Проповеди

Равнодушием своим не будем причинять вред мирянам, но делами научим их уважать благочестие.

Пастыри с помощью Слова Божия отворяют себе и другим дверь ко Христу, Источнику Жизни и вечного блаженства.

В рассуждении того, что не определено в Писании ясным повелением, должно увещевать каждого к лучшему.

Весьма смешно брать на себя власть над другими тому, кто не в состоянии властвовать собой. Кто не только не подчинил себе своих неистовствующих страстей, но и дал им свободу делать все, что хотят и могут, тот, воистину, будет смешон, покушаясь исправить других.

Не словами надлежит очаровывать слушателей, но деятельностью руководить зрителей.

Когда душа целомудренна, тогда не будет никакой потери от незнания красноречия; а когда она развращена, тогда бывает величайший вред, хотя бы язык был весьма изощрен, и тем больший вред, чем больше это искусство. Для должного занятия красноречием нужна добрая нравственность, а добрая нравственность не нуждается в пособии красноречия. Можно быть целомудренным и без этого знания, но никто никогда не приобретет силы красноречия без добрых нравов, проводя все время в пороках и распутстве.

Если сказать больше необходимого — не дело мужа, то написать больше необходимого — будет делом женским.
Поэтому, говорим ли, пишем ли, будем уважать соразмерность.

Лучше слово, чем подаяние (Сир. 18:16). Часто усердное слово утешает нуждающегося больше, чем подаяние.

Что холодная вода жаждущему в жар, то слово утешения брату в скорби.

Лучшим кормчим мы называем не того, кто может направлять корабль по тихому морю; но кто плывущих на нем проводит между скалами, волнами, бурями и ветрами; и врачом называем того, кто страдающего излечивает от бесчисленных болезней... и пастырем – того, кто соблюдает стадо в безопасности от бесчисленных волков и злоумышленников.

Грехи, сделанные против нас, будем прощать и оказывать снисхождение оскорбившим нас. Когда же грех совершается против Бога, тогда будем взыскательны, – это и нам принесет величайшую пользу, и принимающим исправление сделает немало добра.

Тех, которые более немощны в вере, должно щадить и тщательно возводить к совершенству; впрочем, щадить без нарушения заповеди Божией.

Врачу особенно свойственно общаться с больными и всегда находиться среди них, а не убегать и не удаляться от них.

Если кто не смирит себя крайне самоуничижением, то не может достойно разглагольствовать о величии Божием.

Любите пастырей как дети родителей. Пусть никто не противится, пусть никто не прекословит. Кто любит Христа, тот будет любить и священника, каков бы он ни был, потому что через него сподобился Причастия Страшных Таин.

Такова благодать Духа: она не заключает во множестве слов мало мыслей, но в кратких словах излагает много великих мыслей.

Тот, кто сеет учение в души послушные и исполненные благочестия, хотя бы бросал скудные семена учения, увидит богатую жатву, потому что мудрость слушателей прикрывает скудость говорящего.

Многоученая речь скорее затемняет, чем просветляет.

Один проповедник говорит проповеди, чтобы показать себя, получить славу и похвалу слушателей и получить высокую степень, другой проповедует, чтобы помочь людям. У этого доброе намерение, а у того злое.

Напрасная трата денег делает иногда ущерб имению, а слово, произнесенное без рассуждения, разоряет целые дома, губит и разрушает души. Ущерб имения можно опять поправить, а слово, раз вылетевшее, возвратить назад нельзя.

Истинную краткость, соединенную с ясностью, составляет не опущение доказательств, но исключение нимало не содействующего предположенной цели. Как излишнее дело вставлять не относящееся к главной мысли, так необходимо не оставлять чего-либо входящего в состав ее. Потому и ты, если встретится слово, в котором решаются возражения и излагаются доказательства, обращай внимание не на длину слова, а на то, что вопрос не мог и уяснен быть иначе, если бы слово не употребило длинных пояснений. Если предполагается изложить только мысль, то слово пусть будет кратко. Но если требуется и доказать, то необходимо слову, как растянуться в длину, так избегать всякого излишества и тавтологии.

Кто составляет всю речь свою всецело из предметов тяжелых, тот бывает несносен для слушателя и часто вынуждает душу, не переносящую тяжести его слов, отвращаться от них, а кто разнообразит речь и составляет ее больше из легких, чем трудных предметов, тот прикрывает тяжесть предмета и, успокоив слушателя, таким образом успешнее убеждает и привлекает его.

Всякое слово пребывает крепким и твердым, снабженное защитой от всех дел; а всякая речь легко исчезает, разливаясь из уст в воздухе, лишенная свидетельства от дел.

Кто ведет речь о духовном, не вкусив того сам, тот уподобляется человеку, который говорит о меде, что он сладок, но не вкушал его сам и не знает силы его сладости.

Для чего говорится поучение? Для того, чтоб вы вникли в говоримое, всею душою прияли силу слова и плод принесли благодатию Христовою.

.Мне пришло на мысль уподобить свою беседу усердию какого-нибудь бедного гостеприимца, который желает прослыть богатым угостителем, но не имеет дорогих яств и досаждает гостям, щедро нося на стол свой бедный запас, так что его радушие обращается для него в укоризну незнания приличий.

Наше врачебное искусство гораздо труднее, а следовательно, и предпочтительнее искусства лечения тела, но оно еще труднее и потому, что последнее мало заглядывает вглубь, более же занимается внешним. Напротив, наше врачевание и забота полностью относится к сокровенному сердца человека (1 Пет. 3:4), и наша брань – с врагом, воюющим и противоборствующим внутри нас, который оружием против нас употребляет нас же самих, что всего ужаснее и предает нас греховной смерти. А для борьбы нам нужны: великая совершенная вера, в большей мере Божие содействие, но не в малой мере, как я убежден, и наша собственная ревность, выражаемая словом и проявляемая делом.

Предстоятелю надобно превосходством своей добродетели привлекать народ к порядку и не силою обуздывать, но доводить до порядка убеждением. Ибо все, что делается недобровольно, кроме того, что оно насильственно и непохвально, еще и непрочно.

Обременение словом столько же неприязненно для слуха, сколько излишняя пища для тела.

Сан или честь есть иго, наложенное на христианина, которое нужно носить во славу имени Божия и пользу ближнего. Нужно быть разумным и мудрым, быть лучше других тому, кто хочет управлять людьми, кто должен являть образ доброго жития для многих, что требуется от облеченного саном. Овца овец не пасет, но человек, одаренный разумом; и тьма тьму не просвещает, но свет; и слепец слепца не ведет, но зрячий. Неразумный и неисправный человек, принимающий начальство, подобен бесноватому, взявшему нож, которым и себя и других ранит и закалывает. О таком сказано в притче: «может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?» (Лк. 6:39). Надо научиться прежде управлять собой, а потом других принимать в подчинение.

Цель всякого духовного начальства – во всем презирать свое для пользы других.

Кто имеет дело с людьми невнимательными и не понимающими преподаваемого, тот не может вполне объяснить им учения.

Предстоятель слова должен быть для других образцом всего доброго, сам прежде исполняя, чему учит.

Предстоятелям нужно трудиться больше других, а думать о себе смиреннее, чем подчиненные.

Скромное отношение советника к наставляемому – совсем другое, чем старца к безусловному послушнику, рабу о Господе.

Не пренебрегайте духовным служением и под предлогом телесных нужд не будьте нерадивы к Божией службе.

Говорить должно о том, что достойно слышания, и слушающих поощряет к соблюдению правды и к целомудрию.

Не повелено же нам и бисер пометать пред свиниями, т. е. пред погрязшими в страстях и ведущими жизнь скотскую, да не поперут их ногами, лукавыми своими начинаниями, хуля имя Божие, и обратившись не растерзают вас (Мф. 7:6), ибо сообщение таковым тайн для небрежно сообщающих есть неисправимое растерзание.

Дело учителя не только увещевать, но и молиться и молитвой помогать ученикам, чтобы они не упали под тяжестью искушений и не были обмануты.

Обычно больше пользы приносит жизнь без слов, чем слова без жизни. Ибо пример жизни помогает и молча, а пустые слова и взывая возбуждают неудовольствие. Но если будут соединены слово и жизнь – это станет образцом всякой мудрости.

Ничто столько не содействует успеху учения, как то, чтобы любить и быть любимым.

Бог дает проповедующим благодать не по достоинству творящих, но по нужде слушающих.

Ты не можешь убеждать знамениями. Убеждай тем, чем можешь: человеколюбием, помощью, кротостью, лаской и всем другим.

Предстоятель слова все должен делать и говорить с осмотрительностью и по многом испытании, чтобы угодить Богу.

Благоразумный служитель не будет нерадив к своему делу, и боящийся Господа не соблазнит братий своих.

Преждевременное стремление учить других и признание себя способным к этому служит причиной падения для души. Руководствующиеся самомнением и желающие возводить ближнего в состояние бесстрастия – приводят свою душу в бедственное состояние. Это относится не к пастырям, которые по долгу своему наставляют ближних, и не к тем преуспевшим инокам, подвиг которых осенен божественной благодатью, которым завещается монашескими правилами давать советы новоначальным.

Кажется, как говорят иные, чужими украшаешься ты трудами, от других собираешь плоды пота; но хотя они винят тебя в этом, а я с удовольствием хвалю тебя за это. Ибо гораздо лучше иметь во устах хотя бы и чужие писания, нежели быть праздным, лениться и празднословить.

Мед вещественный доставляет удовольствие только языку и портится; а мед учения о Христе проникает в совесть, доставляя постоянную радость и руководя нас к бессмертию.

Пастырь должен быть готов в угождение Богу и для общей пользы подать каждому не только благовествование Божие, но и свою душу, по заповеди Господа.

Только освятив себя, человек может освящать других; только став светом, может просвещать других.