Страшный суд

...От нас потребуют отчета не только за слова и дела, но как за целое время, так и за самую малую и краткую часть времени.

Там место таким приговорам, которые неотменяемы; определение Суда этого непреложно, и цари не могут его нарушить.

Страх покаяния каждому кающемуся назначается Богом по всесвятому непостижимому суду Его.

...Как здесь преступники из темниц приводятся на суд в оковах, так и по отшествии из этой жизни все души приведутся на Страшный Суд, обремененные различными узами грехов.

Велик страх в этот день Суда, когда каждый даст отчет в делах своих, в помыслах и даже в мановении очей.

Одному Богу свойственно судить не по подозрению, а нам свойственно — часто отступать от справедливости.

Лучше быть судимым как немудрому, нежели быть осужденному как мудрому...

Суд всеобщий будет там, а частный бывает и здесь; Бог совершает многое и теперь, чтобы люди бесчувственные не подумали, будто все существует без Промысла.

Братия! Нужно, необходимо нам, немощным и грешным, частое воспоминание Второго Пришествия и Страшного Суда Христова: такое воспоминание есть благонадежнейшее приуготовление.

Слово сказало: «Не знаю», указывая на человеческое неведение, поскольку облеклось в плоть, и, в ней пребывая, о плоти сказало: «Не знаю».

Блажен облекшийся в нового человека, прежде чем он предстанет на Суде Христовом, потому что, как говорит апостол, «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия» (1 Кор. 15:50).

Кто, приведя себе на память Страшный Суд Христов, не смутится тотчас же в собственной совести, не будет объят страхом и незнанием? Если и сознает он в себе исправление жизни, то, смотря на строгость Суда, на котором и малейшие недосмотры подвергаются исследованию, конечно, придет в ужас от ожидания страшных наказаний, не зная, чем для него закончится Суд.

Время каждого коротко, и судят нас по делам, а не по знанию неизвестного.

Кто забывает о правосудии Божием, тот впоследствии времени забывает и о самом себе.

Преподобный Ефрем Сирин сказал о положении тех, которые займутся исканием живого слова Божиего во времена последние. Они будут проходить землю от востока к западу и от севера к югу, ища такого слова – и не найдут его.

Надо нам помнить и это слово Предтечи, которое он сказал о Христе: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит поле Свое и соберет пшеницу Свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым» (Мф. 3:12). И еще: «Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3:10).

Терзаться и беспредельно мучиться будет сердце наше, когда пройдет все, возбуждавшее в нас похотения, когда всякий предстанет обнаженным и поведен будет к ответу. Тогда горе тому, кто, подобно мне, сделал множество беззаконий, кто грешил и скрывал свои грехи, чтобы не быть посрамленным здесь! Там, в день Суда, будут указывать на него пальцами .

Время нынешнее есть время сеяния; будет время жатвы, то есть время Воскресения из мертвых. Тогда всякий – что теперь сеет, то и пожнет. Как говорит Апостол: «Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал. 6:8).

Страшен Суд Твой, ужасно наказание Твое, Господь всея твари! Кто в состоянии будет стерпеть, когда воссядешь Ты на Престоле Своем, когда возгремит в высоте звук рога и страшная труба издаст голос свой? В тот день да вознесут с нами моление и небо, и земля, и все, что на них; и Плоть Твоя, которую Ты дал нам в пищу, и Крещение Твое, которым Ты облек нас, да защитят нас на Суде и да избавят от адского мучения.

О великости оскорблений и наказаний люди привыкли судить по множеству свидетелей. Те же оскорбления и те же наказания, если понесены не при многих, почитают не столько же тяжелыми. Поэтому если это действительно так: смотри, в каком будем положении, когда при всем человечестве, при сонме Ангелов станем давать отчет, когда тем более и все бесстыдство не найдет себе места, потому что грехи последуют за нами, как тень.

Для нас на Суде будут цепями - обличение, стражею - стояние с подсудимыми, порабощением - совесть и стремление произволения, приводимое в бездействие исследованием Судии.

На Суд предстанут и душа, и тело, не в отдельности друг от друга, но как здесь были в союзе, так будут и там. Господь отделит живых, пришедших в Жизнь Вечную и боголюбивую, и воздаст им нескончаемые награды. Мертвых же по грехам, похоронивших данный им талант, как в гробу, в своей лени, осудит и подвергнет наказанию. Господь будет судить как оставшихся еще живыми, так и умерших прежде.

Постигли временные и вечные бедствия ветхого Израиля за отвержение Искупителя; эти бедствия – слабый образ страшных бедствий, которые будут карой Нового Израиля за его преступление.

Все облекутся там в душевное сокрушение, кроме совершенных. Восскорбят нечестивые, потому что не думали о конце, грешники, потому что не искали спасения в покаянии и милосердии к ближним. Восскорбят и любившие правду, если не пребыли постоянными, и каявшиеся, если не исправились. Когда увидят они там венцы победителей, тысячи из них приведут себе на память свою жизнь, узнают полноту блаженства труждающихся и обремененных, узнают, как превосходна была их жизнь, как благ и милостив Господь к чтущим его.

Разве ты не знаешь, что подобно тому, как мы, вверяя деньги своим слугам, требуем у них отчета в каждом деле, — так и Бог потребует от нас отчета в днях нашей жизни, как мы прожили каждый день?

Как хорошие зеркала показывают изображения лиц такими, какие они в действительности: у веселых – веселыми, а у угрюмых – насупленными, и никто не обвинит зеркала, если отражение лица окажется угрюмым, так и правдивый Божий Суд отразит наши свойства.

Божественный Суд, следуя неподкупному и правдивому приговору, в зависимости от нашего произволения уделяет каждому, что человек приобрел сам себе.

Велика точность Божественного Судии, испытующая и слова, и дела, и помышления, проникающая до самой сокровенности, все подвергающая исследованию. По велико и наше нерадение; даже когда знаем, что непременно понесем наказание, хотя и не все одно и то же...

Бог судит душу по тому, что от нее самой зависит, а не по тому, в чем она не властна.

Которые отходят из этой жизни без этих двух — без очищения сердца и узрения Бога, для тех сомнительно конечное решение, имеющее быть произнесено над ними; сомнительное же неверно и ненадежно. Кто не удостоверяется в этом в сердце своем благодатию Святаго Духа, тот, мне кажется, ничем другим не приобретет уже никогда непостыдной и неколеблющейся надежды. А кто не имеет такой надежды, тот чем другим может быть вознесен вместе со святыми на воздух в сретение Господа? И чем другим возжжет он тогда светильник свой, погасший еще здесь, скажи мне?

Не узнает и Он нас, если мы Его теперь не знаем, как должно, хотя и говорим Ему: «Господи! Господи!» (Мф. 7:21–23). Услышим, не допусти, Боже, этого от Него: «Не знаю вас» (Лк. 13:27), если не исправимся. Не узнают нас и святые Его, которые здесь следовали за Ним тесным и скорбным путем, если не хотим идти за ними тем же путем, но шествуем просторным путем страстей, прихотей и роскоши.

Если эту книгу представлять предметно, то кто в состоянии определить ее величину и длину? Или сколько бы времени потребовалось на прочтение книги, в которой описана вся жизнь всех и каждого?.. Итак, нужно представлять некую Божественную силу, действием которой воспроизведутся в памяти и с удивительной живостью восстанут перед умственным взором каждого все дела его – как добрые, так и злые, так что знание это осудит или оправдает совесть; и так образно будут судимы все вместе и каждый. Эта Божественная сила, очевидно, и получила название книги. В ней как бы читается то, что по действию ее воспроизводится в памяти.

Неправедные будут отделены от праведных, и грешники и все те, которые не будут иметь в себе света отсюда, покроются тьмою.

Обличителем и обвинителем каждого подсудимого на Страшном Суде будет совесть его, внезапно исцеленная от слепоты, от обаяния грехом.

Для всякого ясно, что Сын знает как Бог; приписывает же Себе незнание как человек.

Употребленное мудрым Павлом выражение «все обнажено и открыто» (Евр. 4:13) взято с жертвенных животных, приводимых на заклание. Как они, по снятии с них кожи, обнажаются от всякого видимого покрова, и в них явным делается расположение сокровенного внутри, разлагаются для удобного рассмотрения каждая кость и каждый член, чтобы чистым соделывалось все то, к очищению чего приводится жертва; так и в Великий день Господень откровение неизвестных и неявных дел наших обнажит их, и соделается подобным рассечению на части, и ничто не возможет утаиться, но все приведено будет в ясность.

Сегодня нам предлежит слово о Втором Пришествии Христовом, и связанном с ним трепетнейшем Суде, и о тех непостижимых вещах, которые должны будут совершиться из-за него, которые ни глаз не видел, ни ухо не слышало, ни на сердце человека, не озаренное Божественным Духом, не всходили, но которые превосходят не только человеческие ощущения, но и ум и разум человеческий. Ибо хотя Он — всеведущий и имеющий судить всю землю, учит нас о сем, однако снисходит к нашей возможности разумения, представляя соответствующие понятия. Посему и «молния», «облака», «трубный звук», «престол» и подобное этому вводится, хотя, согласно Его возвещению, мы ожидаем новые небеса, когда нынешние изменятся. Если же только сказанное, и то сказанное таким образом, — доступно пониманию исполняет душу разумно слушающих страхом и трепетом, то что же будет тогда, когда это будет самой вещью совершаться?!

«Придет же день Господень, как тать ночью» (2 Пет. 3:10). Вор в ночи подкрадывается, когда его не ждут. Так и день Господень придет, когда его не ждут. Но когда не ждут Грядущего, то и не готовятся к встрече Его. Чтобы мы не допустили такой оплошности. Господь и заповедал: «...бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет» (Мф. 24:42). Между тем, что мы делаем? Бдим ли? Ждем ли? Надо сознаться – нет. Смерти еще ждут некоторые, а Дня Господня – едва ли кто. И будто правы: отцы и праотцы наши ждали – и не пришел день. Поскольку не видим ничего, почему бы надо было думать, что он придет в наши дни, то и не думаем о нем, и не ждем. Что удивительного, если при таком нашем состоянии, День Господень спустится на нас, как вор? Ждем ли, не ждем, день Господень придет, и придет без предупреждения. Ибо Господь сказал: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мк. 13:31). Но не лучше ли ждать, чтобы не быть застигнутыми врасплох? Ибо это не пройдет нам даром.

Как говорится о гибели человека: «Праведник умирает, и никто не принимает этого к сердцу» (Ис. 57:1), а между тем ожидается его воскресение; так ожидаем и воскресения небес.

Мы не можем оправдываться незнанием и роптать на суд Божий ввиду того, что будто бы не знали Его закона, потому что Евангелие Христово пронеслось по всей земле.

Так и должно быть, чтобы Суд Божий был не насильственный, а, напротив, имел больше общего с теми судами, какие бывают у людей, и давал подсудимым возможность оправдания, чтобы человек, видя дело свое решенным, и при наказании подтвердил неопровержимость Суда Божия, согласившись, что наказание наложено по всей справедливости, и при помиловании видел, что прощение дано ему по закону и порядку.

Если бы праведные и святые, по милосердию Божию, не были защищены от огня Судии, воспламеняющего небо и землю, они были бы вместе с грешными попалены огнем. И если бы не благодать ограждала Небесные воинства, они вместе со злыми были бы объяты этим пламенем.

Никто пусть не думает, будто тот Суд будет в умоисступлении. Но в тот день нельзя отделиться телу от души, а вместе они будут предстоять Страшному тому Судилищу, где книги дел раскрыты, Судия нелицеприятен, и суд неизменен; во многой славе позовет Он всех на суд по имени, и все мы предстанем обнаженными. Там нет ораторской речи, побеждающей правду, нет многословия языка, но испытание дел; там не нужны дары, ни защитники, но все несут собственные тяжести. Там старости не верят, знаменитости нет, телесное благородство не спрашивается; там красота лица не смущает Судию, но достоинство девства и остальных добродетелей смущает Судию, родившегося от Девы; там великий и малый равно судятся. Часто на том Суде осуждают дети родителей. Если ты родишь детей и не соблюдешь равенства между ними, но одного обогатишь, а другого возненавидишь, то дашь ответ. Тогда и раб становится перед господином с дерзновением, и рабыня перед госпожою, и ученик перед учителем. Все они судятся в Страшном Судилище: дети с родителями, жены с мужьями; и дела каждого становятся явными.

Поскольку люди сотворены Истиной, то необходимо истинным должно быть и место пребывания их, не обращаясь в ничто, но совершенствуясь в бытии. Ибо ни субстанция, ни сущность творения не уничтожаются, потому что истинен и верен Творец. Но проходит образ мира этого, в котором совершено преступление, потому что человек постарел здесь. Когда же пройдет этот образ и человек возобновится и окрепнет для нетления так, чтобы он не мог уже состариться, то будет новое небо и новая земля, на которой будет пребывать новый человек.

Если Господь пришел не для того, чтобы судить мир, то каким образом неверующий уже осужден, когда еще не настало время Суда? Он говорит это или потому, что неверие без раскаяния само по себе есть величайшее мучение, или же Он предвозвещает будущее. Как убийца, хотя бы и не был осужден приговором судьи, уже осужден по самому свойству своего дела, так и неверующий.

Сейчас Бог — помощник обращающихся от пути злого, а на Суде — страшный и честный исследователь человеческих дел, слов и помышлений. Сейчас пользуемся долготерпением, а тогда познаем правосудие, когда восстанем — одни на вечное мучение, а другие для вечной жизни, и каждый получит по делам своим.

Обильное земное преуспеяние и огромные предприятия, как очевидные для всех, выставлены словом Божиим в признак последнего времени и созревшей греховности человечества, большей частью неявной и непонятной при поверхностном и неопытном взгляде на человечество.

Утрачено общее одинаковое знание Истины, которым бы все соединялись в одно духовное тело, с одним образом мысли, в одном духе, под одной общей главой – Христом.

Когда Христос придет с Неба, неугасимый огонь потечет пред лицом Его и покроет все. Потоп, бывший при Ное, служил прообразом этого неугасимого огня.

Если бы Страшный Суд и не был близок, все-таки нам не следует быть беспечными, потому что конец жизни каждого имеет такую же силу для отзываемого в Будущую Жизнь, как и кончина мира.