Монастырь

Для новоначальных полезнее краткие и частые моления, чем продолжительные, удаленные одно от другого значительным временем.

Если человек не умертвит всех плотских желаний и не приобретет плача, то не может быть монахом. Вся жизнь монаха – плач.

Брат пришел в скит к отцу Моисею и просил у него назидания. Старец сказал ему: «Пойди, пребывай в келлии, и келлия научит тебя всему».

По раздаянии имения нищим и по расторжении связи с миром первым делом для подвижника Христова должно быть удаление из среды соблазнов в уединенную иноческую обитель.

Пост для новоначального должен быть умеренным.

Тот примет предосторожности против фарисейства, кто при вступлении в монастырь немедленно позаботится о правильном душевном делании.

Главнейшая причина, по которой скорби особенно тягостны для современного монашества, заключается в нем самом и состоит, преимущественно, в недостатке духовного назидания.

Свят, велик, душеспасителен подвиг молитвы. Он – главный и первый между иноческими подвигами.

Новоначальный инок должен заниматься возложенным на него послушанием со всею тщательностью ради Бога и своего спасения, не любоваться успешным исполнением послушания, не развивать в себе тщеславие и гордость.

Бессмертная сила в монахе – нестяжательность, несущая Крест.

Для неопытных и новоначальных единственное средство к избежанию обмана, повреждения и гибели заключается в решительном отречении от всякого видения по совершенной неспособности к правильному суждению о нем.

Мученики терпели напасти от людей... Чем разнообразнее и тяжелее был их подвиг, тем больше они получали дерзновения к Богу. Иноки терпят напасти от злых духов... Чем больше напастей наносит им диавол, тем большую славу они получат в будущем веке от Бога, тем большего утешения они удостоятся от Святого Духа среди страданий своих.

Сущность монашеского жительства заключается в том, чтобы исцелить свою поврежденную волю, соединить ее с волей Божией.

Живя в монастыре, выходи из монастыря как можно реже; при отлучках как можно скорее возвращайся в монастырь.

Против усиленного и учащенного нападения греховных помыслов и ощущений, называемого на монашеском языке бранью, нет лучшего оружия для новоначального, как исповедь.

Берегись ездить в гости, чтобы не рассеять между людьми то, что соберешь в уединении. Редко бывает, что человек тем же возвращается в келлию, каким вышел из келлии на люди. Пустыня и уединение собирают добро, но соблазны мира расточают. Нигде человек лучше не кается, как в уединении. Тут всю прошедшую жизнь человек собирает в памяти и, видя ее, ко Христу воздыхает и просит у Него милости. Ничем так не грешит человек, как языком, а в уединении избегает этого греха. Глаза и уши наши, как двери, через которые доходят до сердца соблазны и ударяют в него; уединение этого избегает и соблазна не принимает.

Иноку надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, представляющейся по наружности благочестивой, в сущности – безрассудной и вредной для души.

Первоначальное направление, которое получит инок при вступлении в монастырь, остается в нем, в большей или меньшей степени, на всю жизнь.

В келии должно заниматься таким рукоделием, которое не возбуждало бы пристрастия.

Монастырь есть нравственная лечебница.

Ты воображаешь теперь, что примерами монастырских ты скорее возбудишься к покаянию, но я тебе говорю, что для тебя первая стрела вражия предстанет, – видеть их недостатки и презирать их, пока не увидишь своих немощей и страстей. Не все совершенны, но через несовершенных-то и совершенные бывают, и более того, те очищаются другими. Каким бы образом кто стяжал терпение, если бы никто не оскорблял? И как бы узнал свое устроение без обличающих? И как бы смирился? Все это тебе предстоит, и тебе покажется странным, а я тебя предупреждаю, что этому надо быть, и все это бывает по мере нашего устроения, не без Промысла Божия.

Сколько мог я заметить, неполезно и опасно слишком юных принимать в монастырь, ибо они более подвергаются влиянию слабой стороны и, привыкнув плохому, не скоро могут прийти к истинному пути, так что ни к монастырю, ни к миру не бывают способны.

Обыкновенно мы, приходя в монастырь, думаем или вдруг взлететь на небо, или найти покой нерушимый, но, не обретая этого от мучительства собственных наших страстей, впадаем в уныние, ища разрешения не там, где должно.

Желание ваше вступить в монастырь, если есть истинное, то Господь и устроит так, но когда вы идете в монастырь, думая там успокоить себя от скорбей, то оно не есть истинное. Посвящая себя монастырской жизни, надо себя отвергнуть и ожидать еще больших скорбей. Это-то и значит взять крест свой и вслед Христа идти.

В обители нашей хотя и довольное количество братий с хорошим поведением и ревностью к монашеской жизни, но более новоначальных, обучающихся на духовной брани в ополчении Христовом вместе с братиями окормлением старших. Вам известно, какое бывает затруднение и в обители при избрании на какое-либо послушание, чтобы найти способного к исполнению его.

Вы святую обитель нашу назвали своим Иерусалимом. Но это наименование слишком уж велико, ибо в этом Иерусалиме вашем обитают люди наиболее убогие и притом не безгрешные. Но если вы по смирению своему принимаете их или считаете за праведников, то, по слову Господню, и награду праведника примете, только бы дал Бог не пристыдиться нам перед вами, если не то увидите в нас.

Святые отцы говорят, что полезнее переменить себя, а не обитель, ибо ваш монастырь стоит на Господней земле и под покровом Божией Матери. Чего же еще больше искать?

Вопрос:
– «Батюшка, можно ли переменить монастырь?»
Ответ:
–« А куда уедешь? Куда скроешься от Бога Всеведущего и Всевидящего, через совесть нашу нас обличающего, чтобы взялись за дело спасения как следует, вместо того чтобы бесполезно смущаться и винить других?».

Есть спасение и кроме монастыря, но с трудом великим. Хотя и в монастыре спасение не без труда, но зато и кроме спасения в монастыре может человек достигать и совершенства христианского, если только подобающе потрудится смирить себя и покорить не только воле Божией, но воле и начальствующих по Богу и даже меньшим, в чем нет нарушения заповедей Божиих.

Пишешь о неудобствах, какие ты встретила с сестрами в новой обители. Разве ты не читала в житиях святых отцов, особенно русских, что все новые обители устроились с большими затруднениями, так что нередко вся братия бывала по два дня без пищи, и после все устроилось, и обители эти процвели? Искушения бывают и монашествующим, и самим монастырям. Будем надеяться, что в обители все устроится к лучшему. А все хорошее и полезное не вдруг устраивается, а с разными затруднениями.

Учись понимать и монастырскую жизнь, когда поймешь, тогда можешь понуждаться и на самое дело, от которого укореняется мир в душе, преодолевающий всякие неудобства.

В обители будут спасаться девы и вообще лица женского пола, желающие уневестить души свои Христу, хотя по немощи человеческой живут и будут тут жить с некоторыми ошибками. Святой апостол Павел пишет: «Чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом» (1 Кор. 1:29). И в Ветхом Писании сказано: «Нет человека, который пожил и не грешил бы» (3 Цар. 8:46). Наконец, часто повторяется многими и русская пословица: «Ошибка в фальшь не ставится».

Старайся жить в монастыре страннически, себе внимая и помалкивая и не входя ни в какие дела. Тогда и уразумеешь самим делом апостольское слово: «Любящим Бога… все содействует ко благу» (Рим. 8:28). Сказано в псалмах: «Много скорбей у праведных» (Пс. 33:20) и «много наказаний грешному» (Пс. 31:10). В каком бы положении христианин ни находился, не может избежать скорбей и болезней.

Да исполняется над всеми евангельское слово Христово: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди их» (Мф. 18:20). А вас собралось «во имя Христово» не две и не три, а немалое множество. Правда, что в большой семье бывает не без урода, но делать нечего, и это следует потерпеть. А иначе, когда все будут хороши, и возгордиться можно.

Пишешь о послушнице К., которая все хочет поступить в сестры милосердия, но наконец, слава Богу, уселась. Если опять станет смущаться, скажи ей, что если она убежит из монастыря, то враг ее поймает. А послушнице N. не советую ради близости родных перейти куда-нибудь подальше. Враг нигде не оставит искушениями. Касательно же своего положения, помни апостолом вкратце выраженную волю Божию: «Будьте долготерпеливы ко всем. Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите, ибо такова о вас воля Божия» (1 Фес. 5:14, 16–18). Если не можем еще радоваться, то, по крайней мере, постараемся не скорбеть больше меры, а вооружаться терпением и долготерпением, памятуя сказанное от Господа: «Претерпевший же до конца спасется» (Мф. 10:22).

Чаще спрашивай себя: «Зачем я пришла в монастырь?» И старайся каждый день проводить жизнь так, как ты проводила первый день, придя в обитель, и каждый день утром говори себе: «Быть может, этот день – день последний в моей жизни? Потерплю же я по любви ко Господу Иисусу Христу хотя ныне, какая бы ни была скорбь, и прощу каждому оскорбившему меня обиду, да вспомнит и меня, многогрешную, Господь и помилует, и спасет по неложному Своему обещанию».

Еще стоят монастыри, как какие крепости. Будучи еще мирским, я как-то пожил дней шесть в пещерном Черниговском монастыре, что за Сергиевой Лаврой: готовился, исповедовался, насколько это возможно мирянину, и приобщился. После принятия Святых Таин мне было отрадно, легко на душе. Передо мной лежала Псалтирь в русском переводе. Я раскрываю и читаю: «Кто введет меня в укрепленный город» (Пс. 59:11), во град ограждения по-славянски. Тогда мне подумалось: да ведь это (то есть монастырь тот) и есть укрепленный город. Потом я посмотрел толкование, и действительно оказалось, что это так.

Монашество само по себе имеет великую важность духовную и приносит большую пользу душевную тем, кто приступает к нему с искренним расположением и проходит оное с простотой и незлобием во смирении.

У Игнатия Брянчанинова все на одном и том же, на молитве Иисусовой. Какая ширина! Теперь вы видите это. А прежде, может быть, видели в монашестве, как и большинство мирских, одну редьку, квас и глубочайшее невежество. Да и понятно. «Чашу жизни вкусите и видите, как благ Господь». Да, надо вкусить, и тогда уже увидишь, какое блаженство.

Монашество есть блаженство, какое только возможно для человека на земле, выше этого блаженства нет ничего. И это потому, что монашество дает ключ ко внутренней жизни. Блаженство внутри нас, надо только открыть его. Полное блаженство на небе, в будущей жизни оно только продолжается.