Духовная жизнь

Осознавая себя обязанным угождать Богу, дух не знал бы, как удовлетворить этой обязанности, если бы не руководила его в этом совесть.

Христианская жизнь встречает много препятствий, с первых шагов, и чем дальше, тем больше. Вступающему в путь жизни этот надо вооружиться крепким мужеством, чтобы идти не робея предстоящей борьбы с преградами.

Даже благонамеренные иноки, но проводящие жительство наружное и не имеющие понятия о жительстве духовном, соблазняются на духовных делателей, находят их поведение странным, осуждают и злословят их.

Чувствуете рассеяние мыслей — поберегитесь. Это очень опасно. Враг хочет загнать вас в какую-нибудь трущобу и там убить. Мысли блуждать начинают от умаления страха и охлаждения сердца.

Не терпеть ничего человеческого и не служить удовольствиям — это и есть единственная жизнь.

Кроме безжалостности к себе, возбудителями духовными, самыми сильными бывают — стояние вниманием в присутствии Божием и непрестанное ожидание— вот-вот смерть.

Вам не на то следует смотреть, что было, а что предлежит. Бывшее — покаяние заглаживает, а предлежащее зависит не от бывшего, а от подвигов и трудов. Мера этих трудов и подвигов бывает мерою очищения, а далее и свидетельства Божия об этом очищении.

При возделывании сердца заповедями из него извлекаются наружу самые основные помышления и ощущения, от которых произрастает всякого рода грех, и, таким образом, при постоянном и постепенном обнаружении, мало-помалу истребляются.

Уклоняться от грехов и делать всякое добро, встречаемое по течению жизни вашей, — не телом только, а и душою и сердцем, не внешне только, но и внутренне, т. е. чтобы и мысли и чувства всегда были богоугодны. Что еще, кроме доброй жизни?! Пророк говорит: «Ищите лица Моего»; и я буду искать лица Твоего, Господи» (Пс. 26:8). Этим выражалась непрестанная память о Боге, с непрестанною ревностию всем благоугождать Ему.

Если отрезвившись, трудолюбием утончим грубость страстных одежд, то, окрылившись, сделаемся высокопарными, как орлы, и наименуемся духовными.

Все время будут житейские заботы. Что заботиться о душе надо, об этом и говорить нечего. Но вы ведь и заботитесь, как я думаю. Если душа недовольна тем, что делаете, прибавьте. И Бог милостив будет. Но что вы сказали: некогда, это неверно. Время всегда остается, только употребляется не так.

На крыльях бесстрастия и смиренномудрия плавая в воздухе таинственного богословия и входя в высшую глубину знания тайн Божиих действом Божественного Духа, молниями Божественных догматов и разумений опаляем духа славолюбия; взирая же на конец человеческих дел, дождем слез и потоками сокрушения потопляем бесов его военачальников, воюющих против нас самомнением, тщеславием и гордыней.

Со всякою немощию душевною следует тотчас обращаться с молитвой к Господу, прося Его исцелить. Затем, употребляя и от вас зависящие средства и собственные усилия, ждите помощь свыше, и Господь в свой час пошлет помощь и исцелит.

Когда дух наш не благоустроен, то, хотя бы все нам благоприятствовало, мы будем находиться в положении, нисколько не лучшем терпящих крушение.

Лучше не вязать себя правилами до мелочей, а иметь одно общее: всякий раз действовать наперекор требованиям самоугодия. И если допускать какую льготу телу, то не по поблажке ему, а по сознанию необходимости того для здоровья.

Многими трудами и подвигами, с продолжением времени, после испытаний и различных искушений, принимает душа духовное возрастание.

Духовная красота нигде так успешно не развивается, как в этом дивном и божественном месте - храме, где апостолы и пророки смывают, исправляют, стирают старость греха, наводят цвет юности, уничтожают всякое пятно, всякий порок, всякую скверну нашей души. Душевную красоту не может разрушить ни время, ни болезнь, ни старость, ни смерть и ничто подобное, но она постоянно остается цветущей.

Потому мы и мертвы, что уклонились от истинной жизни и избрали временную.

Прочное умиротворение мыслей есть дар Божий; но дар этот не дается без усиленных собственных трудов. И одними своими трудами вы ничего не достигнете — и Бог ничего вам не даст, если не потрудитесь всеусильно. Таков закон неотложный.

Жизни духовной Источник, Питатель и Совершитель есть Христос Господь, Который, по неизреченной милости Своей, благоволит вступить в общение тесное с достойно причащающимися Пречистого Тела Его. В эту пору и взговорить Он может душе: «Спасение твое еть Я!» Слушайте! Но надобно приступать к Нему в чувстве погибающей, и не имеющей на чем опереться.

Духовная жизнь не безусловно подлежит влиянию внешней обстановки, и может цвести во всяком месте и при всяких положениях, ибо она вся во внутреннем строе, и перед внешним не преклоняет шею, а, напротив, властвует над ним и его направляет.

Духовное врачевание не механично, а все от произволения, от определений личных и напряжения своих сил.

Брань, ведущая к тому, чтоб всегда в мире глубоком пребывать – и с Богом, и с людьми, и в себе самих быть мирными.

Перемена в духе — наша общая участь. Терпеть надо, предавая участь свою в руки Божии. Об одном да будет забота, чтоб всегда с Господом быть. Во всех случаях прямо к Нему обращайтесь, Ему открывайте тяготы души своей и молитесь, да избавит, если захочет.
Радость и утешение не есть окончательное свидетельство о добром настроении. Главное — решимость и ревность Богу угождать, дух сокрушенный и сердце сокрушенное и смиренное, и предание себя в волю Божию. Когда это есть — хорошо.

Чем грешнейшею себя чувствовать будете, тем путь ваш правее. Но надо добиваться, чтоб чувство своей грешности как бы натурально исходило из глубины души, а не было навеваемо извне своим размышлением, или сторонним словом.

Как многие из живых бывают мертвыми, зарыв, как в могиле, свою душу в теле, — так многие из скончавшихся живут, блистая правдою.

Духовная жизнь и совершенство не состоят в одних тех видимых добродетелях. Она не состоит и в другом чем, кроме как в сближении с Богом и в единении с Ним, в связи с чем состоят сердечное исповедание благости и величия Божия и сознания собственной нашей ничтожности и склонности на всякое зло; любовь к Богу и нелюбие к себе самим; подчинение себя не только Богу, но и всем тварям из любви к Богу; отвержение всякой собственной нашей воли и совершенная покорность воле Божией, и при том желание всего этого и совершение от чистого сердца, во славу Божию (1 Кор. 10:31), только для одного благоугождения Богу, только потому, что так хочет Он Сам, и что так надлежит нам любить Его и работать Ему.

Бесчувствие породит нерадение, от того и другого возьмет силу забвение. Эти три составляют полный паралич душевный.

Мы все и по назначению своему должны быть храмами. Миряне, суетясь, забывают это или заглушают в себе, а иноки и инокини на то и вступают в особый род жизни, чтоб явить такое апостольское о нас определение.
И станете вы храмом, где обитает Бог... Стены у этого храма вашего — терпение, престол — благодарное Богу сердце, песни — все религиозные чувства к Богу: вера, надежда, преданность в святую волю Его и всякая молитва; регент в этом хоре — благоумный дух, слагающий песни и выполняющий их в непрестанном богомыслии.

Весь же строй христианской жизни таков: веруй в Бога, в Троице покланяемого, спасающаго нас в Господе Иисусе Христе благодатью Святого Духа и, принимая благодатные силы через Божественные таинства Святой Церкви, живя по заповедям Евангелия, одушевляясь упованием, что Бог за малый посильный труд наш, ради веры в Господа Спасителя и послушания Ему, не лишит нас небесного. Это я нарочно прибавляю, чтоб вы видели в каком духе должно творить дела нам — христианам. Ибо иные говорят: делай-делай; а другие: веруй-веруй. Надо то и другое: веру сочетать с делами и дела с верою.

Что за победительная мысль? Когда обращается кто к Богу, тогда происходит борьба — самолюбие и мир, с одной стороны, а Божии истины — с другой. Перебирает человек эти истины, и одолевает самость и мир, но из этих истин не все одинаково на всех действуют: на одного одна более действует, на другого другая. Но есть среди них для каждого такая, которая как только вспадет в сознание, тотчас склоняет человека на сторону Божию. Эта истина в первой борьбе оканчивает победу — и в частных борьбах тоже прогоняет врагов.

Все препятствия к преуспеянию духовному — в нас, в одних нас! Если же что извне действует как препятствие, то это только служит обличением нашего немощного произволения, нашего двоедушия, нашего повреждения грехом.

«Смирения и любви нет». — Пока их не будет, и ничего духовного не будет. Духовное зарождается и растет вместе с их зарождением и возрастанием. Они то же для души, что стеснение плоти для тела.

Совершенно извращается весь устав веры и истины, если строго не соблюдается то, что повелено относительно духовных действий.

Малая кривость во внутреннем большою угрожает бедою.

Есть единая истинная жизнь, обнаруживающаяся и состоящая в противлении страстям и преодолении их.

Внутреннему делу цены нет, и ему ничто не должно быть предпочитаемо.

Как младенец, рожденный в веке этом, не навсегда остается в младенческом возрасте, но ежедневно растет вследствие необходимости, по неизъяснимым законам природы, пока не придет в совершено мужа, в полноту разумных понятий, таким же образом и рожденный свыше водою и Духом должен быть возведен не в младенчество духовного возраста, но, ежедневно пребывая в подвиге, труде и многом терпении, обязан через борьбу с духовным противником преуспевать и возрастать до полноты духовного возраста.

Решившийся жить как следует тотчас узнает дурное, в каком бы виде оно ни проявлялось. Проявляется же иногда только помышлением о дурном, когда представляется уму предмет дурной, иногда чувством дурным, иногда позывом на дурное, иногда вместе и влечением к нему, более или менее сильным. Иногда все это проявляется рядом: появляется предмет дурной, вызывает чувство, от чувства рождается позыв, а там и влечение. Все это для души — нечистое, но еще не грешное. Грешность начинается согласием на дурное, которое переходит в решение сделать дурное — это внутреннее дело, после чего придумываются способы, время, место. Затем следует дело грешное, от которого рабство греху и смерть душевная.

Жаждете просвещения духовного. Оно само собою приходит, когда кто идет путем духовной жизни, и в какой мере исполняются при этом требования такой жизни, такой и плод получается, а затем и ведение просветительное приходит... Мы хлопотали об успехе в духовной жизни... А дело просто совершается. Надо корень ее поглубже водрузить. Корень — страх Божий! Когда он придет, все ублагоустроит, всему научит... О нем молитесь! И его своим размышлением развивать старайтесь.

Важно одно, чтобы совесть была во всем чиста, твердо держаться веры православной, жизнь проводить нравственную, по заповедям Божиим, чтобы быть всегда готовым. А для этого надо, не откладывая на неизвестное будущее, пользоваться настоящим временем для покаяния и исправления: «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (2 Кор. 6:2).

Положим, что кто-нибудь, пройдя небольшое расстояние, увидел что-либо и помысл говорит ему: "Посмотри туда". А он отвечает помыслу: "Истинно не стану смотреть", и отсекает хотение своё, и не смотрит. Или встречает празднословящих между собою и помысл говорит ему: "Скажи и ты такое-то слово", а он отсекает хотение своё и не говорит. Или говорит ему помысл: "Пойди, спроси повара, что он варит", а он нейдёт и отсекает хотение своё. Он видит что-нибудь, и помысл говорит ему: "Спроси, кто принёс это", а он отсекает хотение своё и не спрашивает. Отсекая же таким образом свою волю, он приходит в навык отсекать её и, начиная с малого, достигает того, что и в великом отсекает её без труда и спокойно, и достигает наконец того, что вовсе не имеет своей воли, и что бы ни случилось, он бывает спокоен, как будто исполнилось его собственное желание. И тогда, как он не хочет исполнять свою волю, оказывается, что она всегда исполняется. Ибо кто не имеет своей собственной воли, для того всё, что с ним ни случается, бывает согласно с его волею. Таким образом выходит, что он не имеет пристрастия, а от беспристрастия, как я сказал, приходит в бесстрастие.

...В деле духовной жизни решающийся творить добродетели не должен думать, что тотчас преуспеет в них, потому что это невозможно, но пусть употребляет усилие и, хотя вначале дело его будет идти не совсем исправно, пусть не отступает от начатого, иначе не достигнет успеха, но пусть новые и новые употребляет усилия, подобно тому, как делает желающий научиться какому-либо искусству. Когда он таким образом будет с терпением  трудиться, не теряя духа, Бог призрит на труд его произволения, и подаст ему силу все творить без принуждения. И вот это именно и значит сказанное аввою Моисеем: сила для желающих стяжать добродетели заключается в том, чтоб не малодушествовать, когда случится пасть, но снова воспринимать ревность и труд о том же.

Когда учатся играть на скрипке, тогда вначале у играющего получаются очень неприятные, неправильные, резкие звуки… Но постепенно человек привыкает, научается играть, звуки получаются все правильнее и правильнее, и наконец, польются нежные прекрасные звуки чудной музыки. Одному это удается скорее, другому длительнее, иногда и при всем старании никак не наладится играющий, все время получается не так, как ему хотелось бы. Нужно терпение.
Так и в духовной жизни. Человек хочет одно, а сам делает совсем другое, не то, что хочет. Ум его хочет одно, а чувства требуют другого. И видит человек, и чувствует болезненно, что это все не то, понимает он, что нехорошо у него получается, не так, как надо, даже приходит в уныние, видя, что не преуспевает он в борьбе со страстями, что не налаживается его духовная жизнь. Но нет, не нужно унывать, надо терпеть… Надо терпеливо понуждать себя на всякую добродетель ради Господа, трезвенно следить за всеми своими чувствами, мыслями, делами, надо призывать на помощь Господа Бога, надо прийти в смирение и сознать, что своими делами без Божественной помощи человек ничего не успеет. И когда, наконец, уготовится сосуд души и тела человека, когда настроятся струны его псалтири во всяком смирении, терпении и благочестии… тогда придет время, и раздастся чудное пение, и польются прекрасные дивные звуки духовной жизни, и «увидят многие и убоятся, и будут уповать на Господа» (Пс. 39:4), ибо от соединения с Господом получается это пение неизреченное.

...Как желал построить дом, мы не кровлю прежде возлагаем, а после полагаем основание, потому что так нельзя, но прежде кладем основание, потом строим дом, и тогда уже возлагаем кровлю, так надлежит нам поступать и в отношении к духовному: прежде положим основание, т. е. станем хранить сердце и изгоним из него страсти, потом построим духовный дом, т. е. прогоним мятеж, воздвигаемый в нас злыми духами посредством внешних чувств, и навыкнем пресекать сию брань как можно скорее, и тогда же возложим и кровлю, т. е. совершенное отрешение от всего, чтоб всецело предаться Богу, — и тем закончим духовный дом свой во Христе Боге, Коему слава вовеки.

Взявшись благоугождать Богу надо, во-первых, все принимать спокойно и терпеть благодушно, а во-вторых, уметь держать себя при этом и действовать. Первое легко: стиснул зубы и молчи. А второе очень трудно, особенно потому, что неспокойный дух тотчас наружу лезет: и через слово, и через дело, и через движение, и через выражение лица. Это обстоятельство все и портит, как сами видите. Но имеете опыт, извольте учиться, наука проста, но трудно заучиваема. Именно в случаях неприятных, породивших неприятные против других чувства, не следует ни  говорить, ни действовать. Надо прежде всего успокоиться и совершенно исторгнуть из сердца неприятность, чтоб и следа ее не было... Тогда речь и дело пойдут в гармонии. Можно тогда и сурово, и строго говорить, даже бранчливо, а речь не приведет к плохим последствиям, потому что дух в ней будет не раздражительный, а мирный и любовный...

Житие духовное есть деятельность без участия чувств.

Не будем дивиться, что путь наш очень отдален, потому что мы еще находимся в духовном детстве.

Не угашайте духа, но более возгревайте его терпеливо молитвою и прилежным чтением святоотеческих и Священных Писаний, очищая сердце от страстей.

Если же кто за ничто считает приводить все в жизни во взаимную стройность, тот пусть научится сему правилу, посмотрев на то, что бывает в его доме. Мне кажется, что хозяин дома не допустит видеть в своем жилище чего-либо неприличного или безобразного: или кровать неубранную, или стол, покрытый грязью, или того, чтобы дорогие сосуды были брошены в какое-либо нечистое место, а назначенные для низкого употребления лежали на виду входящих в дом, но, расположив все благообразно и в должном порядке и назначив каждой вещи приличное место, он смело принимает гостей, нисколько не боясь стыда, если сделается известным, как ведутся дела у него по дому. Так, я думаю, должен распоряжаться хозяин и распорядитель нашего дома, — я разумею ум: все, что есть в нас, он должен расположить стройно, каждую из сил души, которые Зиждитель дал нам вместо утвари и сосудов, должен употреблять сообразно с ее природой и во благо. Если никто не обвинит нас в говорливости и многословии, то мы объясним и все порознь, дабы пользуясь <как примером> тем, что у нас есть, каждый мог устроить жизнь свою на пользу. Итак, мы говорим, что желательную силу должно утвердить в чистоте души, отделив как некий дар и начаток своих благ Богу, и посвятив оную однажды, блюсти неприкосновенной, чистой и неоскверненной... Раздражение же и гнев, и ненависть употреблять как некоторых привратных псов, чтобы они бодрствовали для противодействия одному только греху и направляли свое естественное свойство против того вора и разбойника, который тайно проникает на пагубу божественного сокровища и входит для того, чтобы украсть, умертвить и погубить. Мужество и смелость должно держать в руках, как бы какой щит, чтобы не упасть духом, когда находит уныние и устремляются <на нас> нечестивые; надежду и терпение — как жезл, чтобы опираться, когда приводят нас в изнеможение искушения. К печали благовременно  прибегать в случае раскаяния во грехах, так как она ни на что другое не полезна, как только на это одно употребление. Справедливость да будет верным правилом при определении того, что непогрешительно во всяком слове и деле, как должно располагать силами душевными и как воздавать каждому свое по достоинству. А желание большего, которое в душе каждого велико и безгранично, если кто применит к желанию Божественного, тот будет блажен в своем искании большего, усиленно стремясь к приобретению того, к чему стремиться похвально. Мудрость же и благоразумие пусть имеет советниками касательно того, что ему полезно, и сообщниками в своей жизни, чтобы никогда не впасть в обман от неопытности, или неразумия. Если же кто вышеупомянутые силы <душевные> употребляет несоответственно их природе, но обращает не к тому, к чему следует: желание обращает на предметы постыдные, ненависть направляет против единоплеменников, любит неправду, восстает на родителей, дерзает на гнусные поступки, надеется на суетное, отдалив от сожительства с собою мудрость и благоразумие, дружится с жадностью и нецеломудрием, и так же во всем прочем поступает, — тот до такой степени глуп и смешон, что даже и выразить нельзя его глупости, сколько она того заслуживает. Представим, что кто-нибудь, надев доспехи навыворот, оборотит шлем так, что закроет оным лицо, а сзади откроет шею, и поместит в латы, а наножники приладит к груди, и что из вооружения прилажено к левой стороне обратит на правую, а что к правой — на левую; что должен потерпеть на сражении так вооруженный воин, то же самое необходимо потерпит в жизни и тот, кто допускает смешение в мыслях и извращение в употреблении душевных сил. Итак, мы должны стараться о водворении между ними стройности, которую обыкновенно производит в душах наших истинное целомудрие.