Страсть

Из одного камня не составляется царский венец; так и бесстрастие не совершится, если не будем заботиться хоть об одной какой-либо добродетели.

Иные страсти есть телесные, и иные душевные. Кто первые из них отсекает, а о вторых никакой заботы не имеет, тот подобен человеку, для защиты от зверей построившему себе высокую и прочную ограду, а птицам охотно попускающему клевать славные грозди мысленного винограда.

Ум страстный не может войти в тесную молитвенную дверь, если прежде не оставит сластолюбивых забот своих о чувственном, но всегда будет лишь мучиться бесплодно, вращаясь в тени его забот.

Страстям Господь попустил овладевать нами, чтобы уничтожить нашу гордость.

Любовь к деньгам, служение гнусным страстям и всякий вообще грех обыкновенно делают старым всякого совершающего их, а ветхое и состарившееся близко к разрушению.

Страсти – злые навыки. Добродетели – навыки благие.

Когда лев сыт, тотчас оставляет попавшееся ему тело. А страсти никогда не насыщаются и не отстают, пока уловленного ими человека не увлекут к диаволу.

Всякая страсть, из-за крайней нечистоты, называется свиноподобной. Свиньями являются те, которые валяются в грязи страстей.

Соответственно очищению покаянием уменьшаются увлечения, но, одновременно, они делаются утонченнее, неприметнее, обольщают и обманывают иногда мужей, исполненных Божественной благодати.

Как силы телесные со временем мертвеют и теряют всякую чувствительность, так и душа, одержимая многими страстями, становится мертвой для добродетели. Тогда, что бы ты ни представлял ей, она ничего не чувствует; хотя бы угрожал наказанием или чем другим, она остается бесчувственной.

Страсти всегда с нами, поэтому борьба с ними непрестанна.

Разве, ты думаешь, не тяжкие узы - грехи и страсти? Ими связываются не только руки, но весь человек.

Начало и причина страстей есть злоупотребление; злоупотребления — склонность; склонности — движение желательного навыка; испытание желания есть повод ко греху; повод ко греху - от бесов, которым Промыслом попускается обнаруживать, каково наше самовластие.

Если кто хочет отсечь страсти, тот только плачем и слезами может отсечь их, и кто хочет приобрести добродетели, только плачем может приобрести их, то явно, что кто не плачет каждодневно, тот ни страстей не отсек, ни добродетелей не приобрел, хотя, кажется, и проявляет их.

Нисходящая благодать, очищая внутреннего человека и ум, совершенно снимает покрывало сатаны, наложенное на людей непослушанием, и очищает душу от всякой скверны и всякого нечистого помысла с той целью, чтобы душа сделалась чистой и, приняв собственное свое естество, ясными глазами свободно смотрела на славу истинного Света.

Опасайтесь ради плотских страстей и житейского удовольствия лишиться славы Божией и сделать себя чуждыми чистого блаженства.

Когда умозрительная сила укротит похотную, тогда стихают и страсти подчресленные и подчревные.

Ужасна буря страстей; она ужаснее всех внешних бедствий: помрачается разум, закрытый густым облаком помыслов, во время бури сердечной. Единственным средством спасения остается усиленная молитва. Подобно апостолу Петру, нужно воззвать от всей души к Господу.

Страсти твои, душа, сделали тебя истуканом, погубили тебя и оставили.

Лишены надежды спасения и те православные христиане, которые приобрели греховные страсти, посредством их вступили в общение с сатаной, расторгнув общение с Богом.

Самое тяжелое рабство – это рабство страстям.

Погоня фараона за Израилем знаменует пристрастие человека, оставившего мир; эти пристрастия пытаются возвратить в мир того, кто недавно оставил его.

Прирожденные телу страсти, разумом управляемые, не имеют ничего укорного, но когда допускается их движение без этого ограничения, тогда они наводят укор. Почему говорится, что отвержение должно быть таких страстей, которых движение естественно, но которых употребление бывает часто не по естеству, не бывая управляемо разумом.

Страстные мысли, а за ними чувства и пожелания... большею частью порождаются под действием внешних впечатлений.

Если ум наш не возвысится и не достигнет меры бесстрастия покаянием, слезами и духовным смирением, происходящим от слез, то нам невозможно быть свободными от страстей. Мы будем уязвляемы непрестанно то одною, то другою страстию и снедаемы ими, как дикими зверями, и здесь, и по смерти за них не сподобимся Царствия Небесного, и ими же терзаемы будем всю вечность.

Христианин видит в себе падение человеческое, потому что видит свои страсти. Страсти – знамение греховного смертоносного недуга, которым поражено все человечество.

Если, раненный стрелой врага, неожиданно заразишься страстями, не унывай.

Похоть страстей поистине есть тьма, и совершение постыдных грехов — глубокая ночь.

Откуда происходят страсти? Они происходят не от природы, но от желания.

Изгоняется из души страстность постом и молитвою, сладострастие — бдением и молчанием, пристрастие — безмолвием и вниманием. Бесстрастие же установляется памятью Божией.

Единение с Богом-Словом разрешением клятвы восстановило в силе все естество, сделав таким образом неизвинительным для нас склонение произволения на страсти.

Все, что чуждо пристрастия и всякой нечистоты, и делается единственно для Бога, а не ради иного чего-нибудь, вменится нам во благое, хотя бы оно и не совсем было благо.

Страсть есть неестественное движение души или по несмысленной любви, или по безрассудной ненависти к чему-нибудь чувственному, или за что-нибудь чувственное: по несмысленной любви — или к пище, или к женщинам, или к имению, или к преходящей славе, или к иному чему-нибудь чувственному; или ради этого— по ненависти несмысленной, когда ненавидят... без рассуждения что-либо из вышесказанного, или кого-нибудь по причине того.

Как душа, пребывающая в праздности и безопасности, пленяется страстями, так, наоборот,– упражняющаяся постоянно в подвигах благочестия не имеет даже и времени подумать об этом, потому что забота о подвигах поглощает ее.

Обуздание страстей ведет к безмятежности и тишине души.

Небольшой огонь подчас уничтожает большой запас вещества; так, одна какая-либо добродетель прогоняет все страсти.

Горе нам, что мы, предавшись суете, забыли о борьбе со страстями.

Страстные навыки есть задатки адских мук.

Если желаем искренно приступить к Создателю нашему, то необходимо нам нести подвиг об освобождении душ наших от страстей, по духовному закону. Ибо от наших злых дел, от услаждения страстями, от множества диавольских искушений ослабела наша умная сила, и замерли добрые движения душ наших; мы не можем уже познать красоту и требования нашей духовной природы, по причине страстей, в которые впадаем; и нет нам ни от кого спасения, кроме Господа нашего Иисуса Христа.

Когда враг хочет связать человека пожеланиями, связывает его теми, которыми человек услаждается, чтоб, услаждаясь узами, не захотел он когда-нибудь развязать себя, потому что связывающий нас хитер, хорошо знает, чем и как связать нас. Если свяжет кого невольными узами, ум тотчас разорвет узы и скоро побежит прочь. Поэтому связывает каждого, чем он услаждается и прохлаждается, ибо во власти нашего ума снять с себя эти узы. А теперь мы, связанные, радуемся тому, и уловленные, гордимся тем, потому что связанный завистью, как скоро не связан прелюбодеянием, почитает себя ничем не связанным, и связанный ябедничеством, как скоро не связан воровством, думает о себе, что никогда не был связанным. Каждый не знает своих уз и не ведает сетей, разложенных ему. Таковые люди страдают неведением упившихся. Связанный, как упоенный, не знает, что он связан. От вина забывает об узах и в упоении не видит сетей около себя.

Сердце, падшее с высоты небесных мыслей, бесы делают привязанным к вещам земным. А когда пренебрежет оно тленным, тогда приимет нетленное.

Страсти нарушают даже отдых, даруемый природой, и совершенно преодолевают силу сна своим жесточайшим насилием.

Плотские страсти ничем другим не врачуются, как умерщвлением тела, содействуемые молитвою и смирением сердечным.

Страсти суть волны; держась выше их, будешь надежным кормчим жизни.

Не стали мы еще храмом Божиим и обителию Духа Святого, потому что до сих пор, по стремлению своему к страстям, мы — храм идольский и жилище лукавых духов.

Поистине если и в нас будет Тот, «Который обращает море в сушу» (Пс. 65:6), то, без сомнения, и наш Израиль, или ум, зрящий Бога, без волнения перейдет море страстей и увидит потопление этих мысленных египтян в воде своих слез.

И об этом много не предавай себя смущению и отчаянию, что у вас внутри и снаружи противные действия возобновились, потому они внутри укрывались и таились. А как пришли нечаянно вины к действию яростной части и огорчению со рвением, то этими винами открылись и разбушевались. Но да прибегаем в Боге к Единой Предстательнице и Покровительнице, всеобщей нашей Заступнице, Пресвятой Богородице и Деве Марии, и Та Своими всесильными молитвами и ходатайством излечит наши все болезни, телесные и душевные.

Подвиги против страстей тогда только тягостны бывают, когда гордо и самонадеянно проходим их, а когда смиренно, призывая Божию помощь и исправления ей приписывая, то они бывают удобоносимы. «Иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11:30), – сказал Спаситель.

Точно, для истребления страсти не нужно желать, чтобы никто не трогал, но обличения полезны, а когда будешь себя укорять и смирять, то исцелишься. Конечно, причина искушению этому– гордость, ибо от нее ревность и зависть происходят.

Удивительно, как такой великий столб пал, как ты, преткнувшись страстью сребролюбия? Ну,если б не пробежал этот лукавый помысел, не коснулся бы тебя, то ты, может быть, мечтала бы о себе, что чужда этой страсти, а теперь и невольно скажешь: «Бедный я человек!... Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:19, 24). Все роды страстей в нас еще сокрыты есть, и мы не знаем их до тех пор, пока явятся вины их пред нами, а мы – будучи в них неопытны– смущаемся от малых преткновений, а когда будем помнить, что всякое падение предваряет гордость, то и позаботимся о приобретении противного ей – смирения, губительного для страстей.