Что светильник в доме, то живая вера в сердце человеческом. Светильник зажигается человеком: светильник веры зажигается от Духа Святого через слышанное слово Божие: «вера от слышания, а слышание от слова Божия» (Рим. 10:17). Когда светильник горит и сияет, в доме все ясно, и живущие в нем все видят, и ходящие не спотыкаются, и всякий делает свое дело, потому что от светильника всем светло. Так, когда светильник веры сияет в сердце, человек все духовное ясно видит: Бога невидимого – как видимого, и прочее невидимое – как видимое, и творит дела, достойные христианского звания. Когда нет светильника – в доме темно, и когда нет светильника веры в сердце человеческом – там тоже только тьма и всякое заблуждение.

Какая светлая личность сотник! Как дошел он до такой веры, что превзошел в ней всех израильтян, воспитанных откровением, пророчествами и чудесами? (Лк. 7:2–10). Евангелие не указывает как, а говорит только о вере его и о том, как похвалил его Господь. Путь веры – тайный, сокровенный путь. Кто может и в себе-то самом объяснить, как слагаются в сердце убеждения веры? Лучше всего решает это святой апостол, называя веру Божиим даром. Вера, действительно, есть Божий дар, но неверующие не безответны; а если не безответны, то, стало быть, сами виноваты, что не дается им этот дар. Нет приемника для этого дара – он и не дается, ибо нечем принять его, а в таком случае давать есть то же, что тратить напрасно. Как душа делается свободной принять дары веры, это трудно определить. В сотнике видно крайнее смирение, несмотря на то, что он был властный человек, добродетельный и разумный. Не смирением ли вообще привлекается эта великая милость, дающая веру? Ничего удивительного. По крайней мере, все знают, что безверие всегда от духа гордого, и что вера более всего требует покорности ума под свое бремя.

В Петре всегда видна самая пламенная вера. Так, когда Иисус спрашивал учеников, за кого принимают Его люди, он исповедал Его Сыном Божиим. Когда Господь открыл Свою волю идти на страдания, он возражает Ему, заблуждаясь по неразумению, но не заблуждаясь по любви, па которой не хотел, чтобы умер исповеданный им Сын Божий. На Фавор с Иисусом он взошел в числе первых. Когда повели Иисуса на суд к архиерею, он один вошел в архиерейский двор. Грех отречения своего от Господа, происшедший от внезапного страха, он сразу омыл горькими слезами.

Вера убеждает боримый ум прибегать к Богу и возбуждает его к дерзновению уверением в готовности для него всяких духовных орудий.

Вера во Христа, являемая и исповедуемая видимо и невидимо исполнением заповедей Христовых, содержит невредимый залог спасения. А тем, которые оставили мир для того, чтобы всецело посвятить себя Евангельской деятельности, доставляет христианское совершенство.

Одно дело – при достаточных основаниях к вере требовать видения, как бы в задаток, чтобы потом поверить. Это не сообразно с самим существом и достоинством веры, подобно тому, как и между людьми плохо верят, если требуют задатка. Это дерзость, почти неверие, хотя, может быть, не совсем чуждое желания веровать. Это не одобрено в Фоме. Но совсем другое дело веровать без видения, и вследствие послушания веры, как дар, как награду, как подкрепление, как живительное исцеление, получить видение. Так Первомученик Стефан веровал, исповедал веру перед гонителями, предал себя смертной опасности за веру и тогда «увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога» (Деян. 7:55). Нет никакой пользы видеть Господа телесными очами, когда слеп ум, когда вера – эта сила духовного зрения не действует. Напротив, когда действует вера, открываются Небеса, становится зримым Сын одесную Отца, везде сущий по Божеству и все исполняющий, неизреченный.

Вот признак веры истинной: когда обетования бывают выше человеческого понимания, а мы твердо уповаем на силу обещанного.

Вера может делать произволение твердым и при отсечении членов в мучениях.

Верою человек познает все невидимое и умопредставляемое. Вера же есть свободное убеждение души в том, что возвещается от Бога.

Вера есть щит, покрывающий тех, которые веруют, не испытывая. Когда же кто станет вдаваться в мудрования, начнет обо всем умствовать и судить по-своему, для такого пера не составляет собой щита. Напротив, тогда мы об нее только претыкаемся. Вера все укрывает и осеняет: таково должно быть ее свойство. А потому нельзя ее укоротить, в противном случае ноги или другая какая-нибудь часть тела останутся открытыми. Нет; щит должен быть соразмерной величины... Имей только щит веры, и ты угасишь им стрелы диавола.

Не смущайтесь, нет ничего странного и неожиданного в том, что безумные смеются над великими предметами. Таких людей невозможно убедить человеческой мудростью, и если станешь убеждать их таким образом, то сделаешь противное: для того, что превышает разум, нужна одна вера.

Уверовать словам Бога нет никакого препятствия, которое бы ставило преграду к тому. Как только захотим от всей души нашей, тотчас и уверуем. Ибо вера есть дар Всеблагого Бога, который дал Он нам иметь естественно вложил в естество, употребление его подчинив самовластию произволения нашего.

Как Крест прославлен страданиями, так и вера святых возвышается от гонений и прославляется от страданий.

Если кто исповедует внешне Господа и слушает Его учение, но заповедям Его не повинуется, то он осужден, даже если по особому домостроительству даны были ему и духовные дарования.

Спасение наше — Бог наш, не наши дела. Делами веры мы доказываем истину нашей веры и верность нашу Богу.

К вере способна только та душа, которая решительным произволением отверглась греха, направилась всею волею и силою своею к Божественному добру.

Не старайся в горсти своей удерживать ветер, т. е. веру без дел.

Наслаждение безмерное, рождаемое верою, поглощает лютость скорби, так что во время страданий ощущается только одно наслаждение.

Вера ведет к благодарению Бога и от благодарения усугубляется вера.

Видишь на дереве сухую ветвь, которая потому засохла, что не имеет сока, оживляющего ее? И христианин становится иссохшей веткой, если не имеет живой веры, любовью и другими плодами проявляющей свою жизнеспособность. Такой не имеет части со Христом, который есть «истинная виноградная лоза» (Ин. 15:1), и с истинными христианами, которые есть члены тела Его (Еф. 5:30). Он чужд и надежды на вечную жизнь, пока остается таким. Такому Бог грозит судом Своим. «Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3:10). Это рассуждение учит тебя, христианин, осмотреться, имеешь ли веру, которая своими плодами, то есть добрыми делами, себя проявляет.

Апостол Павел говорит: «Языки суть знамение не для верующих, а для неверующих» (1 Кор. 14:22): то есть чудесный дар говорить разными неизученными языками ниспослан от Бога для людей, еще не уверовавших, чтобы через дарование знания языка преподать им наставление в вере и в то же время чудесным дарованием удостоверить их в Божественности веры. Но для тех, которые уже уверовали, это знамение не нужно. По мере того как Божественная вера распространялась на земле, чудесное дарование языков сокращалось. И, следовательно, исчезновение этого дарования не есть оскудение благодати, но прекращение нужды в нем. Господь не одобряет в верующих искания очевидных, удостоверяющих знамений, но приписывает особенное достоинство вере, которая их не требует: «Блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29).

Истинная вера, как искра, зажженная от Духа Святого в сердце человеческом, разгорается теплотой любви. Эта божественная искра раздувается и разгорается с Божией помощью чтением или слушанием Божиего слова, размышлением о прежде бывших делах Божиих, молитвой, причащением святых Христовых Тайн. И проявляет себя, как доброе дерево, сладкими плодами любви: терпением, кротостью, милосердием, верностью, воздержанием, братолюбием, миролюбием и прочими христианскими добродетелями. Это плоды доброго дерева, это приметы доброго сердца, очищенного верой Христовой, это свидетели живущих «не по плоти, но по духу» (Рим. 8:1).

Вера есть то, чего мы не видим или умом не постигаем, но веруем, что это есть. Так, не видим Бога, но веруем, что Он есть (хотя из создания мира познаем Его, но познание это, как несовершенное, вера довершает, и познаем все таки более от веры, чем от разума). Не постигаем умом, как Бог един естеством, но троичен в лицах, но веруем, наставляемые словом Божиим. Не видим Христа, Сына Божия, жизни вечной, Небесного Царствия, но веруем. Не постигаем умом воскресения мертвых, в святейшей Евхаристии Тела и Крови Христовых, но вера в этом утверждает нас. В этих и прочих тайнах Божиих разум должен последовать вере, а не вера разуму. То есть познание их не от разума зависит, но от веры, и не потому мы веруем, что познаем, но потому познаем, что веруем. Итак познание их не есть плод нашего разума, но плод веры, которая утверждается на твердом основании Святого Божьего слова и истине, и всемогуществе Божьем. Это для того говорится, чтобы не испытывать умом того, что требует единой веры, но «пленять разум в послушание Христу» (2 Кор. 10:5).

Любящий Бога и верует искренно, и дела веры совершает преподобно. Верующий же только, а не пребывающий в любви и самой той веры, которую кажется имеющим, не имеет. Он верует с некою легкотою ума, не нося в себе действенного (установляющего его на едином) отвеса преславной любви. Только вера, «любовью действующая» (Гал. 5:6), есть великая главизна добродетелей.

Вера имеет силу даровать тебе успокоение, за веру и Авраам похваляется: после стольких обетований о семени его повелевает Господь принести Исаака в жертву Ему, – каково это было отеческому сердцу, и имея только одного сына! Но вера превозмогла любовь к сыну покорностью воле Божией, а какой конец – всем известно. Да даст Господь найти успокоение в вере и покорности воле Божией.

И какое великое утешение — вера наша! Мы в бедах не унываем и в скорбях благодушествуем. Разлученные телесно, утешаемся общением духовным, молитвенным. Не теряем надежды встретиться здесь, но если бы этого не случилось, надеемся, что за скорбь земной разлуки Господь утешит нас радостию вечного общения в Его небесных обителях...

По важности веры в деле спасения, и грехи против нее имеют особенную тяжесть на весах правосудия Божия: все они смертные, т. е. с ними сопряжена смерть души, и последует им вечная погибель.

...Вера — трон души, основание жизни, бессмертный корень; животворящий корень веры — Отец, неувядаемая ветвь — Сын, бессмертный плод — Дух Святой...

...Авраам служил Богу духом и истиною, и потому потомство Авраама есть духовное, составляется из всех человеков. стяжавших истинную веру в Бога, без всякого  плотского участия гражданской народности.

Если бы и я имел веру как <святые>, достиг бы и я страха, чрез который получил бы, по слову Пророка, благочестие и ведение, от которого рождаются: крепость, совет, разум и премудрость Духа (Ис. 11:2)...

У кого есть искренняя любовь к истине, того она изведет из тьмы заблуждения и приведет к свету истины. Пример – святой апостол Павел. Он искренне любил истину, всей душой был предан тому, что считал истинным, без всякой корысти. Потому, как только была ему указана истина не в том, что он считал истинным, он в ту же минуту бросил это ветхое, оказавшееся не истинным, и всем сердцем прилепился к новому, зримо явленному истинным... Истина о Христе ясна как день: взыщи и обрящешь. Помощь же свыше всегда готова искреннему искателю. «Неверующий уже осужден» (Ин. 3:18). За что же? За то, что когда кругом свет, он остается во тьме.

Уверовать в Бога и в Евангелие могут все; деятельную веру приобретают подвижники Христовы; живая вера есть дар Божий, достояние одних Святых Божиих.

Вера не только утверждает закон, но и обетование Божие делает непреложным.

Вера во Христа — жизнь. Питающийся верою, вкушает уже во время странствования земного жизнь вечную, назначенную праведникам по окончании этого странствования.

«Веруй» святым, животворящим евангельским заповедям, правильное исполнение которых возможно только в недре истинной Церкви, исполнение которых составляет, так называемую святыми Отцами, деятельную «веру Христианина».

Не должно, чтобы вера была лишена дел, для того, чтобы она не была поругаема; однакож вера — выше дел.

Неверные — те, которые утверждаются на одной вере без дел.

Ведущему жизнь порочную нелегко возвыситься до познания наших догматов, но должно очиститься от всех страстей желающему постигнуть истину.

Все добрые дела человеческие немощные, нисходившие во ад, заменены одним могущественным добрым делом: верою в Господа нашего Иисуса Христа.

Верой приобретается познание о Боге, а без веры невозможно познать Его. Ибо какое умствование убедит нас, например, в Воскресении? Какими умствованиями может быть постигнуто рождение Бога Слова? От веры зависит и общение в страданиях. Если бы мы не уверовали, то и не страдали бы; если бы не веровали, что, пострадав со Христом, мы будем и царствовать с Ним, то не терпели бы страданий.

Вера, придя к прозревавшему слепцу, просветила его умные очи, и он ясно видит истину (Ин. 9). Смотрите, как у него все логично. Спрашивают его: что ты о Нем, даровавшем зрение, скажешь? «Это пророк», ответил он (Ин. 9:17), то есть посланник Божий, облеченный чудодейственной силой. Непререкаемо верный вывод! Но образованность книжников не хочет видеть этой верности и ищет способ уклониться от ее последствий. А так как это не удается, то она обращается к некнижной простоте со своим внушением: «Воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник». Простота веры не умеет связать этих понятий – грешность и чудодейственность и выражает это открыто: «Грешник ли Он, не знаю; одно знаю, что я был слеп, а теперь вижу» (Ин. 9:25). Что можно сказать против такого неведения? Но логика фарисеев упряма и, при всей очевидности, не стыдится утверждать, что не знает, откуда пришел открывший глаза слепому. «Это и удивительно говорит им здравая логика веры, что вы не знаете, откуда Он, а Он открыл мне глаза. Но мы знаем, что грешников Бог не слушает; но кто чтит Бога и творит волю Его, того слушает. От века не слыхано, чтобы кто открыл глаза слепорожденному. Если бы Он не был от Бога, не мог бы творить ничего» (Ин. 9:17–33). Казалось бы, ничего не оставалось, как преклониться перед силой такого заключения. Но фарисейская ученость терпеть не может здравой логики веры и изгоняет ее вон.

Вера таинственно соединяет душу верного со Христом, как невесту с женихом; о чем Пророк говорит от лица Господа: «Обручу тебя Мне в верности и ты познаешь Господа» (Ос. 2:20). И Апостол говорит: «Обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2 Кор. 11:2). Ради этого Христос такую верную душу очищает от греха и всякой скверны и делает ее святой, избавляет ее от духовных бедствий – проклятия, осуждения, смерти и всякого духовного неблагополучия. И вместо того подает Свои духовные блага: благословение, избавление и вечную жизнь. Об этом говорит апостол: Христос «сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» (1 Кор. 1:30). Эту верную душу – как жену, сняв с нее разодранную одежду и омыв от нечистоты,– облекает Он в чистую одежду Своей правды, чтобы перед очами Его и Его Небесного Отца она явилась чистой, как царская дочь, духовно украшенной «в украшенной одежде» (Пс. 44:15). И Святой Пророк, духом радуясь этому, восклицает: «Возвеселится душа моя о Боге моем: ибо Он облек меня в ризу спасения, одеждою правды одел меня, как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством» (Ис. 61:10).

...Пусть будет для тебя всего предпочтительнее вера в Святую и Единосущную Троицу, потому что без этой веры невозможно никому жить истинною жизнию.

Веруйте, что на пользу говорю вам то, что исполняете за послушание. По вере вашей и я говорю то, что для вас полезно. Вот, приходят ко мне с верой, и я сам удивляюсь, откуда что берется. Вспоминаю прочитанное и слышанное и говорю на пользу по вере вопрошающих. А бывает так, что приходят просто из любопытства или вообще, когда не имеют цели – для пользы душевной, и тогда я положительно ничего не могу сказать, говорю: «Молись!» – и больше ничего.