Усиливайте нежелание и неблаговоление к страстям... Это будет держать вас всегда готовой встретить врага как врага, что есть начало брани успешной.

Если поработились мы плотским страстям, то явно не порабощены Святому и бесстрастному Духу...

Не учащай на городские улицы, чтобы не возвратиться оттуда преданным страсти.

Пристрастие к ненасытному сну подобно страсти чревоугодия. Если кто привык есть много, то и природа требует многого; а если привык кто к воздержанию, то природа не требует многоядения.

...Мудрые, когда восстают страсти, не слушаются их, а изъявляют гнев на злые пожелания и делаются врагами самих себя...

Тьма страстей не выносит Божественной славы, осиявшей христианскую душу, но бежит, гонимая ее лучами.

Много страстей кроется в душах наших; обнаруживаются же они, когда появляются предметы их.

Ничто так не гнусно, как памятование только о <земном>.

Страсти — это тираны. Если мы будем презирать их, то сделаемся великими; если будем освобождать от них и других, то еще более великими.

...Для христианина не будет никакой пользы, если он, имея веру и дар крещения, окажется подвержен всем страстям; в таком случае и обида будет больше, и стыд сильнее.

Ужасен и весьма худ страстный навык: он как бы неразрешимыми узами связывает мысль, и узы сии всегда кажутся мне вожделенными...

Когда одна какая-либо убийственная страсть возобладает человеком, тогда прочие страсти умолкают в нем, диавол перестает наносить ему брани и искушения...

...Страстями умертвивший естественные силы душевные, делает их бесчувственными к действу и причастию таинств Духа.

Кто предан пьянству, чревоугодию, блуду и прочим страстям, тот подвергается душевной смерти от сих великих и лукавых страстей...

Всех страстей спутник есть печаль.

Как бурные ветры, падая на тихое море, возмущают его все с самого дна, так что песок смешивается с волнами, — так и страсти, вторгаясь в душу, превращают в ней все вверх дном и ослепляют ее мыслительную способность, особенно страсть к славе...

Борьба со страстями и страдания, возникающие из этой борьбы, несравненно тягостнее всех искушений извне. Томление и подвиг, в которые возводится христианин невидимой внутренней борьбой, восходит значением своим к подвигу мучеников.

Как сокрытое в тучной земле дает росток, так в утучненном теле расцветает страсть.

По той причине, что стал ты выше сластолюбия, не имеешь уже права безотчетно предаваться другому роду страсти. Всякая страсть, пока будет страстью, есть падение; в замене же страстей одной другою нет никакой разности падений. Кто поскользнулся от скользкости удовольствий, тот пал; и кто запнулся по гордости, также пал. Ни одного же рода падений не изберет для себя имеющий ум, но равно должен избегать всякого падения, пока оно будет падением.

Преданная страстям душа не может постигать ничего великого и благородного; но, как бы помраченная гноетечением из очей, страдает самой тяжкой слепотой.

И подлинно, одно из труднейших дел – отвергнуть пристрастие и старую привязанность, расторгнуть многосложные соблазны, окрылиться и вознестись до небесных сводов. Как у мучеников тяжел подвиг, так и у этих бывает продолжительная скорбь.

Необходим подвиг для христианина; но не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Вышнего, освобождает его благодать Святого Духа.

Пусть страстен и труден путь, скоро да идем, да благодушествуем, пока взойдем на гору Господню и станем на святом Его месте бесстрастия.

Обуздание страстей — безмятежность и тишина души.

Когда за терпением последует в человеке великая вера и, сверх того, присоединится Божие мановение, сможет он освободиться от тех внутренних уз и преград и от тьмы духов злобы, т. е. от действий сокровенных страстей.

Нередко Бог, по особенному Своему промышлению, оставляет в духовных людях некоторые легчайшие страсти для того, чтобы они ради этих легких и почти безгрешных немощей много себя укоряли, и тем приобрели некрадомое богатство смиренномудрия.

Когда ослабевает под чревом гнездящаяся страсть, явно, что изнемогает она от оскудения сосуда, под которым таится, т. е. чрева.

Каждую из возмущающих нас страстей постараемся исправить, чтобы, воздерживаясь от злых и совершая добрые дела, могли мы в тот страшный день удостоиться человеколюбия Божия.

Не только о том, кто выпил много вина, но и о том, кто питает в душе другую страсть, можно сказать, что он сильно опьянен.

Что по страсти сделано нами, о том и воспоминания страстьми возмущают душу.

Страсть не есть естественная потребность, но в некотором роде все извращающая болезнь.

Беспристрастие к вещам чувственным возводит к видению – мысленных.

Страсть достойна порицания, как неестественное движение души.

Усиливают страсти нечистые духи, принимая в содействователи себе наше нерадение и подстрекая их: а умоляют — святые Ангелы, побуждая нас к деланию добродетелей.

При различных столкновениях с ближними обнаруживаются для инока его страсти, таящиеся от него самого в тайных глубинах сердца, и исцеляются всесильным учением Христовым.

Желающий быть чистым исполнителем заповедей Христовых должен крайне храниться от пристрастий. Когда сердце заражено пристрастием, оно не может исполниться чистой и святой воли Христовой с подобающей святостью и чистотой.

Греховные страсти и все неразумные движения обыкновенно производят в душах неумолкающую молву и неукротимый мятеж.

Страсть — это некое насилие, способное принудить всякого, одержимого ею, терпеть и переносить все для чего бы то ни было.

Пристрастие к кому-нибудь из родственников или из посторонних весьма вредно: оно может мало-помалу привлечь нас к миру и совершенно погасить огонь нашего умиления. Как невозможно одним глазом смотреть на небо, а другим на землю, так невозможно не подвергнуться душевным бедствиям тому, кто мыслями и телом не устранился совершенно от всех своих родственников и не родственников.

Зачем ты, о душа, стремишься к земле? Зачем обольщаешься здешними вещами? Получив нетленное, зачем ты льнешь к тленному? Найдя будущее, зачем прилепляешься к настоящему? Старайся постоянно обладать нетленными благами, вся прилепись к ним, душа моя, чтобы и по смерти ты находилась в тех вечных благах, которые приобрела здесь, и с ними предстала бы Творцу и Владыке, радуясь с Ним во веки веков.

Телесные страсти в нас сильны, когда ум бездействен, благопокорны же, когда ум управляет и владеет телом.

Великое дело одолеть собственные страсти, но гораздо важнее убедить и других принять тот же образ мыслей.

С какою страстью человек не борется мужественно, не противится ей всеми мерами и услаждается ею, та привлекает его и связывает узами.

Плотской похоти, брачного или безбрачного смешения, сластей, угождения гневу, многоспания, ленивого бездействия, щегольства и многого другого подобного не тело ищет, как думают многие ненаказанные,– как не ищет оно этого, когда бывает мертво,– но ищет этого душа посредством тела, находя это приятным себе и услаждаясь этим, так как душа тесно соединена с телом.

Некоторые из страстей, родившись в душе, переходят в тело, а некоторые наоборот.

Всего крепче благочестие, и всего бедственнее и злосчастнее жизнь, преданная страстям.

Удовольствия и сладострастие прежде всего выступают на борьбу против воина Христова, вновь вписавшегося в иноческий полк.

Без благодати Святого Духа невозможно ни освободиться от страстей и бессловесных похотей, ни стать сыном Божиим, ни освятиться...

Всякая страсть есть преступная любовь, есть преступное усвоение какому-либо виду греха.

Смущение и недоумение при открывшемся действии страсти служит доказательством, что человек не познал самого себя.