Как душа, пребывающая в праздности и безопасности, пленяется страстями, так, наоборот,– упражняющаяся постоянно в подвигах благочестия не имеет даже и времени подумать об этом, потому что забота о подвигах поглощает ее.

Обуздание страстей ведет к безмятежности и тишине души.

Небольшой огонь подчас уничтожает большой запас вещества; так, одна какая-либо добродетель прогоняет все страсти.

Горе нам, что мы, предавшись суете, забыли о борьбе со страстями.

Страстные навыки есть задатки адских мук.

Если желаем искренно приступить к Создателю нашему, то необходимо нам нести подвиг об освобождении душ наших от страстей, по духовному закону. Ибо от наших злых дел, от услаждения страстями, от множества диавольских искушений ослабела наша умная сила, и замерли добрые движения душ наших; мы не можем уже познать красоту и требования нашей духовной природы, по причине страстей, в которые впадаем; и нет нам ни от кого спасения, кроме Господа нашего Иисуса Христа.

Когда враг хочет связать человека пожеланиями, связывает его теми, которыми человек услаждается, чтоб, услаждаясь узами, не захотел он когда-нибудь развязать себя, потому что связывающий нас хитер, хорошо знает, чем и как связать нас. Если свяжет кого невольными узами, ум тотчас разорвет узы и скоро побежит прочь. Поэтому связывает каждого, чем он услаждается и прохлаждается, ибо во власти нашего ума снять с себя эти узы. А теперь мы, связанные, радуемся тому, и уловленные, гордимся тем, потому что связанный завистью, как скоро не связан прелюбодеянием, почитает себя ничем не связанным, и связанный ябедничеством, как скоро не связан воровством, думает о себе, что никогда не был связанным. Каждый не знает своих уз и не ведает сетей, разложенных ему. Таковые люди страдают неведением упившихся. Связанный, как упоенный, не знает, что он связан. От вина забывает об узах и в упоении не видит сетей около себя.

Сердце, падшее с высоты небесных мыслей, бесы делают привязанным к вещам земным. А когда пренебрежет оно тленным, тогда приимет нетленное.

Страсти нарушают даже отдых, даруемый природой, и совершенно преодолевают силу сна своим жесточайшим насилием.

Плотские страсти ничем другим не врачуются, как умерщвлением тела, содействуемые молитвою и смирением сердечным.

Душа, находясь в теле этом, хотя и ведет борьбу от страстей, но имеет и некоторое утешение от того, что человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими. Когда же выйдет из тела, она остается одна со страстями своими и потому всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется их мятежом и терзается ими так, что она даже не может вспомнить Бога, ибо самое памятование о Боге утешает душу, как и в псалме сказано: «Вспоминаю о Боге, и радуюсь» (Пс. 76:4), но и этого не позволяют ей страсти.

Страсти суть волны; держась выше их, будешь надежным кормчим жизни.

Не стали мы еще храмом Божиим и обителию Духа Святого, потому что до сих пор, по стремлению своему к страстям, мы — храм идольский и жилище лукавых духов.

Поистине если и в нас будет Тот, «Который обращает море в сушу» (Пс. 65:6), то, без сомнения, и наш Израиль, или ум, зрящий Бога, без волнения перейдет море страстей и увидит потопление этих мысленных египтян в воде своих слез.

И об этом много не предавай себя смущению и отчаянию, что у вас внутри и снаружи противные действия возобновились, потому они внутри укрывались и таились. А как пришли нечаянно вины к действию яростной части и огорчению со рвением, то этими винами открылись и разбушевались. Но да прибегаем в Боге к Единой Предстательнице и Покровительнице, всеобщей нашей Заступнице, Пресвятой Богородице и Деве Марии, и Та Своими всесильными молитвами и ходатайством излечит наши все болезни, телесные и душевные.

Подвиги против страстей тогда только тягостны бывают, когда гордо и самонадеянно проходим их, а когда смиренно, призывая Божию помощь и исправления ей приписывая, то они бывают удобоносимы. «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:30), – сказал Спаситель.

Точно, для истребления страсти не нужно желать, чтобы никто не трогал, но обличения полезны, а когда будешь себя укорять и смирять, то исцелишься. Конечно, причина искушению этому– гордость, ибо от нее ревность и зависть происходят.

Удивительно, как такой великий столб пал, как ты, преткнувшись страстью сребролюбия? Ну,если б не пробежал этот лукавый помысел, не коснулся бы тебя, то ты, может быть, мечтала бы о себе, что чужда этой страсти, а теперь и невольно скажешь: «Бедный я человек!... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:19, 24). Все роды страстей в нас еще сокрыты есть, и мы не знаем их до тех пор, пока явятся вины их пред нами, а мы – будучи в них неопытны– смущаемся от малых преткновений, а когда будем помнить, что всякое падение предваряет гордость, то и позаботимся о приобретении противного ей – смирения, губительного для страстей.

Главные наши страсти: гордость, самолюбие, а от них гнев, ярость, зависть, злопамятность, порицание ближних, презрение своего сердца; эти страсти лежат в нас сокрытыми до случая: кто нам их покажет? А мы, вместо того чтобы благодарить тех людей и стараться об искоренении страстей, воздвигаемся на них, оскорбивших яростью, укоризной и злопамятностью, и сами себя наговариваем, как бесы. А надо бы, чтобы борьба со страстями нас смиряла, и видя свою немощь, прибегали бы к Богу, прося помощи Его, и получили бы ее несомненно. А мы, напротив, требуем от других исполнения заповедей, себя оправдывая и тем мир нарушая.

Не от снисхождения к нам ближних исправляется наше устроение, но от нашего внимания и охранения своих страстей и старания исторгать их. Как ты познаешь себя, если кто не покажет тебе извне твоей немощи? Не от противления других она родилась в тебе, но она была уже заложена в тебе, а ближние только показали смотрением Божиим, чтобы потрудилась исторгнуть ее.

Страсти наши есть для нас немилосердые мучители; и они-то мучают и наказывают человека, преданного им или бывшего в их власти, но познавшего мрак их и оставляющего их, пока совсем память их изгладится из сердца их покаянием и сопротивлением.

Есть три устроения: «Содействующий страсти, противляющийся той и искореняющий», – увидишь, что находишься в числе содействующих страсти. О, как это страшно! «Под адом суть, пока действует страсть».

Кресты, посылаемые нам Промыслом Божиим, приводят нас к истинному любомудрию, очищают от грехов и освобождают от страстей, приводят к смирению, а о которых вы пишете крестах: похоть плоти, похоть очес и гордости житейской, я разумею действие страстей; при благоразумном рассмотрении увидите, что они смиряют нас, но когда оставляем без внимания, то бываем пленники страстей и только наказанием Божиим отводимся от них.

Мы не можем быть свободны от страстей, а должны всегда им противоборствовать и не быть бездельными… а так как всякая страсть ослепляет человека, то просить Господа, чтобы не попустил помрачиться зрению душевному от страстей.

Но не думать, чтобы можно было скоро освободиться [от страстей]; многим подвигом, трудом, временем и помощью Божией истребляются страсти, и пока совершенно смиримся, а если нам скоро от них дать свободу, то войдем в гордость и больше Бога прогневаем.

Ты думала, что уже свободна от нее [от страсти], но после показалось при открывшемся случае, что нет, о чем нельзя удивляться, а готовой быть надо к сопротивлению страсти и, познавая свою немощь, смирять себя. Когда смирение и любовь воцарятся, то и страсти исчезнут.

Против каждой страсти надо бороться и противопоставлять ей добродетель: против гордости – смирение, против чревообъядения – воздержание, против зависти и злопомнения – любовь, – но когда этого нет, то по крайней мере будем укорять себя, смиряться и просить помощи от Бога.

Вы жалуетесь на суету и молву и блажите безмятежную жизнь: как же не ублажать ее? Да только страсти наши лишают нас наслаждаться ею, ибо, не борясь со страстями и не победив их, нельзя иметь истинного покоя в безмолвии, а нас беспокоят страсти: тщеславие, славолюбие, сластолюбие и сребролюбие – от них же весь собор страстей ополчается на нас, бедных.

Предайся воле Божией и смотри за страстями своими; их много в нас с тобой, а мы их не видим, но по времени случаи их нам будут открывать; да истребятся в век века от сердец наших, помощью Божией и нашим тщанием и содействием носящих наше бремя.

Если страсти восстают, то надо противиться им, и молиться Богу, и просить у Него помощи, и сознавать немощь свою. Если и одолевают, то и тогда не должно отчаиваться, но молись, кайся перед Богом, смиряйся, проси помощи у Господа и сама старайся воздерживаться от них. Да не осуждай других. За смирение подаст Господь и облегчение брани.

Есть три главнейшие страсти: сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. За ними следуют другие пять духов злобы, а от этих, наконец, порождается многое множество страстей и все виды разнообразных склонностей греховных. Потому победивший трёх первых начальников страстей и вождей, вместе с тем низлагает и следующие за ним пять страстей, а затем покоряет и все страсти.

Кто любит поводы к страстям, гот невольно и нехотя становится подручным и порабощается страстям.

Все страсти, если им будет попущена свобода, действуют, возрастают, усиливаются в душе, наконец объемлют ее, овладевают ею и отлучают ее от Бога. Это – те тяжкие бремена, которые возлегли на Адама после того, как он вкусил от древа. Эти страсти убил на кресте Господь наш Иисус Христос... Это – ветхий человек, которого апостол повелевает совлечь с себя христианину...

Брат! страсти те же скорби, и Господь не отделил их, но сказал: «Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя и ты прославишь Меня» (Пс. 49:15). И потому в отношении всякой страсти ничего нет полезнее, как призывать имя Божие. Противоречить же прилично не всем, но только сильным о Боге, которым повинуются демоны; если же кто из несильных будет противоречить, демоны ругаются над ним, что, находясь в их власти, он им же противоречит. Также и запрещать им дело мужей великих, имеющих над ними власть. Многие ли из святых запрещали диаволу, подобно Михаилу Архангелу, который сделал это потому, что имел власть? Нам же, немощным, остается только прибегать к имени Иисусову; ибо страсти, как сказано, есть демоны и исходят от призывания этого имени. Чего же ты хочешь более этого? Бог да укрепит тебя во страхе Своём и да подаст тебе победу.
.

Все страсти побеждает смирение, которое всякий приобретает трудом.

...Худые дела одно с другим связаны: ненависть с раздражительностью; раздражительность с гордынею; гордыня с тщеславием; тщеславие с неверием; неверие с нерадением; нерадение с расслаблением; расслабление с леностью; леность с унынием; уныние с нетерпеливостью; нетерпеливость со сластолюбием, и прочие члены порока находятся во взаимной между собой зависимости...

Отречением своей воли христианин приобретает беспристрастие, а с беспристрастием приходит с помощью Божией и в совершенное бесстрастие.

У кровоточивой, лишь только она прикоснулась с верой к Господу, и изошла к ней сила от Господа, «тотчас иссяк у ней источник крови» (Мк. 5:29). Кровотечение – образ страстных мыслей и замыслов, непрестанно источаемых сердцем, еще не очистившимся от всякого сочувствия греху,– это наша греховная болезнь. Ощущается она теми, которые покаялись и возревновали держать себя чистыми не внешне только, но и внутренне. Такие видят, что из сердца непрестанно исходят помышления злые, и страдают об этом, и ищут лечения себе. Но лечения этого нельзя найти ни в себе, ни в других,– оно от Господа. Именно когда душа коснется Господа, и от Господа изойдет сила в душу, другими словами, когда произойдет ощутительное общение с Господом, о котором свидетельствует особая теплота, внутреннее горение, когда это совершится,– тотчас душа ощущает, «что исцелена от болезни» (Мк. 5:29). Благо великое, но как его достигнуть? Кровоточивая протеснилась к Господу и получила исцеление; и нам надобно протесняться к Господу, идти неленостно сквозь тесноту внутренних и внешних подвигов. Идущему так все тесно, и Господа не видно; а потом вдруг тут и есть Господь. И радость! Царствие Божие не приходит приметным образом (Лк. 17:20).