Святые «О трезвении»

Внимай себе и отовсюду озирай себя; неусыпно стереги себя оком ума; ты ходишь среди сетей, незаметные петли всюду расставлены врагом...

Осторожно внимай себе, чтобы отнюдь тебе ничего не принимать, не удостоверясь, что это, как приобретенное правдою, даруется тебе от Бога.

Если будем бдительны, то враги не только не повредят нам, но и принесут величайшую пользу, делая нас во всем тщательными, только бы скорбь, ими причиняемая, вела нас не к озлоблению и обидам, а к молитве.

Как невозможно, чтобы у того, кто взирает на солнце, не блистали сильно зрачки, так невозможно не светиться и тому, кто всегда проникает в воздух сердца.

Невнимательные и нерадивые слушатели отнимают охоту и у того, кто мог бы говорить...

Кто не внимает хранению ума своего, тот не может быть чист сердцем, тот не сподобится узреть Бога.

Господь заповедал нам непрестанную молитвенную бдительность над собой, называемую трезвением.

Приобрети постоянное Трезвение, постоянное бодрствование над собой. Без строгой бдительности невозможно преуспеть ни в одной добродетели.

В сладостное делание себе избери всегдашнее бодрствование по ночам, которым все Отцы совлеклись ветхого человека и сподобились обновления ума. В эти часы душа ощущает бессмертную жизнь, ощущением ее совлекает одеяние тьмы и принимает Святого Духа.

Насколько бдительно внемлешь уму, настолько с теплым желанием будешь молиться Иисусу; и опять, насколько небрежно надзираешь за умом, настолько отдалишься и от Иисуса. И как первое сильно освещает воздух ума, так последнее — уклонение от трезвения и сладостного призывания Иисуса — обыкновенно совсем омрачает его.

Сколь блага, приятна, светла, сладостна, вседобротна, веселолица и прекрасна добродетель трезвения. Тобою, Христе Боже, благоуправляемая и человеческим умом в великом смирении бдительно проходимая! Ибо она до моря и глубины созерцаний простирает ветви свои и до рек сладких Божественных тайн – отрасли свои (Пс. 79:12), орошает, освежает ум, с давнего времени опаляемый нечестием от сладости лукавых помыслов бесовских и неистового мудрования плоти, в котором смерть.

Состав морей — множество вод; а состав и твердыня внимания и углубленного безмолвия души, равно как бездна познааний дивных и неизреченных и разумного смирения, правоты и любви есть крайнее внимание и ко Христу Иисусу без помыслов с воздыханиями молитва, непрестанная, трудная, но без уныния и скучания (Лк. 18:1).

Состояние глубокого постоянного внимания при молитве происходит от прикосновения Божественной благодати к духу нашему. Дарование благодатного внимания молящемуся есть первоначальное духовное Божие дарование.

Желающие научиться вниманию должны воспретить себе все пустые занятия.

Всегда пребывающий в сердце своем далек от всех прекрасных жизни этой вещей; и, ходя духом, похотей плотских изведывать не может. Поскольку таким образом таковой шествие свое совершает в ограждении добродетельми, эти самые добродетели имея как бы привратными стражами своего града чистоты; то все козни бесов против него остаются безуспешными, хотя иной раз стрелы этой общей всем похоти достигают даже до окон естества.

Искушение бывает попущением Божиим для нашей пользы. Как, видя врага, наступающего на город, закрываем ворота и со всяким опасением храним город, чтобы, войдя, враг не разорил города и не погубил нас, или не взял в плен; так, чувствуя душевного врага в подступающих злых помыслах, нужно запирать дома душ наших, укреплять и бережно хранить, чтобы не ворвался внутрь и не разорил душевного дома. Это хранение совершается страхом Божиим и усердной молитвой. И отсюда видим, что враг всегда готов на нас напасть и погубить нас; но столько нападает, сколько сила Божия попускает ему. И так, нехотя, враг поощряет нас ко всегдашнему вниманию и бдению против него. Как частое нападение неприятелей делает осторожными граждан, так частое дьявольское искушение делает осторожным и искусным христианина. Ибо в покое и безопасности люди обычно ленятся и ослабевают, но в страхе и беде бывают осторожными.

Если ты будешь внимателен и осмотрителен, то и в постороннем найдешь нечто полезное, а если будешь нерадив и беспечен, то и от Божественных Писаний не будет тебе никакой пользы.

Без внимания и в житейском порядке ничего не сделаешь как следует; в порядке же духовном оно – прежде всего. Оно замечает худое и предает его внутреннему суду; оно же составляет стражу внутренней палаты, в которой обсуждают, что и как нужно сделать, а потом оберегает и исполнителей решения. Не удивительно потому, что духовная жизнь во всем своем объеме именуется жизнью внимательною, и в писаниях отеческих больше всего вы встретите слов о бодрствовании или внимании; это одно и то же. Как дорого поэтому обрести навык внимания! Главный труд у начавших заботиться о душе обычно на это и направляется. И дело их начинает походить немного на дело только с тех пор, как внимание начнет собираться в себя; обыкновенно оно – все вне, а не внутри. С этого же момента и внутренняя жизнь начинается, и вместе с вниманием зреет и крепнет. Что же это значит? Это значит, чтобы стоять умом в сердце перед Господом и сознательно все обсуждать и предпринимать перед лицом Его. Дело это, очевидно, сложное. Оно совершенствуется вместе с молитвой и насколько укрепляется ею, настолько и ее укрепляет.

Как долины обильно плодят пшеницу, так она Добродетель внимания обильно наплодит в сердце твоем всякое добро, или лучше, это подаст тебе Сам Господь наш Иисус Христос, без Которого мы ничего творить не можем. И сначала ты найдешь ее лестницей, потом книгою, в которой будешь читать, наконец, более и более преуспевая, найдешь ее городом, Иерусалимом Небесным, и Христа Израилева, Царя Сил, действительно узришь умом, с Единосущным его Отцом и спокланяемым Духом Святым.

Друзей твоих предварительно подвергай испытанию и не своди со всеми близкого знакомства. Если заведешь обширное знакомство, не доверяй всем, потому что мир всквашен на лукавстве. В друга себе избери одного брата, боящегося Господа. И прилепись к Богу, как сын к отцу, потому что все люди, за исключением немногих, предались лукавству, земля преисполнилась суетности, забот и скорбей.

Желающий спастись должен так устроить себя, чтобы он мог сохранять внимание к себе не только в уединении, но и при любой рассеянности, в которую он иногда против воли вовлекается обстоятельствами. Страх Божий пусть превозможет на весах сердца все прочие ощущения, тогда легко будет сохранять внимание к себе.

«Внемли себе» (Втор. 15:9), то есть осмотри себя со всех сторон; для охранения себя содержи неусыпным душевное око.

«Не давай сна глазам твоим и дремания веждам твоим; спасайся, как серна из руки и как птица из руки птицелова» (Притч. 6:4–5). Это правило должен взять себе в руководство всякий, кто положил теперь в сердце своем, перед лицом Господа, жить по заповедям Его. И он не должен давать сна очам – не этим, внешним, но внутренним очам ума, чтобы они пристально смотрели в сердце и верно замечали все, происходящее там, и тем давали возможность ревнителю разузнавать вражеские козни и избежать опасности от них. Сердце стало теперь местом борьбы с врагом. Туда он непрестанно сеет свое, отражающееся в помышлениях, которые, однако, не всегда откровенно дурны, но большей частью прикрыты мнимой добротой и правотой. Цепь всех помышлений – точно хитросплетенная сеть! Пустившийся за ними без внимания непременно запутается, и следовательно, подвергнется опасности падения. Вот почему, брат, храни око ума твоего зорким, строго внимай всему, что происходит в тебе и около тебя. Замечай, что предлагает тебе неотступный советник с левой стороны, и разбирай, для чего это предлагается тебе, куда поведет,– и никогда не попадешь в его сети. Не забудь только, что одно внимание не имеет силы,– оно хорошо вместе с трезвением, бодренностью и непрестанной молитвой к Господу. Сочетай все это – и будешь неуловим.

Трезвение подобно лестнице Иакова, на верху которой восседает Бог и по которой ходят Ангелы. Оно исторгает из нас всякое зло, отсекает многословие, злословие, оклеветание и весь список чувственных страстей, не терпя и на короткое время лишиться собственной своей сладости.

Добродетель внимания именуется мысленным любомудрием. И проходи ты ее в великом трезвении и теплом усердии с молитвою Иисусовой, со смирением и непрерывностью, с молчанием чувственных и мысленных уст, с воздержанием в пище и питье и с удалением от всего греховного, проходи ее путем мысленным искусно с рассуждением, — и она с Божией помощью раскроет тебе то, чего не ожидал, даст тебе знание, просветит, умудрит и научит тому, что прежде и в ум принять не имел ты способности, когда ходил во тьме страстей и темных дел, будучи погружен в бездну забвения и смятения помыслов.

Как держащий в руке зеркало и смотрящий в него, стоя между другими, видит и свое лицо, каково оно, видит и других, смотрящихся в то же самое зеркало, так со всем вниманием смотрящий в сердце свое видит в нем свое собственное состояние, видит и мрачные лица мысленных эфиопов.

Если внемлешь себе и вспомнишь, что это, в настоящем для тебя сладостное, будет иметь горький конец, от этого удовольствия, происходящего в нашем теле, щекотание породит ядовитого червя, который будет бесконечно мучить нас в геенне, и что это разжжение плоти будет матерью вечного огня: если будешь помнить это, то удовольствия тотчас исчезнут, обратившись в бегство, и в душе произойдет какая-то чудная внутренняя тишина и безмолвие...

Каждый из нас пусть рассматривает, в каком он находится состоянии. Добровольно ли действует по страсти и удовлетворяет ее; или, не желая действовать по ней, побеждается ею? Действует ли по привычке и, совершив грех, скорбит и кается, что так поступил; или подвизается против одной страсти ради другой, ибо иной молчит по тщеславию или человекоугодию... Или он начал искоренять страсть? И разумно ли искореняет ее и делает противоположное страсти? Пусть каждый знает – где он находится.

Бодрствование справедливо называется путем, потому что оно ведет в Царствие, — и то, которое внутри нас, и в будущее, — называется и мысленною мастерскою, потому что оно выделывает и полирует нравы ума и страстное переделывает в бесстрастное. Оно подобно также световому оконцу, через которое Бог проникнув является уму.

Перестань со старанием наблюдать пороки в другом, не давай времени помыслам испытывать чужие немощи, но себе внемли, т.е. обрати душевное око на собственное исследование себя самого.

Не надо предавать себя на жертву внешних впечатлений: они уносят внимание из сердца и заставляют его блуждать на стороне далеко от себя.

Войдите же в себя, испытайте веру свою и познайте, каково и где стояние ваше и хождение.

Искусственное внимание — так назовем наше собственное внимание, — еще не осененное благодатию, состоит в том, чтобы заключать ум в слова молитвы.

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж или незасыпающий охранник внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и прилепляющиеся к душе его противные силы, по Псалмопевцу: «...и я победно смотрел на врагов» (Пс.53:9).
От ока его не скрыт диавол, «...как рычащий лев, в поисках жертв» (1 Пет. 5:8), и те, которые напрягают лук свой «...чтобы во тьме стрелять в правых сердцем» (Пс. 10:2).

«Будь всегда внимателен к себе самому, возлюбленный», – говорит Исаак Сирин, – «и среди непрестанных дел своих рассмотри и встречающиеся тебе скорби, и пустынность места твоего пребывания, и тонкость ума твоего вместе с грубостью твоего познания, и большую продолжительность безмолвия твоего вместе с многими врачествами, то есть искушениями, наводимыми истинным Врачом к здравию внутреннего человека, а в иное время и бесами, иногда же болезнями и телесными трудами, иногда боязливыми помышлениями души твоей, страшными воспоминаниями о том, что будет напоследок, иногда же привитием и окутыванием благодати сердечной теплоты и сладостных слез, и духовной радости, и всего прочего. Совершенно ли во всем этом примечаешь, что язва твоя начала заживать и закрываться, то есть начали изнемогать страсти? Положи примету, и входи непрестанно сам в себя, и смотри: какие страсти, по твоему замечанию, изнемогли перед тобой, какие из них истребились и совершенно отступили от тебя, и какие из них начали умолкать вследствие выздоровления души твоей, а не вследствие удаления того, что возбуждало их, и какие научился ты одолевать умом, а не лишением себя того, что служит для них поводом? Обрати также внимание на то, совершенно ли видишь, что в гниющей язве твоей начала нарастать живая плоть, то есть душевный мир. Какие страсти преследуют тебя одна за другой последовательно и стремительно и через какой промежуток времени? Есть ли это страсти телесные или душевные, или сложные и смешанные? И возбуждаются ли в памяти только, как немощные, или сильно восстают на душу? И притом – властительски или как вор? И как обращает на них внимание владеющий чувствами царь – ум? Когда они напрягут силы и вступят в борьбу, сражается ли с ними и доводит ли их до бессилия своею крепостью, или не обращает даже на них взора, ставит их ни во что? И какие изгладились из старых страстей и какие вновь образовались? Притом, возникают ли страсти в живых образах или в чувстве – без живых образов, и в памяти – без страстного движения, без размышления о них и без раздражения? И по этому можно узнавать меру душевного здоровья» (Прп. Исаак Сирин, Сл. 45).

Чтобы сохранить внимание, нужно уединяться в себя, по глаголу Господню: «Никого на дороге не приветствуйте» (Лк.10:4), то есть без нужды не говорить, только если кто не бежит за тобою, чтобы услышать от тебя полезное.

Загляни в гробы, сможешь ли различить: кто слуга и кто господин, кто бедный и кто богатый? Отличи узника от царя, крепкого от немощного, благообразного от безобразного. Поэтому, помня свою природу, никогда не превознесешься. Будешь же помнить себя, если будешь внимателен к себе.

Всегда нужно трезвиться и бодрствовать и никогда не считать себя в безопасности, потому что не назначено время, когда враг и противник нападет на нас.

Блажен кто бодрствует в молитвах, чтении и добрых делах; он просветится и не уснет в смерть.

Трезвись ежечасно, потому что в час, в который не ждешь, пошлет Господь за тобой, чтобы взять тебя в житницу жизни, в сонм праведных и чтобы наконец успокоился и не имел ты попечений там, где нет ни брани, ни противника.

Не будем беспечны, но, зная, что нам предстоят подвиг и борьба и что нам нужно быть готовыми на борьбу, постоянно будем охранять свой дух крепким и бодрым, чтобы, пользуясь помощью свыше, могли мы стереть главу лукавого зверя, т. е. наветника против нашего спасения. Сам Господь обещал нам это, говоря: Се, даю вам власть наступать на змей и на скорпионов, и на всю силу вражью (Лк. 10:19).

Кто не внимает себе, тот не может быть нищ духом, не может сокрушаться и плакать, ни быть тихим и кротким, ни алкать и жаждать правды, ни быть милостивым или миротворцем, ни перенести гонение за правду. И вообще говоря, нет возможности стяжать добродетели иным каким-либо способом, кроме этого внимания.

Трезвись во время юности своей... чтобы оказаться тебе достойным похвалы при кончине своей.

Нужно бодрствовать, наблюдать за врагом, чтобы, если он употребит какую бесстыдную хитрость, отразить его прежде, чем коснется души.

Внемли себе: будь трезвен, рассудителен, храни настоящее, промышляй о будущем.

...Во всем потребна трезвенность, чтобы и те блага, какие, по-видимому, имеем, не обратились нам во вред.

Мы не должны... тратить время напрасно и без цели, но каждый день и час иметь перед глазами Суд Господень и то, что может или доставить нам великое дерзновение, или навлечь наказание.

Будем бдительны и не станем безрассудно следовать обычаю других, но каждый день будем испытывать свою жизнь и смотреть: в чем мы согрешили и что необходимо сделать доброго, чтобы быть угодными Богу.

Внимание должно идти вперед и сторожить врагов, как некий страж; оно первое пусть вступает в борьбу с грехом и противостоит злым помыслам, входящим в душу, а позади внимания пусть следует молитва, которая истребляет и побивает тотчас все те злые помыслы, с которыми перед сим вело борьбу внимание: ибо одно оно не может их побивать. На этой борьбе внимания и молитвы <с помыслами> висит жизнь и смерть души. Если вниманием храним молитву чистою, то преуспеваем, а если не внимаем, чтобы хранить ее чистою, но оставляем неохраняемою и она оскверняется злыми помыслами, то бываем непотребными и безуспешными.