Печаль

...Печаль, пока скопляется внутри, помрачает наш ум, а когда разрешится словами молитвы и соединенными с нею слезами и выйдет изнутри вон, то оставляет в душе великую ясность, так как в душу молящегося входит, как некоторый луч, помощь Божия.

Печальный монах не движет ум к созерцанию и никогда не может совершать чистой молитвы.

Кто победил страсти, тот победил и печаль. А побежденный страстями не избежит оков печали. Как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстью проявляется от печали.

Печаль о грехах спасительна, но она приносит гибель, если она неумеренная.

Печальными выражениями наполненное ваше писание получил, и по человечеству сострадательность довольно коснулась моего пресквернейшего сердца; Вернувшись в здравый рассудок, вспомнил, что бедственно безмерно печалиться на этом безвременно убивать себя, но всячески должны за все благодарить Господа, каковыми бы Он нас ни наказывал наказаниями на сем свете.

Не без причины Православная Церковь громогласно воспевает: «Благовествуй, земля, радость великую. Хвалите, небеса, Божию славу». Благовествуй и ты своим эту радость с хвалой Божией славы. Да и сама нерассудно не предавайся печали, твердо помня, что это твое главное искушение, которым враг старается отравлять твою душу и делать через это препинания разные на твоем пути. Святой Иоанн Лествичник пишет, что безвременная и неуместная печаль, и особенно вышемерная, делает душу дымоватой. А сама знаешь, что как видимый дым разъедает очи телесные, так невидимый мысленный дым и мрак печали повреждают очи душевные.

А я слышу, что ты настолько предалась и предаешься безмерной печали, что несколько уже дней совсем не употребляешь пищи, так что и желудок твой стал ссыхаться. Это неблагоразумно и несогласно с волей Божией – предаваться такой вышемерной печали, когда имеем апостольскую заповедь радоваться в различных искушениях (Иак. 1:2), как пишет святой Иаков, брат Божий. То же самое сказано и у апостола Павла: «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите, ибо такова о вас воля Божия» (1Фес. 5:16–18). И нам следует придерживаться воли Божией, а противное отвергать и не предаваться таковому. Ангел покаяния святому Ерму говорил, что печаль оскорбляет Духа Святого и неприлична рабам Божиим, то есть печаль неуместная или вышемерная. А ты уже пресытилась печалью, пора и отложить таковую и взяться за благонадежие. И простой опыт свидетельствует, что после сильной бури в море бывает великая тишина. Будем мы надеяться и ожидать подобного.

Невозможно, чтобы, когда идем путем правды, не встретилась с нами печаль.

...Печаль по Богу не налегает на человека <подавляющею тяготою>, но говорит ему: не бойся, прииди опять Богу), ибо знает Он, что человек немощен, и подает ему силу.

...Печаль иногда происходит от порока предшествующего — гнева, или рождается от неудовлетворения желания какой-нибудь корысти, когда кто видит, что он потерял составленную в уме надежду получить какие-нибудь вещи, а иногда без всяких причин, располагающих к этой болезни; по влиянию тонкого врага мы вдруг подвергаемся такой скорби, что не можем с обычной приветливостью принимать посещение даже любезных лиц и родственников наших и что ни было бы сказано ими в приличном разговоре, нам все кажется неблаговременным и лишним и мы не даем им приятного ответа, когда все изгибы нашего сердца наполнены желчной горечью.

Печаль бывает болезнью души и тела; душу берет она пленницей, а плоть иссушает и оставляет на месте.

Жалуетесь на тоску и печаль. Такое состояние души бывает от двух совершенно разных причин, а иногда и смешанных между собой. Печаль, по духовным причинам бывающую, апостол называет весьма полезной. «Печаль ради Бога», – говорит он, – производит неизменное покаяние ко спасению» (2 Кор. 7:10). Неизменное значит, если человек не обращается вспять от покаяния и благочестивой жизни; этой печали вредит смущение, от тонкой гордости происходящее, и отчаяние, наводимое врагом душ наших. Печаль же, по мирским причинам бывающая, весьма вредна. Она, по слову апостола, производит смерть (2 Кор. 7:10) не только душевную, но иногда и телесную, если человек сильно предается ей, оставив надежду на Бога.
Печаль мирскую производят три причины: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, которые, по слову апостола, «не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2:16). Три эти причины рождают причину смешанную, если человек твердо не восстанет против первых, а озирается вспять, видя миролюбцев, видимым образом блаженствующих. Смешанную причину печали усиливает и ревность не по разуму (Рим. 10:2) в вещах духовных, когда человек не может удержаться в пределах смирения, а уклоняется в рвение. Апостол Иаков пишет: «Где зависть и сварливость, там неустройство и все худое. Но мудрость, сходящая свыше, во-первых, чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна» (Иак. 3:16–17). Беспристрастна – значит неосуждающая. Считающие себя умеющими и более разумевающими склонны к осуждению.
Вот я, скудоумный, увлекающийся желанием пользы ближнему, забывая собственное непотребство, указал вам причины, наводящие тяготу душевную, – не в обличение, но сердечно желая избавления вам от нестерпимой печали, которая отравляет жизнь вашу. Сами вникните и рассмотрите, от чего более происходит томление духа вашего и, призывая со смирением и верою помощь Божию, постарайтесь по силе удалить неправильные поводы и причины. Не зря апостол сказал: «Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр. 10:36). Да! Немалое терпение, и разумение, и смирение необходимы, чтобы избавиться от обоюдного стремительного течения, где, с одной стороны, искушает тонкое миролюбие и тягота плоти, а с другой – ревность не по разуму (Рим. 10: 2), доводящая до рвения. И все это лишает мира душевного, тяготит, томит, смущает.

Помрачая зрение души, печаль <об умерших> не только не позволяет ей видеть ничего должного, но и причиняет великий вред.

Молитва печального человека никогда не имеет силы восходить к Престолу Божию... потому что... печаль, смешанная с молитвою, не допускает молитве взойти чистою к Престолу Божию. Ибо как вино, смешанное с уксусом, уже не имеет прежней приятности, так и печаль, примешанная к Святому Духу, не имеет той же чистой молитвы.

Для того и печаль, чтобы мы пользовались ею к уничтожению наших грехов, а не для того, чтобы скорбели о потере имущества, о смерти или о чем-либо другом тому подобном.

...Печаль, производящая неизменное покаяние ко спасению, бывает послушна, приветлива, смиренна, кротка, приятна, терпелива как происходящая от любви к Богу, по желанию совершенства неутомимо простирающимся ко всякой скорби тела и сокрушению духа, и некоторым образом веселая, ободряемая надеждою своего совершенства, сохраняет всю приятность приветливости и великодушия, имея в себе все плоды Святаго Духа, которые перечисляет Апостол: плод же духовный есть любы, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, вон держание (Гал. 5: 22—23). А бесовская печаль бывает очень сурова, нетерпелива, жестока, строптива, соединена с бесплодною грустью и мучительным отчаянием, подвергшегося ей расслабляя, отвлекает от усердия и спасительной скорби, как безрассудная, прерывает не только действенность молитв, но упраздняет и все сказанные духовные плоды, которые печаль ради Бога доставляет.

Если же один более радуется, а другой более скорбит, то происходит это от самого человека, который скорбит по малодушию, а не от природы вещей. Если же хотим всегда радоваться, то много имеем к тому случаев. Если утвердимся в добродетели, то ничто уже нас не будет печалить: добрые надежды внушает она тем, кто приобрел ее, делает их угодными Богу и почтенными перед людьми и дает им неизреченную радость.

Погрешают те, которые почитают добродетелью чрезмерную печаль, бывающую у них после учинения греха, не разумея, что это происходит у них от гордости и самомнения, утверждающихся на том, что они слишком много надеются на себя и на силы свои. Ибо думая о себе, что они есть нечто немалое, они взяли на себя многое, надеясь сами справиться с тем. Видя же теперь из опыта своего падения, что в них нет никакой силы, они изумляются как встречающие нечто неожиданное, мятутся и малодушествуют, ибо видят падшим и простертым на земле тот самый истукан, т. е. себя самих, на который возлагали все свои чаяния и надежды. Но этого не бывает со смиренным, который на единого Бога надеется, ничего решительно доброго не ожидая от себя самого. Почему, и когда впадает и какое бы ни было прегрешение, хотя чувствует тяготу этого и печалится, однакож не мятется и не колеблется недоумениями, ибо знает, что это случилось с ним от его собственного бессилия, опыт которого в падении для него не неожиданная новость.

Эту гибельную страсть мы можем выгнать из себя, если ум наш, постоянно занятый духовным размышлением, будем ободрять будущею надеждою и созерцанием обещанного блаженства. Ибо этим способом все роды печалей, которые происходят или от предшествующего гнева, или  от неполучения прибыли, или от понесения убытка, или от причиненной обиды, или от неразумного смущения духа и приводят нас к смертному отчаянию, мы можем победить, когда постоянно подбадривая себя созерцанием будущих, вечных предметов, пребывая непоколебимы, не будем падать духом при настоящих несчастных приключениях, а при счастливых обстоятельствах не станем возноситься, будем смотреть на то и другое, как тленное и недолговечное.

Когда злой дух печали овладеет душою, тогда, наполнив ее горестью и неприятностью, не дает ей совершать молитву с должным усердием, мешает заниматься чтением Писаний с надлежащим вниманием, лишает ее кротости и благодушия в обращении с братиями и рождает отвращение от всякого собеседования. Ибо душа, исполненная печали, делаясь как бы безумной и исступленной, не может спокойно ни принимать благого совета, ни кротко отвечать на предлагаемые вопросы. Она избегает людей, как бы виновников ее смущения, не понимая, что причина болезни внутри нее. Печаль есть червь сердца, грызущий рождающую его мать.

Как сведущие врачи в начале болезненного припадка неохотно подают помощь, потому что приток влаг, производящих болезнь, делает водянистыми употребляемые лекарства, но дав ослабеть несколько припадку, тогда уже приступают к врачебному искусству, так и охваченному печалью, когда она еще во всей силе, не должно наносить ударов, иначе напрасно потратим слово, делая его недействительным милосердием к нуждающимся, но, приняв ненадолго участие в печали и дав облегчиться несколько скорби, потом уже надлежит начинать врачевание.

Прекрасна печаль в душах искренно кающихся...

...Одежда, изъеденная молью, уже не может иметь ни какой цены или приличного употребления; так же и дерево, испорченное червями, не стоит употреблять на украшение даже и посредственного здания, а годно только на сожжение огнем. Так и душа, съедаемая едкою печалью, как одежда, будет бесполезна и для той первосвященнической одежды, которая обыкновенно принимает елей Святаго Духа, это стекающий с неба сначала на бороду Аарона, потом на края ее, как это изображается в пророчество Давида: как елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его (Пс. 132:2). Она не может быть пригодною и на построение и украшение того духовного храма, основание которого положил мудрый строитель Павел, говоря: Вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3:16). Какие его древа, это показывает невеста в Песни Песней, говоря: кровли домов наших — кедры, потолки наши — кипарисы (Песн. 1: 16—17). Такие-то роды деревьев требуются для храма Божия, — благовонные и не гниющие, которые бы не подвергались ни гнилости от ветхости, ни съедению червей.

Как возможно, скажешь, не печалиться тому, кто потерял сына, или дочь, или жену? Я не говорю не печалиться, но – не печалиться без меры. В самом деле, если мы помыслим, что их взял Бог, что муж и сын были у нас смертные, то скоро получим утешение. Скорбеть здесь – значит требовать чего-то вышеестественного. Если ты родился человеком и смертным, то зачем скорбишь о том, что совершилось сообразно с природой? Ты ведь не скорбишь, что поддерживаешь жизнь свою пищей? Ведь не домогаешься того, чтобы жить без пищи? Так поступай и в отношении к смерти, и не ищи до времени бессмертия, когда родился смертным. Это определено однажды навсегда. Не скорби же и не сокрушайся, но переноси благодушно то, что для всех вообще законоположено.

С заботливостью нам надобно врачевать и эту болезнь, если желаем законно подвизаться подвигом на духовном поприще. Ибо как моль одежде, червь дереву, так печаль вредит сердцу человека (Притч. 25:21). Силу этого вредного и гибельного порока Божественный Дух довольно ясно и точно изобразил.

Подвиг предстоит нам — притупить жало едкой печали, которая, если при каждом нападении в разных несчастных случаях будет овладевать нашею душою, то всякий раз будет лишать нас способности к Божественному созерцанию, и самый Дух, низвергнув из состояния чистоты, совершенно расслабляет и угнетает, не позволяет ни совершать молитвы с обычною ревностью сердца, ни с пользою заниматься священным чтением, не попускает быть спокойным и кротким с братьями; ко всем обязанностям трудов или богослужения делает нетерпеливым и неспособным, погубив всякий спасительный совет и возмути а постоянство сердца, делает безумным, опьяняет чувство, сокрушает и подавляет мучительным отчаянием.

Искушение несносной печали и великого уныния можешь уничтожить обильными слезами, благими надеждами и любовью к Сладчайшему Спасителю Христу.

Поскольку человек двойствен, т. е. состоит из души и тела, а сообразно С этим двойственна также и жизнь в каждом действии, в нас происходящем, то прекрасно будет рыдающим в телесной жизни, если у них много поводов к оплакиванию этой жизни, приуготовить душе стройное ликование. Ибо чем чаще омрачается жизнь печалью, тем более для души скопляются поводы к веселию. Мрачно смотрит воздержание; потупляет взор смирение; потерпеть ущерб — повод к слезам; предлог к плачу — не иметь равенства с обладающими. Но «унижающий себя возвысится» (Лк. 14:11), борющийся с нищетою увенчается, покрытый ранами, и во всем показывающий жизнь свою достойною слез упокоится на лоне патриарха, где да будем и мы по милосердию спасающего нас Иисуса Христа!

С духом печали неразлучно действует и скука. Она, по замечанию отцов, нападает на монаха около полудня и производит в нем такое страшное беспокойство, что несносны ему становятся и место жительства, и живущие с ним братия, а при чтении возбуждается какое-то отвращение, и частая зевота, и сильный голод. По насыщении чрева демон скуки внушает монаху помыслы выйти из келий и с кем-нибудь поговорить, представляя, что не иначе можно избавиться от скуки, как непрестанно беседуя с другими. И монах, одолеваемый скукою, подобен пустынному хворосту, который то немного остановится, то опять несется по ветру. Он как безводное облако, носимое ветром.

По нашему слабому рассуждению, не противно будет воле Господней, если вы употребите все ваши силы, чтобы противостать печали вашей, не имеющей ни малейшего основания. Милосердный и Правосудный Господь ужели будет казнить живущую у вас за ваши грехи? Откуда такое рассуждение? Без сомнения: от врага. За грехи Давида, пророка и царя, Господь поражал смертью его народ, но и то после извещения. Но кто из вас осмелится поравняться с Богоотцом и подумать, что он подобно Давиду столь редко впадает в прегрешения, что за первый его грех будет непременно поражен не он, а его ближний, – тот будет недуговать злейшим тщеславием. Правосудие Божие, если бы от нас, окаянных, – как от Давида – потребовало возмездия, то что бы стало с нами? Куда мы скрылись бы от обличения Господня? Не казнит нас Человеколюбивый наш Спаситель, а милует и Своей Кровью омывает всегда, когда мы к Нему прибегаем. Перестаньте же раздражать Его своим неразумием и научитесь, призывая Его помощь, покоряться Его воле, без которой волос головы вашей не погибнет. Печаль ваша непременно заслужит наказание, и не на другом ближнем вашем, а на вас самой оно явится, если продолжать будете в утешение врага.

Можно перемениться от печали века этого на радость духовную о спасительном Промысле Божием. Мы радовались о мнимом благе, не предусматривая печали, и она пришла, по слову Божию. Теперь в печали не предусматриваем истинной радости, но она в свое время будет. «Вечером водворится плач, и утром – радость» (Пс. 29:6). Что жизнь смертного, если не всегдашний вечер? Лишь родится, уже и плачет, и всю жизнь, будучи близким к смерти, проводит таковую в болезнях, и скорбях, и . Когда же радостное увидит утро и освободится от всякой болезни, и печали, и воздыхания? Не по ночи ли смертной, когда перейдет от смерти в жизнь вечную, где нет вечера, но все день. Конечно, есть радость и теперь, но она более искушение человеку на земле, нежели подлинная радость. Хочется кому усладить себя приятным благополучием века этого и порадоваться о благосостоянии своем, но какая житейская сладость печали не причастна? Какое благополучие бедствию не подлежит? Все приятное соединено с противным, и потому нельзя не страдать человеку, приобретающему временное благо. Чтоб меньше страдать и не лишаться удовольствия временного, надо содержать себя в равнодушии: в радости не слишком восхищаться, а в печали не весьма печалиться.

Когда мы столь немощны и слабы, что ни дать себе чего, ни отбросить от себя чего тяготеющего не можем, то вместе помолимся Матери Божией и попросим: «Наполни, Чистая, веселием сердце мое, Твою нетленную дающи радость, веселия родила Виновного, печаль греховную истребляющего, и мир подающего превосходящий всякое разумение».