Святые «О священниках»

При изложении учения не скрывай от присутствующих приличного для них; что благоприлично, излагай яснее, а чего вместить не могут... то предлагай загадочно.

...Предположи в уме своем, что царь земной прислал к тебе какого-либо из самомалейших слуг своих, одетого бедно, в ветхие рубища, не на коне, а на плохом ослике или даже пешком, но который принес тебе грамоту за царскою печатаю, написанную собственноручно царем, и в этой грамоте царь провозглашает тебя братом своим и другом и обещает спустя несколько времени сделать тебя соучастником с собою в царствовании, увенчать главу твою царским венцом и облечь тебя в царское одеяние, — скажи мне, как бы ты отнесся к этому слуге? Принял бы его и почтил, как царского слугу, и ради таких великих и истинно царских обещаний и такой светлой славы тебя ожидающей, возрадовался вместе с ним, облагодетельствовал его по силе своей и наобещал благодетельствовать и после всегда — или презрел бы его и отослал с пустыми руками и бесчестием, по тому одному, что он одет в бедные одежды и пришел пешком? Если предположим, что ты презрел бы его таким образом и царь узнал об этом, то похвалил бы он тебя за это или бы укорил и осудил? Если бы сам ты был этим царем, то не почел ли бы укором и бесчестием себе такого презрения, оказанного слуге твоему? И этого поношения его не признал ли бы поношением себе? Конечно, так бы было. Ты так разгневался бы на него, как бы он тебе самому оказал презрение, как бы в лице тебя укоряя, что имеешь таких слуг, и сказал бы: «Кто поставил его судьею над слугами моими? Не слугу моего он укорил, что по своей небрежности носит он такие бедные и испачканные рубища, а меня самого, что я немилосерд и держу слуг в таких лохмотьях». Таким образом ты раскаялся бы, что наделал таких обещаний этому презрителю слуги твоего ради сего самого презрения и верно не принял бы его, когда бы он пришел к тебе, за то, что он, дерзкий, восхитил собственный твой суд и осудил слугу твоего...

Начав жить вместе с духовным отцом и восчувствовав пользу от него, не допускай, чтоб кто-либо отдалил тебя от любви к нему и от сожительства с ним; не осуждай его ни в чем; не говори о нем худо, хотя будешь им обличаем и даже биен; уха своего не открывай, когда кто другой станет злословить его; и отнюдь не сдружайся с тем, кто поносит его, чтоб не прогневался на тебя Господь и не изгладил тебя из книги живых.

В присутствии наставника будем обучать себя крайнему молчанию и неведению, ибо молчаливый муж есть сын любомудрия, который всегда приобретает многий разум.

Истинного пастыря укажет любовь, ибо из любви предал Себя на распятие Великий Пастырь.

Преподаватель духовных предметов приобретает двоя кую прибыль, ибо польза последует не только в преспеянии слушающего, но и в рассуждении преподающего, но тому что не менее и самого себя воспламеняет к желанию совершенства, когда наставляет слушателя.

...Не радуйся и не хвались, когда ты мужественно терпишь досады и бесчестия; напротив, плачь о том, что ты сделал нечто достойное выговора и возмутил против себя душу наставника.

Кто верует, что в руке пастыря его находится его жизнь и смерть, тот никогда не воспротиворечит. Неведение же сего рождает прекословие, причиняющее духовную и вечную смерть.

Когда вразумляешь падшего, то слова свои срастворяй состраданием, тогда и слух его смягчится, и просветится сердце.

Надо привлекать народ к порядку своей добродетелью и не силой обуздывать, но убеждением. Ибо все, что делается не добродетельно, кроме того, что оно насильственно и неприятно, еще и непрочно.

...Цель всякого духовного начальства — во всем презирать свое для пользы других.

Получив жребий управлять братиею, храни чин свой и не умалчивай о должном <сказать или приказать> по причине противоречия <некоторых>. В чем послушают тебя, за то получишь награду, по причине добродетели их; в чем же не послушают, прости им, и за то получишь равное <воздаяние> от Того, Кто сказал: отпустите и отпустится вам (ср.: Лк. 6, 37).

Так как кающиеся лица после исповеди дают деньги духовному отцу, то и советую вам от этой вражией сети и ловитвы удерживать свою десницу, дабы с приятием даров и вся тягость грехов кающегося не осталась на душе вашей, как Нееманова проказа на Гиезиевом теле(см. 4Цар. 5)... Не должно в этом отношении опираться на примеры других духовников, а должны помнить свой обет, данный перед святым Евангелием, – хранить до смерти нестяжание и пребывать в нищете, и будем за несоблюдение этого обета истязаны на Страшном Суде Христовом.

По заповеди церковной и апостольскому завещанию вы должны уважать священников, как служителей алтаря и Таинств Божиих; ибо без них невозможно спастись, и, по силе своей, сколько можете, уделяйте им на их нужды, ибо служащие жертвеннику берут долю от жертвенника (1 Кор. 9, 13); но при исповеди благодарность вашу можете дать или оставить. Судить же их в их погрешностях совсем не ваше дело; овца пастыря не судит, каков бы он ни был. Судить священника – значит судить Самого Христа; как можно этого берегись!

Не тот учитель достоин удивления, который способных отроков сделал знающими людьми; но тот, который невежд и тупоумных умудрил и довел до совершенства.

Священник должен быть не только чист, так как удостоился столь великого служения... но и весьма благоразумен и опытен во многом: знать все житейское не менее живущих в миру и быть свободным от всего более монахов, живущих в горах.

...Чем больше мы почтены, тем большая требуется от нас чистота жизни.

Тот, кто молится... за всю вселенную и умилостивляет Бога за грехи всех, не только живых, но и умерших, каким должен быть сам? Даже дерзновение Моисея и Илии я считаю недостаточным для такой молитвы.

...Сколько пагубно падение предстоятеля для последующих ему, столько, напротив, благотворно и спасительно, когда епископ твердостию в вере подает собою пример братьям.

Если и тот, кто чист от всякой страсти, что, впрочем, невозможно, неизбежно подвергается бесчисленным горестям для исправления погрешностей других, то при собственных слабостях, представь, какую бездну трудов и забот и какие страдания должен перенести желающий преодолеть и свои и чужие пороки!

Что священники совершают на земле, то Бог довершает на Небе, мнение рабов утверждает Владыка. Не значит ли это, что Он дал им всю небесную власть?

...Что солнце во вселенной, то и глаз в теле; и как, если солнце по видимому угаснет, все придет в замешательство, так, если угаснет и глаз; и ноги, и руки, и все почти тело сделаются бесполезными. К чему же сказал я это? К тому, что учитель есть глаз в теле Церкви. Посему, если он светел, т. е. сияет лучами добродетелей, то будет светло и все тело, которым он правит и о котором прилагает  надлежащее попечение. А если он темен, т. е. делает достойное тьмы, то помрачится все почти тело; потому что, хотя иные из состоящих в чине членов и здравы и выполняют, что им следует, и нимало не терпят вреда от испорченности учителя, однако же не имеют столько же, как и он, силы, когда повреждение поедает главнейшие части тела, и порок поощряет и прочих соревновать наставнику, остающихся же здравыми осуждает, и всеми способами старается и их ввергнуть в ту же болезнь.

Большое обвинение, когда те, которые должны учить других, сами не приобретают наперед знания.

Священник должен относиться к пасомым так, как бы отец относился к своим малолетним детям; как от этих мы не отвращаемся, когда они оскорбляют, или ударяют, или плачут, и даже когда они смеются и ласкаются к нам, не очень заботимся об этом, так и священники не должны ни надмеваться похвалами народа, ни огорчаться порицаниями, если они будут неосновательны.

Никому нельзя следовать за Христом надлежащим образом иначе, как оставив всякую грубую и низкую заботливость. Ныне же священники Божии хлопочут и о собирании винограда, и о жатве, и о продаже, и о покупке вещей. Служившие сени были совершенно свободны от всего этого, хотя им и вручено было служение телесное; а мы, призываемые в самое святилище небес, входящие в истинное Святое Святых, принимаем опять на себя заботы, свойственные купцам и корчемникам. Отсюда и большое небрежение о Писании, и леность в молитвах, и нерадение о всем прочем. Нельзя же ведь с одинаковым старанием делить себя на то и другое.

Если <пастырь> не досмотрит чего-нибудь малого... то прочие добрые дела его нисколько не помогут ему заградить уста обвинителей; но этот малый проступок затемняет все прочее.

...Насколько велика разность между душою и растением, настолько и начальство над душою превосходнее начальства над растениями.

Нам нужно не только дерзновение, когда мы намереваемся обличать, но еще больше кротость, нежели дерзновение, потому что грешники никого из людей так не отвращаются и не ненавидят, как того, кто намеревается обличать их; они стараются найти предлог уклониться и избежать обличения, поэтому нужно удерживать их кротостью и снисходительностью.

...Отче духовный, надлежит тебе прежде сделаться учеником Христовым и добре научиться заповедям Его и  таинствам, — и тогда уже браться учить других; надлежит тебе прежде подчиниться и последовать духовному отцу, который провел бы тебя путем, ведущим ко Христу, так чтоб ты достиг Христа, или лучше сказать, чтоб тебя обрел Христос; причем надлежит тебе заметить все повороты и все знаки пути, которым незаблудно проведет он тебя туда, где увидишь ты Христа благодатию Святаго Духа, — и тогда уже руководи и других ко Христу; надлежит тебе прежде самому просветиться истинным светом, а после того вводить и других в сей свет; надлежит тебе прежде самому получить христианскую свободу, а потом берись руководить к ней и других; ибо совершенно бессмыслен и буй есть тот, кто, будучи сам рабом, берется освобождать сорабов своих, восхищая власть господина своего.

Страшны, братия мои, эти слова: вот Я — на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их, и не дам им более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец Моих из челюстей их, и не будут они пищею их (Иез. 34, 10), изреченные Богом на пастырей. Посему станем лучше заботиться о том, чтоб добре пасти самих себя, яко стадо Христово, яко царское священие, подчиняя плоть духу, да не побеждается лучшее худшим, т. е. душа телом. Когда же внидем во глубины смиренномудрия, омоем скверны грехов наших слезами своими, стяжем кротость сокрушением сердца и смиренномудрием, великою жаждою правды Божией привлечем утоление ее неизреченными благами Царства Небесного через утешения Духа Святаго; потом, когда воспримем утробы щедрот и сострадания, стяжем сердце чистое совершенным бесстрастием и узрим свет Божий, т. е. Самого Духа Святаго действующим в нас и глаголящим о сокровенных тайнах Царствия Божия, как лица, посредством глубокого мира сочетавшие воедино мудрование душу и тело, — когда умиротворим себя и сделаем по душе и телу согласным орудием Богу во едином духе, — когда к тому претерпим еще ради Христа множество искушений, скорбей и бед и навыкнем укоряемы благословлять, гонимы терпеть, хулимы молить (см.: 1 Кор. 4, 12 —13), не помня зла никакого, но все то благодушно принимая и претерпевая, и всячести стараясь сохранно прейти искус сей, без малейшего колебания в терпении, которое есть основание добродетелей, - когда таким образом посредством всех сказанных  добродетелей возрастем возрастом по Христу и востечем в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, со стяжанием совершенного Боговедения и мудрости словес и тайн оных, кои и подает Дух Святый, — когда, говорю, совершится в нас все сие, и мы достигнем полного во всем совершенства, тогда, пожалуй, предадим себя и на пользу братий наших. Впрочем, и тогда не следует нам самим искать этого, но уступать, если Богом будем призваны к тому; не превозношения ради, но чтоб быть рабами всех, пак говорит Господь: и кто хочет быть больший в вас, будь всем раб и всем слуга (ср.: Мк. 10, 43—44). Но пока не достигнем мы совершенства и бесстрастия, до тех нор да минует нас начальствование над другими, прошу вас.

Великий стыд для наставника молиться Богу о даровании послушнику того, чего сам еще не стяжал.

...Пока не препобеждена мною, по возможности, персть, пока не очищен ум, пока далеко не превосхожу других близостью к Богу; небезопасным признаю принять на себя попечение о душах и посредничество между Богом и человеками, что составляет также долг иерея.

...Доброму пастырю несвойственно останавливаться на отдых, когда вверенное ему стадо рассыпано.

Я... прихожу в ужас, видя, на что отваживаются некоторые безумцы, которые решаются бесстыдно и опрометчиво искать Священства и принимают его, не будучи призванными Христовой благодатью, не зная того, что огонь и смерть собирают для себя они, бедные.

...Врачевание человека лучше всех деланий и добродетелей.

Кто принял истинное Священство и подчинил себя великому Архиерею, тот, конечно, и сам пребывает иереем вовек, и смерть не помешает ему остаться иереем навсегда.

Священство есть божественное достояние, оно драгоценнее всякого имущества. Оскорбляют же оное паче всех те, которые исправляют дело худо, и которых не надлежало бы вовсе посвящать, чтобы мал осмысленные не осмеливались на самое священство обращать вины проходящих оное худо. Ибо, оставив в стороне оскорбляющих его, обращаются с жалобами на священство, когда ему надлежало бы найти защиту себе, как терпящему поругание от людей мерзких, которым непозволительно и касаться его. Ибо если в мирских начальственных должностях иное есть самая должность, а иное проходящий оную не как должно и должность остается в своем чине и достоинстве, а поругавший оную несет крайнее наказание, — то по какой причине в священстве смешивают сии вещи, и грехи исправляющих оное не как должно покушаются приписывать самому священству? Посему пусть умолкнут уничижающие священство за <недостойных>... и сами на себя не изощряют карающего меча; но их, если не соглашаются стать любомудрыми, да порицают, как губителей, как врагов благочестия и добродетели, священство же прославят и увенчают, как определяющее всякому, что кому следует. Ибо при его содействии и возрождаемся, и причащаемся Божественных Тайн, без которых невозможно стать причастными небесных наград, по неложным изречениям самой Истины, изрекающей в одном месте: аще кто не родится водою и духом не войдет в Царство Небесное (ср.: Ин. 3, 5)...

Настоятеля да не надмевает сан, чтобы ему не лишиться блаженства, обещанного смиренномудрию (см.: Мф. 5, 3)... Как тот, кто прислуживает многим раненым, очищает гной у каждого с раны и оказывает им пособия по качеству повреждения, свое служение не считает поводом к превозношению, но скорее к уничижению, томлению и тяготе, тем более тот, кому поручено врачевать недуги братства, как общий всех слуга и о всем обязанный дать отчет, должен много думать и беспокоиться.

...Если ради Духа Божия прияли власть <отпускать грехи>, то грехами своими удаляющие от себя Духа не имеют, конечно, сей власти; имеют же только знающие Духом Святым, кто достоин оставления и кто осуждения.

Какая власть может быть больше этой? «Отец... весь суд отдал Сыну» (Ин. 5, 22); а я вижу, что Сын весь этот суд вручил священникам.

У тебя есть правило врачевания, ты ученик Христа, кроткого, человеколюбивого и понесшего наши немощи. Гели брат в первый раз воспротивился, потерпи великодушно; если во второй — не теряй надежды — еще есть время к уврачеванию; если и в третий раз, то будь человеколюбивым земледелателем, еще упроси Господина не посекать и не подвергать своему гневу бесплодную и бесполезную смоковницу, но позаботиться о ней и осыпать ее гноем (ср.: Лк. 13, 8), т. е. доставить ей врачевание исповеди, обнаружения постыдных дел и опозоренной жизни. Кто знает, переменится ли она, принесет ли плоды и напитает ли Иисуса, возвращающегося из Вифании? Потерпи действительное, или кажущееся тебе, зловоние брата своего — ты, который помазан духовным миром, составленным по мироварному художеству, чтобы сообщить брату свое благоухание.

Кто славен делами добродетели, тот является подлинным украшением Священства, а кто, не имея внутренних достоинств, прикрывается их внешним благолепием, величаясь только одним саном, тот по Суду Истины причисляется к поддельным людям.