Спросили некоторые из отцов авву Пимена: «Если мы увидим согрешающего брата, должны ли сказать ему об этом?» Старец отвечал: «Что касается меня, то если мне нужно будет идти мимо совершающего грех – пройду, ничего не сказав».

Ослабляющий бразды языка показывает, что он далек от добродетели.

Обуздай крепкою уздою наглый язык, уставив ему меру и в разговоре, и в молчании — так, чтобы тебе говорить только то, что служит к прославлению Господа и подает духовную благодать слушающим.

Что такое праздное слово? Обещание веры, не исполненное на деле. Человек верует и исповедует Христа, но остается праздным, не делая того, что повелел Христос.

Кто не может хранить уст своих и языка, пусть позаботится, по крайней мере, не мног будет в словах своих (Иов. 11:3). Блюдись, человек, возьми власть над языком своим и не умножай слов, чтоб не умножить грехов. Положи палец на уста твои и узду на язык твой, потому что многоречивый человек не оставляет в себе места Духу Святому.

Беззаконные речи — они острее всякого ножа, и ими потом враг через воспоминание уязвляет сердце.

Благоустроим наш язык и воздержим его от всякого злословия, чтобы, очистившись от грехов, мы могли приобрести благоволение свыше и сподобиться человеколюбия Божия.

Язык — царский конь. Если вложишь в него удила и выучишь ходить ровно, то доверится ему и сядет царь. А если оставишь необузданным и позволишь нестись и скакать, то будет колесницей диавола и демонов.

Молчание – истинное начало очищения души и без труда исполняет все заповеди. Ибо язык есть неудержимое зло, исполнен смертоносного яда: «Им благословляем Бога и Отца и им проклинаем человеков», – говорит апостол Иаков (Иак. 3:9). «Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3:2). Говорить опасно: с каким расположением говорить, в какое время, что говорить и ради чего? Говорящий все это должен помнить, молчащий же все совершил и исполнил. Берегись празднословия, смеха и кощунств даже до малого праздного слова; ибо и за всякое праздное слово ответишь в день Суда, как сказал Господь (Мф. 12:36). Об этом молится и Давид: «Положи, Господи, охрану устам моим, и огради двери уст моих; не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым для извинения дел греховных» (Пс. 140:3–4). И далее: «Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, до тех пор, пока нечестивый передо мною. Я был нем и безгласен...» (Пс. 38:2-3).

Для того даны нам два уха, а один язык, чтобы для спасения более мы слушали, чем говорили, взывая более добрыми делами и божественными преуспеваниями.

Нам нужно оплакивать собственные пороки, а мы осуждаем других; между тем не следовало бы делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов.

Как много зол от необузданного языка! Потому христиане должны заботиться о том, чтобы его хранить в ограде своей и не допускать ему свободно исходить, как говорит апостол Иаков: «Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие» (Иак. 1:26). И Христос грозит судом необузданному языку: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12:36). Если за слово праздное – тем более за слово скверное, срамное, хульное, укорительное, оскорбительное дадут ответ. Поэтому так сильно слово Божие увещевает нас к хранению языка: «Всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев» (Иак. 1:19) «Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо? Удерживай язык свой от зла... и делай добро» (Пс. 33:13-15).

Молитву памятозлобного святой Исаак Сирин уподобляет посеву на камне. То же должно сказать и о молитве осуждающего и презирающего ближних. Молитве гордого и гневливого не внимает Бог.

Но всего жалостнее то, что от этого может погаснуть тот огонь, который Господь наш Иисус Христос пришел «низвести на землю» (Лк. 12:49), сердец человеческих, ибо «Ничто не охлаждает так огня, вдыхаемого в сердце инока Святым Духом к освящению души, как обращение с людьми, многоглаголание и всякая беседа, кроме беседы с чадами Таин Божиих, способствующей к приращению ведения Божия и к сближению с Богом» (Прп. Исаак Сирин, Слово 8).

Если уж плохо не обращать внимания на свои грехи, то вдвое или втрое хуже судить других; имея в своем глазу бревно, не чувствовать от того никакой боли; а ведь грех тяжелее бревна.

Как избежать клятвы? Приобретем такие нравы, которые бы внушали доверие.

«При многословии не миновать греха» (Притч. 10:19). Внимательные к себе христиане называют все чувства окнами души: если их открыть, уйдет вся внутренняя теплота. Но самое широкое отверстие, просторная дверь, в обилии пропускающая эту теплоту, есть язык, которому дается воля говорить сколько и что хочет. Какой вред вниманию и внутреннему строю наносят все чувства в совокупности, такой же причиняет многословие, ибо оно касается предметов всех чувств и заставляет душу, не видя, видеть, не слыша, слышать, не осязая, осязать. Что внутри – мечтание, то вовне – многословие; но последнее пагубнее, ибо оно фактично и потому более впечатлительно. К тому же с ним в близкой связи самомнение, дерзость и самочиние – эти подобные буре разорители внутреннего строя, оставляющие за собой нечувствие и ослепление. Как после этого избежать греха многословиия?!

Вместо безрассудных слов будем произносить молитвы.

Соглашайся лучше понести ущерб, чем дать клятву.

Наибольшею же частью многоречие однозначительно с пусторечием, и в таком случае нет слов к полному изображению зол, происходящих от сего дурного навыка.

«Если бы вы знали, что значит: «милости хочу, а не жертвы», то не Осудили бы невиновных» (Мф. 12: 7). Итак, чтобы избавиться от греха Осуждения, надо возыметь милостивое сердце. Милостивое сердце не только не осудит кажущегося нарушения закона, но и очевидного для всех. Вместо суда оно воспримет сожаление и скорее будет готово плакать, нежели укорять. Действительно, грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в унижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести. Дело это – дело человекоубийственное и творится по духу того, кто есть человекоубийца искони. Там бывает много и клеветничества, которое из того же источника, ибо диавол потому и диавол, что клевещет и всюду распространяет клевету. Поспеши возбудить в себе жалость всякий раз, как придет злой позыв к осуждению. С жалостливым же сердцем обратись потом с молитвою к Господу, чтобы Он всех нас помиловал, не только того, кого хотелось осудить, но и нас и, может быть, больше нас, чем того,– и замрет злой позыв.

Грех, творимый языком и на деле, весьма удобен и многообразен. Разгневался ли ты? Язык предваряет. Похоть ли обладает тобой? Язык прежде всего служит тебе как бы переводчиком и переносчиком, который помогает в грехе и вводит в искушение ближних. Язык для тебя и оружие неправды, если он не от сердца говорит, но для обмана других. Жизнь наша наполнена грехопадениями языка: постыдные, смехотворные, глупые, непристойные речи, пересуды, празднословие, лживые клятвы, ложные свидетельства, наговоры, оклеветания – все это и гораздо еще большее число зол – это произведение языка. А те, которые открывают уста свои на поругание славы Божией или «говорят свысока» (Пс. 72:8), каким орудием совершают свое нечестие, как не орудием языка?

Великий грех – уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи и любопытствовать и говорить о том, что плохого в других.

Тяжек этот грех клятвы потому, что не кажется тяжким; потому я и боюсь его, что никто не боится его; потому эта болезнь и неизлечима, что она не считается болезнью.

Змей, виденный Богословом, своим хвостом увлек с неба третью часть звезд;грех же осуждения погубил, можно сказать, третью часть добродетельных, желавших просиять как звезды небесные. Много было таких, которые, осудив и похулив ближнего, погибли со всеми своими добрыми делами, этому много примеров в книгах. Я напомню только, что один великий старец, Иоанн Савваитский, говорит о себе в Отечнике. – Рассказали мне,– говорит он,– об одном брате, имеющем плохую славу и не исправляющемся, и сказал я: «Ох!» И когда сказал я «ох», объял меня ужас и увидел я себя стоящим на Голгофе у Господа моего, распятого на Кресте. Я хотел поклониться Ему, но Он сказал предстоящим Ему Ангелам: «Уведите его отсюда, ибо он антихрист; он прежде Моего суда осудил брата своего». Когда я был изгнан оттуда, упала с меня моя мантия. Придя в себя, я понял свой грех и то, почему отнят был у меня покров Божий. Тогда направился я в пустыню, где пробыл семь лет, не вкушая хлеба, не входя под кров и не беседуя с человеком до тех пор, пока я снова не увидел Господа и Он повелел возвратить мне мантию.Ужаснись всякий, услышав это. Если за одно только слово, за одно «ох», произнесенное с осуждением, такой великий угодник Божий пострадал так сильно – Господом был назван антихристом, был изгнан от лица Его, посрамлен и лишен покрова Божия, пока семилетним страданием не умилостивил Христа, что же будет с нами, когда мы каждый день и бесчисленными хульными словами осуждаем наших ближних?

Ты прогневал Бога языком и злословием, которым оскорбил многих? Языком и умилостивляй Его, воссылая чистые молитвы, благословляя порицающих, восхваляя злословящих, благодаря наносящих обиды.

Будем же иметь язык, изрекающий доброе, чтобы снискать любовь и благорасположенность.

Язык есть меч изощренный; но им мы не станем ранить других, а будем вырезывать собственные гнилые язвы.

Многословие отвлекает внимание от себя, и в сердце, таким образом неохраняемое, начинают прокрадываться обычные страстные сочувствия и желания, и иногда с таким успехом, что, когда кончится пустословие, в сердце окажется не только соизволение, но и решение на страстные дела.

Если увидишь, что кто-нибудь грязнее всех нечистых и лукавее всех лукавых людей, не проявляй желания осудить его – и не будешь оставлен Богом.

Многословие есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предшественник сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, помрачение молитвы.

Слово поставило человека на лестнице творений выше всего земного и выше луны и солнца. Слово соединило людей в общества, создало города и царства. В слове живет и движется знание, мудрость, закон. Словом образуется, поощряется и распространяется добродетель. Слово в молитве восходит к Богу, беседует с Ним и принимает от Него просимое.

Из сокровищ сердца уста предлагают пищу приходящим, и то, чем занят язык, показывает, что любит сердце: Христа или что-либо из настоящего века.

Многословие не лишено греха; многоречивость есть показатель недостатка мудрости и знания.

Остерегайся, чтобы не поразили тебя нечаянно осмеяние и злой язык, который на совершенства твои изрыгает змеиный яд. Два пути у человека, и поругание бывает двоякое. Один путь плох; он приводит и к концу плохому. Другой путь хорош; и конец его, как и естественно, желанный. Но осмеяние преследует человека на обоих путях. А если бы язык нападал только на тех, которые плохи, что тогда было бы превосходнее его? Теперь же с одинаковою яростью нападает он на всех, на добрых и на злых. И ты будь осторожен и осмотрителен в обоих случаях. Страшись языка, который преследует беззаконников, чтобы избегать и самого порока, поражаемого языком; а языка, который у злого врага, вооружен на добрых, столько же бойся, сколько вдавшийся в море утес боится ветра и сокрушающейся о него волны.

После многословия, когда пройдет чад самодовольства, всегда остается некое чувство тоскливости и лени. Не свидетельство ли это о том, что душа и нехотя сознает тогда себя окраденною?

Бежал ты жизни тленной, вступив на путь монахов, но язык у тебя неудержим, и говоришь, не подумав. Это не иное что значит, как построить крепкую, неприступную для врагов стену и для входа им оставить врата. Если хочешь и стену сохранить в безопасности, и перед врагами оказаться сильным, то всеми силами сдерживай язык, от которого приключаются мгновенные и великие падения.

Слово пустое то, которое учит делать добро, а само не делает.

Большая сеть — необузданность языка; ей нужна и великая узда.

Язык твой будет подобен языку Христову, и уста твои будут как уста Отца, и когда ты сделаешься храмом Духа Святого, то какая честь может сравняться с этою?

Горе хульнику: у него связан язык, и он не в состоянии сколько-нибудь оправдаться перед Судьей.

Если мы хотим уменьшить свои грехопадения, будем более всего заботиться о том, чтобы не осуждать наших братий, а вымышляющих клевету на них не надо и допускать к себе.

«Не клянись ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя» (Мф. 5:34–35). Древние имели обыкновение клясться то небом, то землею, то Иерусалимом. Господь возвышает эти предметы не по их собственной природе, но по особенному отношению к ним Самого Бога. Тогда было распространено идолослужение и, чтобы эти предметы не показались достойными уважения сами по себе, Спаситель говорит о них в связи со славой Божией. Он не сказал: «потому что хорошо и велико небо»; не сказал: «потому что полезна земля», но: «потому что небо есть престол Божий, земля – подножие»; и таким образом Он побуждал Своих слушателей к прославлению Господа. «Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Мф. 5:36). И эти слова Христос добавил не по уважению к человеку, иначе бы и сам человек был достоин поклонения, но чтобы воздать славу Богу и показать, что ты не властен и над собой, а потому не имеешь власти клясться головою. Если никто не согласится отдать своего сына другому, тем более Бог не уступит тебе Своего творения. Хотя голова и твоя, но она есть собственность другого, и быть не может, чтобы ты был ее господином, когда не можешь сделать для нее и самого малого. Ибо Иисус Христос не сказал, что ты не можешь сделать волоса, но что не можешь даже переменить его цвета. Что же, скажешь ты, если кто-нибудь требует клятвы и даже принуждает к ней? Страх Божий да будет сильнее такого принуждения. Если ты станешь представлять такие предлоги, то не сохранишь ни одной заповеди. Ибо ты скажешь и о жене: «Что же, если она буйна и расточительна?» Скажешь и о правом глазе: «А если я и вырвав его стану разжигаться?» Скажешь и о страстном воззрении: Неужели мне нельзя и посмотреть?» Равно можешь сказать и о гневе на брата: «Что же, если я вспыльчив и не могу удержать своего языка?» И таким образом все вышеназванные заповеди будем опровергать. Между тем в отношении к законам гражданским ты никогда не посмеешь представлять подобные предлоги и говорить: «А что, если то или другое?» – но, волей или неволей, непременно повинуешься предписанию. Что же касается закона Божия, ты можешь избегать всякого принуждения к клятве. Ибо кто внял учению о блаженствах и устроил себя так, как повелел Иисус Христос, тот будет достоин всеобщего почтения и уважения, и никто не станет принуждать его к клятве: «Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37).

«Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек» (Мк. 3:29). Долго ли попасть в этот страшный грех? Очень недолго, ибо вот какие есть грехи этого рода: «многое и чрезмерное упование на благодать Божию – отчаяние или ненадеяние на Божие благоутробие; противоречие явной и утвержденной истине и отвержение православной христианской веры. Иные к этому присоединяют зависть к духовным дарам, которые получает от Бога ближний; упорство в грехе и состарение в злобе; нерадение о покаянии до отшествия из этой жизни» (Православное исповедание, ч. 3, вопрос 38). Вот сколько путей! Зайди в какой-нибудь из них – и уже будет трудно вернуться, так и понесет тебя к поглощающей пропасти. Противление истине начинается малыми сомнениями, возбужденными словом или злым писанием. Оставь их без внимания и врачевания – они заведут к неверию и упорству в нем. До отчаяния тоже доходят незаметно: покаюсь, говорят, и грешат. Так несколько раз; потом, видя, что покаяние не приходит, говорят в себе: так тому и быть, не совладаешь с собой, и предаются греху в полную власть. Собирается бездна грехов; а при этом допускается и бездна противлений явным влечениям Божией благодати. Когда в этом виде придет человек к мысли исправиться – множество грехов подавляет его, а противление благодати отнимает смелость приступить к Господу, и решает: слишком велика вина моя, уже не простится мне. Вот и отчаяние! Берегись начатков неверия и любви ко греху – и не попадешь в эту бездну.

Господь Спаситель наш Иисус Христос сказал: «Еще слышали вы, что сказано древним: «не преступай клятвы, но исполняй перед Господом клятвы твои» (Мф. 5:33). А Я говорю вам: «не клянись вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя. Ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным. Но да будет слово ваше: «да, да», «нет, нет», а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:33–37). Как же мы осмеливаемся преступать заповеди Сотворившего нас, по слову сказавшего: «Поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле» (Пс. 72:9)? И ты осмеливаешься безбоязненно отверзать уста и бросать слова на ветер, произнося клятвы и хулы? Или не боишься, что огненный серп, виденный пророком, вселится в доме твоем (Зах. 5:4), пока не истребит тебя за то, что на Бога Вседержителя, на Которого не смеют взирать Ангелы, Архангелы, Херувимы и Серафимы, предстоят Ему со страхом и трепетом, воспевая страшное, славное и досточтимое имя Его, осмеливаешься ты отверзать уста?.. Перестань, наконец, человек, чтобы это самое слово, которым ты пренебрегаешь, не сделалось пламенем в твоих устах и не сожгло твоего языка. Не обманывайся, человек,– невозможно избежать рук Создавшего нас.

Слух напрягай для одних добрых слов, а для речей срамных и бесстыдных заграждай его.

Если бы ты увидел кого-либо, согрешающего даже при самом исходе души из тела, и тогда не осуждай его, ибо Суд Божий неизвестен людям.

Для сохранения внутреннего человека нужно удержать язык от многословия: «но разумный человек молчит» (Притч. 11:12) и «Кто хранит уста свои, тот бережет душу свою» (Притч. 13:3) и помнить слова Иова: «Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице» (Иов. 31:1) и слова Господа Иисуса Христа: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (Мф. 5:28).

Телесное и видимое благоприличие может приводить нас к благому устроению внутренних помыслов. Как Господь прежде создал из земли тело человека, а потом уже вдохнул в него бессмертную душу, так и внешнее обучение и видимое благоприличие предшествует душевному благоустроению, начинается же с сохранения глаз и ушей и особенно с удержания языка, так как Господь в Евангелии глаголет: «Твоими устами буду судить тебя» (Лк. 19:22), то есть что мы часто от невнимания говорим то, за что более всего и прежде всего будем судимы. Говорить многое очень легко и удобно, а приносить в этом покаяние весьма неудобно.