Загрузка плеера...

Но, может быть, кто-нибудь скажет: какая обида Христу Богу от того, что кто-либо оскверняет свое тело блудным грехом? Воистину, в этом Ему великая обида, ибо тело каждого христианина – не его, а Христово, согласно словам Писания: «Вы – тело Христово, а порознь – члены» (1 Кор. 12:27). И не подобает тебе осквернять и загрязнять тело Христово делами плотскими, сладострастными, кроме законного супружества. Ибо ты дом Христов, по словам апостола: «Храм Божий свят; а этот храм – вы» (1 Кор. 3:17); и разве тот, кто захотел бы выгнать хозяина из его собственного дома, не нанес бы ему величайшей обиды? Да, нанес бы. И изгнанный из дома своего хозяин взял бы меч или что-либо другое и воздвиг бы брань на изгнавшего его. Так и Христос Господь, изгоняемый нами из нас самих, из собственного дома Его, нашими скверными плотскими делами, терпит от нас обиду и берет меч в руки, чтобы воздать нам за Свою обиду. Посмотрим, как неугоден Господу всякий, кто не борется со страстями своего тела, не побеждает, а любит их, кто не угашает в себе огня похоти, но еще более разжигает его, влекомый сластолюбием, как говорится в Писании: «Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью» (Иак. 1:14). Желающий же упорно сопротивляться страстям своим ради любви Христовой чем может побеждать их? Умерщвлением самого себя. «Умертвите,– говорит святой Павел,– земные члены ваши» (Кол. 3:5). Таков был этот святой подвижник, говоривший себе: «Усмиряю и порабощаю тело мое» (1 Кор. 9:27). И никто не может иначе победить свою обуреваемую страстями плоть, как только умерщвлением ее. Каждый сам может достаточно видеть в житиях святых, как многие истомляли себя различными умерщвлениями, угашая в себе пламень плотского вожделения. Достаточно сказать, что умертвивший свои страсти есть добрый подвижник и бескровный мученик.


Димитрий Ростовский  

А что вам попущением Божиим попущена брань блудных помыслов, а особенно мечтаний бесовских, то об этом не удивляйтесь много, что таковую скаредность всезлобный враг в мечтах представляет! Но только, любимая моя дочь, знай, что это попущение вам попустилось не просто! Но за осуждение других из слабопадающих: видно, в мыслях своих тайно осуждала и презирала. А поэтому тайно и благодать Божия отходит неподалеку от нас, и враг жадный, увидя нас, беззащитных, отомщает и повергает в таковые безместные и скаредные помышления воображения. Но мы, этим событием наказавшись и до изнеможения утомившись, и как уязвленные и израненные, прибегнем ко Всеистинному Врачу душ и телес наших Господу нашему Иисусу Христу, как младенствующие и познавшие на самом опыте свою немощь и ничтожество! И да просим Всемилостивого Бога, да Сам Он отомстит сопернику нашему соблазнителю диаволу за нас, слабых и впадающих в его горестями наполненные сети. И да сохранил бы нас немощнейших от всех стрел вражиих.


Лев Оптинский (Наголкин)  

Из всех страстей две особенно жестоки и тяжки: блуд и уныние, т. е. леность, когда они овладевают душою и расслабляют ее. Они тесную имеют одна с другою связь и сочетание, оттого с ними трудно бороться и их преодолевать, совсем же победить для нас и невозможно. Первая обилует в вожделетельной силе души, но объемлет обе части естественного нашего состава — и душу и тело, разливая сласть свою по всем членам. Вторая, держа владычественный ум, охватывает, как плющ, всю душу и плоть, и все естество наше делает ленивым, расслабленным, как бы параличом разбитым. Отгоняются они, хотя прежде блаженного бесстрастия не побеждаются вконец, когда душа в молитве получает силу Духа Святаго, которая, подав ей отраду, крепость и глубокий мир, обвеселяет ее в сердце успокоением от тиранства их. Та <блудная страсть> — начало, госпожа и царица сластей, — преимущая сласть сластей и спутница ее леность, наводящая тристатов фараоновых, суть непобедимая колесница. Чрез них привзошли к нам бедным в жизнь все страсти.


Григорий Синаит  

Зачем ты сеешь там, где самая нива усиливается погубить плод, где множество причин бесплодия, где прежде рождения совершается убийство, так что ты не только предоставляешь блуднице оставаться блудницею, но и делаешь ее убийцею? Видишь ли, как от пьянства происходит блуд, от блуда прелюбодеяние, от прелюбодеяния убийство, или, правильнее сказать, нечто хуже убийства, я даже не знаю, как и назвать это, так как здесь не умерщвляется рожденное, но самому рождению полагается препятствие. Итак, что же? Не значит ли это, что ты оскорбляешь дар Божий, борешься с божественными законами, стремишься как за благословением за тем, что есть клятва, сокровищницу рождения делаешь сокровищницею убийства; женщину, сотворенную для деторождения, располагаешь к убийству? Ведь порочная женщина, чтобы всегда быть приятною и привлекательною для своих любовников и выманивать от них больше денег, не отказывается и это сделать и тем собирает великий огонь на твою голову, так как хотя решение на преступление и принадлежит ей, но главною причиною бываешь ты. Отсюда возникает и идолослужение. Многие женщины, чтобы сделаться приятными, употребляют наговоры, возлияния, любовные снадобья и другие бесчисленные средства. Но, несмотря на столь великий позор убийства и идолослужения, многим это дело представляется безразличным, многим и из тех, которые имеют собственных жен: здесь-то и бывает наибольшее стечение пороков. Здесь приготовляются врачебные средства не только против плода в утробе блудницы, но и против оскорбленной супруги, здесь бывают тысячи злоумышлений, призывание демонов и вызывание мертвых, отсюда возникают ежедневные ссоры, непримиримая борьба и поминутные столкновения.


Иоанн Златоуст  

Блудник сам себе вредит, сам себя пронзает стрелою бесчестия. Вор решается на воровство, чтобы питать тело, а блудник заботится об ограблении собственной плоти. Корыстолюбивого побуждает к хищению мысль о приобретении корысти; блуд же наносит ущерб чистоте тела. Завистливому причиняет страдание слава другого, а блудник сам создает собственное бесславие. Ибо что бесчестнее бремени блуда? Всякое рабство греху бесславно, ибо бесчестит благородство души; но блудник есть самый бесславный раб греха, ибо осужденный им выгребать свои нечистоты, он собирает кучи скверн и исправляет нечистую работу. Не гнусно ли ходить около нечистот, тереться около предметов постыдных, иметь тело, не отличающееся от рваных одежд? Ибо какое различие между рваною одеждою и блудником? Он отторгается от тела Церкви, разрушается ежедневным гниением — греховными удовольствиями, отбрасывается, как ненужная одежда, лежит на поругание всем демонам. На нем диавол отпечатлевает свою гнилость. Внешнее положение блудника не менее дурно, как и внутреннее состояние. От него бегут в домах, отвращаются в собраниях; он оскорбление для сближающихся с ним, предмет презрения для враждебных ему, позор для родственников; его проклинают служители, он печаль родителям, посмешище для домашних, предмет для смеха и разговора соседям; его отвергают при попытках жениться; после брака он подозрительный супруг. Видя блуд матерью такого множества зол, апостол Павел заповедует победительное бегство: «избегайте блуда» (1 Кор. 6:18).


Григорий Нисский