольском> хорошо говорится, что Дух Святой был с ними, когда совершались чудеса, восставали мертвые, очищались прокаженные. А ныне чем доказать, что Дух Святой присутствует с нами?» Не опасайтесь: я докажу, что и теперь Дух Святой с нами. Каким образом? Если бы в нас не было Духа Святого, то как люди, просвещенные <святым крещением>, избавились бы от грехов? Ибо от грехов невозможно освободиться без благодати Духа; о чем послушайте Павла, который говорит: «и мы были некогда несмысленны, непокорны, заблуждшие, были рабы похотей и различных удовольствий» (1 Тит. 3: 3). «Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом» (1 Тит. 3: 4–5). И в другом месте продолжает апостол: «но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего» (1 Кор. 6: 11). Видишь ли, что Дух Святой очистил все грехи новокрещенных? Если бы не было у нас Духа Святого, мы не могли бы называть Иисуса Господом своим: «никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор. 12: 3). Если бы не было Духа Святого между нами, то мы, верные, не могли бы молиться Богу. Мы говорим: «Отче наш, иже еси на небесех». Но как Христа не могли бы мы назвать нашим Господом, так и Бога не могли бы именовать Отцом нашим. Откуда это видно? Из слов того же апостола: «А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал. 4: 6). Поэтому, когда назовешь Бога Отцом своим, вспомни, что это Дух побудил душу твою, удостоив тебя такого призвания. Если бы не было Духа с нами, не было бы в Церкви ни премудрости, ни слова разума; ибо «Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания» (1 Кор. 12: 8). Если бы не был с нами Дух Святой, то Церковь не имела бы пастырей и учителей; ибо они порождаются Духом, как и Павел говорит: «Дух Святый поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога» (Деян. 20: 28). Если бы не присутствовал с нами Дух Святой, Церковь не существовала бы; а раз Церковь существует, то, очевидно, присутствует и Дух.

Не только подавайте милостыню – но не скудно, не только начальствуйте – но с усердием, не только совершайте дела милосердия – но с радостью, не только будьте почтительны – но предупреждайте в почтении других, не только любите – но любите непритворно, не только воздерживайтесь от зла – но ненавидьте его, не только держитесь доброго – но прилепляйтесь к нему, не только будьте дружелюбны – но с нежностью, не только будьте тщательны – но неослабно, не только имейте дух – но пламенейте духом, т. е. будьте ревностны и возбужденны. Если ты будешь иметь все теперь перечисленное, то привлечешь Духа, а если пребудет в тебе Дух, то сделает тебя усерднее ко всему перечисленному; когда же воспламенен будешь Духом и любовью, тогда все сделается для тебя легким.