Трезвение

Внимай себе и отовсюду озирай себя; неусыпно стереги себя оком ума; ты ходишь среди сетей, незаметные петли всюду расставлены врагом...

...Проникни в тайники души твоей, рассмотри совершенные тобою дела, сравни дела добрые со злыми, и если увидишь, что злые превосходят добрые, покрой их делами добрыми, чтобы не увидеть некогда грехов, противодействующих тебе.

Блажен, кто, от всего отрешившись, внимает себе и дни свои проводит к слезах!

Как невозможно, чтобы у того, кто взирает на солнце, не блистали сильно зрачки, так невозможно не светиться и тому, кто всегда проникает в воздух сердца.

Невнимательные и нерадивые слушатели отнимают охоту и у того, кто мог бы говорить...

Господь повелел проводить трезвенную жизнь, непрестанно бодрствовать и наблюдать за собою...

Будем внимательны к себе, и не станем осмеивать других, ибо в нас самих много такого, над чем мы смеемся в других.

В конце дня и в конце всякого дела, телесного и духовного, прежде упокоения, наша совесть должна быть подвергнута испытанию нашего сердца.

Внимательный и бдительный не только не терпит никакого вреда от людей, но отклоняет и небесный гнев.

Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей.

В сладостное делание себе избери всегдашнее бодрствование по ночам, которым все Отцы совлеклись ветхого человека и сподобились обновления ума. В эти часы душа ощущает бессмертную жизнь, ощущением ее совлекает одеяние тьмы и принимает Святого Духа.

Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу; и опять, насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься и от Иисуса. И как первое сильно освещает воздух ума, так последнее — уклонение от трезвения и сладостного призывания Иисуса — обыкновенно совсем омрачает его.

Сколь блага, приятна, светла, сладостна, вседобротна, веселолица и прекрасна добродетель трезвения. Тобою, Христе Боже, благоуправляемая и человеческим умом в великом смирении бдительно проходимая! Ибо она до моря и глубины созерцаний простирает ветви свои и до рек сладких Божественных тайн – отрасли свои (Пс. 79:12), орошает, освежает ум, с давнего времени опаляемый нечестием от сладости лукавых помыслов бесовских и неистового мудрования плоти, в котором смерть.

Кто внимателен и бодрствует, тот, хотя бы увлекся грехом, немедленно отражает его; а кто спит или безумствует, тот и не чувствует, какую власть имеет над ним грех.

Будем трезвиться, пока есть время, будем целомудренны, пока мы на свободе, чтобы не пришел этот ужасный и мучительный час.

Состав морей — множество вод; а состав и твердыня внимания и углубленного безмолвия души, равно как бездна познааний дивных и неизреченных и разумного смирения, правоты и любви есть крайнее внимание и ко Христу Иисусу без помыслов с воздыханиями молитва, непрестанная, трудная, но без уныния и скучания (Лк. 18:1).

Желающие научиться вниманию должны воспретить себе все пустые занятия.

Всегда пребывающий в сердце своем далек от всех прекрасных жизни этой вещей; и, ходя духом, похотей плотских изведывать не может. Поскольку таким образом таковой шествие свое совершает в ограждении добродетельми, эти самые добродетели имея как бы привратными стражами своего града чистоты; то все козни бесов против него остаются безуспешными, хотя иной раз стрелы этой общей всем похоти достигают даже до окон естества.

Блажен, кто внимательно испытывал самого себя, замечал в себе многочисленные, едва приметные недостатки, ограждал себя от греха, чтобы умилосердился к нему Бог на нелицеприятном Суде Своем.

Каждый день наблюдай, чего в тебе недостает, и не будешь в затруднении в час нужды смертной.

Пусть ни зависть, ни ненависть, ни любовь плотская, ни мирское славолюбие и властолюбие, ни чревоугодие, ни другая какая нечистая страсть не обладает душевными нашими стремлениями.

Искушение бывает попущением Божиим для нашей пользы. Как, видя врага, наступающего на город, закрываем ворота и со всяким опасением храним город, чтобы, войдя, враг не разорил города и не погубил нас, или не взял в плен; так, чувствуя душевного врага в подступающих злых помыслах, нужно запирать дома душ наших, укреплять и бережно хранить, чтобы не ворвался внутрь и не разорил душевного дома. Это хранение совершается страхом Божиим и усердной молитвой. И отсюда видим, что враг всегда готов на нас напасть и погубить нас; но столько нападает, сколько сила Божия попускает ему. И так, нехотя, враг поощряет нас ко всегдашнему вниманию и бдению против него. Как частое нападение неприятелей делает осторожными граждан, так частое дьявольское искушение делает осторожным и искусным христианина. Ибо в покое и безопасности люди обычно ленятся и ослабевают, но в страхе и беде бывают осторожными.

Без внимания и в житейском порядке ничего не сделаешь как следует; в порядке же духовном оно – прежде всего. Оно замечает худое и предает его внутреннему суду; оно же составляет стражу внутренней палаты, в которой обсуждают, что и как нужно сделать, а потом оберегает и исполнителей решения. Не удивительно потому, что духовная жизнь во всем своем объеме именуется жизнью внимательною, и в писаниях отеческих больше всего вы встретите слов о бодрствовании или внимании; это одно и то же. Как дорого поэтому обрести навык внимания! Главный труд у начавших заботиться о душе обычно на это и направляется. И дело их начинает походить немного на дело только с тех пор, как внимание начнет собираться в себя; обыкновенно оно – все вне, а не внутри. С этого же момента и внутренняя жизнь начинается, и вместе с вниманием зреет и крепнет. Что же это значит? Это значит, чтобы стоять умом в сердце перед Господом и сознательно все обсуждать и предпринимать перед лицом Его. Дело это, очевидно, сложное. Оно совершенствуется вместе с молитвой и насколько укрепляется ею, настолько и ее укрепляет.

Как долины обильно плодят пшеницу, так она Добродетель внимания обильно наплодит в сердце твоем всякое добро, или лучше, это подаст тебе Сам Господь наш Иисус Христос, без Которого мы ничего творить не можем. И сначала ты найдешь ее лестницей, потом книгою, в которой будешь читать, наконец, более и более преуспевая, найдешь ее городом, Иерусалимом Небесным, и Христа Израилева, Царя Сил, действительно узришь умом, с Единосущным его Отцом и спокланяемым Духом Святым.

Если бы мы неизменно пребывали в страже над собою, не предаваясь пресыщению и усыплению и не оскверняя Божия образа, то есть не допуская подмены доброго семени, – то сеятель плевел не нашел бы к нам доступа и не возрастил бы в нас достойных огня плевел.

Если бы мы пожелали тщательно и внимательно испытать все наши грехи и привести их себе на память, то, конечно, тогда наши старания были бы истинными и чистыми.

Зная опасность медления, всегда должно трезвиться и быть готовым к тщательному совершению дела Божия.

Трезвение подобно лестнице Иакова, на верху которой восседает Бог и по которой ходят Ангелы. Оно исторгает из нас всякое зло, отсекает многословие, злословие, оклеветание и весь список чувственных страстей, не терпя и на короткое время лишиться собственной своей сладости.

Добродетель внимания именуется мысленным любомудрием. И проходи ты ее в великом трезвении и теплом усердии с молитвою Иисусовой, со смирением и непрерывностью, с молчанием чувственных и мысленных уст, с воздержанием в пище и питье и с удалением от всего греховного, проходи ее путем мысленным искусно с рассуждением, — и она с Божией помощью раскроет тебе то, чего не ожидал, даст тебе знание, просветит, умудрит и научит тому, что прежде и в ум принять не имел ты способности, когда ходил во тьме страстей и темных дел, будучи погружен в бездну забвения и смятения помыслов.

Как держащий в руке зеркало и смотрящий в него, стоя между другими, видит и свое лицо, каково оно, видит и других, смотрящихся в то же самое зеркало, так со всем вниманием смотрящий в сердце свое видит в нем свое собственное состояние, видит и мрачные лица мысленных эфиопов.

Если внемлешь себе и вспомнишь, что это, в настоящем для тебя сладостное, будет иметь горький конец, от этого удовольствия, происходящего в нашем теле, щекотание породит ядовитого червя, который будет бесконечно мучить нас в геенне, и что это разжжение плоти будет матерью вечного огня: если будешь помнить это, то удовольствия тотчас исчезнут, обратившись в бегство, и в душе произойдет какая-то чудная внутренняя тишина и безмолвие...

Этому учись, ученик: будь осторожен в словах, произносимых устами твоими; возлюби доброе, чтобы душа твоя насытилась блаженством.

Бодрствование справедливо называется путем, потому что оно ведет в Царствие, — и то, которое внутри нас, и в будущее, — называется и мысленною мастерскою, потому что оно выделывает и полирует нравы ума и страстное переделывает в бесстрастное. Оно подобно также световому оконцу, через которое Бог проникнув является уму.

Перестань со старанием наблюдать пороки в другом, не давай времени помыслам испытывать чужие немощи, но себе внемли, т.е. обрати душевное око на собственное исследование себя самого.

Не надо предавать себя на жертву внешних впечатлений: они уносят внимание из сердца и заставляют его блуждать на стороне далеко от себя.

Войдите же в себя, испытайте веру свою и познайте, каково и где стояние ваше и хождение.

Искусственное внимание — так назовем наше собственное внимание, — еще не осененное благодатию, состоит в том, чтобы заключать ум в слова молитвы.

Великое душевное бедствие – рассеянная жизнь. Особенно ужасное впечатление производит она на тех, кто дозволит себе рассеянность, начав уже внимательную жизнь. Христианин благоговейный должен проводить жизнь во всяком внимании к себе и бодрствовании. «Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф. 26:41), – сказал Господь.

Чтобы сохранить внимание, нужно уединяться в себя, по глаголу Господню: «Никого на дороге не приветствуйте» (Лк.10:4), то есть без нужды не говорить, только если кто не бежит за тобою, чтобы услышать от тебя полезное.

Кто не внимает себе, тот не может быть нищ духом, не может сокрушаться и плакать, ни быть тихим и кротким, ни алкать и жаждать правды, ни быть милостивым или миротворцем, ни перенести гонение за правду. И вообще говоря, нет возможности стяжать добродетели иным каким-либо способом, кроме этого внимания.

Трезвись во время юности своей... чтобы оказаться тебе достойным похвалы при кончине своей.

Будем бдительны и не станем безрассудно следовать обычаю других, но каждый день будем испытывать свою жизнь и смотреть: в чем мы согрешили и что необходимо сделать доброго, чтобы быть угодными Богу.

Если внемлешь себе, то усмиришь гнев, как упрямого и не терпящего узды молодого коня, поражая его, как бичом, ударом сего слова <внемли себе>; удержишь и язык, не возложишь и рук на огорчившего.

Если захотим трезвиться и иметь большую заботливость о своем спасении, то можем отстать и от худого обычая и обратиться к обычаям добрым.

Внимание и молитва, будучи на всякий день сочетаваемы вместе, совершают нечто подобное огненной Илииной колеснице, подъемля на высоту небесную того, кто им причастен.

Не следует обременять ум излишним чтением молитв и Писания, также не нужно упускать своих обязанностей для неумеренного упражнения молитвой и чтением.

Внемли себе и помни, что сладостное в настоящем будет иметь горький конец, а разжжение плоти породит вечный огонь...

Берегись, возлюбленный христианин, врага и его злых духов. Они невидимо ходят около нас, и то те, то другие стрелы в нас мечут, и раскладывают у ног наших свои сети, и пытаются нас низложить и пленить. Берегись и стой твердо: но и не унывай, поскольку за нас стоит Бог, именем Которого изгоняются бесы (Мк. 16:17). Ты только стой, вооруженный верой, берегись, крепись, старайся, молись и призывай имя Господне в нужном случае, и придет к тебе помощь Его. «Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31).

Мудрые и разумные рабы бодрствуют и всегда ожидают, когда господин позовет. Христианин! подражай и ты в этом сынам века этого – бди и ожидай зова Господа твоего. Будь в этом важном деле разумен и мудр, будешь и блаженным. От этого часа зависит вечное или благополучие, или неблагополучие; тут отворится дверь к вечности или блаженной, или неблагополучной, к смерти и мучению. Видишь, как страшен этот час. Блажен бдящий и ожидающий этого часа! Бди и ты, душа моя, и ожидай этого часа, чтобы тогда с радостью запеть: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк. 2:29).