Милостыня

Должно быть милостивым к убогим и странным; об этом много заботились великие светильники и отцы Церкви.

Мы должны всеми мерами стараться исполнять слово Божие: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36). И еще: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13).
Этим спасительным словам разумные внимают, а неразумные не внимают, и оттого награда не одинакова, как сказано: «Кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9:6).

Благотворительность содержит жизнь, она — мать бедствующих, учительница богатых, благая кормилица детей, попечительница о старцах, казнохранилище нуждающихся, всеобщее пристанище несчастных, она делит свои заботы всем возрастам и несчастиям.

...Не только молитва, но и пост также от милостыни заимствует свою твердость.

Совершенство христианской, а потому и человеческой добродетели в обновленном естестве есть благодатное Богоподражательное милосердие, производимое в христианине развитием Божественной благодати, данной ему в крещении и возделанной заповедями.

О, негоднейшее и ненасытимое чудовище <немилосердие>! Скольких оно поглотило, скольких истребило, скольких убило, скольких сожгло в том <геенском> огне?

Если бы милость простиралась на всех, то никто не был бы наказан; но она делает некоторый выбор, ищет достойного и способного принять ее.

...<В странноприимстве> Господь наш требует от нас избытка усердия, а не множества яств, не трапезы  роскошной, но сердца радушного, услуг не на одних только словах, но и любви, происходящей от сердца и чистого намерения.

Достоинство бедного составляет одна нужда; кто бы когда ни пришел к нам с нею, не станем ничего исследовать более; потому что мы подаем не нраву, а человеку, и жалеем его не за добродетель, а за несчастье, чтобы и самим нам привлечь на себя великую милость от Господа, чтобы и самим нам, недостойным, сподобиться Его человеколюбия.

Многие получили помощь от милостынь, совершаемых за них другими. Если они и не совершенно помилованы, то, по крайней мере, получили некоторое утешение.

...Честолюбие делает многих готовыми к расточительности; но где подаяние не видно, там и тратят неохотно.

Страх и трепет обнимает меня, когда я размышляю о том, как один этот недуг – немилосердие – сделал бесполезными и негодными все добрые дела, а самих подвижников — безызвестными, потому что они услышат слова: истинно говорю вам: не знаю вас (Мф. 25:12).

Очистим себя милосердием, отрем этим прекрасным злаком нечистоты и скверны душевные, и убелимся, одни, как волна, другие, как снег (Ис. 1:18), по мере благосердия нашего.

Все это нужно иметь принимающему странников: усердие, радушие, щедрость. Душа странника совестится и стыдится; если не окажут ему крайнего радушия, то он уходит как бы отверженный, и такой прием бывает гораздо хуже, чем прямой отказ.

Неблаговременное всегда прискорбно, и благодеяние, оказанное не вовремя, теряет имя свое, например: один и тот же хлеб голодному сладок и вожделен, а сытому не очень, одно и то же питие жаждущему весьма пригодно, а упившемуся отвратительно. Поэтому какая причина делает, что от одного и того же происходит не одно и то же? Очевидно — благовременность, она подаваемое делает и большим и желаннейшим. Потому надлежит не только подавать, но подавать вовремя, ибо это, хотя бы поданное было и мало, делает таковое большим, а если велико — обращает в самое великое.

Милостыня без девства привела питомцев своих с великою славою в Царство, уготованное прежде сотворения мира (Мф. 25:34).

Источники по большей части находятся в пустынях; и мы изведем души из мирской суету, и потечет от нас милостыня. Кто имеет источник в пустыне, тот чужд страха; так и мы, если будем иметь источник — милостыню, не будем страшиться.

Перенося милостынею тленное имущество свое на небо, христианин неприметным образом перенесет на небо сердце свое, как Сам Господь засвидетельствовал: «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк. 12:34).

Если надлежит взойти нам в небесное, то обнищаем влекущим к низу, чтоб стать в небесном. Какой же к тому способ? Указует его псалмопение: «Он расточил, роздал нищим; правда его пребывает во веки» (Пс. 111:9). Кто вступил в общение с нищим, тот поставил себя в единую часть с Обнищавшим ради нас. Господь обнищал, чтобы и ты не убоялся нищеты. Но Обнищавший ради нас царствует над всею тварью. Поэтому если и ты обнищаешь с Обнищавшим, то будешь и царствовать вместе с Царствующим. «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5:3), которого и мы да сподобимся о Иисусе Христе Господе нашем.

Господь заповедует превратить земное имение милостынею в небесное имение, чтоб самое сокровище человека, находясь на небе, влекло его к небу.

Позаботимся побольше о покровительстве странствующим, чтобы приготовить себе и в будущей жизни наслаждение бессмертными благами. Если будем так делать, то и мы удостоимся принять здесь Христа, и Он Сам примет нас в обителях, уготованных любящим Его, а мы услышим от Него: «Приидите, благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от создания мира. Почему и за что? «Ибо голодал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня, был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне» (Мф. 25:34-36).

Как в родниках вода, когда ее черпают, источается обильнее и поднимается до большей прежнего высоты, и как соски матери не оскудевают, пока питаемый ими не возмужает столько, чтобы мог употреблять твердую пищу, так и исчерпываемое богатство не умаляется, и сосок благотворительности, питающий младенствующих ради Бога, не подвергается истощанию или опустошению, пока не возведет их в действительное совершенство.

Тот, кто оказывает другому милость, должен радоваться, а не печалиться. Не безрассудно ли, в самом деле, облегчая скорбь другого, самому скорбеть? Тогда ты делаешь свое подаяние уже не милостыней.

Бог за тебя предал Сына, а ты не даешь и хлеба Ему, за тебя Преданному, за тебя Убиенному.

Человек, принимающий странников — чистая пшеница.

Бог требует от нас не значительности дара, а меры сердечного благорасположения; и это знак Его промышления.

Плача достойны те, которые сокровища, превышающие ежедневные потребности и имеют, и удерживают, или еще и стараются их увеличить; и те, которым заповедано любить ближнего, как самого себя, даже и за прах земной его не признают! Не означает ли это, что серебро и золото мы возлюбили больше, чем братьев? Но обратимся и покаемся, и, помогая нуждам бедствующей в нашей среде братии, делаем их участниками того имущества, которым обладаем; и если мы не изберем боголюбиво израсходовать все наше имущество, однако же да не задержим немилосердно все за собою; но одно, действительно, сделаем, а за то, что отстали в другом, смирим себя перед Богом, и получим от Него прощение, ибо Его человеколюбие восполняет наш недостаток; но только поступим так, чтобы не случилось, - да не будет этого! — услышать те страшные слова, как написано: «Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: Идите от Меня, проклятые» (Мф. 25:41). О, как это много заключает: удалитесь от жизни, будьте исключены от наслаждения, лишены света!

Без разумения приемлющий милость терпит то же, что слепые, которые, взяв в руки жемчужину, или изумруд, или какой-либо драгоценный камень, бросают, как простой кремень, произвольно лишая себя обладания им, но неведению красоты.

Горе тебе, немилосердие, и ученикам твоим! Горе тебе, жестокость, и тем, кем ты владеешь! Какая польза для тебя в том, что ты удаляешь от Бога такое множество людей? Послушай же, что отвечает немилосердие: «Дело мое — раскапывать пропасти, запирать двери, осквернять одежды, затворять сердце, чтобы оно не знало милосердия; прибыль для меня — приобретать множество друзей и предавать их погибели; радость моя — привлекать возможно большее число учеников, чтобы низвести их в ад. Когда те, кто находился по левую сторону, посрамленные, предстали и подверглись поношению и обвинению, — я торжествовало; когда они ниспосылались в огонь вечный, который я уготовало им, — я возвеселилось; когда они, рыдая, удалялись со скрежетом зубов, низвергаемые демонами, — и я вместе толкало их и радовалось. Мое дело — затворять двери перед людьми и не дозволять им достигать Вечной Жизни».

Милосердного и человеколюбивого Бог принимает и любит и, если это будет праведник, сплетает ему светлейшие венцы, а если грешник, прощает ему грехи в награду за его сострадание к подобному себе рабу.

Старайся приобрести в тесных обстоятельствах благоволение свыше. Дай взаймы Богу милосердие. Никто не раскаивался из принесших что-либо Богу. Он щедр на воздаяние, тем более же будущими благами Он вознаграждает тех, которые здесь что-либо принесли и дали Ему взаймы; иногда же, чтобы убедить в будущих благах, Он награждает и здешними благами. Еще немного, и мир пройдет и тень исчезнет. Воспользуемся временем, искупим непостоянным вечное.

В совершающем благотворение должно быть то и другое: и щедрость, и веселое расположение. Зачем  скорбишь, оказывая милосердие, и тем лишаешься плода ты жесток и бесчеловечен. Ведь если ты сам скорбишь, то как можешь ободрить того, кто в горе? Приятно то, чтобы он не подозревал ничего дурного, а также и то, когда подаешь ему с радостью, потому что для людей ничего не представляется столько унизительным, как принимать что-нибудь от других, если только ты особенною веселостью не отвратишь подозрения и не покажешь, что сам получаешь больше, чем даешь, что скорее роняешь, чем восстановляешь принимающего.

Все мы, люди, природой побуждаемся к милосердию, и нет в природе нашей другого настолько доброго свойства, как это.

Для того отцы наши и поставили бедных перед дверями молитвенных домов, чтобы один вид бедных мог даже в самом нерадивом и бесчеловечном пробудить воспоминание о милостыне.

Что короче этого повеления о милости: таков будь к друзьям и к ближним, какими желаешь иметь их к себе? Но есть другое и этого короче — это Христовы страдания.

Странничество... сохранишь, если будешь думать и говорить в себе: «Кто я такой — ничтожный, ни к чему не годный, деревенщина, бедняк, — чтобы сметь мне пойти в келью к кому-либо другому? И кто, увидев меня, не отвратится от меня и не возбрезгует мною, как мерзостью? Разве, когда приду к кому, не может он сказать о мне: «Чего хочет этот гадкий, келью мою, что ли, пришел осквернить?».

Если благодетельствуешь ради Бога, то узнаешь и о каждом, чего он достоин.

У кого недостаток в милости, тому следовало бы молчать и не возводить глаз к небу; а он еще осмеливается многоглагольствовать!

Что может равняться девственности, которая, по своему превосходству, и в Новом Завете не была поставлена необходимым законом? Но и она отвергается, если не соединена с милостынею.

Пример святого праведного Петра-хлебодара может нас побудить к тому, чтобы мы были милостивы к ближним, ибо и малая милостыня много способствует к получению Царства Небесного.

Творить милостыню мы должны с душевным благорасположением, по учению святого Исаака Сирина: «Когда даешь что требующему, да предварит даяние твое веселие лица твоего и словесами благими утешай скорбь его».

...Мы по дружбе с людьми часто подвергаемся опасностям, а для <дружбы> с Богом не хотим даже истратить денег.

Иной подает милостыню для того, чтобы благословилось поле его, и Бог благословляет его поле, и он достигает своей цели. Другой подает милостыню для того, чтобы спасся его корабль, и Бог спасает корабль его. Иной подает ее за детей своих, и Бог спасает и хранит детей его. Другой подает ее для того, чтобы прославиться, и Бог прославляет его. Ибо Бог не отвергает никого, но каждому подает то, чего он желает, если только это не вредит душе его. Но все сии уже получили награду свою, и Бог ничего не должен им, потому что они ничего душеполезного не искали у Него, и цель, которая была у них в виду, не имела отношения к их душевной пользе. Ты сделал это для того, чтобы благословилось поле твое, и Бог благословил твое поле; ты сделал сие за детей своих, и Бог сохранил детей твоих. Ты сделал это, чтобы прославиться, и Бог прославил тебя. Итак, что же должен тебе Бог? Он отдал тебе плату, за которую ты делал.
Иной подает милостыню для того, чтобы избавиться от будущего мучения: этот подает ее для <пользы> души своей; этот подает ради Бога, однако же и он не таков, как хочет Бог, ибо он еще находится в состоянии раба, а раб не добровольно исполняет волю господина своего, но боясь быть наказанным: также и сей подает милостыню для того, чтобы избавиться от мучения, и Бог избавляет его от оного. Другой подает милостыню для того, чтобы получить награду: сей выше первого, но и этот не таков, как хочет Бог: ибо он еще не находится в состоянии сына, но как наемник исполняет волю господина своего, чтобы получить от него плату и прибыль: также и сей подаст <милостыню> для того, чтобы приобрести и получить награду от Бога... Мы <же> должны подавать милостыню ради самого добра, сострадая друг другу как своим членам, и так угождать другим, как бы мы сами принимали от них услуги; подавать так, как будто бы мы сами получаем; и вот сие-то есть разумная милостыня; так приходим мы в степень сына...

Ничто столько не уподобляет нас Богу, как благотворительность.

Если, приобретая праведными трудами, не приносишь Богу приношений, которыми бы питались нищие, то это вменится тебе в хищение.

Когда творишь милостыню, не выставляй того на вид.

Как дети богачей имеют на шее золотое украшение и никогда не снимают его в знак благородства, так и нам всегда должно возлагать на себя милостыню, чтоб показать, что мы дети Милосердного, Который «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми» (Мф. 5:45).

Что ни положишь в руки бедных, все то положишь в надежное хранилище — в руку Божию.

Милостыня — это великая красота и драгоценность, великий дар или, лучше, великое благо. Если мы научимся презирать деньги, то научимся и прочему. Смотри, сколько добра происходит отсюда: подающий милостыню, как должно давать, научается презирать деньги; научившийся презирать деньги исторг корень зол. Потому-то он делает добро не столько другим, сколько себе; не только потому, что милостыне предлежит воздаяние и награда, но и потому, что душа делается любомудрою, высокою и богатою. Дающий милостыню приучается не дорожить ни деньгами, ни золотом, а приучившийся к этому сделал весьма великий шаг к небу и уничтожил бесчисленные предлоги к вражде, ссоре, зависти и печали.