Христос

Для того снизошел Единородный Сын Божий, чтобы нас возвести и поставить выше Небес.

Рука Твоя пробита гвоздями за то, что я простер ее к запретному плоду.

Ради меня вознесло Тебя Древо на Голгофе; смерть Твоя да будет для меня крыльями, чтобы я мог воспарить к Отцу Твоему.

Воскресение Христово сделалось жизнью и исцелением от страстей для верующих в Него, чтобы они жили в Боге и приносили плод правды.

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1).
Господь именуется Словом (Ин. 1:1) потому, что так относится к Отцу, как слово к уму, не только по бесстрастному рождению, но и по соединению с Отцом и потому, что являет Его. А иной сказал бы, может быть, что Он относится к Отцу, как определение к определяемому, потому что и определение называется словом.

Невозможно приступить к Богу, невозможно войти в какое бы то ни было общение с Богом иначе как при посредстве Господа нашего Иисуса Христа, единого посредника и ходатая, единого средства к общению между Богом и людьми.

Человек так уязвлен, что никто не может исцелить его, кроме единого Господа.

Спаситель по естеству бесплотен и есть Слово, однако, по человеколюбию и благости Отца Своего, для нашего спасения явился нам в человеческом теле.

Если Сын просил у Отца прославления по Божеству, а не по человечеству, то просил, чего не имел, и тогда ложно говорили бы евангелист: «видели славу Его» (Ин. 1:14) и апостол: «... не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2:8), и Давид: «... и войдет Царь славы!» (Пс. 23:7). Поэтому Он просит не преумножения славы, но явления Домостроительства.

Как невозможно видеть глазами без света или говорить без языка, так невозможно человеку спастись и войти в Царство Небесное без Господа Иисуса.

Он через девственные врата прошел в мир. Он носим был во чреве Матери Своей и в то же время носил все.

Плодом благословения Божия, доставленного Богочеловеком человечеству, сделалось примирение людей с Богом, усвоение естеству человеческому – естества Божия, при посредстве усвоения естеству Божию – естества человеческого, естеству Творца – естества твари.

Никто не может оправдаться перед Богом и спастись без Христа и кроме Христа, но только верою во Христа, «ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» – говорит апостол (Деян. 4:12). Ибо никто не может от диавола, греха, законной клятвы и ада избавиться без Христа, что все в этом кратком слове Христовом заключается: «Если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8:36). К Нему мы должны прибегать верою, как к убежищу, когда хотим убежать от гнева Божия, как к врачу, когда хотим от греховных ран исцелиться. Его просить верою, чтобы избавил нас от пленения и ига диавольского. К Нему подобает возводить очи наши, чтобы наготу и срамоту нашу прикрыл одеянием Правды Своей, чтобы мы не явились нагими и оскверненными грехами перед чистейшими очами Его Небесного Отца.

Слову Божию – истинной Жизни – как неприлично было Самому нанести смерть телу Своему, так несвойственно было избегать смерти, наносимой другими, и не преследовать смерти до истребления.

Господь, после того как доказал Свое Божество делами, приносит жертву за всех, вместо всех предавая на смерть Свое Тело, чтобы всех сделать свободными от ответственности за древнее преступление. О Себе же, в Своем нетленном Теле явив начало общего Воскресения, доказал, что Он выше и смерти. Итак, Тело, поскольку оно имело общую со всеми телами сущность и было Телом человеческим, хотя по необычайному чуду образовалось из одной Девы. Однако, будучи смертным, по закону подобных тел, подверглось смерти. По причине же снисхождения в него Слова не потерпело свойственного телесной природе тления. И чудным образом в одном и том же совершилось и то и другое: и смерть всех приведена в исполнение в Господнем Теле, и уничтожены Им смерть и тление ради существующего в Нем Слова.

Господь, заменив для нас Собою нашего праотца Адама, от которого рождаемся в смерть, сделавшись нашим родоначальником, заменяет плоть и кровь, заимствованные от Адама, Своею Плотью и Кровью.

Тесен этот путь и прискорбен, но только он вводит в Жизнь Вечную. Нет никого на Небе, кто бы не шел этим путем. Этим путем пророки, апостолы, святители и священники, светлейшие мученики, преподобные отцы и пустынники дошли до Небесного. Отечества и вечного покоя. Могли они подвизаться – можешь и ты; победили они – можешь и ты.

Ты Господь и Бог, Ты Человек и Человеколюбец, Ты дивный и необычный Врач природы, не железом отсекаешь страсти, не огнем прижигаешь раны, не от трав собираешь врачебную силу... не видимые повязки налагаешь на тяжкие раны; у Тебя невидимые повязки милосердия, незримо связывающие разделенное, у Тебя слово острее железа, у Тебя изречение сильнее огня, у Тебя мановение сильнее врачевства. Как Мироустроитель, Ты без труда освящаешь творения, как Создатель, без усилия перестраиваешь создания.

Кому и для чего пролита эта излившаяся за нас великая и преславная Кровь Бога, и Архиерея, и Жертвы? Мы были во власти лукавого, проданного под грех, сластолюбием купившие себе повреждение. А если цена искупления дается не кому иному, как содержащему все в Своей власти, спрашиваю: кому и по какой причине принесена такая цена? Если лукавому, то как это оскорбительно! Разбойник получает не только от Бога, но и Самого Бога; за свое мучительство берет такую безмерную плату, что за нее справедливо было пощадить нас! А если Отцу, то, во-первых, каким образом? Не у Него мы были в плену. А во-вторых, по какой причине Кровь Единородного приятна Отцу, Который не принял и Исаака, приносимого отцом, но заменил жертвоприношение, вместо словесной жертвы дав овна? Или из этого видно, что приемлет Отец не потому, что требовал или имел нужду, но по Домостроительству и потому, что человеку нужно было освятиться человечеством Бога, чтобы Он Сам избавил нас, преодолев мучителя силой, и возвел нас к Себе через Сына, посредствующего и всеустрояющего в честь Отца, Которому Он во всем покорствующий?

Бог обещает нам Царство, а мы пренебрегаем Им; диавол готовит нам геенну, а мы чтим его <порабощаясь ему>.

Истина есть Господь наш Иисус Христос. Усвоимся этой истине верой в Нее, воззовем молитвой к этой истине – и Она извлечет нас из пропасти самообольщения и обольщения демонами.

Для того и пришел Господь, чтобы изгнать диавола и возвратить Себе Свой собственный дом и храм – человека.

Не теряя Божества, Господь стал человеком и, с другой стороны, не через постепенное преуспеяние из человека сделался Богом, но, будучи Словом, Он стал Плотию, так что естество Его осталось неизменным по своему бесстрастию.

Для того и воплотился Бог, как бы на иконе, изображая и благочестие, и добродетель, чтобы каждый и каждая, взирая на Него, по возможности подражали Первообразу. Для того Он носит наше тело, чтобы и мы, насколько возможно, подражали Его жизни.

Всякое действие, простирающееся от Божества на тварь... от Отца исходит, через Сына простирается и совершается Духом Святым.

Во Христе мы были освобождены от наказания, совлекшись всякого зла: были возрождены свыше, воскресли после погребения ветхого человека; были искуплены, освящены, приведены в усыновление, оправданы, сделались братьями Единородного, стали Его сонаследниками и сотелесными с Ним; вошли в состав Его Плоти и соединились с Ним так, как тело с головою... Мы получили не только врачевство, соответствующее нашей ране, но и здоровье, красоту, честь, славу и такие достоинства, которые гораздо выше нашей природы. Каждый из этих даров мог бы сам по себе истребить смерть. А когда они все открыто стекаются вместе, тогда смерть истребляется с корнем и не может уже появиться ни следа ее, ни тени... Итак, не сомневайся, человек, видя такое богатство благ, не спрашивай, как потушена искра смерти и греха, если на нее излито целое море благодатных даров.

Милосердный Бог идет к человеку и после его греха, но грешник не готов встретить своего Бога и убегает от Него. В свободной твари недостает готовности для принятия действия Божия, когда в ее воле недостает соответствия воле Божией. Особенно трудно обрести эту готовность в твари падшей и разрушенной, которую нужно восстановить и пересоздать. Таким образом, слово Божие о Спасителе мира, как молния, блеснуло над человечеством в первые минуты греховного омрачения и неоднократно сияло в последующих откровениях, но мрак греховный продолжал тяготеть, и века и тысячелетия должны были пройти, прежде чем действительно «Слово стало плотию» (Ин. 1:14), и «Бог явился во плоти» (1 Тим. 3:16). Свет Христов сиял для людей в раю, не совсем скрылся от них на земле, не угашен язычеством, хотя им не усмотрен и не принят, знаменовал себя тенью – в Законе Моисеевом, зарей – в пророках, пока, наконец, как солнце и день, явилось воплощенное Слово с полным светом истины, с животворящей и чудодействующей силой, и в Его жизни, проповеди, деяниях, даже в вольном страдании и смерти, особенно же в Воскресении, «мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца» (Ин. 1:14).

Кто от всего сердца не возненавидит того, что свойственно земной плоти и всех ее движений и действий, и своего ума не вознесет к Отцу всех, тот не может получить спасения. Кто же сделает это, над трудами того умилосердится Господь наш и дарует ему невидимый и невещественный огонь, который попалит все находящиеся в нем страсти и совершенно очистит его ум. Тогда будет обитать в нем Дух Господа нашего Иисуса Христа, научая его поклонению Отцу <через распинание плоти со страстями и похотями>. Но пока мы наслаждаемся по плоти своей, до тех пор остаемся врагами Богу, и Ангелам Его, и всем святым. Умоляю вас именем Господа нашего Иисуса Христа, не нерадите о жизни вашей и не позвольте этому краткому времени похитить у вас вечность, которой нет конца, и этому телу плоти – лишить вас беспредельного и неизреченного Царства светов. Истинно смущается душа моя и дух мой цепенеет от того, что, когда нам дана свобода, чтобы избирать дела святых, мы, опьянев от страстей... не хотим вознести свой ум и взыскать высшей славы, не хотим подражать деяниям святых, или следовать им, чтобы, став наследниками их дел, вместе с ними получить и наследие вечное.

Богочеловек зачался от действий Святого Духа, Слово составило Себе плоть во утробе Пречистой Девы. Бог сделал плоть Свою в самом зачатии ее Божественной, способной к ощущениям единственно духовным и Божественным, хотя свойства плоти Богочеловека были человеческие, но вместе все они были обоженные как принадлежащие одному Лицу, которое Бог и человек.

Как для глаз большие расстояния делают неясным представление видимых предметов, а приближение смотрящих доставляет ясное познание видимого, так и при умственных созерцаниях, не приблизившийся к Богу и не сделавшийся ему присным посредством дел, не может видеть дел Божиих чистыми очами ума.

Он родился, но и прежде был рожден: родился от жены, но и от Девы; родился человечески, рожден Божески, здесь без отца, но и там без матери; и все это есть знак Божества. Он носим был во чреве, но узнан Пророком, который сам был еще во чреве и «возрадовался» (Лк. 1:44) перед Словом, для Которого получил бытие. Он был повит пеленами, но когда воскрес, сложил с себя гробные пелены. Положен был в яслях, но прославлен Ангелами, указан звездою, почтен поклонением волхвов. Он спасался бегством в Египет, но и все египетское обратил в бегство. Для иудеев «нет в Нем ни вида, ни величия» (Ис. 53:2), но для Давида Он «прекраснее сынов человеческих» (Пс. 44:3), на горе Он молниеносен и светозарнее солнца, чем и объясняет тайны к будущему. Он крещен как человек, но разрешил грехи как Бог; крещен не потому, что Сам имел нужду в очищении, но чтобы освятить воды. Он был искушаем как человек, но победил как Бог и повелевает «дерзать как победивший мир» (Ин. 16:33). Голодал, но напитал тысячи, но Сам «есть хлеб жизни, хлеб небесный» (Ин. 6:33, 35). Жаждал, но и возгласил: «кто жаждет, иди ко Мне и пей», но и обещал, что «верующие источат живые воды» (Ин. 7:37, 39). Утруждался, но и Сам есть успокоение «труждающихся и обремененных» (Мф. 11:28). Его отягощал сон, но Он легок на море, но Он запрещает ветрам, но поднимает утопающего Петра. Дает дань, но из рыбы, но царствует над собирающими дань. Его называют самарянином и имеющим беса, однако Он спасает того, кто «шел из Иерусалима и попался разбойникам» (Лк. 10:30), Он познается бесами, изгоняет бесов, посылает в бездну легион духов и видит вождя бесовского «спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18). В Него бросают камнями, но не могут взять Его. Он молится, но и внимает молитвам. Плачет, но и прекращает плач. Спрашивает, где положили Лазаря, потому что был человек, но и воскрешает Лазаря, потому что был Бог. Его продают за самую низкую цену – за тридцать сребреников, но Он искупает мир, и высокой ценой – собственной Своею Кровию «как овца веден был Он на заклание» (Ис. 53:7), но Он – Слово, возвещаемое «голосом вопиющего в пустыне» (Ис. 40:3). «Он изъязвлен был и мучим» (Ис. 53:5), но исцеляет «всякую болезнь и всякую немощь» (Мф. 4:23). Возносится на Крест и пригвождается, но восстанавливает нас Древом жизни, но спасает распятого с Ним разбойника. Напаяется уксусом, вкушает желчь, но Кто же Он? – Претворивший воду в вино. Истребивший горькое вкушение, «сладость и весь Он – любезность» (Песн. 5:16). Предает душу, но имеет «власть опять принять ее» (Ин. 10:18), но раздирается завеса, потому что небесное делается открытым, но распадаются камни, но восстают мертвые. Умирает, но животворит и разрушает смертью смерть. Погребается, но восстает, нисходит во ад, но возводит из него души, но восходит в Небеса, но придет судить живых и мертвых.

Спасение, совершенное Спасителем принадлежит одной лишь Церкви и никто не может вне Церкви и веры ни быть сообщником Христу, ни спасаться. Зная это мы понимаем, что спасение всего мира совершается не от дел закона, но во Христе и безбожным ересям не оставляем никакого основания для надежды, так как они не имеют ни малейшего общения со Христом, но тщетно прикрываются спасительным именем ко вреду и обману тех, кто больше обращает внимание на название и внешность, чем на истину. Итак, пусть никто не отрывает от Христа того, что было издревле, пусть никто не думает, чтобы кто-либо из живших прежде мог спастись без Христа. А тех, кто в наше время переиначивает и извращает истину, кто устраивает лишь суетное и ложное подобие Церкви, чуждое Христу и Истине,– тех пусть никто и не именует христианами и не поддерживает общения с ними. Да и невозможно, потому что не выносится из священного дома жертва и не предлагается для общения находящимся вне его.

Христос снисходит к рабам и сорабам, принимает на Себя чужое подобие, представляя в Себе всего меня и все мое, чтобы истощить в Себе мое худшее, подобно тому как огонь истребляет воск или солнце – испарения земли, и чтобы мне, через соединение с Ним, приобщиться свойственного Ему. Поэтому собственным Своим примером Он возвышает цену послушания и испытывает его в страдании, потому что недостаточно было одного расположения, как недостаточно бывает и нам, если не сопровождаем его делами, так как дело служит доказательством расположения. Но, может быть, не хуже предположить и то, что Он подвергает испытанию наше послушание и все измеряет Своими страданиями, руководствуясь искусством Своего человеколюбия, чтобы Собственным опытом познать, что для нас возможно и сколько должно с нас взыскивать и нам извинять, если при страданиях будет принята во внимание и немощь. Ибо если и Свет, Который, по причине покрова плоти, светит во тьме (Ин. 1:5), то есть в этой жизни, гоним был другою тьмою (подразумеваю лукавого и искусителя), то насколько более потерпит это, по своим немощам, тьма человек. И что удивительного, если мы, когда Свет совершенно избежал, бываем несколько настигаемы? По правому об этом рассуждению, для Него более значит быть гонимым, чем для нас быть настигнутыми. Присоединю к сказанному еще одно место, которое... очевидно, ведет к той же мысли: "Ибо, как Сам Он претерпел, быв искушен, то может и искушаемым помочь" (Евр. 2: 18).

Что значат эти слова? «Отче Мой! если возможно...» (Мф. 26: 39), отклони Крест. ...Разве Он не знает, возможно это или невозможно? ...Хотя такие выражения свойственны незнающему, ибо частица «если» выражает обыкновенно неуверенность, но не должно останавливаться на словах, а нужно обращаться к мыслям и узнавать цель говорящего, и причину, и время и, сообразив все это, находить, таким образом, заключающийся в них смысл. Неизреченная Премудрость, Тот, Который знает Отца так, как Отец знает Сына, как мог не знать этого? Знание страданий не больше знания существа Божия, которое Он один точно знает: «Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца» (Ин. 10: 15). И что я говорю о Единородном Сыне Божием? И пророки, по-видимому, не знали этого, но они точно знали и предсказывали с великой уверенностью, что это должно быть, что это непременно будет. Если же пророки знали и о Кресте, и о причине Креста, и о том, что совершено Крестом, и о погребении, и о Воскресении, и о Вознесении, и о предательстве, и о судилище и все это с точностью описали, то как не знает об этом Сам пославший их и повелевший возвестить это? Кто из здравомыслящих может сказать это? Видишь ли, что не должно останавливать внимание на одних словах. Здесь не только это возбуждает недоумение, но и последующие слова возбуждают еще большее недоумение. Ибо что говорит Он? «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26: 39). Здесь представляется, будто Он не только не знает, но и отказывается от Креста. Ибо эти слова значат: если можно, говорит, то Я хотел бы не подвергаться распятию на Кресте и умерщвлению. Но если бы Он не хотел, то разве трудно было остановить тех, которые приступали к Нему? А теперь, видишь, Он Сам спешит к этому: когда- приступали к Нему, Он сказал: «Кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: Это Я... Они отступили назад и пали на землю» (Ин. 18: 5–6). Так, Он сначала ослепил их и показал, что Он мог избежать, а потом и предал Себя, чтобы ты знал, что Он не по необходимости, или принуждению, или насилию приступивших подвергся этому, но добровольно, по собственному предызбранию и желанию и по давнему приготовлению к этому. Он просит избавить Его и от смерти, проявляя Свое человечество и немощь природы, которая не может без страдания лишиться настоящей жизни. Подлинно, если бы Он не говорил ничего такого, то еретик мог бы сказать: если Он был человеком, то Ему надлежало и испытать свойственное человеку. Что же именно? То, чтобы, приближаясь к распятию на Кресте, страшиться, и скорбеть, и не без скорби лишиться настоящей жизни, ибо в природу вложена любовь к настоящей жизни. Поэтому Он, желая показать Свое истинное облечение плотью и удостоверить в истине этого Домостроительства, с великою ясностью обнаруживает Свои страдания. Это одна причина; но есть и другая, не меньше этой. Какая же именно? Он хотел научить нас молиться, и Сам молился по-человечески, не по Божеству: Божество не причастно страданию, Он молился, чтобы научить нас просить об избавлении от бедствий, но если это будет невозможно, то с любовью принимать угодное Богу. Потому Он и сказал: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26: 39), не потому, что иная воля Его и иная Отца, но чтобы научить людей, хотя бы они бедствовали, хотя бы трепетали, хотя бы угрожала им опасность, хотя бы не хотелось им расставаться с настоящей жизнью, несмотря на это, предпочитать собственной воле волю Божию.

Бог есть Свет, и те, которые сподобляются узреть Его, все видят Его как Свет, и те, которые приняли Его, приняли как Свет.

Промысл Божий через страдания ведет к спасению.

Все имеет Отец, Он – поистине Жизнь и Бессмертие, и Свет, и Всемогущий, и Бог, и Господь; это же имеет и Сын.

Сын есть Единородный Бог и навсегда пребывает... сущий во Отце не по одному какому-либо свойству имеет бытие в Нем, но есть во Отце по всем свойствам, какие только мы разумеем в Нем. Так, сущий в нетлении Отца, Он нетленен, в благости – благ и в силе – силен, и в каждом совершеннейшем свойстве, какое только разумеем в Отце, Он участвует. Так и сущий в Вечном, Он вечен; а признак вечности Отца тот, что она не началась из не сущего, и не прекратилась в небытие. Итак, имеющий все, что имеет Отец и созерцаемый во всей славе Отца, как имея бытие в нескончаемости Отца, не имеет конца жизни, так и имея бытие в безначальности Отца, не имеет «начала дней» (Евр. 7:3).

К непостижимому человеколюбию Сына Божия и к высокой чести рода человеческого относится и то, о чем написал апостол: «Не от Ангелов восприемлет Он, но восприемлет семя Авраамово» (Евр. 2:16). То есть Сын Божий, желая нас спасти, сотворил Плоть от плоти нашей, и кость от костей наших, уподобился нам во всем, кроме греха; Сын Божий стал Сыном Человеческим, и неизменный Бог стал человеком. Поэтому видим во Святом Евангелии Его, что Он многократно называл Себя Сыном Человеческим от любви к нам и смирения, и поэтому же «не стыдится называть... братьями» людей, говоря: «возвещу имя Твое братиям Моим» (Евр. 2:12). Поэтому и Бога, Отца Своего Небесного, сотворил нашим Отцом и повелел называть Его Отцом: «Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах!» (Мф. 6:9). И после Воскресения сказал ученикам: «Восхожу к Отцу Моему и отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Слава Богу, так высоко почтившему нас, недостойных!

Ни один человек не имеет в себе ничего благословного, чем бы мог спастись,– ни праведный, ни грешный. Ибо сам Бог говорит: «кого миловать, помилую, кого жалеть, пожалею» (Рим. 9:15). И Давид исповедует это, взывая к Богу: «Господи, Боже спасения моего!» (Пс. 87:2). В чем это спасение? В том, чтобы стать причастником Святости Божией, а в этом состоит воля Божия – преподать Святость Свою тем, которые направляют сердца к Нему и никакой лживости не имеют в помышлениях, души которых верны Ему (Пс. 77:37), стали верными Богу и словам его; поскольку, по пророку, «лице Его видит праведника». (Пс. 10:7). Люди видят видимое, а Бог видит и сокровенное. «Приготовьте путь Господу, говорит Писание, прямыми сделайте стези Ему» (Мф. 3:3). Эти стези Божии суть души человеческие, когда они бывают правы, то есть когда исповедуют свое неведение, неопытность и ненаказанность, свою недостаточность в добре и падкость на всякие грехи, когда не хотят жить лицемерно: иными быть по внутреннему своему усмотрению и иными казаться перед людьми и принимать честь от людей, а не от Бога, потому что Бог, испытующий сердца, ненавидит такие души, как сущие от части диавола, ибо диавол так делает, что, будучи врагом, принимает вид друга и, будучи тьмой, представляется светом. Поскольку спасение всех – в едином Боге, то да уготовит каждый себя самого и да приложит труд стать правым, чтобы сделаться достойным милости Божией, потому что кто прав, тот истинен, кто истинен, тот смирен, а кто смирен, тот один и достоин милости. Бог, который есть сущая правда, не может миловать того, кто неправ, ибо таков не истинен. Итак, не докучай Богу в молитве просьбами явить к тебе милость прежде чем сделаешься правым, ибо невозможно, чтобы Бог соединился с душой лукавой и развращенной, милость же Божия в том и состоит, чтобы ты причастился в святости Божией.

Посредник должен быть в родстве с тем и другим, чтобы быть посредником. Если он будет иметь родство только с одним, а с другим нет, то не может быть посредником. Если бы он не имел естества, единого с Отцом, Он не был бы посредником, но остался бы чуждым. Ибо как надлежало Ему иметь естество человеческое, поскольку пришел к людям, так надлежало иметь и естество Божеское, поскольку пришел от Бога. Будучи только человеком, Он не был бы посредником, ибо посредник должен быть в ближайшем отношении к Богу. Будучи только Богом, Он также не был бы посредником, ибо не могли бы приблизиться к Нему те, за которых Он посредствует.

Когда совершается что-нибудь великое, превосходящее ум и превышающее разум, тогда должно руководствоваться верой, а не исследовать дело обыкновенным порядком человеческим, потому что чудные дела Божии выше всего этого. Ничто так не может доставить спасение, как постоянное обращение к Богу, как сохранение этой надежды, хотя бы стеклось бесчисленное множество обстоятельств, повергающих в отчаяние; это стена несокрушимая, безопасность невозмутимая, крепость непобедимая. Поэтому, хотя бы обстоятельства угрожали смертью, опасностью, гибелью, не переставай надеяться на Бога и ожидать от Него спасения, потому что для Него все легко и удобно и из безвыходных обстоятельств Он может доставить выход. Не тогда только надейся получить Его содействие, когда дела твои текут счастливо, но особенно тогда, когда тотчас поколеблешь их силу и ни на что потом не сможешь опереться, кроме как на веру в Господа. Отстают от веры те, которые не разбирают, как должно, и оснований, и веры, и тех учений, к которым пристают. Точное исследование условии спасения приведет к убеждению, что они исполнимы только с Богом, воплотившимся, умершим на Кресте и ниспославшим на землю Духа Святого. В этом и состоит существо веры христианской. Кто искренне так верует, тот никак не умрет в грехах своих, ибо он сам в себе носит силу, приносящую помилование. Неверующий же уже осужден, ибо сам в себе носит осуждение.

О бедные грешники! Прибегнем с верой к Иисусу Христу, Врачу душ и телес и, не смея к Нему приблизиться из-за наших гниющих и смердящих ран, хоть вдали станем и вознесем к Нему из глубины сердца слова десяти прокаженных: «Иисус Наставник, помилуй нас!» (Лк. 17: 12–13). Нет таких страшных ран и язв, которые бы Он не хотел и не мог единым словом исцелить, ибо Он всесилен, милосерд и человеколюбив. Тела смертные и тленные исцелял, как повествует Евангелие; душ ли бессмертных, которые пришел спасти, не захочет исцелить? Исцелит воистину, если с верой придем к Нему и с усердием будем просить у Него исцеления. Он раны и язвы наши видит и хочет исцелить, ибо на это и пришел в мир, но хочет, чтобы мы признали перед Ним неисцеленные нами язвы наши, которые только Он один может исцелить. Исцели меня. Господи, ибо согрешил Тебе! «Исцели меня, Господи, и исцелен буду» (Иер. 17: 14), ибо Ты Бог Спаситель мой!

Невинный и Всесвятой Господь, пострадав принятым им человечеством за виновное и зараженное грехом человечество, предоставил страдания в путь спасения для всех Своих последователей, для всего Своего духовного племени и родства... Вместе с тем Он изливает в страдания рабов Своих из Своих страданий неизреченное духовное утешение в деятельное доказательство верности спасения и верности пути страдальческого, ведущего к спасению.

Христос бывает для нас всем – и ведением, и мудростью, и словом, и осиянием, и созерцанием, и знанием. Любящим Его Он дает вкусить от благ Своих, уже отчасти в настоящей жизни дает Он им таинственно слышать и некие неизреченные глаголы, от большей части скрытые. Ибо если бы Христос не был для нас всем вместе, это значило бы, что Царство Небесное и блаженство его неполны и несовершенны.

Мы не отделяем в Нем человека от Божества, но учим, что один и тот же – прежде не человек, но Бог и Сын, Единородный, Предвечный, не имеющий ни тела, ни чего-либо телесного, а наконец и человек, воспринятый для нашего спасения, подлежащий страданию по плоти, бесстрастный по Божеству, ограниченный по телу, не ограниченный по духу: один и тот же – земной и небесный, видимый и умопредставляемый, вместимый и невместимый, чтобы всецелым человеком и Богом воссоздан был всецелый человек, падший в грех.

От злых уклоняйся и делай добрые дела, но всю надежду спасения возлагай на Христа и на милосердие Божие, ибо спасаемся мы благодатию Христовой и Божиим милосердием, а не нашими добрыми делами. В том наше утешение, радость и надежда, что Христос, Сын Божий,– наш Спаситель, надежда на этого Спасителя не посрамит. Однако спасает тех, которые веруют в Него и любовью, смирением, терпением, кротостью и прочими добродетелями следуют Ему.

Как Отец ничего не оставляет для умопредставления выше Безначального Божества, так и Сын Отчий имеет началом безлетного Отца, подобно тому как начало света есть великий и прекраснейший круг солнечный,– впрочем, всякое подобие ниже великого Бога и опасно, чтобы, поставив нечто между присносущным Отцом и присносущным Сыном, не отторгнуть нам Царя Сына от Царя Отца......Если Слову принадлежит рождение, то Отец, будучи бесплотен, не приемлет ничего свойственного плоти... и ты имеешь Сына Бога, достойную славу Родителя. Если же ты, суемудрый, желая возвеличить Божество великого Отца и напрасно вселяя в сердце пустой страх, отринув рождение, и Христа низводишь в ряд тварей, то ты оскорбил Божество Обоих. Отец лишен у тебя Сына, и Христос не Бог, если Он сотворен. Ибо все, чего когда-либо не было, принадлежит к тварям, а Рожденное по важным причинам пребывает и всегда будет равным Богу.