Во святом Евангелии Сам Господь глаголет: «Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби» (Мф. 10:16). Мудрость змеиная, по изречению толкователей, состоит в том, когда бьют змею, то она более всего хранит голову, так и христианин в напастях и трудных обстоятельствах должен более всего хранить веру, во-вторых, мудрость змеиная состоит в том, когда змея хочет скинуть с себя старую кожу, то пролезает сквозь тесную скважину, а иначе с себя старую кожу скинуть не может; так и христианин, если желает избавиться ветхого человека, то должен проходить тесный путь по Евангельскому учению. Целость же голубиная состоит в незлобии и прощении обид или досад и подобного.

Нет ничего настолько углубленного, низкого и пресмыкающегося по земле, как мирская мудрость, хотя но бесстыдству своему и пытается она парить в высоту.

Для рассудительных бедность лучше и полезнее богатства, немощь и болезнь — здоровья, искушение полезнее спокойствия, и полезнее настолько, насколько более славными и сильными делают они подвижников.

Мудрые, по моему определению... суть те, которые украшены умными добродетелями; таковы были имеющие дар слова и мудрость ведения.

...Не хвалитесь мудростию <мира сего>, ибо написано о ней, что она есть глупость пред Богом (1 Кор. 3:19)...

Мудрые никогда не отступают от слова Божия, потому что оно источник благ, изливающийся из учений Его.

Предел мудрости смертного — смерть его.

Тот — мудрец, кто прилежно наказывает плоть свою голодом и жаждою, чтобы приучить ее к деятельности, кто душу свою исправляет и упражняет чтением Писания. Тот прекрасен духом и телом, кто очищает себя в сих двух горнилах; чем больше очищает он себя в них, тем паче усугубляется красота его.

Не предавайся много учености, чтобы величаться своею мудростию. Не тот один мудр, кто берется изъяснить сокровенное. Заботься наипаче о том, чтобы на деле исполнить прочитанное, а не объяснить написанное.

Рассуждение есть свет, и рождающееся от него прозрение есть самое нужное из всех добродетелей. Ибо что нужнее человеку, чем видеть тайные хитрости демонов и охранять свою душу при содействии благодати?

Любовь оказывается иной помощницей уму, почившему от неразумного пристрастия к чувственным вещам, тем, что возбуждает ум к словесам премудрости.

Мудрость занимает середину между хитростью и простотою. Не похвальны ни мудрость змея, ни простота голубя, если каждое из этих свойств взять одно, само по себе, но поведение, держащееся средины между тем и другим, делается добродетелью.

Мудрый, и уча и учась, желает учиться и учить одному полезному; а кажущийся мудрец, и вопрошая и вопрошаемый, предлагает одно то, что питает любопытство.

Не скорби, невежда, что ум твой не подкреплен наукой; жизнь твоя может сделать тебя столько мудрым, что самая простота твоя в состоянии будет умудрить и разумных.

Христианин умудряется этими тремя путями: заповедями, догматами и верою. Заповеди освобождают ум от страстей, догматы вводят его в познание Сущего, а вера — в созерцание Святой Троицы.

Начало всех добродетелей есть духовная мудрость, хотя она же составляет и конец их; ибо если она не приблизится к уму, то человек не может сделать ничего доброго, никогда не слышав о ней, а если услышит сколько-нибудь, — это самое и есть уже мудрость.

Рассуждение укореняет в сердце спасительные истины. О чем часто помышляем и чему поучаемся, то глубже укореняется в памяти и сердце. Помышляй часто и о великом и дивном деле Спасителя, и молись, и укоренится память в сердце твоем. Видишь Его образ в церкви и в доме – помышляй, что это образ Сына Божия и Небесного Царя и Бога твоего. Который ради тебя явился на землю и пожил, и потрудился. Видишь образ Богородицы – вспомни, что это образ Той Пресвятой Девы, Которая плотью родила твоего Господа, и на руках носила, и материнским молоком питала. Так, когда будем часто о Нем и Его действиях рассуждать, то и углубится память о Нем в наших сердцах, что принесет великую пользу душам нашим.

В том состоит мудрость мудрых, чтобы приготовить себе блаженный конец.

Дар духовного рассуждения ниспосылается от Бога исключительно инокам, шествующим путем смирения и смиренномудрия.

Вся человеческая мудрость, и все знание существующего, и всякая созерцательная сила, и всякое мысленное представление не могут устоять в сравнении с простейшею пищею божественных уроков; потому что молоко истекает из сосков и есть пища младенцев, а вино по силе и горячительному свойству делается наслаждением совершеннолетних, однако же совершенное во внешней мудрости ниже младенческого учения в Божественном слове.

Пусть своею ученостью останавливаешь ты солнце и можешь определить окружность моря; но если не имеешь дел, ты еще не премудр и не достиг степени разумных.

Цель, к которой эта мудрость ведет человека, есть Бог и вечное блаженство. Ибо как она сама происходит от Бога, так к Богу и обращается и любящих своих к Нему приводит.

Не занятием, но благодатию приобретается небесная мудрость, по мере веры каждого.

Истинная мудрость есть вера.

Мудрость христианина можно измерить его памятью о смерти и подготовкой к жизни иной. "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд" (Евр. 9:27), то логично готовиться к суду, пока мы еще находимся по эту сторону смерти.

Вы пишете о приходящем вам рассуждении, что люди через несчастья делаются мудрыми, истинно так, искушения, посылаемые нам от Бога, точно суть полезны, из них мы познаем свою немощь, можем судить здраво о ближних и видим, сколь наша вера есть мала, когда тогда только благодушествуем, когда получаем благое, а когда оно отъемлется, упадаем духом. Но да поможет вам Господь смиренным духом и благодарным сердцем принимать от Господа посещения, а Он силен и вновь восставить ваше положение, и привести в порядок торговые ваши дела.

Умудряйся. Смиряйся. Других не осуждай. «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7:1).

Делами показывай себя мудрецом, ибо нет слова, которое было бы мудрее дела.

Надо заметить, что Господь не желает представить Своим ученикам для подражания ни голубя без змея, ни змея без голубя, чтобы простота голубя была изощрена хитростью змея, и хитрость змея была умерена простотой голубя.

Свойственно мертвым не чувствовать мертвенности своей; свойственно плотскому мудрованию не понимать и не ощущать погибели человеческой. По причине несознания своей погибели оно не сознает нужды в оживлении и на основании ложного сознания жизни отвергло и отвергает Истинную Жизнь – Бога.

Страх Божий да наставит нас вниманию, осторожности, а изучение Слова Божия и жизнь по Слову Божию да доставят нам духовное рассуждение, которое есть дверь в храм добродетелей.

Предание себя воле Божией, искреннее, благоговейное желание, чтобы она совершалась над нами, есть необходимое, естественное следствие истинного духовного рассуждения.

Нужно предаться водительству веры, при этом водительстве, в свое время, после значительных подвигов благочестия, Бог дарует верному рабу Своему разум Истины, или разум духовный.

Кто имеет небесные понятия о Боге, кто с высокой точки зрения исследовал законы творения и смог, по крайней мере отчасти, постичь благодать Божиего Промысла, тот велик. В таковых вселяется глас Господень. Ибо в подлинном смысле великий презирает все телесное, считая его не имеющим никакой цены по сравнению с невидимым. Никакое обстоятельство его не оскорбит, никакое страдание не сокрушит. Проступки негодных людей не приведут его в возмущение. Нечистота плоти не унизит его – он недоступен унизительным страстям, которые не могут коснуться его по причине высоты его мыслей.

Авва Македоний не ел ни хлеба, ни бобов, только ячмень, истолченный и смоченный водой. Эту пищу долгое время приносила ему мать блаженного Феодорита, епископa Киррского, которая была с ним знакома. Однажды авва пришел к ней во время ее болезни и узнал, что она не соглашается принять пищу, необходимую для выздоровления, ибо и она проводила жизнь подвижническую. Он убеждал ее послушаться врачей и считать, что она принимает эту пищу не по прихоти, а по необходимости. «Вот и я,– сказал он,– сорок лет, как ты знаешь, употреблял один ячмень. Но вчера почувствовал слабость и попросил принести мне немного хлеба. У меня было такое рассуждение: Если я умру, я должен буду дать ответ Праведному Судии за свою смерть, как человек... который мог бы ее предотвратить, приняв немного пищи. И тебя прошу, чтобы ты мне теперь приносила не ячмень, а хлеб».

Рассуждение – плод духовного разума, дарованного Божественным просвещением.
Рассуждение в новоначальных есть истинное познание своего душевного устроения... В средних оно есть чувство, которое непогрешимо различает истинно доброе от естественного и от того, что противно доброму... В совершенных рассуждение есть находящийся в них духовный разум, дарованный Божественным просвещением, который своим светильником может просвещать и то, что есть темного в душах других.

В рассудительности состоит премудрость, в ней разум и смысл, без которых нельзя ни созидать наш внутренний дом, ни собирать духовное богатство, как сказано: «Мудростью устрояется дом и разумом утверждается, и с уменьем внутренности его наполняются всяким драгоценным и прекрасным имуществом» (Притч. 24:3). Рассудительность называется твердой пищей, свойственной «совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5:14). Из этого ясно открывается, что без рассудительности не может стоять никакая Добродетель или пребывать твердой до конца. Ибо она есть матерь, хранительница и управительница всех добродетелей.

Кроткий по Богу из мудрецов мудрец...

Довольствующийся исполнением одних церковных постановлений и обрядов, при оставлении внимания к Евангельским заповедям или при недостаточном внимании к ним, низводит, по скудоумию своему. Закон с высоты духовного значения, отнимает у него для себя духовное достоинство его, всю сущность и гибнет в плотском мудровании своем и по причине плотского мудрования своего.

В рассуждении соединены премудрость, разум, духовные чувства, отличающие добро от зла, без которых внутренний дом наш не созидается и духовное богатство не может быть собрано (111:204). Духовное рассуждение приобретается чтением Священного Писания, преимущественно же Нового Завета, и чтением святых отцов, писания которых соответствуют роду жизни, проводимой христианином.

Рассуждение есть свет, показывающий тому, кто его имеет, время, когда можно начать действовать, устроение человека, крепость, знание, возраст, силу, немощь, произволение, усердие... и тому подобное. Потом – качество вещей, способ употребления их, количество, виды, намерение Божие, заключающееся в Божественных Писаниях, смысл каждого изречения. Рассуждение изъясняет все это, и не только это, но и намерение толкования святых отцов, ибо не только нужно знать, что делается, но и для чего делается. Делающий же что-либо без знания всего этого, может быть, и много трудится, но ничего не успевает достичь.

Спаситель образцом веры и жизни ставит дитя (Мк. 9: 36). Простота веры рождает простоту жизни; из той и другой происходит образцовый нравственный строй. Впустите сюда умствование – оно произведет разлад внутри и под видом лучшего устроения дел расстроит всю жизнь. Умничанье всегда кричит: «То не так, другое не этак; дай-ка я все устрою по-новому, старое не годится, наскучило». Но никогда еще нигде ничего доброго оно не устроило, а только все расстраивает. Уму следует слушаться того, что заповедано Господом. Правда, он называется царем в голове, но этому царю не дано законодательной власти, а только исполнительная. Как только примется он законодательствовать, то нагородит неизвестно что, расстроит и нравственные, и религиозные, и житейские... порядки; все пойдет вверх дном. Великое несчастье для общества, когда в нем дают уму свободу парить, не удерживая его Божественной истиной! Это гнев Божий. О нем сказано: «О, если бы Ты... укрывал меня, пока пройдет гнев Твой» (Иов. 14: 13). В этом разгаре умственного своенравия лучше всего укрываться в простоту веры. Как во время бури лучше сидеть дома и не выходить в самонадеянности на борьбу с нею, так и во время бурного своеумия лучше не выходить на борьбу с ним и не хвататься за оружие умствования, чтобы противостоять ему. Простота веры сильнее умствований; облекись в нее, как в броню, и устоишь.

Неутомимые жены! Сна не давали очам и веждам дремания, пока не обрели Возлюбленного! А мужи будто упираются ногами идут на гроб, видят его пустым и остаются в недоумении, что бы это значило, потому что Самого не видели. Но значит ли это, что у них меньше было любви, чем у жен? Нет, тут была любовь рассуждающая, боящаяся ошибки, по причине высокой цены любви и предмета ее. Когда и они увидели и осязали, тогда каждый из них не языком, подобно Фоме, а сердцем исповедал: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20:28), и уже ничто не могло разлучить их с Господом. Мироносицы и апостолы – образ двух сторон нашей жизни: чувства и рассуждения. Без чувства жизнь не жизнь, без рассуждения жизнь слепа – много истрачивается, а мало дает здравого плода. Надо сочетать то и другое. Чувство пусть идет вперед и побуждает действовать, рассуждение же пусть определяет время, место, способ, вообще бытовой строй того, к чему склоняется сердце. Внутри сердце идет вперед, а на практике – рассуждение. Когда же чувства станут обученными в рассуждении добра и зла, тогда, может быть, можно будет положиться и на одно сердце. Ибо как из живого дерева сами собою идут отростки, цветы и плоды, так и из сердца только тогда начинает возникать добро, разумно вливающееся в течение нашей жизни.

Истинная христианская премудрость в том, чтобы побеждать природное злонравие, то есть гордость, высокоумие, гнев, злобу, зависть, ненависть, нечистоту, сладострастие, сребролюбие, скупость, невоздержанность и прочее, и следовать примеру святого жития Христова, то есть Его смирению, любви, милосердию, терпению, кротости и прочим Его прекрасным божественным добродетелям. К этому Его святые апостолы увещевают и этому учит Сам Христос: «Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. 8:12). Отсюда следует, что ходит во тьме и заблуждается тот, кто не следует примеру жития Христова.

Таково свойство умного делания, осененного божественной благодатью. Оно не перестает действовать в сосуде своем при всех внешних занятиях и хранит ум в духовной свободе. Напротив, ум, не получивший этой свободы, не может не увлекаться пристрастием к самым мелочным предметам. Не получившие духовной свободы должны соблюдать строгое нестяжание, чтобы охраниться от пристрастий.

Избери себе Божий страх, начало всякой премудрости, и почитай родителей своих, потому что молитва их охраняет тебя.

«Будьте мудры, как змеи...» (Мф. 10:16). Может быть, в том отношении, что змея благоразумно совлекает с себя старость. Ибо когда ей нужно скинуть кожу, вползает в тесное место, где было бы отовсюду сжато ее тело, и таким образом, протеснившись через него, сбрасывает с себя старость. Так, может быть, это слово и от нас требует, чтобы, идя тесным и скорбным путем, мы совлекались ветхого человека и облекались в нового, чтобы юность наша обновлялась, «подобно орлу» (Пс. 102:5).

О мудрости знаем, что она есть одна из родовых добродетелей, посредством которой мы, люди, делаемся сведущими в том, что добро, и что зло, и что безразлично.

Будь простым в мудрости своей; а не кажись мудрым, будучи невеждою.

Евангелие учит нас, что падением приобрели ложный разум, что разум падшего естества нашего, какого бы он ни был достоинства природного, как бы ни был изощрен ученостью мира, сохраняет свойство падшего, остается ложным разумом.