Священники

Если же ученики, видя не только неукоризненную, но и чудную жизнь, не возводятся к добродетели, то это всякий уже поставит в вину не учителю, не оставившему без исполнения ничего такого, что обязан был сделать, но беспечности учеников. Поскольку же иные спрашивают, по какой причине учеников от предосудительных поступков не удерживают страхом, то спросим и мы, каким же страхом подействовать наставнику? Сделать выговор? Но это, будучи повторено многократно, не возымело силы. Убеждать жезлом? Но это не позволено. Отлучить? И это было испытано. Изгнать из города? Но у него нет столько власти. Обещать Небесное Царство? Но беспечным кажется это баснею. Угрожать Судом? Но слушатели смеются над этим. Извергнуть из Церкви? Это нетрудно, но не служит к исправлению. Если бы осужденному кем-либо одним вся потом Церковь была недоступна, и вместе с произнесшим этот приговор вознегодовали все, то, может быть, уцеломудрившись, и пришел бы в себя извергнутый. А сейчас одним человек осужден, а другой нередко в то же время ему услуживает: открыта ему другая церковь, предлагает ему охранение, дары, даже переселение делается для изверженного дохода, и он не сказывает, что извержен как осужденный, но придумывает какой-либо предлог, по которому отошел добровольно. Падший не делается от этого лучшим, о том же, кто хотел его уцеломудрить, остается мысль, что он — человек плохой. Поэтому-то и благоискусные учители, а таких немного, не в состоянии уцеломудрить согрешающих, потому что захватившие себе это начальство не надлежащим образом, а таких много, благоискусность других почитая собственным своим бедствием, чтобы порок не погиб, но усиливался больше, покушаются опровергать приговоры негодующих справедливо. О них-то, хотя знаю, что сказанное будет сильно, однако же скажу, может быть, и последует за этим какое-либо исправление. Ибо что пользы оплакивать погибших, когда возможно, сколько от нас зависит, спасти, что еще не погибло? Итак, скажу: кого не должно было бы включать и в число подчиненных, те осмеливаются самовольно вступать на учительскую кафедру, и мечтают владеть алтарем, не овладевшие самими собою, думают управлять другими, не способные управить себя самих; от них-то дела церковные пришли в расстройство.

Будем, возлюбленные, оказывать всякое уважение тем, кому дарована сила Святого Духа. Священнический сан имеет великую важность: «Кому простите грехи, тому простятся» (Ин. 20:23). Поэтому и апостол Павел говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны» (Евр. 13:17) и почитайте их «преимущественно с любовью» (1 Сол. 5:13). Ты заботишься только о себе и, если хорошо устроишь свое благосостояние, ты не ответствен за других. А священник, хотя и хорошо устроил собственную жизнь, если не станет усердно заботиться о тебе и обо всех вверенных ему, то вместе со злыми пойдет в преисподнюю и может погибнуть не за свои, а за ваши дела, если не исполнит как должно всего, к чему он призван. Итак, зная, как велика опасность для них, оказывайте им доброе расположение. Это имеет в виду и апостол Павел, когда говорит: «...ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, и притом не просто, но как обязанные дать отчет» (Евр. 13:17). Поэтому следует относиться к иереям с великим уважением. Если же и вы, вместе с другими, будете нападать на них, то и ваши дела не будут иметь успеха. Ибо пока кормчий в хорошем расположении духа, находящиеся на корабле вне опасности. Но если они раздражают его неприязненным и обидным обращением с ним, тогда он не может ни быть внимательным, ни исполнять как должно свое дело и против воли подвергает их бесчисленным опасностям. Так и священники, если будут пользоваться у вас уважением, могут содействовать вашему спасению; если же вы будете огорчать их, то они опустят руки... Вспомни, что Иисус Христос сказал иудеям: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте» (Мф. 23:2–3); а священники сидят уже не на Моисеевом, но на Христовом седалище, ибо они приняли Христово учение, как об этом и Павел говорит: «Мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас» (2 Кор. 5:20). Не видите ли, как все покоряются мирским начальникам, хотя часто бывают лучше их по роду, и по жизни, и по уму. Но из уважения к тому, кто их поставил, ни о чем таком не думают и благоговеют перед волей царя, каков бы ни был получивший от него начальство. Вот какой показываем страх, когда человек рукополагает! Когда же Бог рукополагает, мы презираем рукоположенного, поносим, уязвляем бесчисленными ругательствами и изощряем язык на священников, тогда как нам запрещено осуждать и братий! Чем же можно это извинить, если в своем глазу не замечаем бревна, а в глазу другого тщательно замечаем сучок? Не знаешь ли, что, осуждая таким образом других, ты готовишь самому себе строжайший суд? Зная все это, будем и Бога бояться, и священников Его почитать, воздавая им всякую честь, чтобы и за собственные добрые дела, и за почтение, оказываемое им, получить от Бога великое воздаяние.

Нет ничего хуже высокомерия, оно лишает нас самого обыкновенного благоразумия, выставляет глупцами или, вернее, делает безумными.

Нужно удаляться людей, которые остаются непокорными по употреблении о них забот всякого рода.

Кто подавил в себе неприличные телесные и душевные пожелания, т. е. в теле блуд, чревоугодие и подобное тому, и в душе гнев, раздражительность, тщеславие и близкое к этому— тот беспрепятственно должен быть пастырем.

Отважному юноше и старцу не придавай смелости делать неприличное, ибо боящийся Господа позаботится о людях своих.

Получение спасения достигается добродетелию и в низком состоянии, а не досточестным священством, требующим и жития равноангельного.

Тому, кто хочет учить смирению и кротости, следовало бы самому подать примеры этих прекрасных добродетелей, чтобы и словами наставлять, и делами поучать.

Учитель, украшай учение свое доброю жизнью, которая бы соответствовала учености твоей.

Чем ты превозносишься? Тем ли, что учишь посредством слов? Но мудрствовать на словах легко; научи меня своею жизнью, — вот самый лучший способ учения.

Как на корабле, когда сделает ошибку пловец, небольшой это делает вред плывущим с ним; а когда кормчий — это уготовляет общую погибель; так грехопадения подчиненных не столько вредят обществу, сколько им самим, а грехи имеющих священный сан распространяют вредоносность на всех.

Все начинают судить о священнике не как о существе, облеченном плотию и имеющем человеческую природу, но как об Ангеле, не причастном никаким слабостям.

Если, исполняя Домостроительство, помазываешь маслом больного, то храни глаза, руки и язык, чтоб ни в чем не преступить пределов целомудрия; ибо это прилично благочестию.

Начальнику нужно быть и добрым, и страшным, чтобы живущие хорошо были благонадежны, и погрешающие удерживались боязнью. Одно без другого есть больше безначалие, чем начальство. Если бы все подчиненные были любители добродетели, то была бы потребность в одной благости, а если бы все грехолюбивы, то — в одном страхе. Поскольку между подначальными необходимо быть и добрым и лукавым, то начальнику должно употреблять в дело и то и другое, чтобы благость поддерживала целомудренных, а страх предостерегал от падения самых порочных.

Священники, если будут пользоваться у вас надлежащею честью, в состоянии будут устроить и ваши дела, как следует; а если вы будете опечаливать их, то ослабите их руки и сделаете то, что они вместе с вами легко будут увлечены волнами, хотя бы они были и весьма мужественны.

Так как люди изнемогают от ран греховных, то ты, пастырь, уврачуй их, налагая на раны их умягчающий пластырь — пророческие слова и Евангельское учение, оздоровляя их наставлениями и увещаниями Ветхого и Нового Заветов, убеждая их отстать от греха и оставить дьявольское заблуждение.

Священство поставлено как бы в середине между естеством Божеским и человеческим, чтобы Одному служить, а в другом производить перемену к лучшему.

Подобно тому как блестящая луна, рассеивая ночной мрак, прекрасно освещает как бы факелом путь мореплавателям и путешественникам и таким образом делает беспрепятственным путешествие для каждого, точно так же и учитель Церкви, разливая посредством слова, подобно луне, свет богопознания, приводит к Истине — Христу как тех, которые в настоящем житейском море идут по скорбному пути удовольствий, так и тех, которые ведут христианский образ жизни. И Священное Писание называет обыкновенно учителей Церкви, ведущих святую жизнь, сообразно достоинству их, луною и звездами.

Учить нетрудно, но показать путь, которым с удобством можно достигнуть этого, — вот дело, достойное удивления.

Хотя священство возвышеннее и достоинством больше даже и царской власти, однако же принявшим таковое надлежит не превозноситься им над другими, но самым приличным и соответственным для него украшением почитать благоразумную кротость, представляя себе в уме, что священство выше всякой человеческой почести и всякого сана, но, по Божественной благодати и по Божиему распределению, сподобившиеся такового приняли на себя таковое ради пользы других, и несправедливо было бы оскорблять таковое самоуправством.

Править человеком, самым хитрым и изменчивым животным, по моему мнению, действительно есть искусство из искусств и наука из наук. В чем всякий может удостовериться, если врачевание душ сравнит с лечением тел, изведает, сколько трудно последнее, и разберет, сколько наше врачевание еще труднее, а вместе и предпочтительнее, и по свойству врачуемого, и по силе знания, и по цели врачевания.

Мы, которым не дозволено судить братьев наших, неужели станем изощрять язык свой против священников?
Разве достойно какого извинения то, когда в своем глазу мы не замечаем бревна, в чужом же глазу тщательно рассматриваем сучок? Разве ты не знаешь, что, судя так, ты готовишь себе суд еще тяжелее? Я говорю это, не оправдывая тех, кто правит священство недостойно, но сожалея и плача над ними. Однако, я говорю, что на этом основании они не могут быть судимы подчиненными, хотя бы жизнь их и заслуживала сильного порицания. Ведь если Бог сделал слышным Свой голос через ослицу и если через прорицателя даровал духовные благословения, действуя через неразумные уста и через нечистый язык Валаама, ради иудеев, которые оскорбляли Его, — тем более Он устроит все Свое ради вас, благомыслящих, хотя бы священники были очень дурны, и пошлет Духа Святаго.

Иерей должен быть чист не только телом, но и душою и при этом непричастен никакому греху. Во-вторых, он должен быть смирен не по внешнему только держанию себя и обычаю действовать, но и по внутреннему настроению. Потом, когда предстоит священной и Святой Трапезе, должен бесконечно, видя чувственно Святые Дары, мысленно познавать Божество. И не это только, но и Самого Того, Кто невидимо присущ в Дарах, должен он приобретать и иметь обитающим в себе, в сердце своем сознательно, чтобы таким образом с дерзновением мог он возносить моления к Богу и, как друг с другом беседуя, говорить: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое» (Мф. 6:9); потому что молитва эта показывает, что произносящий ее имеет живущим в себе сущего по естеству Сыном Божиим, со Отцом и Святым Духом.

Сколько можно, избегай свиданий с женщинами. Ибо священствующим нужно быть святее и чище поселившихся в горах. Первые имеют заботу и о себе, и о народе, а последние — только о себе, притом первые поставлены на высоте такой чести, что все разведывают и разбирают их жизнь, а последние живут в пещере, или врачуя свои раны, или изучая свои недостатки, а иные и сплетая себе венцы. Если же вынужден будешь свидеться с женщинами, то склони глаза вниз, и их учи, как нужно смотреть. И ты, сказав немногое, что может сократить и просветить, лети скорее прочь, чтобы продолжительное свидание не расслабило и не расстроило твоих сил, и, овладев тобою, как грозным и величавым львом, не остригло гривы, которая льва действительно делает львом и охраняет царственное его достоинство, не вырвало зубов, не лишило и когтей, которыми преодолевает самых сильных зверей, и потом, сделав гнусным и смешным, не отдало играть малым девам этого страшного и нестерпимого зверя, рыканием только потрясающего горы. Если же хочешь быть в почтении у женщин, хотя это всего неестественнее духовному мужу, пусть не будет у тебя никакого общения с женщинами, и тогда воспользуешься от них славою. Ибо тогда это наипаче делается возможным, когда всего менее этого ищем. Человеку обычно пренебрегать тех, которые ему услуживают, а благоговеть перед теми, которые не льстят. Всего же более этому недугу подвержена женская природа. Женщина, когда ей льстят, несносна; и всего более благоговеет и приходит в изумление перед теми, которые ведут себя с нею свободно и повелительно. Если же скажешь, что имеешь частые свидания с женщинами, и не терпишь вреда, то я поверю, может быть, но хотел бы, чтобы поверили и все, которые говорят: вода и камни делает гладкими; водная капля, непрестанно падая, выбивает впадину и на скале. А этим намекают и хотят сказать следующее: что крепче камня или что мягче воды и притом водяной капли? Однако же непрерывность побеждает и естество. Если неподвижное естество приводится в движение и терпит, чего не должно было терпеть, то удобоприводимый в движение произвол, при каком ухищрении может не быть побежден и превращен привычкою?

Иерей, впавший в смертный грех, да не дерзнет совершать литургию, пока не очистится покаянием. Если какой-либо иерей случайно, или по диавольскому действию, или по своему произволению впадет в какой-либо смертный грех, пусть он не дерзает совершать литургию, пока не очистит свой грех покаянием, ибо совершающий литургию в смертном грехе крайне прогневляет Бога. Святой Иоанн Златоуст так говорит в своих беседах на Евангелие от Матфея: «Ничем так не прогневляется Бог, как недостойным священнодействием». Тот иерей, который недостойно служит святую Литургию, наводит гнев Божий не только на себя одного, но и на весь народ, ибо если пастырь тяжко согрешает, то многие овцы терпят злое, подобно тому как за грех Давида нашло неожиданное смертное всегубительство на народ израильский. Иерей, находящийся в гневе и вражде, как и в другом каком смертном грехе, пусть не дерзает совершать службу, пока не разрушит вражду примирением и не очистит смертный грех покаянием. Хотя бы иерей и не имел на своей совести какого-либо смертного греха, однако он должен ходить к духовному отцу, чтобы приносить Богу свое покаяние и исповедание, ибо если кто и может по благодати Божией соблюсти себя от смертного греха, то от малых прегрешений в слове, деле и помышлении никто не может сохранить себя, ибо они случаются нечаянно и бессознательно. Давид говорит: «Кто увидит погрешности свои?» (Пс. 18:13). Многие не вменяют себе в грех малые прегрешения, а ведь и малые грехи, если умножатся, тоже могут отяготить совесть и погубить душу человеческую. Как один большой камень, если привязать его к шее человека, погрузит его в воду, так и песок, хотя он и мелкий сам по себе, но если насыпать его полный мешок и привязать к шее, тоже погрузит человека в бездну. Вот как нужно смотреть на малые, но умножающиеся прегрешения. А поскольку иерей должен часто совершать литургию и причащаться Божественных Таин, то и подобает ему часто исповедоваться даже и в малых прегрешениях, чтобы иметь возможность достойно входить в общение со Христом. Также и паству свою пусть иерей поучает и побуждает к частому исповеданию грехов, чтобы частым покаянием они очищали души, ибо душа, не очищенная частым покаянием, чужда Богу и не может получить спасения. Все иереи пусть повелевают своим женам причащаться Пречистых Божественных Таин Тела и Крови Христовых во все святые посты четыре раза в год, ибо иерей, совершающий часто литургию и причащающийся, но имеющий жену, никогда не причащающуюся, оскверняется от нее как от неверной, безбожной, как от трупа, когда имеет с ней супружеское общение. Всякое лицо, не причащающееся часто Тела и Крови Христовых, не будет иметь части со Христом, но вменится с неверными и безбожными, и будет он как труп, ибо сам Господь говорит в Евангелии: «Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни» (Ин. 6:53). Также и детей своих, и всех домашних, хотя бы они и не хотели, иерей должен убеждать и привлекать к частому Причащению Святых Таин, чтобы в иерейском доме не было никого, чуждающегося Христа и враждебного Богу, ибо сторонящийся Святого Причащения сторонится Христа Бога, а сторонящийся Христа Бога – враг Ему. Кто не хочет хоть однажды быть со Христом Богом, тот принимает часть с сатаною и пребывает противником Богу. Кроме того, иерей и всех людей паствы своей должен побуждать к частому Причащению Святых Таин и всячески стараться привести их к этому, твердо помня, что всякий не причащающийся Христа, не есть христианин, что все дела такого, даже и добрые,– ничто перед Богом и что такой уже при жизни погиб. О погибели же всякой души иерею придется дать ответ в День Судный.

Священники должны быть благосердны, милостивы ко всем, обращать заблуждающих, посещать всякого немощного, не пренебрегать вдов или нищего, всегда стараться о добром перед Богом и человеками (2 Кор. 8:21), воздерживаться от всякого гнева, лицемерия,  несправедливости в суде; удаляться от всякого сребролюбия, не быть легковерными к наговорам на кого-либо, жестокими на суде, зная, что все мы должники греха. И потому если молим Господа, чтобы Он простил нас, то и мы должны прощать. Ибо все мы находимся перед очами Господа и Бога; каждый из нас должен предстать перед судилище Христово и каждый за себя дать отчет (Рим. 14:10, 12). Итак, будем служить Ему со страхом и всяким благоговением, как Он заповедал Сам и благовествовавшие нам Апостолы и Пророки, предсказавшие пришествие Господа нашего. Будем ревностны в добре, будем удаляться от соблазнов, от лжебратий и от тех, которые лицемерно носят на себе имя Господне и вводят в заблуждение людей легкомысленных.

Если то, что ты, не знаю почему, предпочтен другим и возведен в священство, надмило тебя и довело до высокого о себе мнения, так что не соревнуешь и тем, которые, хотя состоят в чине подчиненных, но заслуживают одобрение, то сожалею о твоем неразумии. Если же низших не удостаиваешь и того, чтобы посмотреть на них, то это самое опаснее всего, если окажется, что по делам ты хуже тех, которые, по твоему мнению, столько ниже тебя по достоинству, и будешь признан уступившим над собою победу тем, над которыми иметь верх нимало не почитал для себя удивительным. Если бы их жизнь дышала беспечностью, и тогда тебе не должно было бы оставлять заботы о добродетели. Ибо немалое расстояние, какое между ними и тобою, лишило бы тебя извинения. Если же они выше и благоискуснее тебя, даже не имея у себя вождя, то смотри, не намерен я сказать что-либо тяжкое, чем кончится зло?

Всякий, думаю, знает, что священство гораздо выше царства и больше имеет трудов; потому что с окончанием одного труда возникает новый труд, и угрожает опасность в том, что более необходимо, и потому что одному вверено Божественное, а другому смертное. Но всякому, думаю, известно и то, что многие, неосмотрительно признав для всякого человека возможным начальствовать или над душами, или над телами, вторглись в это, и тысячи зол причинив и себе, и подчиненным, впоследствии с бесславием низринулись в бездну погибели. Потому, после всего этого, крайне дивлюсь, почему некоторые, и в этом самом не благоустроив всего до них касающегося, но обременяясь тысячами хлопот, когда не должно было бы оставлять их даже и в чине подчиненных, отважились приступить к священству, которое столько выше царства. Но, может быть, не зная своего положения, не следуя в точности изречению мудрецов языческих: «Познай себя самого», — а также не зная и о достоинстве священства, что при высоте имеет оно и опасности, думая, что оно — несудимая власть, а не служение, подлежащее ответственности, взялись они за дело, которое должно было бы для них оставаться недоступным.

Наше врачебное искусство гораздо труднее, а следовательно, и предпочтительнее искусства врачевать тела; но оно труднее еще и потому, что последнее мало заглядывает вглубь, более же занимается видимым: напротив того, наше врачевание и попечение все относится к сокровенному сердца человеку (1 Пет. 3:4), и наша брань — со врагом, внутри нас воюющим и противоборствующим, который, оружием против нас употребляя нас же самих (что всего ужаснее!), предает нас греховной смерти. А для этого нам нужны: великая и совершенная вера, в большей мере Божие содействие, но не в малой также, как убежден я, и собственная наша ревность, выражаемая и действительно оказываемая словом и делом, если нужно, чтобы наши души, которые для нас всего предпочтительнее, хорошо были врачуемы, очищаемы и ценимы дороже всего.

Когда ты увидишь врага истины, исцели его, позаботься о нем, возврати к добродетели, подавай наилучший пример своею жизнью, наставляй неукоризненным словом, покровительствуй и имей заботу, и употребляй все средства к исправлению, подражая наилучшим врачам. Ведь и врачи не всегда одним только способом врачуют болезни; но когда видят, что рана не исцеляется одним лекарством, прилагают другое, а если нужно, третье, иногда рассекают, а иногда обвязывают. Так и ты, пастырь, сделавшись врачом души, пользуйся всяким способом врачевания по заповедям Христовым, чтобы получить тебе награду и за свое спасение, и за то, что ты доставлял пользу другим.

Сподобившись Божественного и честного священства, прежде всего себя самого обязан ты всегда иметь принесенным в жертву умерщвлением страстей и сластей плотских и таким образом дерзать приступать к животворной и страшной Жертве, если не желаешь быть сожженным Божественным огнем, как какое-либо легко сгорающее вещество. Ибо если Серафим не дерзнул без клещей прикоснуться к углю (Ис. 6:6), как ты коснешься без бесстрастия? Через него же ты будешь иметь и язык освященным, и уста очищенными, и душу непорочную вместе и с телом, и сами руки ярче всякого золота блестящими, как слуг преестественного огня и жертвы.
Сознай поглубже силу сказанного, потому что каждодневно зришь это спасительное Божие Таинство... и если не имеешь извещения от Духа Святаго, что ты благоприятный посредник между Богом и человеками, как равноангельный, то на погибель себе не осмеливайся на всесвятое и страшное священнодействие Божественных Тайн, перед коими Ангелы благоговеют и от коего всеблагоговейно воздерживались многие из святых, чтобы... не быть изъятыми из среды живых, по суду Всевышнего.

Если же по плоти отцов должен почитать и любить, то сколь более должен ты почитать и любить отцов, родивших тебя по духу, которые из бытия претворили тебя в благобытие, сообщили тебе свет ведения, научили тебя явно истинствовать, возродили Таинством Крещения, вложили и тебя надежду воскресения и бессмертия, непрестающего царствия и наследия, и сделали из недостойного  достойным вечных благ, из земного небесным, из временного вечным, сыном и учеником не человека, а Богочеловека Иисуса Христа, давшего тебе дух сыноположения, как Сам Он сказал: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник - Христос» (Мф. 23:9-10). Всякую же честь и любовь должен ты воздавать отцам своим духовным, поскольку честь к ним возносится ко Христу Господу и к Духу Святому, в Котором принял ты усыновление (Рим. 8:15) и к Отцу Небесному, «от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле» (Еф. 3:15). Постарайся во всю жизнь иметь духовного отца, и открывать ему всякий грех и всякий помысл, и получать от него отпущение и врачевство: ибо им дано вязать и разрешать души, и все, что они «свяжут на земли, будет связано на небе, и все, что они разрешат на земли, будет разрешено и на небе» (Мф. 18:18). Эту благодать и власть получили они от Христа; почему повинуйся им и не противоречь им, чтоб не причинить погибели душе своей. Ибо если противоречащий плотским родителям в том, что не воспрещено законом Божиим, по закону предается смерти, то противоречащий духовным отцам не изгонит ли из себя Духа Божия и не погубит ли души своей? Почему советуйся с духовными отцами своими и слушайся их до конца, да спасется душа твоя и наследует вечные и нетленные блага.

Следует относиться к ним (иереям) с великой заботливостью. Если же вместе с другими нападаете на них и вы, тогда и ваши дела не будут в хорошем состоянии. Пока кормчий чувствует себя хорошо, будут в сохранности и едущие с ним. Если же они станут бранить его и будут относиться к нему со враждой, он будет не в состоянии ни трудиться, ни бодрствовать, ни сохранить своего искусства и, не желая, подвергнет их тысячам опасностей. Так и иерей: если он будет пользоваться со стороны вас заботливостью, он надлежащим образом управит и ваши дела. Если же вы повергнете их в уныние, тогда отдадите вместе с собой и их во власть волн, хотя бы они были очень храбры.

Весьма смешно тому брать на себя начальство над другими, кто не в состоянии начальствовать над самим собою. Кто не только не подчинил себе своих неистовствующих страстей, но и дал им свободу делать все, что хотят и могут, тот будет смешон, покушаясь исправить других. Он делает то же, что и врач, который, будучи покрыт чирьями, возмется от чирьев лечить ближнего.

...Если же поставил Христос священников, неужели мы выскажем по отношению к нему (священнику) небрежение, неужели оскорбим его, неужели обременим бесчисленными поношениями?

Совершенно извращается весь устав веры и истины, если строго не соблюдается то, что повелено относительно духовных действий.

...Как еще страстный и не получивший просвещения в познании подвергается опасности великой, если начальствует некоторыми... так и получивший от Бога бесстрастие и духовное познание, — если не будет приносить пользы душам других.

Потом наиболее, а не нагим словом постараемся научаться познанию Божественных истин, ибо не слова, а дела должны мы будем показать во время исхода.

Напомню о духовнике; ты должен уже утвержденно избрать и не переходить от одного к другому: Таинство Покаяния имеет свою силу, а совет – другое дело.

Я не имею права разрешать письменно, заочно и в другой епархии. На это есть правила церковные. Какое тебе до того дело, что духовник ваш, не понимая духовной жизни, бранит вас; ты приходишь с покаянием к самому Господу, и оно должно быть смиренное, то в таком устроении и укоризну должно принять: видно, Господь попускает. Где же взять по нраву нашему духовников? Но каковы бы они ни были, а им вверены ключи связывать и разрешать, и прочих таинств быть служителями.

Как врачи медицинские, так и врачи духовные не одинаково поступают. Одни больному все позволяют и пить, и есть, а другие велят строгую диету наблюдать; так и духовники: одни все прощают и разрешают, а другие за все истязуют и связывают. А цель у всех одна, чтоб исцелить.

Хотя враг, по-видимому, и правду говорит тебе, что я ничего опытом не прошел, а объясняю вещи только по тому, как читал в духовных книгах, но эту мнимую бесовскую правду нужно тебе отвергать, во-первых, потому, что Сам Господь заповедует нам испытывать Писание, говоря в Евангелии: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную» (Ин. 5:39). И преподобный Нил Сорский советует не делать ничего такого, на что не находим свидетельства в Святом Писании, ни в писаниях святоотеческих, хотя бы нам это казалось и очень полезным. Во-вторых, должно бесовское правдоподобие отвергать потому, что бесовская по-видимому правда вреднее самой лжи, как и самое хорошее питье, растворенное ядом, вреднее испорченной воды. Бес, как бы что ни внушал правдоподобного, внушает это с коварством, чтобы смутить и спутать человека-христианина, и бесовское правдоподобное внушение растворено всегда ядом злобы и зависти. По этой причине и апостол Павел отверг по-видимому справедливые слова пытливого духа, как означено это в Деяниях. В-третьих, должно отвергать бесовские внушения касательно духовного отношения и потому, что ничем вражии помыслы так не угашаются, как исповеданием их духовному отцу. А что худшие исправляют иногда лучших себя, этому видим пример в «Прологе», как обыкновенный дьякон исправлял в ошибках по неведению такого святого пресвитера, которому в служении видимо предстоял Ангел Божий чистоты ради его. Правду сказать, что мне не следовало бы учить лучших себя ради непотребства моего духовного, но мне жаль тебя, когда вижу, что враг тебе очень досаждает своими злыми кознями, и этой жалостью побеждаюсь и убеждаюсь объяснить тебе такие вещи, которые выше меня.

Святой Иоанн Лествичник пишет: «Кто преткнулся о камень неверия в своих духовных отцах, тот, без сомнения, пал». Тем горестнее это падение, что ты не только подверглась сама душевредному неверию, но и в этой слепоте отравляла души юных и неопытных неуместными толками и зловредными рассказами.
Но сказано в старчестве: «Если упал, восстань; вновь если упал, вновь восстань». Подвигнись и ты на благое исправление и не постыдись объяснить свою ошибку перед сестрами, которым внушала злое неверие к матерям. Прочти со вниманием 4-е Слово «Лествицы» и разъясни сама себе, какие свойства истинных послушников и какие качества послушников прелюбодейнейших, то есть таких, которые не ищут прямой пользы душевной, а чего-то побочного. Постаравшись смириться, и сознай перед Богом и перед матерями свою вину, и не постыдись это сделать, зная, что повинной головы не секут, не рубят и что, смирившись и покаявшись, мытарь превзошел праведность фарисея.
В покаянии и смирении ошибки не будет, а без них сомнительно наше спасение.

Что я делал и делаю – делаю по данной мне благодати священства. Эту благодать я получил даром во всех отношениях, то есть и в отношении материальном, ибо благодать не покупается, и в нравственном, ибо поистине недостоин столь великого дара. Трепещу же и прошу Господа, да поможет Он мне употребить этот дар согласно его высокому назначению (прп. Никон, 21).
СЕМЬЯ
Из письма вашего увидел ваше неустройство в вашем семействе и при крайней слабости моего здоровья поболел душой о вашем положении. Но прошу и молю, достопочтеннейший Ф. Н., как мнимое первенствующее лицо занимаешь, то и первый положи начало поблагодушней и благосклонней произносить слова не духом рвения и гордости, но духом смирения и кротости, и этим силен Бог и всемогущ исправить ваши дела душевные и телесные и устроить в доме мир, и тишину, и спокойствие.