Святые «О Любви»

Любовь может пребывать неизменно твердою, потому что умеет переносить все.

Кто любит Господа так, как нужно любить, тот старается и заповеди Его соблюдать, потому что искренне расположенный к кому-либо старается все делать, чем может привлечь к себе его любовь.

Милость, исходящая из поврежденного человеческого естества, противна правде; милость, изливающаяся из заповедей Евангелия находится в неразрывном союзе с правдой Божией, служит выражением ее.

Человеколюбие есть подобие Богу, так как оно благотворит всем людям, и благочестивым и нечестивым, как и Сам Бог благотворит.

Получив заповедь любить Бога, мы получили также и силу любить, вложенную в нас при творении.

Оставление ближним согрешений их перед нами, их долгов есть собственная наша нужда: не исполнив этого, мы никогда не достигнем состояния, способного принять Искупление.

Милость – великая добродетель, которой человек уподобляется милостивому Богу. «Милостивые... помилованы будут» (Мф. 5:7). За милость обещается Царство Небесное (Мф. 25:34). Кто милует нищего, взаймы дает Богу, от Которого в будущем веке воспримет непременное воздаяние. Чем больше милость, тем большая награда будет за нее: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнёт; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9:6). «Суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2:13). И Христос немилостивых отсылает в огонь вечный. Если Христос отсылает в огонь вечный немилостивых, которые не дают от своего, что будет тем, которые чужое добро грабят?

Закон любви понуждает и на то простираться, что выше силы.

Никто не может искренно любить или веровать иначе, как если он не имеет себя самого судьей себя.

Любовь производит усердие, усердие же побуждает держаться правильного пути, а путь неправды делает ненавистным.

Причина любви к ближним одна – Христос, почитаемый и любимый в каждом ближнем.

Смотри, чтобы за несострадательность не быть тебе преданным... какому-либо неожиданному и непереносимому искушению.

Человеческой милостью почти всегда нарушается правосудие, а правосудием устраняется милость. Напротив того, в Божественном законе суд и милость являются в чудном союзе.

Проявим дело любви к нашим братьям во Христе принесем эту превосходную жертву – милость, которой жаждет от нас Господь, оказывая ее нуждающимся, обращая на правый путь заблуждающихся, какое бы ни было это заблуждение, какая бы это ни была нужда, заступаясь за обиженных, поддерживая лежащих в немощи, будь то страдающие по причине видимых врагов или болезней или по причине злых духов и страстей бесчестия, посещая заключенных в темнице, а также перенося поступающих против нас и угождая друг другу в страхе Божием, хотя бы кто и имел на кого неудовольствия, потому что и Христос угождал нам всеми способами: делами и словами. Всем, чем обладаем, явим любовь друг к другу, чтобы и от Бога получить нам любовь и быть благословенными Им и наследовать обетованное нам от сложения мира – уготованное Небесное Вечное Царство.

Кто те, которые говорят: «Мы ели и пили перед Тобою...» и слышат в ответ: «Не знаю вас» (Лк. 13:26–27)? Может быть, те, о которых писал апостол: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими... и имею всякое познание и всю веру... и если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13:1–3). Научен же этому апостол Господом, который сказал о творящих добрые дела «перед людьми с тем, чтобы они видели» их, что они «уже получают награду свою» (Мф. 6:1–2). Ибо делаемое не из любви к Богу, но ради похвалы от людей, каково бы оно ни было, находит себе не похвалу за почитание Бога, но осуждение за человекоугодие, или за самоугодие, или за упорство, или зависть, или за какую-нибудь подобную вину. Поэтому Господь все подобное называет делом неправды, когда сказавшим: «Мы ели и пили пред Тобою» отвечает: «Отойдите от Меня, все делатели неправды» (Лк. 13:27). И как же не «делатели неправды» те, которые злоупотребляют дарами Божиими для поиска собственных удовольствий? Таковы, например, были те, которым противопоставляет апостол верных: «Мы не повреждаем слова Божия, как многие» (2 Кор. 2:17); и те, «которые думают, будто благочестие служит для прибытка» (1 Тим. 6:5), и многие подобные. От всего этого чистым показал себя тот же апостол: «Угождая не человекам, но Богу, испытующему сердца наши. Ибо никогда не было у нас перед вами ни слов ласкательства, как вы знаете, ни видов корысти: Бог свидетель! Не ищем славы человеческой ни от вас, ни от других» (1 Фес. 2:4–6).

Ни в каком слове невозможно по достоинству прославить любовь, эту небесную лестницу. Любовь сопрестольна Отцу, любовь соединяет земное с небесным; для достойной похвалы ее недостанет языка, ни находчивости ума; само же дело показывает, что любовь — начальница лучшей жизни. Она облекает творение Божие совершенным благолепием, она — воспитательница многих в единении, устроительница сонмов человеческих в виде Ангелов и людей, наподобие единой и святой красоты. Будучи единым образом, любовь дает образ всей разумной твари для уподобления Богу; Бог почивает не в чуждых Его, но в имеющих родиться от Него и соединенных с Ним.

Любовь и без мученичества делает учениками Христа, а мученичество без любви не могло бы сделать этого.

Люди ищут легкой, а не тяжелой работы. Иисусу работать легко. Не велит Он камни носить, не велит горы разрывать и прочее, этому подобное, делать рабам Своим. Нет, ничего такого не слышим от Него, но что? – «любите друг друга» (Ин. 13:34; 15:12, 17). Что легче, чем любить? Тяжко ненавидеть, ибо ненависть мучит; но любить сладко, ибо любовь радует. Сам Он об этом свидетельствует: «...иго Мое благо, и ноша Моя легка» (Мф. 11:30). Возьмем, возлюбленный христианин, на себя благое иго Христово, понесем Его легкую ношу и последуем Ему.

В собственном смысле милостив тот, кто оказывает благодеяние, но не разглашает о бедствиях страждущих. Делающий добро ради самого добра заслуживает большую награду, чем делающий это ради награды. А если человек делает это ради награды от Бога, будет поставлен во втором ряду. И если делает ради похвалы, и получит то, ради чего сделал. Но кто не делает должного ни ради самого добра, ни ради Божией награды, ни ради человеческой похвалы, тот, по моему мнению, даже и не человек, а злой демон. Итак, по какой же причине, выслушав божественный глагол, повелевающий: «Не творите милостыни вашей перед людьми» (Мф. 6:1), ты, не делая ничего сам, обвиняешь делающих из честолюбия? Насколько сохраняющий целомудрие ради славы человеческой выше того, кто не сохраняет его даже и ради славы, настолько же делающий по славолюбию лучше вовсе не делающего, потому что первый стыдится людей, а последний не стыдится ни людей, ни Бога.

Любовь, имеющая основанием Христа, тверда, постоянна, непобедима; расторгнуть ее не может ничто – ни клевета, ни опасности, ни смерть, ни что-либо другое.

Неблагопотребна и чистая любовь, если возмущена ревностью.

«Невозможно мне любить врагов и творить им добро». Неправда. Возможно было Давиду, который плакал о погибших врагах своих Сауле и Авессаломе. Плач о гибели врагов есть явный признак любви к врагам (2 Цар. 1; и 18; 19:1–4). Возможно было святому Стефану, который за врагов своих, побивающих его камнями, молился: «Господи! не вмени им греха сего» (Деян. 7:60). Возможно было и всем святым, значит, возможно и тебе. Ты человек, и они были люди, ты немощен, и они такую же немощь имели.

Как любовь и дела любви являются исполнением всех добродетелей, так ненависть и дела ненависти, немилосердный образ действия, воля ни с кем ничем не делиться — являются полнотой греховности; и как человеколюбию соответствуют и присущи добродетели, так ненависти — грехи, и потому даже ею одной люди осуждаются (свт. Григорий Палама, 26:53—54).
Имея любовь друг к другу, мы имеем любовь истинную, нелицемерную и делами ее обнаруживаем: в том, чтобы ничего и не говорить, и не делать, более того — даже и не допуская слушать того, что оскорбительно или вредно для нашей братии, как и возлюбленный Христу Богослов научил нас, говоря: «Братие, не любите словом и языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3:18).

О, любовь! Сожительница Ангелов, совоспитанница отцов, сослужительница пророков, сподвижница мучеников, сопричастница апостолов, союз Церкви! Любовь не знает войны, не имеет врагов, водворяет мир; любовь укрощает жаждущий крови гнев, делает достойными уважения одаренных разумом людей; любовь, не вмещающаяся в мире, обитает в смиренном сердце; любовь, сладчайшая меда и молока, доставляет сладость не только устам, но изливает ее и в глубину сердца; любовь соединяет всех, ею утверждается земное и умножается небесное.

Возлюбим Христа, как должно любить, – в этом великая награда, в этом Царство и радость, наслаждение и слава, неисчислимое блаженство, которого нельзя ни выразить словом, ни понять умом.

Любовь земные дела наши делает ввысь восходимыми.

Спросил Господь апостолов, как они Его понимают? В лице святого апостола Петра они отвечали: «Ты Христос» (Мк. 8:29). Не вдруг созрело это исповедание, но, созрев, осело в глубь сердца и стало источным его направителем. Оно омрачилось смертью Господа, но не поколебалось. И будучи воскрешено еще в большей силе Воскресением, стремило апостолов во всю их жизнь на проповедь всему миру. Есть момент и у каждого верующего, когда он всеми силами своими изрекает: «Ты – Христос, Господь Мой и Спаситель. Ты спасение мое, свет мой, сила моя, утешение мое, надежда моя и Жизнь Вечная». Тогда он готов сказать с апостолом: «Кто отлучит нас от любви Божией?» (Рим. 8:35) – подобно ему начинает гнаться за всем угодным Христу Господу, пока придет «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4:13).

Любовь к Спасителю – это действие Духа, или существенное Его присутствие, ипостасно видимое внутри меня, как свет. Свет же этот ни с чем не сравним и весь невыразим.

Учение Евангелия выражает любовь к ближнему исполнением относительно него всесвятых заповеданий Господа; удовлетворение пожеланиям и прихоти человеческой они признают душепагубным человекоугодием и страшатся его так же, как страшатся и избегают самолюбия.

Всюду вражду прекращайте и любовь насаждайте. Любовь друг к другу пусть будет у вас долгом, никогда не исполнимым.

Для того Бог и вложил в родителей любовь к нам, чтобы в них мы имели наставников в добродетели.

От того бывает, что любовь созидает, что она не завидует, и не огорчается на завидующих, и не разглашает о себе всенародно того, что достойно завидования; она не почитает себя уже достигшею совершения (Флп. 3:12), и чего не знает, о том не стыдится признавать свое неведение. Таким образом она предохраняет ум от превозношения и всегда располагает его преуспевать в познании.

Имеющий любовь не умеет по рвению завидовать, не превозносится, как высокоумный и дерзкий, не надмевается ни перед кем, не бесчинствует, творя неподобное в отношении к ближнему, не себе только полезного ищет, но и что полезно ближнему, не раздражается на того, кто опечаливает его, не вменяет во что-либо, если иногда придется пострадать что злое, не радуется о неправде друзей, но сорадуется об истинной правде их, все находящее на него печальное покрывает, всему в простоте и незлобии верует, все обетованное нам Богом получить надеется, всякие искушения претерпевает, не воздавая злом за зло, и никогда от любви к ближнему не отпадает делатель любви (1 Кор. 13:4—8).

Возлюби Бога всей своей душою, как Он возлюбил тебя, сделайся храмом Божиим, и вселится в тебя Всевышний Бог.

Премилосердный требует любви от того, кто хочет прийти к Нему. И если приносит он любовь и слезы, принимает и дар.

Любовь, кроме пользы, доставляет еще великое удовольствие, а труда никакого и, как добрая пчела, собирая добро отовсюду, слагает его в душе любящего.

Любовь есть всесовершающий и просвещающий Свет. Однако же этот Свет не от мира, ни вообще что-либо из мира и не тварь, так как Он несозданный и пребывает вне всех тварей, как нетварный среди тварных вещей.

Если кто не заботится о первой и великой заповеди – о любви к Богу, которая при содействии Божием образуется в нас из внутреннего расположения, доброй совести и здравых мыслей о Боге, и начнет заботиться о втором, только внешнем служении, тот не сможет исполнять это служение чисто и здраво.

Истинная любовь ко Христу происходит от истинной веры во Христа и от Духа Святого. Ибо вера удостоверяет верного, что Христос есть истинная жизнь, истинное блаженство, истинная и вечная радость и сладость, и без Него истинного блаженства не может быть. И так просвещенное верою сердце через благодать Святого Духа разжигается к любви высочайшего добра, которое есть Иисус Христос, Сын Божий, с Отцом и Святым Духом. И чем более познается Христос, ощущается благодать Его в сердце верного, тем более разгорается любовь к Нему; чем более познается добро, тем больше нравится. Ибо любить добро без познания его не можем, как не можем познать сладости меда, не вкусив его. Поэтому и написано: «Вкусите, и увидите, как благ Господь» (Пс. 33:9).

Достигшие этой равноангельской степени соединения с любовью часто забывают телесную пищу; думаю же, что они очень часто и не желают ее.

Милосердного и человеколюбивого Бог принимает и любит, и если это будет праведник – сплетает ему светлейшие венцы, а если грешник – прощает ему грехи в награду за сострадание к подобному себе рабу.

Предложил Господь заповедь о любви к Богу и ближним и тотчас дополнил ее учением о Своем сыновстве Богу и Божестве (Мф. 22:35–46). Почему это? Потому, что истинная любовь к Богу и людям возможна не иначе как под действием веры в Божество Христа Спасителя, в то, что Он есть воплотившийся Сын Божий. Такая вера возбуждает любовь к Богу, ибо как не любить столь возлюбившего нас Бога, Который и Сына Своего Единородного не пощадил, но предал Его за нас? Она же доводит эту любовь до полноты совершения, или до того, чего она ищет; а любовь ищет живого союза. Чтобы достигнуть этого союза, надо победить чувство правды Божией, карающей грех; без этого страшно приступать к Богу. Чувство же это побеждается убеждением, что правда Божия удовлетворена крестной смертью Сына Божия. Убеждение такое от веры; следовательно, вера открывает путь любви к Богу. Это первое. Второе: вера в Божество Сына Божия, ради нас воплотившегося, страдавшего и погребенного, дает образец любви к ближним, ибо то и любовь, когда любящий полагает душу свою за любимых. Она же дает и силы к проявлению такой любви. Чтобы иметь такую любовь, надо стать новым человеком, вместо эгоистического – самоотверженным. Только во Христе человек становится новым творением; во Христе же бывает тот, кто верой и благодатным возрождением через Святые Таинства, с верой принимаемые, соединяется со Христом. Отсюда выходит, что желающие без веры сохранить у себя, по крайней мере, нравственный порядок, напрасно ожидают этого. Все вместе – человека разделить нельзя. Надо всего его удовлетворять.

Не имеет цены перед Евангелием любовь от движения крови и плотских чувствований.

Зная, что ни нищета, ни мучение и ничто другое не может спасти нас, если мы не имеем высокой любви, будем приобретать ее прежде всего, чтобы через нее нам получить и другие блага, настоящие и будущие.

Насколько несокрушима стена, укрепленная связями из огромных камней и защищающая от вражеских приступов, настолько несокрушим союз святых, гармонированный узами любви и отражающий искушения диавола.

Мудрость, превозмогшая страх и перешедшая в любовь, делает нас Божиими друзьями и из рабов сынами.

Любовь усвояет себе общего всех Господа: такова уже любовь. Любящий желает видеть не только самого любимого и не только дом его, но и преддверие; и не только преддверие дома, но и самую улицу и переулок, и если увидит хоть одежду или обувь друга, думает, что перед ним сам друг его.

Охлаждение любви — следствие умножения беззакония. Оно ведет к себялюбию, оно разрывает и рассекает тело, ослабляет и разрушает его.

Земное богатство может быть украдено и отнято сильнейшими, а душевная добродетель – приобретение безопасное и неокрадываемое, спасающее и после смерти. Тех, кто так рассуждает, не увлекает призрачный блеск богатства и других утех.

Милостыня есть благо и Божий дар, и подаяние милостыни уподобляет нас, по возможности, Самому Богу.