Святые «О борьбе»

Раз или два победив раздражительность и похотливость, эти страсти из всех мучительнейшие, не давай себе покоя и не думай, что победил ты совершенно и стал свободен от всякой борьбы. Но и после самой великой победы бодрствуй и заботься, чтобы не утратили славы прежние победные памятники. Ибо многие, не говорю трижды, но тысячекратно одержав победу, впоследствии стали добычею врагов, и после многих победных торжеств, отводимые в плен, представляли из себя жалкое зрелище.

Борьба с живущей в сердце смертью, совершаемая при посредстве молитвы, под водительством слова Божия, есть распятие, есть гибель души для спасения души.

Невозможно же, чтобы все страсти овладевали нами в одном возрасте; но они разделены, и это по человеколюбию Божию, чтобы, напав на нас вместе, они не сделались неодолимыми и борьба с ними не была для нас слишком трудною. Какое неразумие — быть не в состоянии побеждать и раздельные страсти, но покоряться им во всякое время и еще гордиться тем, что укрощается не нашим старанием, но самим возрастом.

То, что душу беспокоют страсти и приступают к ней с бранью, не в нашей власти; но что замедляют в нас страстные помыслы и приводят в движение страсти, это в нашей власти. Первое безгрешно, как не в нашей власти состоящее; а второе, если, мужественно воспротивясь, победим, доставляет венцы, а если, послабив, побеждены будем, подвергает мучениям.

От... рассеивания и побеждения помыслами человек более и более познает свою немощь, — постепенно возвеличивается пред ним Бог и, наконец, делается для него всем, предметом всей любви его, надежды, веры.

Воину Христову должно знать, каких врагов следует ему отгонять еще издали и каким попускать бороться с собою. Борьба эта иногда бывает нам причиною венца, иногда же отречение от борьбы делает нас непотребными.

...После победы потребна бодрость, иначе то, что тебе удалось низложить, снова может подняться. Если мы не стоим, восстает то, что нами низложено.

...Если, воодушевись ревностью, победишь и умертвишь беспорядочные страсти свои, свои похотения и воления, то благоугодишь Богу паче и поработаешь Ему благолепнее, нежели избичевывая себя до крови и истощая себя постом больше всех древних пустынножителей. Даже то, если ты, искупив сотни рабов-христиан из рабства у нечестивых, дашь им свободу, не спасет тебя, если ты при этом сам пребываешь в рабстве у страстей.

Поскольку прежде заложенный в нас яд зла многообилен, то многого и огня требует для очищения своего, т. е. слез покаяния и произвольных подвижнических трудов...

...Враги никогда не остаются в бездействии и ведут борьбу, не предаваясь лености.

...Только что начнет уверовавший во Христа исполнять всесвятые Евангельские заповеди или, что то же, творить дела естества обновленного, как внезапно открывается пред ним его падшее естество, доселе скрывавшееся от взоров, и вступает в упорную борьбу с Евангелием.

Если кто прежде болезненным покаянием и усиленными подвигами не преобразит душевных своих сил... то ни самого себя познать не может... ни стяжать помысл владычественный над страстями...

...Доблестно борясь с миром, и с плотью, и с исходящими от них восстаниями... <святые> не порабощенным сохранили в самих себе достоинство души.

Страсти, пребывая в христианине, постоянно принуждая его быть на страже, постоянно вызывая его на борьбу, содействуют его духовному преуспеянию.

У нас брань не с видимыми людьми, от которых, осмотревшись, можно привести себя в безопасность. Воюющие с нами невидимы. Потому и опасность велика нерадивым, а победителям велико воздаяние.

Не станем бояться брани и избегать борьбы, но не будем и беспечны, потому что враг нашего спасения постоянно бодрствует и все предпринимает против нашего спасения.

Образ борьбы новоначального с невидимым духом, видимым лишь уму в помыслах и мечтаниях, заключается в том, чтобы новоначальный инок немедленно отвергал помысл и мечтание греховные.

И в мире, и в подвижнической жизни никто не венчается без борьбы, а также без борьбы никто не может получить неувядаемого венца и вечной жизни, ибо настоящая жизнь всегда подобна поприщу.

С иноками, твердо противостоящими отверженным духам в брани невидимой чувственными очами, в свое время, не иначе как по попущению благодетельствующего нам Бога, вступают духи в борьбу открытую.

Подвиги в начале более легки, а лучше сказать, нам и не потребуется бороться, если мы не отворим дверей врагу и не примем семени порока.

Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее; постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстию усиливает ее, постоянное увлечение страстию порабощает страсти увлекающегося ею.

Ибо мы не заслужим вступить в более трудную борьбу со злыми духами, когда не могли покорить слабую плоть, противящуюся нашему духу.

Кто потрудится извергнуть из сердца своего страсти, то они уже не движутся в нем.

Все старание да употребит человек, чтобы душевная высота не была унижена восстанием сластолюбивых пожеланий.

Необходимо всякому, поставленному для борьбы, хотя бы часто преодолевал и побеждал своего противника, и самому иногда быть уязвленным.

Если и наступает брань извне, делает приражение сатана, то внутренно ограждены христиане Господнею силою, и не тревожатся при нападениях сатаны.

Хотя бы и умирать нам приходилось каждый день, претерпим то с радостью, стараясь жить выше мирских мудрований.

Заповедь дана не только для дел и слов, но преимущественно для их начал, для помышлений, и брань врага направлена преимущественно против ума.

Те люди свои Богу, тем людям Он дает крепость, которые сохраняют верность Ему в произволении, в то время как немощь их нарушает верность в делах.

Да не увидит же нас никогда лукавый благопристойно прикрытыми с наружности и обнаженными внутренне!

Обратите внимание, возлюбленные мои, как усиливается все лукавое, как зло ежедневно преуспевает и лукавство идет вперед. Все это заставляет ожидать будущего смятения и великой скорби, какая придет на все земные пределы. По причине грехов наших, по причине расслабления нашего преуспевает лукавое. Будем же каждый день бодрыми, боголюбивые воители; окажемся победителями в борьбе с врагом, христолюбцы; изучим законы этой брани; она производится невидимо, и закон этой борьбы — всегдашнее совлечение с себя земных хлопот. Если ежедневно имеешь перед очами смерть, то не согрешишь. Если отвлечешься от земных хлопот, то не обратишься в бегство на борьбе. Если возненавидишь земное, пренебрегая временным, то в состоянии будешь, как доблестный воин, получить победную награду. Ибо земное влечет к себе вниз, и страсти во время борьбы помрачают сердечные очи; и потому-то лукавый воюет с нами и побеждает нас, исполненных земного и порабощенных пристрастию к земным заботам.

Изгнать из сердца страсть и заместить ее противоположною ей добродетелью и есть цель невидимой борьбы.

Нам надлежит быть не только телесных страстей убивателями, но и душевных страстных помыслов истребителями.

В современной брани диавола на христианство и иночество не видно на деле средств сильных, а видны одни средства слабые.

Кто с любовью принимает труды, тот удобно укрощает страсти.

Дерзновение и мужество - это когда кто отваживается на опасности и смерть, презирает и дружбу и вражду для угождения Богу.

Плоть Христа сначала облеклась оружием воздержания, а затем уже приступила к борьбе с диаволом.

Если вступаешь в борьбу, будь внимателен, чтобы противник не порадовался, победив тебя, и чтобы тебе вместо венца не получить противоположного тому.

Когда в тебе зародится малая страсть, не смотри на то, что она мала, но представь, что она, будучи питаема, производит величайшие бедствия. В доме, когда мы видим загоревшимся малый клочок льна, то смущаемся и поднимаем шум, потому что смотрим не на начало, а от начала заключая к концу, беспокоимся и бегаем, чтобы погасить пожар.

Кто вступает в брань и желает одержать победу, тот пусть, как в броню, облечется в славный доспех — смирение.

Тогда только осеняет человека надежда спасения, когда он увидит себя постоянным победителем в невидимой брани.

Усилие духа над природою есть брань, и производится двояким образом: в новоначальпых, чтобы не войти им в единение с плотью, а в совершенных, чтобы и самое тело сделать духовным.

В невидимой брани не всегда и не скоро становимся победителями: победа – дар Божий, даруемый подвижнику Богом в свое время, известное одному Богу.

Есть борьба в членах наших, посеянная для нашей же пользы, как читаем у апостола: «Плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал. 5:17). По промыслительному распоряжению Божию она внедрилась как бы в самую природу нашу. И можно ли считать ее чем-нибудь иным, как не естественной при надлежностью нашей природы после падения первого человека, если она присуща всем без исключения? Можно ли не верить, что она в нас по воле Божией, во благо нам, а не во зло, если она рождена с нами? Так, некоторым образом, самим Промышлением Божиим оставлена в нас спасительная борьба, чтобы возбуждала нас и вела к высшему совершенству, так что с прекращением ее должен настать опаснейший мир бездеятельности.

Иногда можно по немощи предпочесть и бегство, чтобы не умереть душевно.

Какая же вражда у нас? Вражда души с телом, порока с добродетелью. Прекратим эту вражду, уничтожим эту брань; тогда и других будем вразумлять с миром и с великим дерзновением, без упреков совести. Гнев противится кротости, любостяжание противится презрению богатства, зависть противится доброжелательству. Прекратим эту брань, низложим этих врагов, поставим эти трофеи, устроим мир в нашем городе. У нас ведь есть свой город и управление, граждане и множество пришельцев. Изгоним пришельцев, чтобы не развратились наши граждане. Да не входит к нам никакое чуждое и нездравое учение, никакое плотское мудрование. Изгоним же пришельцев, или, лучше, не пришельцев только, но и врагов. Если заметим какой-нибудь помысл, враждебный нам, но прикрывающийся одеждою гражданина, предадим его начальнику — уму. Много у нас таких помыслов, враждебных по существу своему, но прикрывающихся овечьей кожей.

Дерзновенно да надеется душа на Христа, да призывает Его; врагов же отнюдь да не страшится: ибо не одна воюет, но со Страшным Царем Иисусом Христом, Творцом всего сущего, бестелесного и телесного, видимого и невидимого.

Необходимо быть бдительным против удовольствия, как против вора, тайком вкрадывающегося в тайники души. Никогда не позволяй ему овладеть мыслью. Вступай в борьбу с желанием удовольствия и встречай, говоря этому рабскому и неразумному способу забытья: «Зачем ты расслабляешь мужество и размягчаешь крепость мысли? Зачем обессиливаешь душу? Зачем вредишь помыслам? Зачем омрачаешь светлую ясность чистых мыслей?».

Самое главное оружие для борца и подвижника состоит в том, чтобы, вошедши в сердце, сотворил он брань с сатаною, возненавидел самого себя, отрекся от души своей, гневался на нее, укорял ее, противился привычным своим пожеланиям, препирался с помыслами, боролся с самим собой.

Чтобы бороться с врагом, надо непременно видеть его. Без видения духов борьба с ними не имеет места: может быть увлечение ими и рабское повиновение им.