Милостыня

Должно быть милостивым к убогим и странным; об этом много заботились великие светильники и отцы Церкви.

Мы должны всеми мерами стараться исполнять слово Божие: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36). И еще: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13).
Этим спасительным словам разумные внимают, а неразумные не внимают, и оттого награда не одинакова, как сказано: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9:6).

Благотворительность содержит жизнь, она — мать бедствующих, учительница богатых, благая кормилица детей, попечительница о старцах, казнохранилище нуждающихся, всеобщее пристанище несчастных, она делит свои заботы всем возрастам и несчастиям.

...Не только молитва, но и пост также от милостыни заимствует свою твердость.

Совершенство христианской, а потому и человеческой добродетели в обновленном естестве есть благодатное Богоподражательное милосердие, производимое в христианине развитием Божественной благодати, данной ему в крещении и возделанной заповедями.

О, негоднейшее и ненасытимое чудовище <немилосердие>! Скольких оно поглотило, скольких истребило, скольких убило, скольких сожгло в том <геенском> огне?

Если бы милость простиралась на всех, то никто не был бы наказан; но она делает некоторый выбор, ищет достойного и способного принять ее.

...<В странноприимстве> Господь наш требует от нас избытка усердия, а не множества яств, не трапезы  роскошной, но сердца радушного, услуг не на одних только словах, но и любви, происходящей от сердца и чистого намерения.

Достоинство бедного составляет одна нужда; кто бы когда ни пришел к нам с нею, не станем ничего исследовать более; потому что мы подаем не нраву, а человеку, и жалеем его не за добродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам, недостойным, сподобиться Его человеколюбия.

Многие получили помощь от милостынь, совершаемых за них другими. Если они и не совершенно помилованы, то, по крайней мере, получили некоторое утешение.

...Честолюбие делает многих готовыми к расточительности; но где подаяние не видно, там и тратят неохотно.

Страх и трепет обнимает меня, когда я размышляю о том, как один этот недуг – немилосердие – сделал бесполезными и негодными все добрые дела, а самих подвижников — безызвестными, потому что они услышат слова: истинно говорю вам: не знаю вас (Мф. 25:12).

Очистим себя милосердием, отрем этим прекрасным злаком нечистоты и скверны душевные, и убелимся, одни, как волна, другие, как снег (Ис. 1:18), по мере благосердия нашего.

Все это нужно иметь принимающему странников: усердие, радушие, щедрость. Душа странника совестится и стыдится; если не окажут ему крайнего радушия, то он уходит как бы отверженный, и такой прием бывает гораздо хуже, чем прямой отказ.

Неблаговременное всегда прискорбно, и благодеяние, оказанное не вовремя, теряет имя свое, например: один и тот же хлеб голодному сладок и вожделен, а сытому не очень, одно и то же питие жаждущему весьма пригодно, а упившемуся отвратительно. Поэтому какая причина делает, что от одного и того же происходит не одно и то же? Очевидно — благовременность, она подаваемое делает и большим и желаннейшим. Потому надлежит не только подавать, но подавать вовремя, ибо это, хотя бы поданное было и мало, делает таковое большим, а если велико — обращает в самое великое.

Милостыня без девства привела питомцев своих с великою славою в Царство, уготованное прежде сотворения мира (Мф. 25:34).

Источники по большей части находятся в пустынях; и мы изведем души из мирской суету, и потечет от нас милостыня. Кто имеет источник в пустыне, тот чужд страха; так и мы, если будем иметь источник — милостыню, не будем страшиться.

Перенося милостынею тленное имущество свое на небо, христианин неприметным образом перенесет на небо сердце свое, как Сам Господь засвидетельствовал: «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12:34).

Если надлежит взойти нам в небесное, то обнищаем влекущим к низу, чтоб стать в небесном. Какой же к тому способ? Указует его псалмопение: «Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки» (Пс. 111:9). Кто вступил в общение с нищим, тот поставил себя в единую часть с Обнищавшим ради нас. Господь обнищал, чтобы и ты не убоялся нищеты. Но Обнищавший ради нас царствует над всею тварью. Поэтому если и ты обнищаешь с Обнищавшим, то будешь и царствовать вместе с Царствующим. «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:3), которого и мы да сподобимся о Иисусе Христе Господе нашем.

Господь заповедует превратить земное имение милостынею в небесное имение, чтоб самое сокровище человека, находясь на небе, влекло его к небу.

Позаботимся побольше о покровительстве странствующим, чтобы приготовить себе и в будущей жизни наслаждение бессмертными благами. Если будем так делать, то и мы удостоимся принять здесь Христа, и Он Сам примет нас в обителях, уготованных любящим Его, а мы услышим от Него: «Приидите, благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от создания мира. Почему и за что? «Ибо голодал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня, был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:34-36).

Как в родниках вода, когда ее черпают, источается обильнее и поднимается до большей прежнего высоты, и как соски матери не оскудевают, пока питаемый ими не возмужает столько, чтобы мог употреблять твердую пищу, так и исчерпываемое богатство не умаляется, и сосок благотворительности, питающий младенствующих ради Бога, не подвергается истощанию или опустошению, пока не возведет их в действительное совершенство.

Тот, кто оказывает другому милость, должен радоваться, а не печалиться. Не безрассудно ли, в самом деле, облегчая скорбь другого, самому скорбеть? Тогда ты делаешь свое подаяние уже не милостыней.

Бог за тебя предал Сына, а ты не даешь и хлеба Ему, за тебя Преданному, за тебя Убиенному.

Человек, принимающий странников — чистая пшеница.

Бог требует от нас не значительности дара, а меры сердечного благорасположения; и это знак Его промышления.

Плача достойны те, которые сокровища, превышающие ежедневные потребности и имеют, и удерживают, или еще и стараются их увеличить; и те, которым заповедано любить ближнего, как самого себя, даже и за прах земной его не признают! Не означает ли это, что серебро и золото мы возлюбили больше, чем братьев? Но обратимся и покаемся, и, помогая нуждам бедствующей в нашей среде братии, делаем их участниками того имущества, которым обладаем; и если мы не изберем боголюбиво израсходовать все наше имущество, однако же да не задержим немилосердно все за собою; но одно, действительно, сделаем, а за то, что отстали в другом, смирим себя перед Богом, и получим от Него прощение, ибо Его человеколюбие восполняет наш недостаток; но только поступим так, чтобы не случилось, - да не будет этого! — услышать те страшные слова, как написано: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: Идите от Меня, проклятые» (Мф. 25:41). О, как это много заключает: удалитесь от жизни, будьте исключены от наслаждения, лишены света!

Без разумения приемлющий милость терпит то же, что слепые, которые, взяв в руки жемчужину, или изумруд, или какой-либо драгоценный камень, бросают, как простой кремень, произвольно лишая себя обладания им, но неведению красоты.

Горе тебе, немилосердие, и ученикам твоим! Горе тебе, жестокость, и тем, кем ты владеешь! Какая польза для тебя в том, что ты удаляешь от Бога такое множество людей? Послушай же, что отвечает немилосердие: «Дело мое — раскапывать пропасти, запирать двери, осквернять одежды, затворять сердце, чтобы оно не знало милосердия; прибыль для меня — приобретать множество друзей и предавать их погибели; радость моя — привлекать возможно большее число учеников, чтобы низвести их в ад. Когда те, кто находился по левую сторону, посрамленные, предстали и подверглись поношению и обвинению, — я торжествовало; когда они ниспосылались в огонь вечный, который я уготовало им, — я возвеселилось; когда они, рыдая, удалялись со скрежетом зубов, низвергаемые демонами, — и я вместе толкало их и радовалось. Мое дело — затворять двери перед людьми и не дозволять им достигать Вечной Жизни».

Милосердного и человеколюбивого Бог принимает и любит и, если это будет праведник, сплетает ему светлейшие венцы, а если грешник, прощает ему грехи в награду за его сострадание к подобному себе рабу.

Старайся приобрести в тесных обстоятельствах благоволение свыше. Дай взаймы Богу милосердие. Никто не раскаивался из принесших что-либо Богу. Он щедр на воздаяние, тем более же будущими благами Он вознаграждает тех, которые здесь что-либо принесли и дали Ему взаймы; иногда же, чтобы убедить в будущих благах, Он награждает и здешними благами. Еще немного, и мир пройдет и тень исчезнет. Воспользуемся временем, искупим непостоянным вечное.

В совершающем благотворение должно быть то и другое: и щедрость, и веселое расположение. Зачем  скорбишь, оказывая милосердие, и тем лишаешься плода ты жесток и бесчеловечен. Ведь если ты сам скорбишь, то как можешь ободрить того, кто в горе? Приятно то, чтобы он не подозревал ничего дурного, а также и то, когда подаешь ему с радостью, потому что для людей ничего не представляется столько унизительным, как принимать что-нибудь от других, если только ты особенною веселостью не отвратишь подозрения и не покажешь, что сам получаешь больше, чем даешь, что скорее роняешь, чем восстановляешь принимающего.

Все мы, люди, природой побуждаемся к милосердию, и нет в природе нашей другого настолько доброго свойства, как это.

Для того отцы наши и поставили бедных перед дверями молитвенных домов, чтобы один вид бедных мог даже в самом нерадивом и бесчеловечном пробудить воспоминание о милостыне.

Что короче этого повеления о милости: таков будь к друзьям и к ближним, какими желаешь иметь их к себе? Но есть другое и этого короче — это Христовы страдания.

Странничество... сохранишь, если будешь думать и говорить в себе: «Кто я такой — ничтожный, ни к чему не годный, деревенщина, бедняк, — чтобы сметь мне пойти в келью к кому-либо другому? И кто, увидев меня, не отвратится от меня и не возбрезгует мною, как мерзостью? Разве, когда приду к кому, не может он сказать о мне: «Чего хочет этот гадкий, келью мою, что ли, пришел осквернить?».

Если благодетельствуешь ради Бога, то узнаешь и о каждом, чего он достоин.

У кого недостаток в милости, тому следовало бы молчать и не возводить глаз к небу; а он еще осмеливается многоглагольствовать!

Что может равняться девственности, которая, по своему превосходству, и в Новом Завете не была поставлена необходимым законом? Но и она отвергается, если не соединена с милостынею.

Пример святого праведного Петра-хлебодара может нас побудить к тому, чтобы мы были милостивы к ближним, ибо и малая милостыня много способствует к получению Царства Небесного.

Творить милостыню мы должны с душевным благорасположением, по учению святого Исаака Сирина: «Когда даешь что требующему, да предварит даяние твое веселие лица твоего и словесами благими утешай скорбь его».

...Мы по дружбе с людьми часто подвергаемся опасностям, а для <дружбы> с Богом не хотим даже истратить денег.

Иной подает милостыню для того, чтобы благословилось поле его, и Бог благословляет его поле, и он достигает своей цели. Другой подает милостыню для того, чтобы спасся его корабль, и Бог спасает корабль его. Иной подает ее за детей своих, и Бог спасает и хранит детей его. Другой подает ее для того, чтобы прославиться, и Бог прославляет его. Ибо Бог не отвергает никого, но каждому подает то, чего он желает, если только это не вредит душе его. Но все сии уже получили награду свою, и Бог ничего не должен им, потому что они ничего душеполезного не искали у Него, и цель, которая была у них в виду, не имела отношения к их душевной пользе. Ты сделал это для того, чтобы благословилось поле твое, и Бог благословил твое поле; ты сделал сие за детей своих, и Бог сохранил детей твоих. Ты сделал это, чтобы прославиться, и Бог прославил тебя. Итак, что же должен тебе Бог? Он отдал тебе плату, за которую ты делал.
Иной подает милостыню для того, чтобы избавиться от будущего мучения: этот подает ее для <пользы> души своей; этот подает ради Бога, однако же и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще находится в состоянии раба, а раб не добровольно исполняет волю господина своего, но боясь быть наказанным: также и сей подает милостыню для того, чтобы избавиться от мучения, и Бог избавляет его от оного. Другой подает милостыню для того, чтобы получить награду: сей выше первого, но и этот не таков, как хочет Бог: ибо он еще не находится в состоянии сына, но как наемник исполняет волю господина своего, чтобы получить от него плату и прибыль: также и сей подаст <милостыню> для того, чтобы приобрести и получить награду от Бога... Мы <же> должны подавать милостыню ради самого добра, сострадая друг другу как своим членам, и так угождать другим, как бы мы сами принимали от них услуги; подавать так, как будто бы мы сами получаем; и вот сие-то есть разумная милостыня; так приходим мы в степень сына...

Когда творишь милостыню, не выставляй того на вид.

Ничто столько не уподобляет нас Богу, как благотворительность.

Если, приобретая праведными трудами, не приносишь Богу приношений, которыми бы питались нищие, то это вменится тебе в хищение.

Как дети богачей имеют на шее золотое украшение и никогда не снимают его в знак благородства, так и нам всегда должно возлагать на себя милостыню, чтоб показать, что мы дети Милосердного, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми» (Мф. 5:45).

Что ни положишь в руки бедных, все то положишь в надежное хранилище — в руку Божию.

Милостыня — это великая красота и драгоценность, великий дар или, лучше, великое благо. Если мы научимся презирать деньги, то научимся и прочему. Смотри, сколько добра происходит отсюда: подающий милостыню, как должно давать, научается презирать деньги; научившийся презирать деньги исторг корень зол. Потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе; не только потому, что милостыне предлежит воздаяние и награда, но и потому, что душа делается любомудрою, высокою и богатою. Дающий милостыню приучается не дорожить ни деньгами, ни золотом, а приучившийся к этому сделал весьма великий шаг к небу и уничтожил бесчисленные предлоги к вражде, ссоре, зависти и печали.