Борьба

Лукавые духи в оружие против нас употребляют наши страсти и чувства, низлагают нас тем самым, чем природа вооружила нас в защиту от них.

От покоя происходят и тревожат человека домашние брани; но он имеет возможность прекращать их. Ибо, как скоро человек оставит покой и возвратится на место дел, брани эти отнимутся от него и удаляются.

Кто с любовью принимает труды, тот удобно укрощает страсти.

Дерзновение и мужество - это когда кто отваживается на опасности и смерть, презирает и дружбу и вражду для угождения Богу.

Когда в тебе зародится малая страсть, не смотри на то, что она мала, но представь, что она, будучи питаема, производит величайшие бедствия. В доме, когда мы видим загоревшимся малый клочок льна, то смущаемся и поднимаем шум, потому что смотрим не на начало, а от начала заключая к концу, беспокоимся и бегаем, чтобы погасить пожар.

Борьба с воспоминаниями о вещах столько же труднее брани с самыми вещами, сколько грешить мыслью удобнее, чем самым делом.

Иногда можно по немощи предпочесть и бегство, чтобы не умереть душевно.

Когда, строго относясь к страстям, сильнее от бесов бываем беспокоемы срамными помышлениями, тогда наиболее да утверждаемся в вере Господу, и крепчайшую да восставляем в себе надежду обетованных вечных благ, которых лишить и от которых отчуждить нас стараются враги наши по зависти. Ибо если бы блага эти не были крайне велики, то бесы не горели бы такою к нам завистью и не устреляли бы нас так часто скверными помыслами, желая хоть этим удовлетворить злобе своей и думая вогнать нас в отчаяние многократным этим и несносным беспокойством.

С какою страстью человек не борется мужественно, не противится ей всеми мерами и услаждается ею, та привлекает его и держит как бы узами.

При наступлении этой особой войны и сражаться будем особым способом: обратим к небу песнопения; вместо копьев устремим туда псалмы; вознесем к Богу молитвы; непрестанными слезами умилостивим Божий гнев, разорвем сеть худых дел; разрушим твердыню зла; будем сражаться оружием добродетели; панциря праведности не пробивает стрела; щиту веры не наносит вреда молния; Бог не попускает сокрушить шлем надежды: вышний гнев не раздирает хитона смиренномудрия.

Когда обращается кто к Богу, тогда происходит борьба: самолюбие и мир с одной стороны, а Божии истины с другой.

Ты не имеешь дерзновения? Но великое дерзновение, великая польза в том и состоит, чтобы считать себя не имеющим дерзновения; равно как стыд и крайняя опасность — считать себя имеющим дерзновение.

Не ослабевайте и не трепещите от вражеских ополчений, не впадайте в бездну безнадежности, если, может быть, и приключится вам на время преткнуться и согрешить.

Все отцы согласны в том, что новоначальный инок должен отвергать греховные помыслы и мечтания в самом начале их, не входя в спор или в беседу с ними.

Восстань против тирании, гордости; восстань против нападений гнева, против мук желания; и это — раны, и это — мучения. Скажи мне, какое из мучений всех ужаснее? Не то ли, когда душа мучается и терзается? Там, в телесных мучениях, страдает больше тело, а здесь все относится к душе. Она болеет, когда человек гневается, завидует или что-нибудь подобное делает или, лучше сказать, когда страдает; ведь иметь гнев, зависть — не значит действовать, но страдать; потому и называются страстями души, ранами, язвами. Подлинно, это страдание, и даже ужаснее страдания.

Миряне не должны думать, что им позволительно поблажать страстям и помыслам страстным.

Когда удалены от человека причины расслабляющие, нет ему опасности в двойной борьбе, внутренней и внешней.

Умирает в борьбе не тот, кто однажды получил рану или пал под ударом, но тот, кто сам себя добровольно предает врагам своим на заклание.

Вооружимся тем более против страстей, восприняв недоступность сердца и крепость духа, чтобы не падать, но отражать и далеко отбрасывать восстающих на нас невидимых врагов.

Постоянно побеждающий неистовые телесные страсти, восторгаясь сими победами, в радостном восхищении не чувствует и трудов.

Нам нечего бояться внешнего неприятеля; враг в нас самих скрывается. У нас ежедневно происходит внутренняя война; по одержании победы на ней все внешнее сделается слабым и с воином Христовым все помирится и покорится ему. Мы не будем иметь такого неприятеля, которого бы надобно было бояться вне нас, если внутреннее в нас будет побеждено и покорено духу.

Надлежит блюсти чувства, особенно зрение, через которое, при неосмотрительном его употреблении, наиболее привык враг наш ввергать в душу страстный огонь.

Каждый какою страстью томим бывает, против той должен и подвиг воспринимать.

Если на кого нападет помысл похотный, да не мятется он и не смущается; но молитвою, стенанием и слез излиянием да обращает его вспять.

Мы побеждаем или бываем побеждаемы не вследствие силы противников или слабости помощников, а по нашей воле. Когда те и другие склоняют на свою сторону, святые Ангелы к добру, а преступные демоны ко злу, наша воля, почтенная свободою, избирает то, чего хочет, потому что ни Бог, почтивший нас свободою, не принуждает, ни диавол не имеет над нами принудительной силы; по своему решению мы или поступаем хорошо, или грешим.

Великое дело одолеть самому собственные страсти, но гораздо важнее убедить и других принять тот же образ мыслей.

Послушай, как должно вести ежечасно действующую в нас борьбу, и поступай так: с вниманием соединяй молитву, — и будет внимание усиливать молитву, а молитва внимание. Внимание, непрестанно смотря за всем внутри, замечает, как враги покушаются войти туда, и, заграждая им по силе своей вход, призывает в то же время на помощь Господа Иисуса Христа, чтобы Он прогнал этих лукавых воинов. При этом внимание заграждает вход посредством противоречия; а призываемый Иисус прогоняет демонов с мечтаниями их.

Внимание, — самопротивление, — ко Господу Спасителю обращение. Вот вам всеоружие! — Ни один враг не устоит!

Общее правило борьбы с греховными начинаниями заключается в том, чтобы отвергать грех при самом появлении его.

Хотя греховность и побеждена в праведных человеках, хотя вечная смерть уничтожена присутствием в них Святаго Духа; но им не предоставлена неизменяемость и добре на всем протяжении земного странствования: не отнята и у них свобода в избрании добра и зла. Земная жизнь до последнего часа ее — поприще подвигов произвольных и невольных.

Когда нападет враг или ранит, по невниманию нашему, впустив стрелу похоти в сердце, тотчас употребим просив него молитву, — и он убежит немедля.

Нужно всячески стараться не быть уловленным вначале, потому что легче не вдаться в зло, чем, вдавшись, исправиться.

Пока мы во плоти, нам присуща борьба: ибо не было бы и добродетели, если бы не было борьбы.

Возьмите оружие постов, молитв и бдений, чтобы могли вы устоять и противостать врагам в тот день, когда восстанет на нас какая-либо из похотей, которую мы побеждаем этим оружием.

Для любящих Бога всею душою брань с диаволом то же, что и ничто, а для любящих мир она трудна и невыносима.

Когда же мы противимся греховным помыслам, мечтам и ощущениям, тогда сама борьба с ними доставит нам преуспеяние и обогатит нас деятельным разумом.

К нашей жизни не имели бы и доступа страсти, если бы с самого начала распознавали мы хорошее.

Предстоит великая брань; не пренебрегайте ею, не думайте, что достигли вы уже совершенства. Много труда и много подвигов нужно для того, чтобы спастись.

Нападения страстей начинаются маловажными представлениями, неприметно вкрадываясь наподобие муравьев... Подвижнику надлежит тогда бороться со страстями, когда приступают они, как муравей приманкой предлагая свою ничтожность. Ибо, если успеют достигнуть крепости льва, делаются непобедимыми, и сильно угнетают, если не давать им пищи...

От человека требуется не это одно — усыпить свои страсти, а и то, чтобы искоренить их, то есть преодолеть их, когда будут против нас упорствовать. Страсти же усыпленные пробуждаются, как скоро встречается причина прийти им в деятельность.

Свяжем же себя всеусильно исполнением заповедей Господа, чтобы не быть связанными неразрешимыми узами злых похотей и душетлительных сладостей.

Если не уклоняешься каждой из страстей благоразумно и постоянно, то, подобно кораблю без груза, увлекаясь всем, что ни приключится, погрязнешь в море греха.

Самое твердое основание во всех внутренних бранях – сначала подавить возбуждения плотских вожделений, ибо не обуздав своей плоти, никто не может законно сражаться. А кто законно не сражается, тот, без сомнения, не может и заслужить венец славы и награды за победу. Если же в этой внутренней борьбе будем побеждены и обличены как рабы плотской похоти, не проявив признаков ни свободы, ни крепости, то как недостойные рабы с посрамлением будем изгнаны с поприща духовной брани.

Не возможешь ты «на аспида и василиска наступить и попрать льва и змия» (Пс. 90:13), если, долгим  молением умолив Бога, не получишь в споборники себе Ангелов.

Лучше быть нам осужденными за некоторые дела, а не за оставление <брани>.

Стой, бодрясь и собравшись в себя вниманием, борись мужественно, — и борись не с великими только и сильными, но и с малыми и легкими движениями каждой твоей страсти. Потому что малые открывают дорогу для великих, особенно когда обратятся в привычку. Опыт уже не раз подтверждал, что когда кто мало обращает внимания и заботы об отражении от сердца малых страстных пожеланий, после того как преодолел уже великие, то такой подвергается внезапным и неожиданным нападениям врагов, и таким сильным, что не устаивает в борьбе и падает еще горше прежних падений.

Победа над собственною греховностью — это вместе и победа над вечною смертью. Одержавший ее удобно может уклониться от общественного греховного увлечения.

Часто волны страстей, превосходящие своей свирепостью морские волны, нападают на нашу душу и производят в ней большое смущение. Человек беспечный и нерадивый, когда начинается буря, тотчас же приходит в смущение и смятение и смотрит со страхом, как душа терпит крушение и потопляется страстями. Напротив, сильный и мужественный человек, поставив как бы кормчего у руля разум над страстями, не перестает принимать все меры, пока не направит ладью в тихую пристань любомудрия.

Для отражения греховных помыслов и мечтаний отцы предлагают два орудия: немедленное исповедание  помыслов и мечтаний старцу и немедленное обращение к Богу с теплейшей молитвою о прогнании невидимых врагов.

...Душа смиренная, уязвляемая помыслами, отражает их с ненавистью...