Нерадение

Если Царица Небесная управила твой путь, то не оскорбляй Ее своими нерадениями и небрежностью в деле своего спасения. «Царство Небесное силою берется, и только одни употребляющие усилие получат его» (Мф. 11:12), а ленивые услышат грозный глас: «Лукавый раб и ленивый… выбросьте его во тьму внешнюю» (Мф. 25:26, 30).

В трудах твоих да поможет Господь и ревность ко спасению да воспламенит в душе твоей. Пишешь, что заленилась. Принуждать надо себя и возбуждать к деятельности. Помни прежнее горение и усердие, и воздыхай к Богу о своем нерадении, и, хоть насильно, молись мытаревым голосом. Господь призирает на сердце сокрушенное и болезнующее, и печаль о своем нерадении принимается от Господа вместо делания. Только осуждать других не надо.

Ты говоришь, страх на тебя напал о том, что нерадиво живущие могут попасть в адские муки, если только не исправятся. Да, это так. Но ведь это не к тебе одной относится, а вообще к нерадивым о своем спасении.
Ты же, зная это, постарайся исправиться, и будешь вместе с мудрыми девами в чертоге вечного Небесного Жениха Христа.

Бессмысленно поступают те христиане, которые не хотят подвизаться, трудиться в делах христианского призвания, но желают войти в Вечную Жизнь; хотят радоваться удовольствиям роскоши, чести, славе и богатству мира сего и царствовать со Христом в будущем веке; отрекаются от Креста Христова, стыдятся и ужасаются его и избегают его, но хотят прославиться со Христом. Они подобны тем людям, которые хотят собрать плоды, но не хотят пахать землю, сеять и трудиться, которые хотят иметь славу и торжество победы, но не хотят подвизаться... Тесный путь к Вечной Жизни, христианин, а просторный путь ведет в вечную гибель, по неложному слову Христа, Господа нашего (Мф. 7: 13–14).

Леностью питается своеволие, порождается гордость и презрение к своим обязанностям.

Уже говорил о сухости и охлаждении сердца, и об огорчении, какое испытывает от того душа... Много пользы доставляют душе такое огорчение и сухость сердца или оскудение духовной радости и сладости, когда принимаем их и переносим со смирением и терпением. И если б человек знал наперед эту пользу, то,конечно, не тяготился бы и не огорчился, когда случилось бы ему испытать такое состояние. Ибо тогда он не считал бы этого горького оскудения внутренних духовных утешений знаком неблаговоления Божия, а видел бы в том дело особенной к себе любви Его, и потому принял то с радостью как великую милость Божию. Уже то одно не чуждо утешения, что такие состояния испытывают преимущественно такие лица, которые с особенною ревностию предаются на служение Богу и с особенным вниманием стараются избегать всего, что может оскорбить Его, и испытывают не в начале своего к Богу обращения, а уже после того, как довольно поработают Ему, когда довольно очистят сердце свое священною молитвою и сокрушением, когда почувствуют некую духовную сладость, теплоту и радость, и когда вследствие того положат всецело посвятить себя Богу и уже начнут это дело. И не видим, чтобы грешники и те, которые преданы суетам житейским и мирским, испытывали что подобное и подвергались таким искушениям. Из сего ясно видно, что эта горечь есть честная и драгоценная трапеза, к которой Бог приглашает любимцев своих на угощение, и хотя она во время вкушения не так приятна, однако многую приносит нам пользу, несмотря на то, что это не видится, когда вкушаем ее. Ибо душа, находясь в состоянии такой сухости, вкушая эту горечь и страдая от таких искушений и помыслов, о которых одно воспоминание приводит в трепет, отравляет сердце и совсем почти убивает внутреннего человека, — находясь, говорю, в таком состоянии, душа научается не доверять себе и не полагаться на свое благонастроение, и приобретает истинное смирение, которого так желает от нас Бог, к тому же воодушевляется взыскать теплейшей к Богу любви, тщательнейшего внимания к своим помыслам и сильнейшего мужества к перенесению таких искушений без вреда, и выходит из борьбы сей с чувствами, обученными к вернейшему различению добра же и зла, как сказал святой Павел (Евр. 5:14); хотя, повторю опять, она, не видя сих сокровенных благих плодов, смущается и избегает сказанной горечи, так как не желает и малое время пребыть без вкушения духовных утешений, и без них всякое другое упражнение духовное почитает временем напрасно потерянным и трудом бесплодным.

Милостыня и молитва возвращают к долгу вознерадевших.

Человек, пока в нерадении, боится часа смертного...

Что медлишь, грешник? Почему спокойно сидишь, должник, как будто Заимодавец равнодушно будет молчать о том, что дано тебе взаем? Он доказал тебе долготерпение свое, докажи и ты слезами сокрушение души своей. Он показал чрезмерное к тебе человеколюбие; возврати же ему и данное взаем и рост.

Избегай нерадения, чтобы не подвергнуться печали во время воскресения праведных.

Тот, кто пренебрегает жизнью по заповедям Божиим, не врачует себя постоянно покаянием, не поддерживает единения со Христом Причащением Его Тела и Крови, не может не лишиться единения со Христом, не может не лишиться спасения.

Пренебрегающий заботами о вечном – безумец. Другие стараются тело, которое скоро превратится в прах, лечить и хранить целым, но о бессмертной душе нерадят, не хотят знать ее немощи и исцелять их словом Божиим. Другие иное замышляют и делают, но о том, что «одно только нужно», по учению Христову (Лк. 10: 41), не заботятся. Все они и подобные им поступают, как тот, кто хранил бы полушку в сундуке, но нерадел о тысяче червонцев; или тот, кто нерадел бы о горящем доме и имуществе, а выносил бы из него мусор, чтобы не сгорел; или тот, который тонет в воде, но, не заботясь о себе, старается сохранить свои вещи. Если бы кто подобное увидел, непременно посмеялся бы безумию таких людей, ибо нужно беречь то, что нужнее и лучше, а не то, что хуже. Так смеха или, скорее, сожаления достойны те люди, которые заботятся о временной и скоро погибающей пользе, но не заботятся о вечном спасении души, которое «одно только нужно».

Некий пресвитер из Келлий, имевший дар прозорливости, однажды, идя в церковь для совершения Божественной службы, увидел вокруг келлии, в которой жил один брат, множество демонов, принявших образы женщин и другие соблазнительные образы. Они говорили непотребности, насмехались, ликовали. Старец, вздохнув, сказал в себе: «Этот брат предался лености, и потому лукавые духи окружили его – и играют им». Совершив Божественную литургию, на обратном пути он зашел к брату в келлию и сказал: «Брат! Я имею скорбь, но верую Богу, что Он избавит меня от скорби, если ты сотворишь молитву обо мне». От этих слов брат пришел в умиление и сказал старцу: «Отец! Я недостоин молиться о тебе». Но старец начал упрашивать его: «Не уйду от тебя, пока ты не дашь мне слова творить по одной молитве за меня каждую ночь». Брат обещал исполнить требование старца. – Так поступил старец, желая ввести его в начало богоугодной жизни и приучить его совершать молитвы при наступлении ночи. В первую же ночь брат встал, чтобы сотворить молитву о старце. По окончании ее он умилился и сказал себе: «О окаянная душа! О старце ты совершила молитву, а о себе почему не молишь Бога?» – и немедленно сотворил и за себя одну молитву. Так он провел всю неделю, творя одну молитву за себя, а другую за старца. В воскресный день старец, идя в церковь, опять увидел демонов, стоящих вне келлии брата и поскучневших. Старец понял, что молитва брата привела в скорбь бесов. Он вошел к брату и упросил его присовокупить к первой молитве за него и вторую на каждую ночь. Брат сотворил две молитвы о старце и опять, смирившись, сказал сам себе: «О окаянная душа! Приложи и за себя другую молитву». Так провел он всю неделю, совершая по четыре молитвы за каждую ночь. Опять пришел старец и увидел бесов унылыми и молчащими. Поблагодарив Бога, он вошел к брату и сказал ему, чтобы он прибавил еще одну молитву за него. Брат прибавив молитву за старца, прибавил и за себя и совершал каждую ночь по шесть молитв. И опять пришел старец к брату. Тогда бесы разгневались на старца за спасение брата, а старец, прославив Бога, вошел к брату и научил его не лениться, но непрестанно молиться Богу. После этого старец возвратился к себе, а демоны, видя, что брат непрестанно молится и подвизается, отступили от него, будучи изгнаны Божией благодатью.

Если злой помысел, усиливаясь ввергнуть тебя в нерадение, станет представлять тебе, что для стяжания добродетели, которую возлюбил ты и возжелал иметь, неизбежно тебе поднять величайший труд, и притом многие дни, что враги твои сильны и многочисленны, а ты один и немощен, что тебе надлежит сделать много, и притом великих дел, чтоб достигнуть такой цели, если, говорю, помысел нерадения станет представлять тебе все такое, не слушай его, а, напротив, так представляй себе дело, что, конечно, надо делать тебе дела, но не много, что и труд надлежит тебе подъять, но очень малый и немногие дни, что и врагов встретишь, но немного, а только одного какого, и этот, хоть против одного тебя и силен был бы, но при помощи Божией, которая всегда присуща тебе ради великого твоего на нее упования, ты несравненно сильнее его. Если будешь так поступать, то нерадение начнет отступать от тебя, вместо же него, под действием благих помышлений и чувств, начнет входить в тебя мало-помалу усердная о всем должном ревность и завладеет, наконец, всеми силами души твоей и тела твоего. Таким же образом поступай и в отношении к молитве.
Так и во всем поступай, и знай, что если ты не возьмешься за разум и не станешь так бороть чувств трудности и обременительности, какие представляет тебе враг от надлежащих тебе должных дел то нерадение совсем, наконец, одолеет тебя, так что ты не только тогда, как будет предстоять тебе какой-либо труд, но и когда еще он далеко впереди видится, будешь чувствовать, как будто у тебя гора на плечах, будешь тяготиться тем и мучиться, подобно невольникам, в безвыходном  невольничестве состоящим. Так и во время покоя не будешь ты иметь покоя и без дел будешь чувствовать себя обремененным делами.

Нечистые демоны привыкли пребывать при тех и тех более тревожить, кто расслабляет себя леностью и забвением о молитве.

Ленивый на доброе осуждается с диаволом и ангелами его.

Ученики указывали Господу на красоту храма и его утвари, а Он сказал: «Придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено» (Лк. 21:6). Это приговор всему прекрасному мира этого. На вид кажется прочно и вечно, но день-другой – смотришь, как ничего не бывало: и красота увядает, и силы истощаются, и слава меркнет, и умы изживаются, и одежда изнашивается. Все в себе самом носит разрушительную силу, которая не лежит, как неразвитое семя, а непрестанно действует, и все течет к своему концу. «Проходит образ мира этого» (1 Кор. 7:31). «Человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то» (Пс. 38:7). А мы все суетимся, все хлопочем и хлопотам нашим конца нет. Встречаем кругом себя постоянные уроки, а все свое, словно слепы и ничего не видим. Да и правду сказать, что слепы или ослеплены: и себе, и ничему, что нас окружает и чем мы владеем, не ждем конца. И что еще? Остановившись, как нам представляется, хорошо, уверены, что стоим твердо, как на утесе, тогда как положение наше скорее похоже на то, как если бы мы стояли на трясине: вот-вот провалимся. Но не чувствуем этого и предаемся беспечному наслаждению текущим, будто вечным. Помолимся же, да откроет Господь наши умные очи и да увидим все не как оно кажется, а как оно есть.

Много пустословов, которые сами себя обольщают, и когда слышат о Суде и наказании, посмеиваясь, говорят: «Не лучше я целого мира! Где целый мир, там и я. Чему же такому быть со мною, что не постигло бы и целый мир? Буду пока наслаждаться благами века этого; что делает целый мир, то делаю и я». Потом, когда исполнился предел жизни его, приходит посланный грозный Ангел, который требует души его и говорит: «Кончив путь твой в этой жизни, иди теперь в другой мир, иди в место свое». И после этого оставляет он приятности жизни этой, которыми думал наслаждаться вечно, и, ведомый лукавыми ангелами, пойдет на место мучения и, увидев его, придет в трепет. Тогда Ангелы скажут ему: «Отчего приходишь в робость, жалкий? Что возмущает, что печалит тебя? Чего боишься, бедный? Чего трепещешь, несчастный? Сам ты уготовал себе место это. Пожни, что посеял».

Если ощутишь леность в теле, скажи ему: «Неужели ты хочешь успокоиться в этом кратком времени и потом быть навсегда вверженным во тьму кромешную?».

Если же дух благочестия в вас становится слабее, это неудивительно, потому что вы в таком находитесь кругу, где все противное этому духу и видите, и слышите, и во всем участвуете сердцем и волей, и неволей, о чем и не без сожаления бываю по вас. Однако не надо, братец, вовсе не радеть о душе, но все-таки дух тот разогревать то чтением духовным, то молитвой хотя краткой, то памятью вечности и прочим деланием заповедей Христовых питать и взращивать себя в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова. Вспомните того постыдную и зловредную должность исправлявшего мытаря евангельского, который хотя совсем в противном богоугождению образе жизни был, однако не оставлял ходить в церковь. И в одно время случилось так, что он много Богу угодил немногими только словами покаяния и вышел из нее оправдан больше фарисея, ревностного наблюдателя всего закона. Любезный! Не угашай вовсе духа и не ослабляй себя нерадением, и излишней полнотой тела, и рассеянием ума в пристрастные воображения, да не пострадаешь после жребия евангельского ленивого раба, скрывшего талант благодати, принятой в крещении, которая вовсе не должна быть тощей и бесплодной в душе каждого христианина.

Кто досыта поработал удовольствиям и делам телесньм, досыта пусть подвизается и в подвижнических трудах и страданиях, «чтобы одно перебить другим: сладость – горечью, покой – трудами телесными и насытиться веселием и радованием в уповании. Таким образом ты и насладишься благоуханием целомудрия и чистоты и вкусишь неизреченной сладости бессмертных плодов духовных.

У тебя нет предлога к нерадению, потому что Святой Бог дал тебе все: рассудок, разумление и духовное ведение. Уразумевай полезное.

«Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:62). То есть кто думает спасаться, а между тем оглядывается и на то, что нужно бросить для спасения, тот не спасается, не идет, не направляется в Царствие Божие. Надо уже окончательно порешить со всем тем, что несовместно с делом спасения. Задумавшие спасаться и сами это видят, но расставанье с некоторыми привязанностями все откладывают на завтра. Вдруг порвать все представляется слишком большой жертвой. Хотят отрешаться исподволь, чтобы и другим не бросалось в глаза, и почти всегда проигрывают. Заводят порядки спасительные, а сердечные расположения оставляют прежними. На первых порах несообразность очень резка, но обещанное назавтра изменение заграждает уста совести. Таким образом, все «завтра» да «завтра» – совесть устает толковать все одно и то же и наконец замолкает. А тут начинают приходить мысли, что и так можно оставить. Мысли эти крепнут, а затем и навсегда устанавливаются. Образуется лицо, внешне исправное, но с внутренней неисправностью. Это раскрашенный гроб перед очами Божиими. Главная беда, что обращение таких людей так же трудно, как и тех, которые очерствели в открытых грехах, если еще не труднее... А думается, что все ничего.

...Человек слабовольный, нерадивый и беспечный, хотя бы и не было никакого диавола, скоро падает и ввергает себя в бездну порока.

Кто любит леность, тот праздностью питает страсти.

От чего бывает нерадение? Пока душа мечтает о земном, различные пожелания мира сего и суетные удовольствия, предстающие душе в помыслах, расслабляют ее силы.

Читается притча о десяти девах. Святой Макарий так изображает ее смысл: «Мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества, взяли елей в сосуде своего сердца, то есть подаваемую свыше благодать Духа, и смогли войти с Женихом в небесный чертог. Юродивые же девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в свои сосуды елей радости, но по нерадению или и по самомнению о своей праведности, как бы предались сну; за это и не допущены в чертог Царства, не сумев угодить Небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и как бы земной любовью, они не посвятили Небесному Жениху всей своей любви и приверженности и не принесли с собой елея. А души, взыскавшие необычайного для естества – святыни Духа, всей своей любовью привязаны к Господу, с Ним ходят, от всего отвернувшись, к Нему устремляют молитвы и помышления, за что и сподобились принять елей небесной благодати. Души же, оставшиеся в своем естестве, помыслом пресмыкаются по земле, о земле помышляют, и ум их пребывает на земле. Сами о себе они думают, что принадлежат Жениху и украшены плотскими оправданиями, но, не приняв елея радости, не возродились они Духом свыше» (Беседа 4:6).

...Когда предаемся мы нерадению и творим хотения плоти и мира, не следует нам говорить, что которых предуведал Бог и определил, те и спасутся, сами не понимая, что говорим. — Да, правду говоришь ты, что Бог предуведал, что ты будешь ленив, беспечен и нерадив, но не определил и не постановил, чтоб ты не имел власти покаяться, если захочешь встать с одра беспечности и возревновать о спасении.

Не ленись в деле Божием и не унывай, но подвизайся, трудись, ибо ныне у тебя жатва, ныне торг и купля: жни, покупай, чтобы не быть жестоко осужденным, если окажешься ничего не имеющим, чтобы не быть чуждым Божией благодати. Получивший талант в евангельской притче не растратил его, но и не умножил, и потому услышал: «лукавый раб и ленивый... надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25: 26, 27). Ты же не только не умножил, но из-за своей лености и безразличия все погубил. Что же ты скажешь в день Страшного Суда, когда во всем подробно будешь испытан? Смотри же за собой со вниманием. Итак, не закапывай данного тебе таланта в землю лености и безразличия, но старайся, трезвись, бодрствуй. Огонь к огню, теплоту к теплоте непрестанно прибавляй, чтобы, умножив и усугубив данное тебе, ты мог в тот день с дерзновением сказать Господу: «вот, другие пять талантов я приобрел на них». От Господа же услышишь сладостные слова: «добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» (Мф. 25: 20–21).

Когда сердце со жгучей болью принимает бесовские стрелы – это знак, что душа стала истово ненавидеть страсти. И это есть начало ее очищения. Ибо если она не потерпит великих болей от бесстыдства греха, то не сможет потом сильно порадоваться и благотворности правды. После этого желающий очистить свое сердце да разогревает его непрестанной памятью о Господе Иисусе, имея это одно в мысли и непрестанном духовном делании. Ибо желающим сбросить с себя свою гнилость не так следует вести себя, чтобы иногда молиться, а иногда нет, но всегда нужно упражняться в молитве соблюдением ума, хотя бы ты жил далеко от молитвенных домов. Подобно тому, как если очищающий золото хоть на короткое время оставит горнило без огня, то руда опять затвердеет, так, если подвижник то памятует о Боге, то нет,– все, что он приобретает молитвой, он теряет прекращением ее. Но склонному к добродетели свойственно памятью о Боге переплавлять сердце, чтобы при постепенном сгорании зла в огне благого памятования душа с полной славой совершенно восстановила свою естественную светозарность.

«Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их» (Мф. 23:26). Внешнее поведение у нас в общежитии всегда почти исправно: боимся, суда людского и сдерживаемся. Если же и внешне предаются порокам, то это уж последнее дело – значит, всякий стыд потерян. Но при исправности видимого поведения не всегда бывает исправен внутренний строй мыслей и чувств. Там дается полная свобода самоугождению, которое наружно и удовлетворяется, насколько это сносит людской глаз и насколько можно прикрыть от него свои дела. Это точь-в-точь гроб раскрашенный. Вместе с тем внутренняя нечистота делает нечистым и внешнее. Очисти же это внутреннее, тогда и внешнее станет чисто, и весь будешь чист, сделаешься сосудом, годным на всякое доброе употребление домовладыки. Дивиться надо, отчего это внутреннее остается в пренебрежении; ведь погибели себе никто не хочет. Верно, враг держит такую душу в ослеплении; что это ничего, лишь бы явных грехов не было, или учит ее откладывать на завтра главное дело: завтра займемся собою серьезно, как следует, а ныне пусть душа усладится страстными мыслями и мечтами, если не делами. Поостережемся, как бы не состариться в этом настроении, и как бы исправление для нас не стало таким же невозможным, как переучивание старика.

Часто случается испытывать идущим путем Божиим, как отходят и пересекаются в них святой мир, сладкое уединение внутреннее и любезная свобода, а иной раз от движения сердца поднимается внутри такая пыль, что от нее не видно бывает пути, по которому следует идти. Когда и тебе случится испытать что подобное, знай, что это попускает тебе Бог во благо тебе. Это-то и есть та брань, за которую святые Божии увенчались светлыми венцами. Стой же мужественно, воспоминая это во встретившем тебя испытании. И при этом, как и во время всякого другого смущения, воззревши ко Господу, говори Ему от сердца: «Господи Боже мой! Призри на раба Твоего, и да будет на мне воля Твоя. Знаю и исповедаю, что истина словес Твоих тверда и обетования Твои неложны. И на них надеясь, стою я не колеблясь на пути Твоем». Блаженна душа, которая предает себя таким образом Господу всякий раз, как испытывает смущение и тяготу! И если, несмотря на то, брань упорно стоит, и ты не можешь так скоро, как бы хотелось, согласовать и срастворить волю свою с волей Божией, не скорби и не малодушествуй, но продолжай предавать себя Богу и преклонись благодушно перед определениями Его, — и этим победишь. Смотри, какую борьбу держал Христос Господь в саду Гефсиманском, когда человечество Его, сначала ужасаясь чаши, взывало: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39); а потом, возвратясь в себя и вложив душу Свою в руки Божии, полною и свободною волей, в глубочайшем смирении изрекло: «Впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26:39).

Что значит «трость надломленная» и «лен курящийся» (Мф. 12:20), и в каком смысле кто-нибудь одной «не переломит» и другого «не угасит»? Трость надломленная, как думаю, есть тот, кто в какой-нибудь страсти исполняет заповедь Божию. Его надо не преломлять и не отсекать, но более исцелять, как и Господь научил: «Смотрите, не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас» (Мф. 6:1); и как заповедует апостол: «Все делайте без ропота и сомнения»; и в другом месте: «ничего не делайте по своекорыстию или по тщеславию» (Флп. 2:14, 3). А «лен курящийся» – исполняющий заповедь не с пламенным желанием и не с совершенным старанием, но с леностью и расслаблением; и его не надо останавливать, а более побуждать напоминанием о судах и обещаниях Божиих.

Нерадение, начавшись чуть заметно, проникает все и ядом своим поражает не только волю, вселяя в нее отвращение от всякого труда и от всякого духовного делания и послушания, но ослепляет и ум, не давая ему узреть всю неразумность и лживость помышлений, на которых держится такое настроение воли, и не допуская его представить сознанию те здравые суждения, которые были бы сильны подвигнуть эту разленившуюся волю, сколько можно скорее и со всем усердием исполнить должное дело, не отлагая его до другого времени. Ибо не довольно делать дела скоро, но должно каждое дело делать в свое ему время, какое требуется по свойству его, и со всем вниманием и тщанием, чтоб оно явилось в возможном совершенстве.

Кто, получив силу жительствовать по закону Христову, предается беззаботности и не творит воли Божией, со стороны того требуется великое удовлетворение через понесение должного наказания - церковной епитимии, чтоб исправление его соответствовало мере греха его; причем потребно излияние стольких слез, сколько было воды в купели, в которой он крестился; потребно также усердно умолять Господа, да продлит ему жизнь, чтоб иметь время уврачеваться и не умереть неуврачеванным и не пойти за то в муку вечную. Ибо кто может поручиться, что смерть подождет, пока он уврачуется? Здесь в этой жизни только уместны врачевательные епитимии.

Чтобы не впасть тебе в бедственное зло нерадения, которое пресечет твое течение к совершенству и предаст тебя в руки врагов твоих, нужно тебе избегать всякого рода разведывания, что там, что здесь, бездельничества, разговоров пустых, зрелищ, всякой привязанности к чему-либо земному и всякого произвольно делания, или самоволия, совсем неподходящего к твоему состоянию, а, напротив, должно тебе всячески принуждать себя к охотному и скорому исполнению всякого доброго руководства и всякого повеления настоятелей твоих и духовных отцов, и делать всякое дело в то время и таким образом, как то им желательно. Ко всякому делу, которое имеешь делать, отнюдь не замешкивай приступать, потому что первое недолгое мешкание приведет тебя ко второму, более долгому, а второе к третьему, еще более долгому, и так далее. От этого дело начинается слишком поздно и не поспевает в свое время, или совсем оставляется, как обременительное. Вкусив однажды сладости неделания, начнешь ты любить его и желать более делания; а удовлетворяя это желание, дойдешь ты мало-помалу до навыка не делать, или до лени, в которой страсть безделия до того овладеет тобою, что ты даже и сознавать перестанешь, как это ни с чем несообразно и преступно; разве только когда, отяготившись самою этой ленью, опять со всем усердием возьмешься за дела свои. Тогда со стыдом увидишь, как был ты нерадив перед этим и сколько пропустил должных дел ради пустого и бесполезного самоволия.

Ты пишешь, что ты такая нерадивая, непрестанно ропщущая, на всех раздраженная и всех осуждающая и прочая. Притом еще и Богу молиться ленивая. И просишь, чтобы помолиться о тебе. Даруй же тебе Господь такое чувство, чтобы ты искренно сознавала себя хуже всех и молилась бы не иначе как молитвой мытаря, а не подражала бы фарисею, молящемуся в храме: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди… или как этот мытарь» (Лк. 18:11). Прости, сестра, если за нас будут молиться все святые, а мы не будем принуждать себя своим свободным произволением исправлять свои недостатки и не перестанем продолжать свои грехопадения, то и молитвы святых будут для нас бесполезны. Ведь ты признаешь же: все то, что ты делаешь, все это делаешь против учения евангельского, учения Иисуса Христа (прочти Евангелие от Матфея от 5 главы до 28 стиха 7 главы). И призвав в помощь Господа, положи начало к исправлению. А то, признавая все, что ты живешь нерадиво, сама и палец о палец в труде ко спасению не хочешь принудить себя. В таком случае остается мне сообщить тебе, что однажды пришли братья к авве Антонию и говорят ему:
- Дай нам наставление, как спастись.
Старец отвечал им:
- Вы слышали Писание? И этого очень довольно для вас.
Они сказали ему:
- Мы и от тебя что-нибудь хотим услышать.
Тогда в Евангелии сказано: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39).
Они говорят ему:
- Мы не можем этого сделать.
- Если вы не можете подставить другой, по крайней мере, переносите удар в одну.
- И этого не можем.
- Если этого не можете, по крайней мере, не платите ударом за удар.
Братья сказали:
- И этого не можем.
Тогда старец сказал ученику своему:
- Приготовь им немного кашицы: они больны. Если вы одного не можете, другого не можете, то что я вам сделаю.