Послушание

Послушание есть отказ от человеческого рассуждения даже при богатстве рассуждения.

Чудо же, воистину непостижимое и неизреченное, сотворил наш человеколюбивый Господь, что одною добродетелью или, лучше, одною заповедью можно немедленно восходить на небеса, как одним преслушанием низошли мы и нисходим в ад.

Совет и послушание чисты и угодны Богу только до тех пор, пока они не осквернены пристрастием.

Из мира перенесетесь вы к Богу и, временную жизнь оставляя, перейдете к жизни бесконечной, если до конца будете являть опыты верного послушания.

Послушание, действуя всецело по заповедям, устрояет лестницу из разных добродетелей, и их, как восхождения, располагает в душе.

Вне неуклонного послушания Церкви нет ни истинного смирения, ни истинного духовного разума; там обширная область темного царства лжи и производимого ею самообольщения.

Что делается против воли Божией, то сквернее всего, даже если это жертва или пост.

Кто попускает послушнику противоречить себе там, где не следует, тот обольщает его в этом деле и допускает отвергать обеты повиновения.

Живя со старшим, не позволь себе, не спросив его прежде, оказать благодеяние нищему. Не сделай этого тайно.

Если нам приказывают что-либо согласное с заповедью Господней, или содействующее ей, то нужно принимать это усерднее и тщательнее, как волю Божию.

Послушание есть совершенное отречение от своей души, действиями телесными показуемое. Послушание есть умерщвление членов телесных при живом уме.

Истинный послушник есть только тот, кто душу свою предал настоятелю и пребывает в воле его даже до крови.

Если тебе определено прислуживать, исполняй свое послужение с такою чистою и нелестною любовию, как бы ты служил самому Христу, а не человекам.

Предай сердце свое в послушание отцам своим — и благодать Божия будет обитать в тебе.

Ничто так не способствует молитве, как послушание, умертвляющее нас для мира и для самих себя.

Кто живет с отцом или братом своим, пусть не совещается ни о чем с кем-либо из посторонних, но о всем — с тем, кто живет с ним: в этом мир и послушание.

Послушание Божиему повелению обыкновенно дарует жизнь и бессмертие, а непослушание — мертвенность и тление.

...Огорчаемый непослушанием некоторых из сестер обители, старец со скорбью говорил: «Вот Бог отнял у меня слух и голос, чтобы не слышать, как вы просите благословения жить по своей воле, и чтобы не говорить, потому что не слушаетесь».

Что вы с помощью Божией располагаетесь в совершенное повиновение, это для вас и вообще для всех, по свидетельству святых отцов, душеспасительно.

Ты скорбишь, что водишься своей волей и не можешь предаться так, как отцы повелевают. Где же этого взять? Когда уже старец Паисий, в его время и в центре монашества, или в монашеской колыбели, – Святой Афонской Горе, не мог найти этого блага, то что говорим о наших бедственных временах? Оскудели старцы! Нет и учеников! Разве ты одна о себе так мечтаешь, что могла бы покориться с отвержением себя; живи хотя с равным себе и по возможности покоряйтесь друг другу, то Господь поможет созидаться вашему душевному городу, и спасение получишь несомненно благодатью Божией.

Диавол разными образами старается отторгнуть повинующихся от послушания, иногда их оскверняет телесными нечистотами, делает жестокосердыми и сверх обыкновения смущенными, иногда вводит их в состояние некоторой сухости, бесплодия, лености к молитве, сонливости и омрачения, для того чтобы внушить им, будто они не только никакой пользы не получили от своего повиновения, но и вслед истинного послушания не ходили, ибо диавол не попускает им уразуметь, что часто отъятие даров духовных, бывающее по распоряжению Промысла Божия, служит причиной глубочайшего смиренномудрия. Однако некоторые много раз отражали этого обольстителя терпением.

Помысел, который внушает тебе, якобы через менее суетное послушание ты бы скорее приблизился к молитве, есть не что иное, как сеть вражия, зазывающая нас в высокоумие и погибель. Безропотным исполнением твоего настоящего послушания ты отсекаешь свою волю, а встречающиеся при этом скорби доставляют тебе случаи к познанию себя, и если будешь от случающихся падений научаться смирению и самоукорению, то получишь несомненную пользу, а если послушаешь помысла, научающего тебя просить о перемене послушания, то этим самым и отпадешь от послушания, исполнив свою волю.

Писала ты еще о том, как нелегко переменить для тебя прежний куколь свой на наметку. – На это скажу тебе: послушание, которое окажешь этим начальнице, спасет тебя лучше, чем старый твой куколь, и если сердце твое не согласуется, как говоришь ты, со словами, так ты не верь ему.

Я прежде писал тебе и теперь повторяю то же, что все спасение твое состоит в твоем послушании, когда будешь проходить его по совести и благодушно. И это также писал, что послушание есть больше жертвоприношения и больше поста и молитвы, потому оно и спасительно, что с трудом и скорбью сопрягается, а ропот твой прогневляет Бога, за что и попускается тебе испытывать твои немощи, это самое и есть наказание Божие. А если бы проходила послушание твое с радостным предложением, то оно не было бы для тебя отяготительно, и сестры были бы к тебе лучше, и все дела шли успешнее, помощь Божия посылалась бы тебе за твое усердие. Итак, призови в помощь Бога и положи начало не тяготиться послушанием, а с любовью и ревностью по Боге проходить его, чего сердечно тебе желаю.

Пишешь, что столкновение и сообращение с людьми при твоем послушании обтесывает твое устроение, благодари Бога, что Он так печется о твоем спасении, а при сравнении ты можешь видеть, насколько настоящее послушание полезнее твоей келейной прежней жизни; ты там была как святая, не знала всех своих немощей, а теперь они у тебя перед глазами и на каждом шагу представляются. Познавая их и смиряя свое мудрование, при помощи Божией полагай исправление.

Мудрые и опытно-духовные сказали, что рассуждение выше всего, а благоразумное молчание лучше всего, а смирение прочнее всего; послушание же, по слову Иоанна Лествичника, – такая добродетель, без которой никто из заплетенных страстями не узрит Господа.

Апостол Павел как основание спасения и как главную потребность выставляет добродетель смирения и послушания, говоря: «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе. Он, будучи образом Божиим смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:5-8).
Если воплотившийся нашего ради спасения Сын Божий имел крайнее смирение и послушание до смерти, то тем более нам, непотребным и грешным рабам Его, хотящим наследовать спасение, всячески должно заботиться об этих главных добродетелях, то есть о смирении и послушании, где нет нарушения какой-либо заповеди Божией.

Старайся поступать во всем по заповедям Божиим и помни, что Господь присутствует и видит твое расположение сердца. Послушание исполняя, считай, что оно тебе поручено от Господа через человека и от усердия исполнения его зависит твое спасение.

Общее послушание более всего содействует к избавлению от гордости. На общем послушании человек обучается духовному искусству, если захочет и когда на вещи смотрит просто, многое принимая за шутку.

Зачем же Паша собирается уходить? Надо и помысел этот прогонять от себя. Послушание есть великая добродетель, и если вред какой думает она получить от послушания, то благодать Божия покроет ее, только чтобы сама не предавалась нерадению и беспечности.

Авва Дорофей говорит: «Я не знаю монаху иного падения, как последование своей воле». Теперь совершенно забыли происшествия, подобные этому: старец принимает ученика и испытывает его сначала словами, а потом дает послушание: «Иди (чуть ли не за три версты) в Египетскую пустыню, и вот эту сухую трость воткни в сухой песок, и ходи туда ежедневно два раза поливать, беря воду с собой из монастыря». Тот идет и втыкает, потом начинает ее поливать. И что-то долго он ее поливать ходил, кажется, более года. Конечно, диавол ему наводил помыслы: «Ну, смотри, не глупый ли твой старец? Велел поливать сухую палку, воткнутую в раскаленный песок». А послушник отвечает: «Ладно, ладно, говори, что хочешь, а я все-таки буду поливать!» Наконец старец говорит своему ученику: «Иди и пожни плоды твоего послушания». Тот идет, приходит на обычное место, где была воткнутая трость, а на том месте прекрасный оазис. Пальмы растут, и ключ так и бьет из-под земли.