Монастырь

Середина монашеского пути очень трудна. Она есть даже самая трудная часть монашеского пути, ибо в начале пути, конечно, помогает и утешает Божия благодать. А середина – это самый зной.

Сначала надо приобрести внешнее монашество или монашеское ученичество, но на этом не останавливаться, а идти далее. Вот преподобный авва Дорофей и научает, как соединять одно с другим. Внутреннее монашество есть очищение сердца от страстей при содействии молитвы Иисусовой. Монашеский чин выше царского, ибо царь хотя бы долго процарствовал, все-таки умрет, и царствование его прекращается. А монахи должны быть царями и иереями Бога Вышнего вовеки.

Настоящее время неблагоприятно и для внешнего, и для внутреннего монашества. Для внешнего монашества неблагоприятно тем, что нет монастырей, нет соответствующей обстановки. Для внутреннего – тем, что при слабости телесной многие не могут подвигов нести так, как должно. Остается одно – смирение. Пророк Давид говорит: «Жертва Богу – дух сокрушенный, сердца сокрушенного и смиренного Бог не презрит» (Пс. 50:19). Лучше смиренный грешник, чем гордый праведник.

Монашество падает не только потому, что не совершается молитва Иисусова, но и оттого, что не следим за собой, за чистотой своего сердца.

Монашество, построенное по духу Святого Евангелия на любви к Богу и отказе от мирской жизни, всегда являлось камнем преткновения для людей мира этого, всегда было ими ненавидимо, непонимаемо, как совершение чуждого им. Рабы же Христовы, хотя бы они были в миру, любили монашество и любят, видя в нем идеал христианской жизни, не чуждый им по духу. Говоря здесь о монашестве, имею в виду не отдельных людей, а самый образ жития, и говоря о людях мира этого, также имею в виду не живущих в мире, а душой своей преданных мирской жизни.

Один епископ, приехав в один монастырь, спросил настоятеля:
- Есть ли у тебя хорошие монахи?
- Есть, – был ответ.
- Ну, покажи.
Настоятель вызвал и говорит:
- Вот хороший кузнец, вот хороший мастер и так далее.
Послушал епископ и сказал:
- Я просил тебя показать мне хорошего монаха, то есть делателя молитвы или смирения, а ты показываешь мне хороших мастеров. Этого и в миру много.
Уехал епископ и сменил потом этого настоятеля.

Ваше намерение посвятить жизнь свою на служение Богу, оставя суету мира, – благо, но требует Божиего содействия и помощи и вашего усердия; вы хотя и думаете о себе, что имеете твердое намерение к исполнению этого обета, но на таковое не надейтесь, а более отдавайтесь в волю Божию и просите Его помощи. Вам еще неизвестны вражии козни и уловки: он и правдами и неправдами старается людей смущать и испугать попущением Божиим к нашему смирению, и чтобы не надеялись на свои силы и на свой разум, но в этом, последнем, повинулись бы опытным и искусным людям, которые сами прошли деятельно путь этот, но теперь для вас еще неясны мои слова, когда же удостоит Господь вас принять на себя легкое Его бремя и благое иго, тогда в действительности уразумеете и познаете силу слов моих и пользу, происходящую от отвержения своей воли и покорения ее другому Бога ради и спасения души своей.

Если наставник и вблизи, и повсечасно напоминает нам наши недостатки, с сострадательностью советует и увещевает охраняться злобы, то нам злокозненный враг диавол человеконенавистный нередко предлагает, повинующимся ему в помысле, недостатки его человеческие и влагает презрение, дабы обезверить нас к нему и хладнокровно принимать благоназидательные его наставления.
Этим-то и лишаемся пользы, потому святой и богодухновенный отец Симеон Новый Богослов и советует – не учащать входа своего в настоятельскую келью из предосторожности, дабы не впасть в презрение и дерзновение.

К матери наставнице понудь себя иметь расположение: тебя это много успокоит. Хотя и слово когда услышишь не по тебе, – все это тебе полезно, а что тебе враг представляет на нее хулы, то это завидуя твоей пользе и не хотя допустить тебя до таковой. Вспомни о святом Елисее: какие ему были брани на старца Исаию? Враг то представлял, даже в виду, чего и быть нельзя было, и он всем приходящим к старцу пользы ради говорил: зачем идете к идолослужителю и блуднику? Но они, невзирая на это, все пользу получали. Но после он исправился наказанием Господним. Ты видишь, что многие пользуются ею, почему ж и тебе уклоняться от таковой?

Главное дело нашего исправления и спасения зависит от нас самих, а со стороны в этом бывает только вспомоществование, хотя и немалое, потому что в каждом деле и в каждом искусстве необходимо показание. А без показания простолюдин лаптя не сплетет, девушка чулка не свяжет.Тем более монастырская и монашеская жизнь требует показания, и указания, и наставления, а со стороны учащихся требует несомненного приятия и повиновения, по Евангельскому слову: «Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Мф. 23:3). Эти Евангельские слова ясно показывают, что не следует разбирать жития и дела наставников, а только наставления их принимать, если они согласны со Словом Божиим и не противны таковому. А за дела свои каждый сам отвечает перед Богом: и наставник, и повинующийся.

Пишете, что вы глубоко уверены, что нет для человека иного источника благополучия на земле и вечного блаженства на Небе, кроме Церкви Христовой, и что все вне таковой– ничто, и желали бы передать это убеждение детям своим, чтобы оно было как бы сокровенной их жизнью; но вам кажется, что не имеете призвания учить и не можете говорить с должной силою убеждения об этом великом предмете. Как мать чадолюбивая, сами передавайте сведения об этих предметах вашим детям, как умеете. Вас в этом заменить никто не может, потому что другим вы должны бы еще сперва растолковать ваши понятия и желания и притом другие не знают ваших детей и их душевное расположение и потребности; и притом слова матери более могут действовать на них, нежели слово постороннего человека. Наставления других действуют на ум, а наставления матери на сердце.

С духовными чадами твоими да поможет тебе Господь умудряться. Больше к смирению склоняй и к сознанию греховности. Можно и понести немощи их и неисправности, потому что не сразу все делается, а с трудом и терпением. Но от сплетен старайся отучать, чтобы говорили о себе, о своих немощах, а не других осуждали. Обижаться на тебя за то, что с другими лучше обращаешься, никто не должен. Это не ихнее дело. А то можно таких обидливых и не принимать некоторое время, да исправятся в мыслях. И очень угождать им нет надобности.

Вопрос:
«Батюшка, все возможно, так вот, как же быть после вашей смерти, к кому перейти?»
Ответ:
«На все это я могу сказать: Господь не оставит. Мы видим из житий святых, что подобное бывало нередко. Умирает старец, уже лежит на смертном одре. Его обступают братия и спрашивают: «На кого ты, авва, оставляешь нас?» Тот обводит стоящих своим взором, посмотрит туда, сюда, как бы ища кого, и не находит никого. Наконец, говорит: «На Бога оставляю вас». И действительно, Бог или неожиданно посылает им наставника, или Сам Своею милостию избавляет от различных напастей. Вот это я вам и могу только сказать на ваш вопрос».

Как-то при мне батюшка, прп. Варсонофий спрашивает у брата Никиты:
- Есть нищие?
- Да.
- Это хорошо! Пока помогаем мы нищим, слава Богу, все хорошо. И на обитель жертвуют, а как нет нищих, то и пожертвований нет. Я так замечал.
Я записал только смысл слов. У нас в Скиту братии запрещено подавать милостыню. Это меня несколько смущало прежде, а теперь нисколько, ибо батюшка за всех подает.

Почитай у аввы Дорофея главки, которые я тебе советовал, да у Иоанна Лествичника Слово 4-е о послушании. В конце ее один страдалец и подвижник под именем Антиох видел во сне истязаемого себя во ста литрах долга, после чего, проведя некоторое время в общежитии в терпении, и оскорблении, и укорении, увидел во сне, что заплачено только десять литров, почему и более себя отдал на терпение и увидел совершенное оставление.

В вашем общежитии я усматриваю особенный Промысел Божий, ведущий вас скорбями страстей ваших и подвигом против их к благой цели спасения, и при вашем добром сопротивлении, самоукорении и смирении Господь сокрушит все силы вражии и дарует вам мир. А иначе для чего бы было ваше общежитие.

В общежитии вашем и подвиге на спасительном пути вам должно иметь залог мира и любви; да я и надеюсь, что он есть у вас, но враг, завидуя этому, старается воздвигать между вами раздор ничтожными вещами: «Не так слово сказала! Не так взглянула! Не имела ко мне внимания!» – и подобным этому возмущает ваше душевное устроение, но вы, нисходя самоукорением во глубину смирения, низлагайте его, всякая считая себя виновной, когда оскорбилась, и предваряйте друг друга в примирении, низлагая этим вражии козни. Вы имеете много книг духовных, читаете их и знаете, что должно делать. Остерегайтесь же мыслить, что вы лучше других живете, но считайте себя хуже всех.

Не отбивайся от Оптиной. Верую в то, что каждый приходящий в Оптину Пустынь в крайней своей потребности найдет удовлетворение милостью Божией и за молитвы великих наших отцов Льва, Макария, Амвросия.
Они весьма многих и многих воспитали духовно для Небесного Отечества. Не перестают и теперь духовно воспитывать и призирать, особенно на тех, которые приходят в Оптину на поклонение их святым останкам.

Не имея давно сведений о твоем пребывании, не знаю, как надеешься на Господа в трудоношении бремени, возложенного на тебя, – пасти словесное стадо бдительно. И какая необходима бодрость, когда недремлющий враг наш, «как лев рыкая, ходит, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5:8), и тем более, что он лежит втайне, как лев во ограде своей. «Душа моя истаевает от скорби» (Пс. 118:28), – и вот могло сделаться похищение из здешнего стада.

Приключения домашние в хищениях и у нас случаются нередко; братских разных требований почти ежедневно, – кто куда простирается, кто чего желает и просит?! Иной выхода, другой определения, а кто пострижения. Все необходимо нести, и молитвой ко Господу о всех и каждом находить успокоение.

О успокоении и благоустройстве душ недугующих братий, о которых пишешь, советую обращаться ко Господу с молитвой о них, да вразумит Он всех и каждого творить волю Его Божественную, предавая себя и их таковой с верой и надеждой. Он сотворит сердце чисто и подаст мир душам нашим. И так, возлагая всю печаль о успокоении вверенных нам душ и спасении их на Всеблагого и Всесильного Бога, будем великодушно нести немощи немощных и смотреть на них с чувством любви благожелательной.

За недужную братию и чад истинных надо молить Бога как Всесильного Врача душ и телес наших и возлагать всю печаль на Него, и Он подаст им мир душевный. А отеческих советов не должно оставлять, хоть бы и не были ими принимаемы как должно, по крайней мере, мы свое должное исполним.

А что вам теперь представляется тяжестно и шумно продолжать в мире жительство, и этого ради скучаете, и что, кажется бы, на крылышках полетели бы в желаемое вами тихое пристанище, но, о прелюбезнейшие, да будет вам известно, что теперешняя ваша эта жизнь, она вам послужит в предбудущее время в пользу, если вас Господь по Своему милосердию удостоит в монастырях жительствовать, то по времени будут от общего врага и мысленные брани, будет наводить и воспоминать прежнюю жизнь… и в приятность представлять, а монастырскую представлять неудобной… И вы теперь хорошенько поразмыслите… и вкусите до сытости горести ее, тогда сможете отражать мысли вражеские.

Дочери вашей Ольге не возбраняйте исполнить звание Божие, дабы не погрешить пред нею долгим удержанием, можете охладить ее желание; и если она останется в мире, то всю жизнь не найдет мира и счастья. Она уже не может быть служительница мира, а часть Божия есть, и вам нельзя ожидать от нее по хозяйственным вашим домашним делам помощи, да хотя бы и останется она, то все не доможилка, а, вышедши замуж, должна отойти от вас. Вы не скорбите о ее звании, но больше благодарите Бога, что удостоил вас такого счастья и принял на служение Себе от плода чрева вашего.

Анне – раз мать ее взяла, пусть ей повинуется, – видно, еще время не пришло водворению в обитель, или хочет Бог испытать ее желание; пищу может употреблять по ее произволению, это да будет на ее совести, а скучать не надо, а лучше просить Бога, да Сам Он устроил об ней, как знает на пользу. Мать же ее из последствия увидит, добро ли сделала, взяв ее и отводя от служения Богу. Это самое, что видит дочь в скуке и в неустроении, не должно ли, сокрушив ее сердце, и служить ей наказанием, и если еще, сохрани Боже, впадет в насилие либо в пороки, то кто за нее даст ответ.

Ваше намерение посвятить жизнь свою на служение Богу, оставив суету мира, – благо, но требует Божиего содействия, и помощи, и вашего старания; вы хотя и думаете о себе, что имеете твердое намерение к исполнению этого обета, но на это не надейтесь, а более отдавайтесь в волю Божию и просите Его помощи. Вам еще не известны вражии козни: он и правдами, и неправдами старается людей смущать и искушать попущением Божиим к нашему смирению, и чтобы не надеялись на свои силы и на свой разум, но в этом, последнем, повиновались бы опытным и искусным людям, которые сами прошли деятельно путь этот, но теперь для вас еще неясны мои слова. Когда же сподобит Господь вас приять на себя легкое Его бремя и благое иго, тогда в действительности уразумеете и познаете силу слов моих и пользу, происходящую от отвержения своей воли и покорения ее другому Бога ради и спасения души своей.

Если Господь пошлет вам Свое благодатное звание, тогда уже никакие мнения, ни малодушие преодолеть не может, но возгорится такое усердное желание и решимость, которую только те… могут понимать и чувствовать, которым была дарована.

Всякому благому делу или предшествует, или последует искушение, а без того оно и прочно быть не может. Также вера и любовь к Богу противоположным искушаются. Вы пишете, что по возвращении вашем случились вам неприятности: препятствие от маменьки вашей на вступление в монастырь, отчего вы скорбите и все находитесь в слезах. Из этого замечайте, что этому благому вашему предприятию есть искушение: точно ли вы имеете истинное, а не ложное желание поступить в монастырь и стать невестой Христу. Когда пребудете постоянны в своем намерении, не уклоняясь к светским веселостям и рассеяниям, то Бог, узрев таковое ваше произвольное желание, и маменьке вашей возвестит не противоречить и не препятствовать вашему намерению. Да и сами вы увидите в себе прочность вашего желания, когда при скорбях и искушениях непоколебимо пребудете в таковом.

В письме вашем… вы описываете свое положение и расположение идти в монастырь… Отец ваш, видя вашу наклонность более к миру, опасается дозволить вам вступить на это поприще и говорит, что надо быть ангелом, чтобы жить в монастыре, и видит противное в таковых… Мы не можем быть ангелами, но при сознании своих немощей можем иметь смиренное мудрование, считая себя хуже всей твари, и это есть наш долг и подвиг.

Я заметил в тебе одну немалую ошибку. Ты о многом, не скажу обо всем, рассуждаешь, сообразуясь со своим телесным состоянием и со многими усвоенными привычками и усвоенным взглядом на вещи, и по этому соображению готова писать новые правила для всех, тогда как правильное мнение и здравое христианское рассуждение требуют, чтобы мы не только поступки свои, но и самые мысли и мнения поверяли по правилам закона православного и по правилам и постановлениям святоотеческим – и прежде всего по заповедям Божиим. И что окажется в нас несогласное с заповедями Божиими и правилами святоотеческими, в том должно приносить покаяние и смиряться перед Богом и людьми, а не придумывать новые правила в свое оправдание.

Должно, приняв монашеский образ, соблюдать три главные, переданные святыми отцами, правила: веру к духовной матери, совершенное откровение помыслов и совершенное повиновение, и во всем надо постараться отергнуться своего разума и воли, хоть и кажется, что хорошо, что я понимаю или хочу сделать, но этому не верь, а когда подтвердит мать Н., тогда прими за истину.

Всегда несовершен пребывает тот, кто думает, что он сам есть достоин руководствовать самого себя, итак, необходим другой руководитель, а не мы сами; мы не должны никогда вручать самим себе такое начальство; другому руководителю надо нам посвятить волю свою и ему повиноваться, а не нам самим.

Он руководитель духовный – так как никогда не увлекается сладостью страстей наших и не чувствует самолюбия, которое обладает нашей душой, – имеет спокойный ум в рассуждении нас, понуждает нас ежедневно, со вниманием и весьма умеренно и так ведет нас путем спасения.