Гордость

Род человеческий вообще склонен к надменности, а женщины настолько более, насколько они слабее, поэтому они больше предаются этой страсти.

При бездействии страстей входит гордость, когда или причины тех скрываются, или демоны коварно отбегают.

Страсть гордыни состоит из двух неведений, или несознаний, кои, сошедшись воедино, производят одно слиянное мудрование <гордостное>. Ибо один тот горд, кто не признает ни Божеской помощи, ни человеческой немощности. Таким образом гордость есть божественного и человеческого знания лишение.

Сколько ни превозносится человек в гордыне сердца своего, все же попирает он землю, из которой взят, и в землю пойдет, возвышает же Господь смиренных.

Человек надменный ничтожнее всех. И пузырь надувается, но пуста полнота его. Оттого таких людей мы и называем надутыми.

Постоянно наблюдай душевным оком за гордостью, ибо среди всех обольщений нет ничего губительнее этой страсти.

...Гордость есть вообще причина прелести...

Гордость – начало греха. С нее начинается всякий грех и в ней он находит свою опору.

Самомнение и гордость, в сущности, состоят в отвержении Бога и в поклонении самому себе. Они – утонченное, труднопонимаемое и трудноотвергаемое идолопоклонство.

Горе окаянной дерзости, потому что она быстро сожигает дом добродетелей!

...Гордость есть знак низкого ума и неблагородной души...

На великую высоту восходит душа гордого, и оттуда низвергает его в бездну.

Если кто скажет, что лучше гордиться, делая добро, чем смиряться, согрешая, тот совсем не понимает ни вреда гордости, ни пользы смирения.

...Порок надменности большей частью служит началом худой жизни...

<Гордость>... может... повредить всякую добродетель души — милостыню ли, молитву ли, пост или что-либо другое. Сказано, что высокое у людей нечисто пред Богом.

Представь, если хочешь, что кто-нибудь воскрешает мертвых, исцеляет хромых, очищает прокаженных, но с гордостью – никто не может быть хуже, нечестивее и виновнее его.

Проклятая воистину страсть — надменность, состоящая из сочетания двух зол: гордости и тщеславия; из коих гордость отрицается от Творца добродетели и природы, а тщеславие как природу, так и самую добродетель, подделывает; ибо у гордого ничего не делается по Богу, а у тщеславного ничто не происходит по природе.

Как узнается гордый и чем исцеляется? Узнается потому, что домогается предпочтения. А исцеляется, если будет верить суду Сказавшего: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Впрочем, надо знать, что хотя убоится суда, произнесенного за гордость, однако не может исцелиться от этой страсти, если не оставит всех помышлений о своей предпочтительности.

Ничего нет более несвойственного христианской душе, как гордость, — говорю — гордость, а не дерзновение, не мужество, которые хотя близки между собою, однако же не одно и то же...

Сердце наше, обреченное по падении на умножение терниев, особенно способно к гордости, если оно не будет возделано скорбями.

Бог ни от чего так не отвращается, как от гордости. Потому то Он еще изначала все устроил так, чтобы истребить в нас эту страсть. Для этого мы сделались смертными, живем в печали и сетовании; для этого жизнь наша проходит в труде и изнурении, обременена непрерывной работой.

Если скрываешь свое поражение, то видно из сего, что ты надменен, величаясь собою в большей мере, нежели как позволяли бы и род твой, и сила твоя, и достоинство. Поэтому или приобрети скромный о себе образ мыслей, или все над тобою будут смеяться.

Тот, кто делает что-нибудь с надменностию и поступает так, как будто он более дает, чем принимает, — тот не знает, что делает, а потому и теряет награду за такое дело.

...Гордость не понимает, что ходит во тьме, и не имеет понятия о мудрости.

Зараженных гордостным, ошибочным мнением о себе, признающих покаяние излишним для себя, исключающих себя из числа грешников, отвергает Господь. Они не могут быть христианами.

...Дух наш возмущается против судеб и попущений Божиих... от нашей гордости, от нашей слепоты.

Самомнение есть недуг нашего духа, не замечаемый не внимающими своему спасению, но недуг столь сильный и важный, что он ставит человека в число духов отверженных, враждебных Богу.

Дерзкий в отношении к людям становится дерзким и в отношении к Богу.

Так бывает с иными: не имея рассудительности, приобретши же немного упокоения и дара молитвы, начали они надмеваться, забываться и осуждать других и таким образом низринулись в преисподняя земли.

Человек гордый и непокорный увидит горькие дни; смиренномудрый же и терпеливый возвеселится всегда о Господе.

Таково зло — гордость, она в каждом производит то, что он не знает самого себя, и после многих трудов уничтожает все сокровище добродетели. Прочие грехи происходят от нашей беспечности, а она зарождается в нас, когда мы поступаем правильно. Обыкновенно ничто так не производит гордости, как добрая совесть, если мы не будем внимательны, эта страсть приходит к нам после добрых дел...

Если ты имеешь много заслуг и не знаешь за собою ничего плохого, но считаешь себя имеющим дерзновение, то всякая молитва твоя недействительна.

Дерзость погашается не дерзостью, но кротостью.

Нет зла, равного гордости. Чрез нее и диавол стал диаволом, не будучи раньше таковым. Равным образом и первый человек пал и сделался смертным от горделивых надежд, навеянных ему диаволом.

Не допускай в себя недуга гордыни, чтоб враг внезапно не похитил у тебя рассудка.

Какой страшный недуг душевный – самомнение! Оно в делах человеческих лишает гордого помощи и совета ближних, а в деле Божием, в деле спасения оно лишает дара Божия, принесенного с неба Сыном Божиим, лишает Божественного Откровения и соединенного с принятием этого Откровения блаженнейшего общения с Богом.

Умное делание просто и нуждается для принятия в младенческой простоте и вере; но мы сделались сложными. Мы хотим быть умными, хотим оживлять свое Я, не терпим самоотвержения, не хотим действовать верно.

Как святая любовь есть союз совершенства и составляется из полноты всех добродетелей, так самолюбие есть то греховное состояние, которое составляется из полноты всех разнообразных греховных страстей.

Причина неустройства — твердость, соединенная с неблагоразумием, невежеством и злым порождением последнего — дерзостью, ибо дерзость есть плод невежества.

Горделивым можно назвать того, кто хотя делает, но хвалится этим, а других поносит.

Любишь ты праведность? Возненавидь гордыню и возгнушайся ею; она и дела правды делает неблагородными Богу.

Когда человек возлюбил гордыню, не знает уже сокрушения.

Не возносись сердцем, чтоб, подвергшись падению, не навлечь на себя бесславия.

Никто не получит пользы от других добродетелей, хотя бы он и на небе жил, если имеет гордость, чрез которую диавол, Адам и другие весьма многие пали. Потому никто не должен отвергать страх, пока не достигнет он пристанища совершенной любви и не будет вне мира и тела.

Меры Божии уравниваются с нашими мерами: какими здесь меряем друг друга, такими и великий Бог воздаст людям.

Гордыня подобна весьма высокому прогнившему дереву, у которого ломки все сучья; и если кто взойдет на него, тотчас обрушится с высоты.

Душа, больная самомнением, не может видеть Бога.

Молитва гордых уничтожается рассеянностью. Они лишены власти над собой: не повинуются им ни мысли их, ни чувствования.

Не смейся над человеком – и во всю жизнь не потерпишь осмеяния.