Любовь

Какова мера любви к Богу? Та, чтобы душа непрестанно через силу напрягалась исполнять волю Божию с целью и желанием славы Божией.

Любовь есть не имя, но Божественная сущность, сообщимая и непостижимая и совершенно Божеская. Сообщимое постижимо, а что выше его, то – никоим образом.

Кто любит нечистою любовью, тот имеет причину просить прощения; но кто любит такою, как я любовью, тот должен красоваться ею, должен делать многих сообщниками этого расположения и в тысячах людей возбуждать подобную своей любовь.

<Любовь>, как корень, взращивает бесчисленные ветви добродетелей; как источник, производит множество потоков; как мать, объемлет в теле своем прибегающих к ней.

Спаситель говорит: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39). Не обращай внимания на то, как далеко ты отстоишь от этой добродетели, чтобы не начать ужасаться и говорить: «Как можно возлюбить ближнего, как самого себя? Могу ли я заботиться о его скорбях, как о своих собственных, и особенно о скрытых в его сердце, которых не вижу и не знаю, как свои?» Не увлекайся такими размышлениями и не думай, чтобы добродетель превышала твои силы и была неисполнима. Но положи начало с верою в Бога, покажи Ему твое произволение и старание – тогда увидишь помощь, которую Он подаст тебе для совершения добродетели. Представь себе две лестницы: одна возводит вверх на Небо, другая низводит в ад, а ты стоишь на земле между ними. Не думай и не говори: «Как я могу взлететь от земли и очутиться вдруг на Небе?»... Это, конечно, невозможно, да и Бог не требует этого от тебя, но берегись, чтобы не сойти вниз. Не делай зла ближнему, не огорчай его, не клевещи, не злословь, не унижай, не укоряй. А позже начнешь мало-помалу и добро делать брату своему, утешая его словами, сострадая ему или давая ему то, в чем он нуждается. И так, поднимаясь с одной ступени на другую, достигнешь с помощью Божией и верха лестницы. Ибо мало-помалу, помогая ближнему, ты дойдешь до того, что станешь желать и пользы его, как своей собственной, и его успеха, как своего собственного. Это значит возлюбить «ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22:39).

Когда божественная любовь приходит в сердце человека, с ней приходит все, все, дочь моя: и мудрость, и сила, и чистота, и милосердие, и праведность, и мужество, и воздержание, и ясновидение, и спокойствие, и веселость, и всякое добро. Просветленные любовью Христовой простецы стали мудрецами, трусливые мучениками, развратные святыми, жестокие добрыми, цари и богачи слугами Христовыми, волки агнцами, а агнцы львами. Чудотворная сила любви Христовой не перестает с Его отшествием, но только умножается, весьма умножается.

Помню я, лет сорок, а то и пятьдесят назад это было, был я в одном доме. Было там много гостей. Одни, как это водится в миру, играли в карты, другие разговаривали, потом начались танцы, это не был настоящий бал, а так неожиданно устроилось. На этом вечере была одна девушка удивительной красоты. Ни в чем происходящем вокруг нее она не принимала участия. Несколько кавалеров подходили пригласить ее на танцы, но она отказывалась.
Потом она встала, подошла к роялю и начала играть. Чувствовалось, что она совершенно ушла от окружающей обстановки, ушла в себя, в свой внутренний мир и, пожалуй, в эти звуки. Стояла чудная лунная ночь. Долго играла девушка и, когда наигралась, встала, перешла к окну и задумалась.
Меня она заинтересовала, и я постарался с ней познакомиться. Подхожу к одной даме и спрашиваю:
Знаете ли Вы такую-то?
Знаю.
Познакомьте меня с ней!
Хорошо, познакомить-то я вас могу, но только стоит ли это? Уверяю вас, что она совсем неинтересна и ничего вы в ней не найдете.
Ну, уж об этом предоставьте судить мне самому.
И познакомился я с этой девушкой. Ей было, не помню сколько, но менее двадцати лет. Оказалась она очень глубокой натурой, жившей своей внутренней жизнью, она любила и любила так, как люди не умеют любить.
Это моя первая и, уверяю вас, моя последняя любовь, – говорила она и не лгала. – Понимаете, он – все, чем я живу, свет моей жизни. Им все наполняется
вокруг меня и во мне, без него – все мрак, все темнота, и жизнь теряет весь смысл. Я ему отдала всю себя, свою душу, свое сердце.
Где же он?
Страшно сказать!
Что же, далеко уехал?
Нет, умер!
И вы мертвого любите?
Да, люблю и никого другого никогда не полюблю. Ведь я же отдала ему свою душу, свою любовь, все это – у него, все он унес с собой в могилу, а у меня ничего не осталось!
Недолго продолжалось знакомство мое с этой девушкой, скоро она уехала в Самару. Но все время, пока я ее знал, она оплакивала свою погибшую первую любовь: «Я никогда не полюблю другого». Эта встреча была пятьдесят лет тому назад. Если бы я встретил эту девушку теперь, я бы знал, что ей сказать. Я бы сказал ей: «Вас любили? От такой любви осталась только тоска одна, одна пустота? И вы говорите, что не полюбите другого? А я вам советую полюбить другого, знаете кого? – Господа Иисуса Христа! Вы хотели отдать свое сердце человеку – отдайте его Христу, и Он наполнит его светом и радостью вместо мрака и тоски, оставшихся вам после любви к человеку».
Так и вам говорю – иные, быть может, пережили такое чувство и наполовину угасшее, но еще тлеется чуть видной искрой в вашем сердце, затушите эту искру!
Другие, может быть, сейчас переживают самый разгар этого чувства – гоните его, не отдавайте ему своего сердца, так как его требует Себе Господь: «Сыне, даждь Мне сердце», – обращается Он к человеку. Не давайте сердцу привязываться к тленным благам мира этого, гоните из него всякое пристрастие, так как только в свободном от пристрастия сердце может сотворить Себе обитель Господь.

Для верующего любовь к Богу – достаточное утешение даже и при гибели его души.

Если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живет неприятное расположение хотя бы к одному человеку, то ты – в горестном самообольщении.

Сближайся с праведными – и через них приблизишься к Богу. Общайся с имеющими смирение – и научишься их нравам. Ибо если смотреть на них полезно, то тем более учиться у них. Возлюби нищих, чтобы через них и тебе улучить милость. Не сближайся с любящими спорить, чтобы не быть тебе принужденным утратить тишину свою. Без отвращения переноси телесные недостатки больных и особенно убогих, потому что и ты обложен телом. Не упрекай скорбящих сердцем, чтобы тебя не поразил жезл их, и тогда будешь искать утешителей и не найдешь. Не уничижай увечных, потому что в ад пойдем все в равном виде. Люби грешников, но ненавидь дела их и не пренебрегай грешными за недостатки их, чтобы самому не быть искушенным в том же, в чем искусились они. Помни, что и ты причастен земному естеству, и делай добро всем. Не укоряй требующих молитвы твоей и не лишай их добрых слов утешения, чтобы они не погибли и с тебя не были взысканы души их. Напротив, помни, что врачи при воспалениях снижают жар, а при противоположных состояниях употребляют согревающие средства. Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его. Приветствуй его целованием с великой честью и хвали его даже за то, чего он не имеет. А когда разлучишься с ним, говори о нем все хорошее и самое достойное. Ибо этим и подобным этому привлечешь его к добру, заставишь его стыдиться того приветствия, которым ты приветствовал его, и посеешь в нем семена добродетели. От такой приобретенной тобою привычки отпечатлеется в тебе добрый образ, ты приобретешь высокое смирение и без труда преуспеешь в великом. А сверх этого, если чествуемый тобою и имеет какой недостаток, он легко примет от тебя врачевание, устыдившись той чести, какую ты оказал ему. Пусть всегда будет у тебя этот нрав – со всеми быть приветливым и почтительным. Никого не огорчай, никому не завидуй – ни силе веры, ни, наоборот, плохим делам его. Но берегись кого-либо и в чем-либо порицать или обличать, потому что есть у нас нелицеприятный Судия на Небесах. Если же хочешь обратить кого-либо к истине, то скорби о нем и со слезами и с любовью скажи ему слово или два, а не воспаляйся на него гневом, и да не увидит он в тебе признака вражды. Ибо любовь не умеет раздражаться или огорчаться на кого-нибудь, или укорять кого-нибудь с досадой. Указанием истинной любви и понимания служит смирение, которое рождается от доброй совести о Христе Иисусе, Господе нашем.

Рай есть любовь Божия, в которой наслаждение всеми блаженствами, где блаженный Павел напитался преестественной пищей и, как скоро вкусил там от плода с древа жизни, воскликнул: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Плоды этого древа стали запретными для Адама по дьявольскому умышлению. Древо жизни есть любовь Божия, от которой отпал Адам, и с тех пор не встречала уже его радость, но работал и трудился он на земле терновников. Лишенные любви Божией, если и по правоте ходят, – едят тот хлеб пота в делах своих, какой повелено есть первозданному человеку после падения его. Пока не приобретаем любви, делание наше на земле терновников. И хотя сеяние наше бывает сеянием правды – и сеем, и пожинаем мы среди терновников, и ежечасно уязвляемся ими, и что ни делали бы к своему оправданию, живем в поте лица. А когда обретаем любовь, тогда станем питаться Небесным Хлебом и укрепляться в силах без работы и труда. Небесный Хлеб есть Христос, «сшедший с небес» (Ин. 6:58) и дающий жизнь миру. Это пища ангельская. Кто обрел любовь, тот каждый день и час вкушает Христа и потому делается бессмертным. Ибо сказано: «Ядущий хлеб этот, который Я дам» не увидит смерти во веки (Ин. 6:51). Блажен, кто вкушает от хлеба любви, который есть Иисус. И что вкушающий любви вкушает Христа, сущего над всеми Бога, об этом свидетельствует Иоанн: «Бог есть любовь» (1 Ин. 4:8). Наконец, живущий в любви приносит плод жизни от Бога и еще в этом мире, в ощущаемом здесь обоняет воздух Воскресения. Этим воздухом насладятся праведные по Воскресении. Любовь есть Царство; о ней Господь дал таинственное обетование апостолам, что вкусят ее в Царстве Его. Ибо сказанное: «чтобы вы ели и пили за трапезою Моею в Царстве Моем» (Лк. 22:30) – что иное означает, как не любовь? Любви достаточно, чтобы напитать человека вместо пищи и пития. Вот вино, веселящее сердце человека (Пс. 103:15). Блажен, кто вкусит этого вина! Испили его невоздержанные – и устыдились; испили грешники – и забыли пути преткновений; испили пьяницы – и стали постниками; испили богатые – и возжелали нищеты; испили убогие – и обогатились надеждой; испили больные – и стали сильны; испили невежды – и умудрились.

Не ищите и не ожидайте любви от человеков, ищите всеусильно и требуйте от себя любви и соболезнования к человекам.

...Любовь, которая имеет виновником Бога, есть то же, что бьющий из земли источник; потоки ее никогда не прекращаются <потому что один Бог есть источник любви>, и питающее эту любовь не оскудевает.

Хотя заповедь о любви к Богу настолько возвышенней заповеди о любви к образу Божию – человеку, насколько Бог возвышеннее Своего образа, однако заповедь о любви к ближнему служит основанием заповеди о любви к Богу.

Тогда-то и бывает истинная и искренняя любовь, когда кто любит нас, несмотря на то что мы совершенно бесполезны для любящих.

Господь Сам сказал: «блаженнее давать, чем принимать» (Деян. 20:35). Когда томимому голодом дают пищу или дрожащему от холода теплую одежду, не чувствует ли он себя в то время счастливым? Но Господь уверяет нас, что в то же время блаженнее тот, кто дает. Где можно найти это блаженство? В боголюбивом и человеколюбивом Сердце. В чем состоит это блаженство? В чувстве делаемого и сделанного добра, в свидетельстве совести об исполнении в нас воли Божией, в радости о ближнем, нами обрадованном. Человек, сохраняя в себе – хоть не в совершенстве – образ Всеблагого Бога, по которому сотворен, радуется обо всем добром даже когда только слышит о нем, поэтому естественно блаженствовать ему, когда сам делает добро. Сверх этого внутреннего блаженства слово Божие обещает человеку благотворительному еще и благополучие по особенному провидению Божию: «В день бедствия избавит его Господь. Господь сохранит его» (Пс. 40:2–3). Мы не можем ясно видеть, какими средствами достигает этого Провидение, потому что не можем проследить все пути Его, но что верно и чудесно достигает, – это видим на примерах, особенно ясных в Священной истории. Авраам сражается за бедствующих, бескорыстно избавляет пленников, человеколюбиво принимает странников; и Провидение всегда хранит его богатым и сильным, всегда избавляет от опасностей; и он, без сомнения, удостаивается блаженного Божия посещения, по замечанию апостола, именно за свое страннолюбие (Евр. 13:2). Иов, по благотворительности, был оком для слепых, ногой для хромых, отцом для немощных (Иов 29:15–16). И хотя на него самого, после богатства и славы, попущен был лютый день нищеты, лишения детей, болезни, оскорбления, уничижения, но Господь, избавив его, благословил «последние дни Иова более, чем прежние» (Иов 42:12), «и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде» (Иов. 42:10). Товит «делал много благодеяний братьям» (Тов.1:3) – дает хлебы голодающим и одежду нагим, погребает бедственно умерших (Тов. 1:17) – и за это от врагов своего народа подвергается разграблению имения и опасности для жизни. Освободившись от опасности, дерзает на прежний Подвиг и, по нечаянному случаю, бывшему следствием этого подвига, лишается зрения и впадает в нищету. Где же обещанное благотворящему словом Божиим избавление в день бедствия? Оно несколько медлит для того, чтобы явиться тем более чудным. Ангел Рафаил ведет сына Товитова, доставляет ему счастливое супружество, богатство, средство для возвращения отцу зрения и событиями больше, чем словами, учит Товита, Едну, Товию – и нас, какое благо молитва с постом, милостыней и правдой, что лучше творить милостыню, чем собирать золото.

О безмерная сила любви! Ни на небе, ни на земле нет ничего драгоценнее любви. Она — божественная любовь — есть возглавление добродетелей; любовь — причина всех благ, любовь — соль добродетелей, любовь — конец закона... Она низвела к нам с небес Сына Божия. Любовию явлены нам все блага: разрушена смерть, пленен ад, воззван Адам; любовию составлена из Ангелов и человеков единая паства; любовию отверст рай, обещано нам Небесное Царство. Она умудряла рыбарей; она укрепляла мучеников; она пустыни преобразовала в общежития; она горы и пещеры наполнила псалмопениями; она мужей и жен научила идти узким и тесным путем... О блаженная любовь, подательница всех благ!

Любовь есть плод молитвы; и от созерцания своего возводит ум к ненасытимому ее желанию, когда ум пребывает в ней без уныния, и человек умом только в молчаливых помышлениях разумения молится пламенно и с горячностью. Молитва есть умерщвление понятий, свойственных воле плотской жизни. Ибо молящийся прилежно есть то же, что умерший для мира, и терпеливо пребывать в молитве – значит отречься от себя самого. В самоотвержении души обретается наконец любовь Божия.

<Любовь> крепче стены, она тверже адаманта, и, если бы ты указал на другое еще более крепкое вещество,  твердость любви превзойдет все.

Блажен человек, который всем пренебрег и приобрел любовь. Мзда его возрастает с каждым днем; ему уготован венец, все Ангелы ублажают его. Владыка никогда не отлучается от него, потому что Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. (1 Ин. 4:16).

...От незнания злобы человеческой рождается любовь...

В любви вот что удивительно: к другим добродетелям примешивается зло, например, нестяжательный часто тем самым надмевается, красноречивый впадает в болезнь честолюбия, смиренномудрый часто тем самым превозносится в своей совести, а любовь свободна от всякой подобной заразы, никто никогда не станет превозноситься перед любимым.

«Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить – и не будет услышан» (Притч. 21:13). А мы часто дивимся, отчего Бог не слушает молитв наших? Вот и причина! Оттого, что бывали, верно, случаи, когда мы затыкали уши свои от слов, которыми умоляли нас нуждающиеся, вот и нас не слышит Господь. Но это еще не велико горе, если не слышится молитва о чем-либо временном, а вот горе, если не станет Господь слушать нас, когда начнем молиться Ему об отпущении грехов наших. А не станет, если вопль к Нему тех, которые презрены нами, сильнее молитв наших. Надо поспешить отвратить эту крайнюю беду, по примеру Закхея, которому за его мудрое решение сказал Господь: «Ныне пришло спасение дому сему» (Лк. 19:9).

Блажен человек, в котором есть любовь Божия, потому что носит он в себе Бога. Бог любы есть, и пребывали, в любви в Бозе пребывает (1 Ин. 4, 16). В ком любовь, тот вместе с Богом превыше всего. В ком любовь, тот не боится, потому что любовь вон изгоняет страх (ср.: 1 Ин. 4, 18). В ком любовь, тот никем никогда не гнушается, малым и великим, славным и бесславным, бедным и богатым, напротив того, сам для всех бывает отребьем, вся покрывает, вся терпит (ср.: 1 Кор. 13, 7). В ком любовь, тот ни перед кем не превозносится, не надмевается, ни на кого сам не наговаривает и от наговаривающих отвращает слух. В ком любовь, тот не ходит лестию, сам не запинается и брату ноги не запинает. В ком любовь, тот не соперничает, не завидует, не смотрит ненавистным оком, не радуется падению других, не чернит падшего, но соболезнует о нем и принимает в нем участие, не презирает брата в нужде, но заступается и готов умереть за него. В ком любовь, тот исполняет волю Божию, тот ученик Божий. Ибо Сам Благий Владыка наш сказал: о сем разумеют еси, яко Мои ученицы ее те, аще любите друг друга (ср.: Ин. 13, 34—35). В ком любовь, тот никогда ничего не присвояет себе, ни о чем не говорит: «это мое», но все, что ни есть у него, предлагает всем в общее употребление. В ком любовь, тот никого не почитает себе чужим, но все ему свои. В ком любовь, тот не раздражается, не гордится, не воспламеняется гневом, не радуется о неправде, не коснит во лжи, никого не почитает своим врагом, кроме одного диавола. В ком любовь, тот вся терпит, милосердствует, долготерпит (ср.: 1 Кор. 13, 4—7). Посему блажен, кто приобрел любовь и с нею преселился к Богу; потому что Бог знает Своих и приимет его на лоно Свое. Делатель любви будет сожителем  Ангелов и со Христом воцарится. Из любви и Бог Слово снизшел на землю. Любовию отверст нам рай и всем показан вход в Небо. Любовию примирены с Богом мы, которые были Ему врагами. Поэтому справедливо говорим, что Бог любы есть, и пребывали в любви в Бозе пребывает (1 Ин. 4, 16).

Если ум занят любовью к Богу и памятью о Нем, это смерть и поражение лукавому. Отсюда происходит и чистая любовь к брату, истинная простота и кротость, смирение, искренность и доброта, молитва и совершенное последование святым заповедям; через единственную и первую заповедь о любви к Богу поистине получают полноту добродетелей.

Посмотрим, какие признаки любви к Богу, чтобы не иметь вместо любви ложное мечтание о ней. Ибо ни в чем так не обманывается человек, как в любви. Признаки этой любви таковы: 1) Сам Господь указывает: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня» (Ин. 14: 21). Ибо истинно любящий Бога – всего, что противно Богу, бережется, и все, что Ему угодно, старается исполнять; почему и святые заповеди Его соблюдает. А отсюда следует, что те христиане не имеют любви Божией, которые о заповедях Его нерадят... 2) Явный признак любви Божией есть сердечная радость о Боге. Ибо что любим, о том и радуемся. Так и Божия любовь не может быть без радости. 3) Истинно любящий Бога презирает мир и все, что в мире, и к единому любимому своему Богу стремится. Честь, славу, богатство и все утехи мира сего, которых ищут сыновья века сего, считает за ничто. Ему достаточно одного Бога, несозданного и возлюбленного блага. В Нем едином он находит совершенную честь, славу, богатство и утешение. Ему один Бог – многоценный жемчуг, перед Которым все прочее ничтожно. Такой ничего ни на Небе, ни на земле, кроме Бога, не желает... 4) Истинно любящий Бога в незабвенной памяти имеет Бога, Его любовь к нам и благодеяния Его. Это видим и в любви человеческой. Ибо кого любим, того часто и поминаем. Так, кто Бога любит, часто о Нем поминает, размышляет. Им утешается и к Нему восхищается: «...ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6: 21). 5) Любящий с любимым желает быть неразлучным. Многие христиане желают быть прославленными со Христом Господом, но в бесчестии и поношении быть с Ним и крест нести не хотят. Просят Его быть с Ним во Царствии Его, но страдать с Ним в мире не хотят и тем показывают, что сердце их неправо, и истинно не любят Христа, и, по правде сказать, больше себя любят, чем Христа. Поэтому говорит Господь: «кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня» (Мф. 10: 38). 6) Еще один признак любви к Богу есть любовь к ближнему. Кто истинно любит Бога, тот любит и ближнего. Кто любящего любит, тот любит и любимого им. Источник любви к ближнему есть любовь к Богу, но познается любовь Божия от любви к ближнему. А отсюда ясно, что тот и Бога не любит, кто не любит ближнего, как учит апостол: «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» (1 Ин. 4: 20).

Нет в мире ничего такого, что могло бы отлучить от любви Божией сердце, в которое она вселилась.

Почему Господь не говорит: первая заповедь знать Бога, а потом любить? Пойду я для научения об этом к великому учителю церковному, святителю Иоанну Златоусту. Он учит так: «Не сказал Христос: познай Бога твоего, но «возлюби Его», ибо всякий любящий Бога от всего своего сердца не может не прийти к познанию Сына Его. Самая божественная любовь, живущая в нем, просвещает его». За это учение благодарим тебя, святой учитель Златоуст. Теперь мы знаем, почему первой заповедью является заповедь о любви, почему любовь сравнительно с познанием является первейшей и совершеннейшей для спасения. Причина в том, что скорее за любовью следует познание Бога, чем за познанием любовь. Знало еврейство Бога: «Знаем в Иудее Бог; у Израиля велико имя Его» (Пс. 75:2), но они не любили Его и потому как бы не знали: «Израиль не знает Меня, народ Мой не понимает» (Ис. 1:3). Здесь я вспомню еще и Давида. Этот боголюбец, желая некогда дать людям познание Бога и привлечь их к Нему Его особенными совершенствами, говорит: «Вкусите, и увидите, как благ Господь!» (Пс. 33:9). Отведайте, говорит он, и тогда узнаете, как благ Господь. По-видимому, можно было бы поспорить с Давидом, предостерегая его, что он говорит неправильно. Он не говорит: сперва увидите, а потом вкусите, но: «вкусите и увидите». Но здесь за него заступается один из великих церковных учителей, говоря: «Перестань укорять Давида за эти слова; он хорошо говорит: пристойнее сказать сначала «вкусите», а потом и «увидите» – вкусите любовью и увидите познанием. Если прежде не вкусите Его любовью, то не можете прийти к познанию Его, ибо никто не познавал Бога, пока не вкусит Его». Истинным признаком истинной любви Божией является еще и то, что Бога следует любить только ради Самого Бога, а не ради себя, то есть не ради своей личности, своей прибыли, и не ради того воздаяния, о котором писал апостол Павел: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Я не порицаю и той любви, когда кто любит Бога ради вечной награды, однако я не могу назвать ее истинной и совершенной. Ведь и наемник не служил бы господину, если бы не надеялся получить от него плату. Подобно этому и человек такой не любил бы Бога, если бы не ожидал награды. Истинная любовь та, которая, по апостолу Павлу, «не ищет своего» (1 Кор. 13:5), не заботится ни о какой награде и желает только того, чтобы усладиться в божественной любви. Что же Он предназначил любящим Его? Ничего иного, как только то, что «Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14:23). Не говорит: дам любящим Меня Царство, посажу их на престоле, дам в руки их скипетр, возложу на голову корону, приготовлю для них пир небесный; ничего такого Он не предлагает любящему Его. Но что же? Только то и обещает, что «придем к нему и обитель у него сотворим». Этим Он показывает нам, чтобы мы знали, что кто имеет истинную любовь к Богу, тот, кроме Самого Бога, не желает ничего: ни Неба, ни венцов небесных, ни сладостей райских. Но только одного Бога и желает, причем желает больше Неба и больше всех райских сокровищ. Итак, пусть каждый ищет у Бога, чего хочет; любовь же ищет только Самого Бога, ищет больше всех, хотя бы и вечных, благ и больше всякого создания: «А мне благо приближаться к Богу!» (Пс. 72:28).

Никто не может сказать: «Я неимущий, мне не из чего подавать милостыню». Ибо если ты не можешь давать столько, как богачи, складывающие дары свои в сокровищницу, то дай две лепты, подобно убогой вдовице, и Бог примет это от тебя лучше, чем дары богатых (Мк. 12:42; Лк. 21:2). Если и того не имеешь – имеешь силу и можешь служением оказать милость немощному брату. Не можешь и того? Можешь словом утешить брата своего. Итак, окажи ему милосердие словом и услышишь: «Не выше ли доброго деяния слово?» (Сир. 18:7). Если же и словом не можешь помочь ему, то можешь, когда огорчится на тебя брат твой, оказать ему милость и потерпеть во время его смущения, видя его искушенным от общего врага, и вместо того, чтобы сказать ему слово и тем более смутить его, ты можешь промолчать, этим окажешь ему милость, избавляя его душу от врага. Можешь также, когда согрешит перед тобою брат твой, помиловать его и простить его грех, чтобы и тебе получить прощение от Бога, ибо сказано: «Прощайте, и прощены будете» (Лк. 6:37). И так ты окажешь душе брата милость, прощая его грех против тебя, ибо Бог дал нам власть прощать друг другу согрешения, случающиеся между нами, если захотим; и, таким образом, не имея, чем оказать милосердие телу, ты помилуешь его душу. А какая милость более той, чтобы помиловать душу? Как душа драгоценнее тела, так милость, оказанная душе, больше милости, оказанной телу.

Кто такие милостивые? Те ли, которые раздают бедным деньги и кормят их? Нет, не это одно делает милостивым, надо, чтобы при этом было сердечное милосердие. И те милостивы, которые обнищали из любви ко Христу, ради нас обнищавшему, но, вспоминая о бедных, вдовах, сиротах и больных и не имея, что им дать, страдают жалостью о них и плачут, уподобляясь Иову, который говорит о себе: «Не плакал ли я о том, кто был в горе?» (Иов 30:25). Они, когда что имеют, с искренним радушием помогают нуждающимся, а когда не имеют, дают им убедительные наставления о том, что способствует спасению души, повинуясь слову того, кто сказал: даром получил, без зависти отдаю (Прем. 7:13). Таковы истинно милостивые, ублажаемые Господом Иисусом Христом. Такой милостью они, как лестницей, восходят к совершенной душевной чистоте.

Будем же воспламенять в себе любовь к будущим благам, потому что великая слава ожидает праведников, какой невозможно изобразить словом: они, восприняв нетленные тела по Воскресении, прославятся и будут царствовать вместе со Христом (40:504). Если хочешь сделаться равным апостолам – ничто не препятствует: довольно для тебя истинно исполнить одну добродетель – милостыню, чтобы ни в чем не быть скуднее апостолов.

Чтобы возлюбить Бога и в Боге – ближнего, необходимо очиститься от скотоподобного вожделения.

Когда земледелец сеет и мечет семена свои в землю, тогда глупый человек, не знающий какой плод прорастает из семени, смеется над этим, думая, что земледелец напрасно губит семена, бросая их в землю. Но земледелец, имея надежду, что семя его, брошенное в землю, принесет ему больший плод, чем посеяно, не перестает сеять. Так и несмысленные, глупые люди, видя, что христианин расточает имение и дает убогим, смеются, думая, что он губит свое имение. Люди думают, что только то имение не погибает, которое истрачено на видимое, то есть на суету и прихоти мира сего. Потому они и сами не на милостыню, но на плотские похоти тратят имения свои, а над теми, которые расточают и дают убогим, смеются. Смейся, человек, смейся, но после горько восплачешь и возрыдаешь.

Для любящих прискорбно не то, что за оскорбление любимого они терпят какое-нибудь зло, но прежде всего самое оскорбление любимого.

Имеющий любовь – имеет в себе Бога (8, 68). Кто не имеет в себе любви, тот лишается божественной благодати.

Любовь же заключается не в пустых словах... но в делах: например, в том, чтобы избавлять людей от бедности, помогать больным, освобождать от опасностей, покровительствовать находящимся в затруднениях, плакать с плачущими и радоваться с радующимися.

Господь взирал не на собственную высоту, но на пользу людей и, уничижив Себя, соблаговолил принять образ раба. Так и каждому из нас Он повелел взирать не на собственную выгоду, но иметь в виду пользу ближних... это снисхождение возводит на высоту почести.

Быть виновником любви — это великая мудрость. Уничтожь любовь — и разрушишь все, ниспровергнешь все.

Есть любовь в душе естественная, и есть от Святого Духа в нее изливаемая. Та, если захотим, приходит в соразмерное движение и от нашей воли, поэтому удобно расхищается злыми духами, коль скоро перестаем в усиленном напряжении держать свое произволение. А эта так пламенит душу любовью к Богу, что все части души прилепляются к неизреченной сладости Божественного возлюбления в безмерной некоей простоте расположения, ибо тогда ум, как бы чреват бывая от духовного <благодатного> действа <энергии>, источает обильный некий поток любви и радования.

Укажу вам дело, которое только и делает человека твердым в добре и хранит его таким от начала до конца: любите Бога всей душой вашей, всем сердцем вашим и Ему единому работайте. Тогда Бог даст вам великую силу и радость, и все дела Божии станут для вас сладкими, как мед; все телесные труды, умственные занятия, бдения и все вообще иго Божие будет для вас легко и сладко. По любви, впрочем, Своей к людям Господь посылает иногда на них противности, чтобы не величались, но пребывали в подвиге, и они испытывают вместо мужества – отяжеление и расслабление, вместо радости – печаль, вместо покоя и тишины – волнение, вместо сладости – горечь, многое и другое подобное бывает с любящими Господа. Но, борясь с этим и побеждая, они более и более крепнут. Когда же наконец все это совсем преодолеют они, тогда во всем начнет быть с ними Дух Святой, тогда не станут они более бояться ничего плохого.

Согласно с природою одно только Божество должно быть предметом любви и вожделения; кто приобщился Его, тот сделался причастным всех благ.Красота Твоя, Владыко Христе, неизъяснима, образ несравним, великолепие неизреченно и слава превышает ум и слово. Твой нрав, Твоя благость и кротость превосходят помышления всех земнородных. Поэтому и желание и любовь к Тебе превосходят всякую любовь и желание смертных. Ибо насколько Ты, Спасе, превосходишь все видимое, настолько сильнее и любовь к Тебе, которая затемняет всякую человеческую любовь, отвращает от любви к плотским наслаждениям и скоро прогоняет все похоти. Ибо похоть страстей поистине есть тьма, и совершение постыдных грехов – глубокая ночь; влечение же и любовь к Тебе, Спасе, есть свет. Поэтому, воссияв в боголюбивых душах, она тотчас прогоняет тьму страстей и чувственных наслаждений и водворяет день бесстрастия. О дивное и нежданное дело Всевышнего Бога! О сила таинств, сокровенно совершающихся! Ты даруешь нам и преходящее, и вечное. Ты даешь земное с небесным и настоящее с будущим, как Создатель всего, имеющий власть над земным и небесным. Итак, зачем же мы, несчастные, любим людей более, чем Тебя, и жалким образом служим им более, чтобы получить от них ничтожную и непрочную награду? Мы предаем им наши души и тела, чтобы они пользовались ими, как ничтожными и отвергнутыми сосудами, и хотя мы Твои члены – Владыки всего, повторяю, святые члены святого Господа, Который ни от кого независим в Своей власти, не страшимся добровольно предлагать их скверным демонам для постыднейшего греха. Итак, кто из верных рабов Твоих удержится от слез? Кто не оплачет также нашей своенравной дерзости? Кто не испытает благоговения перед таким долготерпением Твоим, Боже? Кто не ощутит трепета перед воздаянием на Божественном Суде, то есть перед нестерпимым и вовеки неугасимым гееннским огнем, где плач и скрежет зубов, и скорбь неутешная, и невыразимая мука? Но, о Солнце, Создатель этого видимого нами солнца, и луны, и звезд, и света, и всей природы, сокрой меня от них во свете Твоем, чтобы я, созерцая в нем одного Тебя, Слово, не видел мира и того, что в мире, но и видя, был как бы невидящим, и слыша, как бы не слышал. И как бывает с сидящими во тьме житейских удовольствий и тьме славолюбия: видя, они не видят Твоей Божественной славы, и слыша, совершенно не разумеют Твоих заповедей и повелений; так будет и со мною во свете Твоем, когда я и видя не буду видеть мира и того, что в мире. Ибо кто, видя Тебя и чувствуя себя озаренным Твоею славою и Божественным Твоим светом, не изменился умом, душою и сердцем и не удостоился всевластно, Спаситель, видеть иначе и слышать таким же образом? Ибо ум, погружаясь в Твой свет, просветляется и делается светом, подобным славе Твоей, и называется Твоим умом; так как удостоившийся сделаться таковым – удостаивается тогда и ум Твой иметь и делается с Тобою безраздельно единым. И как не будет он все видеть и слышать бесстрастно, как Ты? Сделавшись богом по благодати, как пожелает он вообще чего-либо чувственного, какой-либо скоропреходящей и тленной вещи, либо иной, суетной славы – тот, кто стал превыше всего этого и выше всякой видимой славы? Ибо как тот, кто стал превыше всего видимого и приблизился к Богу, лучше же, кто сам наименовался богом, захотел бы искать славы или роскоши от поверженных на землю? Ибо они поистине для него – позор и поношение, уничижение и бесчестие. Слава же для него, и утеха, и богатство – Бог Троица и все Божие и Божественное, Коему подобает всякая слава, честь и держава всегда, ныне и во все веки. Аминь.

Одно дело – не печалиться и не гневаться при бесчестиях, поношениях, искушениях, и другое – желать их и благодарить, когда они случатся. Одно дело – молить Бога о тех, кто причиняет это, другое – прощать, и третье – запечатлевать в уме лицо каждого из них и целовать их бесстрастно, как искренних друзей своих, со слезами чистой любви, так, чтобы на душе не было совершенно никакого знака оскорбления или страсти. Еще больше всего сказанного, когда кто в самое время искушения такое же имеет расположение и к тем, которые поносят его в лицо или клевещут на него, и ко всем другим, кто или осуждает его, или презирает, ставит ни во что, или плюет в лицо, еще и к тем, кто притворяются друзьями, а тайно действуют против него, и это не утаивается от него, но он это знает. Из этого опять высшее и совершеннейшее без сравнения есть, мне кажется, то, если человек совсем забывает искушение, которое претерпел, и никогда не вспоминает тех, кто его опечалил... но относится к ним, как к своим друзьям, без всякого различения... Все это дела и совершенства мужей, ходящих во свете. Те же, кто чувствует, что они далеки от таких порядков и правил жизни, пусть не обольщаются и не обманывают себя, но знают достоверно, что они ходят во тьме.

Кто исполняет волю Божию из-за страха мук, тот еще новоначальный. Другой же исполняет волю Божию из-за самой любви к Богу. Эта любовь приводит его в совершенный страх, потому что такой стремится и соблюдает верность воле Божией не для того, чтобы избегнуть вечной муки, но потому, что, вкусив самой сладости пребывания в Боге, боится отпасть, боится лишиться ее.

Святое слово Божие хвалит и ублажает милостивых и щедрых к убогим: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:7). «Блажен, кто помышляет о бедном» (Пс. 40:1). Дела милости перед всем миром превозносятся праведным Судией Христом и в прочих местах святого Писания (Мф. 25:33–41). Христианин! если хочешь быть участником этого блаженства, будь милостив и щедр к убогим. Много имеешь – много и давай; мало имеешь – мало и давай, но давай от усердия. Милостыня судится не по количеству, но по усердию дающего: «Доброхотно дающего любит Бог» (2 Кор. 9:7). Даешь сейчас в руки нищих и убогих, но от рук Христовых примешь во много раз больше. Давай, не бойся: «... Не погибнет данное, ибо верен Обещавший» (Евр. 10:23).

Видишь, что все созданное всем равно служит. Солнце, луна, звезды всех равно освещают; воздух всем равно сохраняет жизнь; земля всех равно содержит и питает; вода всех равно содержит и напояет – всех, повторяю, равно, то есть богатого и нищего, славного и неславного, господина и раба. Это учит нас, что и блага наши, данные нам от Бога, должны стать общими для нас и ближних наших. Хлеб наш, одежда наша, разум наш, дома наши – должны стать общими для ближних наших. Видишь еще, что каждое создание другому, высшие стихии низшим помогают. Солнце воздух и землю освещает и согревает; облака воздух и землю орошают; воздух для дыхания животных служит; земля подает пищу нам и скотам нашим. Все это учит нас, что тем более мы, как разумное творение, должны друг другу помогать: богатый – нищему; разумный – неразумному; здоровый – немощному; свободный – заключенному; сильный – обижаемому; властный – беззащитному и прочее. Поэтому такие слова: «Что мне за дело до него?» – из пределов христианских должны быть изгнаны.

Не нужно провожать слезами доблестного воина, идущего на брань, где он может претерпеть раны и смерть, потому что он возвратится победителем. Надо плакать о тех, которые выходят на разбой и человекоубийство, особенно когда совершают злодеяние и потом, когда бывают наказаны. Вот почему Христос, когда шел на Крест как победитель, не только не одобрил плачущих жен, но и запретил им плакать. Известно, что сострадание доставляет утешение страдающему невольно, а страдающему по своей воле оно обидно. Христос добровольно шел на страдание, чтобы уничтожить смерть и низложить диавола, а женщины плакали о том, Кого справедливо было прославлять и сопровождать рукоплесканиями. Непозволительно было оплакивать победителя греха, спешившего не только умертвить и связать диавола, но и освободить плененных им.

Всякого человека, кто и каков бы он ни был, например, родителям – детей и детям – родителей, мужу – жену и жене – мужа, и прочее, до тех пор должно любить, пока эта любовь согласна с любовью Божией. А в противном случае любовь к человеку должна уступить любви Божией. Особенно же любовь к собственной жизни нельзя предпочитать любви Божией: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37). Потому что Бога должно любить больше всякого создания, больше всякого человека и больше себя самого.

Любовь всех любит, добрых и злых не исключает из своего благоволения и благотворения, в чем она подражает Небесному Отцу, «ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5:45). Он уподобляется солнцу, которое и освещает, и согревает ругающих и хвалящих его; уподобляется плодовитому дереву, которое и своего хозяина, и чужого питает своими плодами; уподобляется источнику, который и засоряющих, и очищающих его напояет; уподобляется коню, который возит и кормящих его, и бьющих; уподобляется земле, которая и возделывающим ее, и плюющим на нее подает свои плоды. Таков нрав любви. Она не смотрит на лица, не разбирает чина и родства, близости и дальности, приязни и неприязни; не спрашивает, кто этот человек, нуждающийся в плоде его любви, брат или не брат, родственник или не родственник, единоплеменник или иноземец, приятель или неприятель, добрый или злой. Каждому дарует она теплоту свою, кто хочет и требует этого; тот ей и родной, кто беден; там она близко подходит, где нужда. Бедствие и нужда человеческая, как родство ей, и ее к себе привлекает. Недостойно христианина любить только любящих его; так поступают и язычники, которые не знают Истинного Бога и не принимают Христа, как говорит Господь: «если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф. 5:46–47). Христиане должны превосходить в любви язычников и проявлять совершенство. Поскольку христиане возрождены святым Крещением и обновлены к Вечной и новой святой Жизни, не только друзей, но и врагов своих должны любить. В этом познается истинная христианская душа.

Мы должны заботиться не только о своем спасении, но и о спасении ближних, иначе и сами не спасемся. Воин, который во время сражения старается только спасти самого себя бегством, вместе с собою губит и других; напротив, мужественный, сражаясь для защиты других, вместе с другими спасает и себя самого. А так как наша жизнь <христианская> есть тоже <духовная> война, и притом жесточайшая из всех войн... то будем вступать в сражение так, как повелел Царь наш Иисус Христос, с готовностью поражать, убивать и проливать кровь <невидимых> врагов наших, заботясь о спасении всех, укрепляя стоящих и поднимая падших. Многие из наших братий ранены в этом сражении, истекают кровью, и нет человека, который бы помог им: ни народ, ни священники, ни покровитель, ни друг, ни брат не заботятся о них, но каждый печется о самом себе. Этим мы и унижаем достоинство своих подвигов, потому что величайшее дерзновение перед Богом и похвала принадлежит только тому, кто <подобно Богу> печется не о своей пользе. Оттого-то мы бываем слабы, и нас легко побеждают как люди, так и диавол, что ищем только своего и не укрепляем, не ограждаем друг друга любовью о Боге.