Жизнь

Господь от хотящих следовать Ему требует решительного самоотвержения: «отвергнись себя» (Мф. 16:24). Можно это выразить и так: брось свои интересы и преследуй одни интересы Господа. Это исполнишь, если будешь всегда творить угодное Ему. Как же это сделать? Смотри внимательно за тем, что в тебе внутри, и что около тебя извне, и строго определив, что угодно Господу в каждом внешнем или внутреннем случае, поступай так, не жалея себя и не примешивая сюда своих расчетов, с полным самоотвержением. Скажешь: определить это трудно. Нет, не трудно. У нас есть заповеди, ясные и определенные; они выражают все, что угодно от нас Господу. Остается только применить их к данному случаю, а это не представляет больших трудностей. Достаточно иметь здравый смысл. Не догадаешься – спроси у своего духовного отца или у кого другого, чье слово уважаешь, и поступи по указанию. Но лучше всячески изощрять свое рассуждение посредством чтения Слова Божия и отеческих писаний, чтобы всегда иметь советника с собою.

Сколько осталось нам еще жить? Представь желательное многолетие, столетнюю жизнь; если хочешь, втрое умножь годы, и все-таки не найдешь неизменности ни в чем, относящемся к этой жизни, хотя бы она отличалась богатством, окружена была роскошью, хотя бы блистала высотою престола, хотя бы сопровождалась другим каким-либо житейским блеском. Все подобно увяданию цветов, все сменяется плачем, будучи тленным, и цветет только некоторое время, так как находится в постоянной борьбе с опасностями. Богатству угрожает разбой; роскошь подвергается опасности со стороны болезней, власть — со стороны переворотов; и боровшийся с различными  опасностями, измученный бесчисленными заботами, ждет смерти, врага несокрушимого, несвязанного с местом, несоблазняемого дарами, неумолимого слезами, внезапного хищника: кто вчера жил в богатстве, сегодня внезапно — в гробу; кто вчера был на роскошном пире, сегодня — в списке умерших; кто вчера был на троне, на следующий день — в погребальных пеленах.

Духовное возрастание ревнующих о спасении соответствует возрастанию Господа нашего Иисуса Христа по Его человеческой природе. Когда они младенчествуют в новоначалии, тогда питаются молоком телесных добродетелей, или телесным упражнением, которое мало полезно возрастающим в добродетели, но мало-помалу растут (1 Тим. 4:8). Когда станут юношами и начнут питаться твердой пищей ведения истины Божией, как имеющие чувства духовные уже обученными (Евр. 5:14), тогда уподобляются Господу, преуспевшему возрастом и благодатью, сидящему посреди старцев и открывающему им глубокие тайны (Лк. 2:46, 52). Когда же придут «в меру полного возраста Христова» (Еф. 4:13), тогда бывают подобны Господу, возвещающему всем слово покаяния, научающему народ тайнам Царствия Небесного, а между тем приближающемуся к Своему страданию. Таков конец и всякого, усовершенствовавшегося в добродетели, чтобы, пройдя все возрасты Христовы, вступить в скорбные искушения, прийти к Кресту Его.

Христиане должны искать горних, то есть небесных и вечных благ, а не временных и мирских, по учению апостола: «если вы воскресли со Христом, то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном» (Кол. 3:1–2). Поскольку христиане воскресли духовно и возродились, и из плотских превратились в духовных, то и искать должны не плотского и мирского, но духовного и небесного. Требует того от них вера их, которая очищает сердце от мирских похотей и обращает к Богу и желанию небесного. Ибо вера есть дар Божий духовный, и учит нас искать духовного, если ее имеем; и поскольку с неба приходит к нам, то к небу и влечет наше сердце. Христиане в этом мире «странники и пришельцы» (Евр. 11:13; Пс. 38:13; 1 Пар. 29:15). Поэтому не должны смешиваться с сынами века этого, которым «бог – чрево, и слава их – в сраме, ибо они мыслят о земном» (Флп. 3:19). Христиане призваны к вечной жизни (1 Тим. 6:12). Это – единственно необходимая и благая часть, которая не отнимется у нас (Лк. 10:42). Это единое мы и должны избирать и искать со всяким прилежанием.

У земледельцев есть время сеяния и жатвы, и у христиан есть такое время: «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения» (2 Кор. 6:2). Земледельцы разумные и мудрые не пропускают времени, в которое должно сеять, но тогда трудятся и сеют; так разумные и мудрые христиане не пропускают времени настоящей жизни, но трудятся и бросают семена свои, каются, творят дела покаяния, творят дела милости и прочее. Ибо только нынешнее время есть время сеяния, а в Будущем Веке его не будет. Сейчас время благоприятное каяться и плакать о грехах, молиться, творить добро всем; но в Будущем Веке все это прекратится. Земледельцы трудятся и сеют с надеждой плода, который родится от семени; так и христиане трудятся и сеют с надеждой духовного плода, милостивого воздаяния от Бога. Земледельцы спелые плоды своих трудов пожинают во время жатвы; так и христиане плоды своих трудов и семян пожнут при кончине века и в воскресении из мертвых.

Видимые блага подвергаются и подвергают нас то тем, то другим превратностям: то возносят, то низвергают и кружат, как в вихре, и прежде чем овладеем ими, убегают и удаляются от нас, и таким образом играют нами и обманывают нас. Направлено это к тому, чтобы мы, усмотрев их непостоянство и переменчивость, скорее устремились к пристанищу будущей жизни. В самом деле, что было бы с нами, если бы наше земное счастье было постоянно, когда и при непостоянстве его мы столь к нему привязаны? Когда обманчивая приятность и прелесть его держит нас, как рабов, в таких узах, что мы ничего и представить себе не можем лучше и выше настоящего? И это несмотря на то, что мы слышим и верим, что сотворены по образу Бога, Который, пребывая на Небе, и нас влечет к Себе.

Жить беспечально, быть веселым и вовсе не испытывать горестей — свойственно не нам, подвизающимся на поприще с противоборствующими демонами, но не усердствующим и не заботящимся о жизни вечной.

Если будем жить внимательно, все делая благообразно и по чину, воздерживаясь от плотских пожеланий, которые воюют на душу, тотчас отражая нападки их и блюдя чистоту души, то несомненно сподобимся вечных благ.

Душа, живущая для Бога, не будет увлекаться ни одним из благ, которые представляются ей в обольстительном виде. Если же она через какую-нибудь страсть допустит в сердце нечистоту, то сама нарушит права духовного брака.

Ежедневно утром, восстав от сна, вспомни, что ты должен дать отчет Богу во всяком твоем деле и не согрешишь перед Ним: страх Его вселится в тебя.

Всего труднее познать и исцелить самого себя, потому что вместе с человеком рождается самолюбие и каждый, по пристрастию к самому себе, извращает истинный суд.

Я – странник на земле: странствование начинаю с колыбели, оканчиваю – гробом.

В делах человеческих, по естественному порядку, нет ничего твердого, равного, держащегося своими силами и пребывающего в одинаковом положении. Участь наша вращается, подобно колесу, изменяясь в разные времена, часто в один день, а иногда и в один час. Так что скорее можно положиться на постоянство ветров, никогда не останавливающихся, или следов плывущего по морю корабля, или на обманчивые ночные сновидения, доставляющие минутное удовольствие, или на твердость тех начертаний, какие дети, играя, делают на песке, чем на благоденствие человеческое. Итак, благоразумны те, кто, не веря благам настоящим, собирают себе сокровище в будущем и, видя непостоянство и переменчивость человеческого благополучия, любят добродетель, которая никогда не изменит.

Мы стремимся к земным благам и не помышляем о кознях диавола, который за малое отнимает у нас большее, дает нам грязь, чтобы похитить золото, правильнее сказать – Небо; показывает тень, чтобы отогнать от истины, и обольщает сновидениями, чтобы при наступлении того великого дня мы оказались беднее всех.

Может и необходимо подвигнуть христиан к благочестивому житию. Христос Иисус их высокое и небесное призвание, ибо: «Обратились от тьмы к свету и от власти сатаны» (Деян. 26:18) в Царство Божие, которое «не пища и питие, но праведность и мир и радость Святом Духе» (Рим. 14:17). Ибо они «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, чтобы возвещать совершенства Призвавшего их из тьмы в чудный Свой свет» (1 Пет. 2:9). «Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости» (1 Фес. 4:7), чтобы поступали по духу и не исполняли желаний плоти (Гал. 5:16).

Дни этой жизни крайне лукавы и ежедневно поднимают бесчисленные волны соленого моря греховного, которые, обрушиваясь на нас, то исполняют души наши стыдными движениями через сладострастие тела, то ввергают в печаль, или в гнев, через врагов видимых и невидимых, и как тем, так и другим покушаются совсем удалить нас от Царства Небесного. Почему, искупая время жизни своей, со всей готовностью и рвением, всецело предадим себя на одно делание заповедей Божиих и на одно приобретение всякой добродетели, да сподобимся преисполниться сокровищами благодати Святого Духа и безопасно войти в тихое пристанище Божие и в Царство Его. Таким образом избегнем мы лукавства дней этих, и по прошествии их, не услышим того страшного голоса, посылающего грешников в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его.

Не море ли — жизнь наша и дела человеческие? И в ней много соленого и непостоянного. А ветры — это не постигающие ли нас искушения и всякая неожиданность? Это-то, кажется мне, примечая, досточудный Давид говорит: «Спаси меня, Боже, ибо воды дошли до души моей. Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать; вошёл во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня» (Пс. 68:2-3). Что же касается до искушаемых, то одни, как самые легкие бездушные тела увлекаются и нимало не противостоят напастям, потому что не имеют в себе твердости и веса, доставляемых разумом целомудренным и готовым бороться со встретившимися обстоятельствами, а другие, как камень, достойны того Камня, на Котором мы утверждены и Которому служим. Таковы все, которые, руководясь умом любомудрым и стоя выше низкой черни, все переносят твердо и непоколебимо, и смеется над колеблющимся, или жалеют о них, — смеется по мудрости, жалеют по человеколюбию. Сами же для себя вменяют в стыд — отдаленные бедствия презирать и даже не почитать бедствиями, но уступать над собою победу настоящим, и притом кратковременным, как будто они постоянны, оказывать мудрость безвременно, а в случае нужды оказываться немудрыми; что подобно тому, как если бы стал почитать себя отличнейшим борцом, кто никогда не выходил на бой, или искусным кормчим, кто высоко думает о своем искусстве в тихую погоду, а в бурю бросает из рук кормило.

Настоящая жизнь есть время покаяния; обременяющие нас грехи грозят нам великой опасностью, если покаяние не предотвратит наказания.

Монашеская жизнь есть путь; цель пути – достижение покоя. На этом пути, на пути добродетелей, бывают падения, бывают враги, бывают перемены; на нем бывает и обилие и умаление, плоды и бесплодие, печаль и радость, болезненное сетование сердца и спокойствие сердца, успех и утраты. Но бесстрастие чуждо всего упомянутого. Оно не имеет никакого недостатка. Оно в Боге, и Бог в нем. Для бесстрастия нет врагов, нет падения. Не тревожит его ни неверие, ни какая-нибудь другая страсть. Оно не ощущает труда в хранении себя, его не беспокоит никакое пожелание; оно не страдает ни от какой вражеской брани. Велика слава его, невыразимо достоинство. Далеко отстоит от него всякое душевное устроение, возмущаемое какою-либо страстью. Оно есть то тело, которое восприял на себя Господь Иисус; оно-та любовь, которую преподал Господь Иисус.

Спрашивали Господа: почему ученики Его не постятся? Он отвечал: потому что еще не пришло для них время. Потом притчей показал, что, вообще, строгость внешнего подвижничества должна соответствовать обновлению внутренних сил духа. Прежде возгрей дух ревности, а потом налагай на себя и строгости: ибо в таком случае есть в тебе внутренняя новая сила, способная с пользой выдержать их. Если же, не имея этой ревности, возьмешься за строгости, увлекаясь или только примером других или показным подвижничеством, то не на пользу это будет. Немного еще продержишься в этой строгости, а потом ослабеешь и бросишь. И будет тебе еще хуже, чем было прежде. Строгость без внутреннего духа – то же, что заплата из нового полотна на старой одежде или вино новое в старых мехах. Заплата отпадет, и дыра сделается еще больше; а вино прорывает мех, и само пропадает, и мех делает негодным. Это, впрочем, не значит, что строгости не нужны здесь внушается только, что надо начинать их в должном порядке. Надо сделать, чтобы потребность в них шла изнутри, чтобы они удовлетворяли сердце, а не теснили только извне, как гнет.

Всякий человек, рождающийся в мир этот, трем бывает раб страстям: сребролюбию, славолюбию и сластолюбию. Это потому, что он не знает или забывает, что мир этот есть место осуждения и праведного, но снисходительного наказания за первое преступление прародителя нашего Адама, и что одна смерть есть упокоение от мучительных тягостей мира. Почему, не видя впереди смерти и думая, что только и жизни есть, что настоящая, он с самого начала этой жизни начинает собирать деньги и вещи, чтоб жить без бедности и печали; успевая же умножить со временем свое имущество, хочет быть почитаем и славим, а вместе с тем, как еще только приходит в возраст, ищет наслаждения удовольствиями, но как чувственный, ищет чувственного, как видимый — видимого, как временный — привременного. Ибо ограничивающийся видимым не станет воззревать в невидимое; как, наоборот, живущий в невидимом не подумает воззреть на видимое. Но всякий рождающийся в мир этот видимый, если не будет научен другим кем, не знает, что есть еще, кроме видимого, и невидимое; и не только этого невидимого не знает, но не знает видимого, не знает, что и сам он преходящ и временен, и создан не для того, чтобы навсегда пребывать в этой жизни, а предназначен для другой, будущей и Вечной жизни, в этом же мире находится для того только, чтоб воспитаться, предустроиться и приготовиться для той жизни — будущей.

Человеку дана была жизнь, подобная Вечной жизни, и с нею принял он любовь к жизни и ненависти к смерти.
Сих двух стражей даровала человеку Всемощная Сила, снабдившая его жизнью, чтобы с их помощью охранял он благо жизни от противников.
Из любви к жизни обнаруживает он в себе любовь к своей жизни и, сколько должно, благодарит Подателя жизни, снабдившего его жизнью.
Страх смерти удерживает его в стремлении ко греху; потому что чрез грех утратил он жизнь, которая для него так вожделенна.
Таково всепремудрое распоряжение Всеустрояющего — дать испытать жизнь здесь, чтобы возвысить дар Свой.

Осмотримся и проверим себя, истинные ли мы христиане, по увещанию апостольскому: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы» (2 Кор. 13:5). Без веры христианина быть не может. Считаем себя христианами,– но имеем ли в себе истинное христианство? Ибо все внешнее без внутреннего – ничто, и внешние признаки без самой истины есть ложь и лицемерие. Все хвалимся верой,– но творим ли дела, сообразные вере, как апостол говорит всякому: «Покажи мне веру твою без дел твоих» (Иак. 2:18). Называемся христианами во имя Христа,– но распяли ли плоть со страстями и похотями, как подобает христианам, верующим в Распятого Христа, как говорит апостол: «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (Гал. 5:24)? Чувствуем ли в себе духовное радостное елея помазание (1 Ин. 2:27)? Веруем Евангелию,– но достойно ли Евангелия живем? Исповедуем и призываем Бога истинного, но угождаем ли Ему верой и чистой совестью, чего Он от нас требует? Слушаем святое Божие слово,– но внимаем ли ему и исправляем ли себя по его закону? Причащаемся Святых Животворящих Тайн Тела и Крови Христовых,– но обновляемся ли мы от святого Причастия и возрастаем ли в нового духовного человека? Все это и прочее рассмотрим и осмотримся, как живем, как обращаемся, как мыслим, как говорим, как делаем, с каким сердцем пребываем перед Всевидящим Богом, как друг с другом обходимся, и так рассмотрев, исправим себя, чтобы не только по имени, но и поистине быть христианами.

Скажи мне, что хорошего видишь в этой жизни? Рассуди, в чем проявляется жизнь? Не привожу тебе изречение пророка, что «всякая плоть- трава» (Ис. 40:6), ибо в этом употреблении пророк, скорее всего, представляет наше жалкое естество в лучшем виде, чем каково оно на самом деле, и действительно, может быть, лучше, если бы оно было травою, чем тем, что оно есть. Почему? Потому что трава не имеет от природы ничего неприятного, а наша плоть производит зловоние, обращая в тление все, что ни примет в себя. Какое наказание может быть тяжелее того, как все время быть в подчинении велениям чрева! Посмотрите на этого неотступного собирателя дани — говорю о чреве, с какою взыскательностью он ежедневно требует своего! Если иногда и больше дадим ему, это не будет нисколько уплатою вперед следующего долга. Мы совершаем круг жизни, подобно рабочим животным на мельнице, у которых закрыты глаза; всегда отходим от одного места и приходим к тому же, я говорю о периодически возвращающихся явлениях жизни; о позыве к пище, насыщении, сне, бодрствовании, очищении, наполнении; непрестанно от этого переходим к тому, от того к этому, и опять то же, и никогда не перестанем вращаться в этом кругу, пока не выйдем из этой мельницы. Хорошо Соломон здешнюю жизнь называет сосудом сокрушенным и домом чуждым (Притч. 23:27); поистине она чужой дом, а не наш, потому что не от нас зависит пробыть в нем, когда желаем, но и того, как вводимся в этот дом, мы не знаем. Сравнение же с сосудом уразумеешь, если обратишь  внимание на ненасытность желаний. Не видим ли, как люди, как бы сосуд какой, наполняют себя почестями, властью, славою и всем подобным? Но вливаемое утекает и не остается в сосуде. Стремление к славе, власти, к чести постоянно в нас действует, а сосуд остается не наполненным. Поистине, не сокрушенный ли это сосуд, текущий всем дном, который, если перельешь в него целое море, естественно не может наполниться.

Есть Господня заповедь: «не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6:34). Как здраво понимать эту заповедь, ибо видим, что много у нас забот о необходимом, даже запасаем и то, чего достаточно было бы и на более долгое время? Кто принял учение Господа, сказавшего: «ищите же прежде Царства Божия и правды Его», и не сомневается в истине обетований Того, Кто прибавил: «и это все приложится вам» (Мф. 6:33), тот не приводит в бездействие душу житейскими заботами, которые подавляют слово и делают его бесплодным (Мф. 13:22). Но, подвизаясь добрым подвигом благоугождения Богу, он верует Господу, сказавшему: «трудящийся достоин пропитания» (Мф. 10:10), и нимало не беспокоится о пище. Работает же и заботится он не ради самого себя, но ради Христовой заповеди, как показал и научил апостол: «во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых» (Деян. 20:35). Ибо заботиться ради самого себя – значит обличать себя в самолюбии, а заботиться и работать ради заповеди – значит приобретать похвалу за христолюбивое расположение.

Презирай и радости житейские, как скоропреходящие, и горести, как нисколько не вредящие нам.

Если бы кто построил тебе дом там, где ты не думаешь жить, то ты счел бы такое дело потерей для себя: как же ты желаешь быть богатым здесь, откуда еще до наступающего вечера можешь не один раз отойти? Разве ты не знаешь, что мы, подобно странникам и пришельцам, пребываем здесь на чужой стороне? Разве не знаешь, что пришельцев изгоняют, когда они ни ожидают, ни думают? Такой участи подлежим и все мы на земле.

Не надо смотреть на то, что делают люди, каким бы оно ни было: нужно слушать и внимать, чему слово Божие учит и что в святых храмах проповедуется из того же Божия слова. Нужно помнить о святом житии нашего Спасителя, Который словом и делом учил, как нам жить,– и подражать Ему. Нужно помнить о последовавших за Ним угодниках Божиих «и, взирая на кончину их жизни, подражать вере их» (Евр. 13:7). Мы должны отвращать слух и видение от непотребных; ибо через них, как в двери, всякое зло входит в храм сердца и пробуждает в нас злое похотение, и воздвигает брань. Надо больше пребывать дома и в уединении: уединение не подает соблазна и не принимает. Надо часто молиться Богу и просить, чтобы Он сохранил от соблазнов: «Отврати очи мои, чтобы не видеть суеты» (Пс. 118:37), и еще: «Наставь меня, Господи, на путь Твой, и буду ходить в истине Твоей» (Пс. 85:11).

Не повинуйся плотским соблазнам и похоти. Но плотские пожелания, пожелание пищи, пития предавай на Божественное желание, чтобы свойственное тебе Божественное желание далеко отогнало от души твоей несвойственные тебе плотские соблазны и похоти и принесло достойные утешения: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4:4). Ибо плотские удовольствия не есть свойственные душе человеческой утешения. Появившись от преступления Адама в нашем роде, эти плотские, тленные наслаждения по необходимости были попущены до времени, поскольку Божественной духовной пищи принимать еще не научились и научиться этому не хотим, но бессловесно отрекаемся и сознательно есть ее не желаем. В грядущей вечности не этой тленной пищей будем питаться, но Божественной присносущей благодатью Пресвятого Духа. Позаботься об этой разумной Божественной пище, которою будешь питаться вовеки. Ибо нет верного утешения и покоя в плотских удовольствиях, но непрестанное томление души и мятеж. Не столько утешения, сколько тяжести и горечи; ибо не может несвойственное, от преступления происшедшее, тленное даровать необходимое душе утешение и покой, оно всегда приносит с собой только тяжесть и смущение. В плотских удовольствиях, в пище и питии нет для души мира и покоя, но всегдашняя борьба и мятеж, мрак и тьма. И сама эта пища и питие обычно связаны бывают со многими заботами и молвою; и во сне нет покоя и тишины, но мрачные мечтания и обманчивые смущения. Божественная же духовная бессмертная пища есть мир души, тишина жизни, свобода духа, спокойствие совести, радость и нескончаемое блаженство: «Насыщаются от тука дома Твоего, и из потока сладостей Твоих Ты напояешь их» (Пс. 35:9).

Существованию моему на земле предшествовало небытие, и конец моего существования на земле имеет образ уничтожения конечного.

К испытанию же и познанию нашего сердца нас приводит крест, искушение и молитва. Чем более человек искушается, тем более познает себя; чем более познает, тем более просвещается; чем более просвещается, тем более исправляет себя. Чем больше мы освещены естественным, то есть солнечным, светом, тем лучше видим и отличаем одну вещь от другой, например, белое от черного; так чем больше мы просвещаемся вышеестественным светом, то есть благодатью Божией, тем лучше познаем состояние нашего сердца и отличаем добро от зла, добродетель от порока, истину от лжи, истинное учение от ложного, истинную веру от суеверия.

Впрочем, надо знать, что только в Царствии Небесном будет совершенно покойно. А на земле, сказал Господь, «будете иметь скорбь» (Ин. 16:33). Да и люди глаголят: «Там хорошо, где нас нет». Поэтому всегда заканчивают словами: «Как ни прикинь – все выходит клин». Поэтому люди по нужде и умудряются соединять клины и сшивать, чтобы выходил четвероугольник. Не без причины называется земная жизнь «юдоль плача». Плачут подчиненные и бедные, воздыхают начальники и богатые. Без скорби и печали на земле никого нет. Соображая все это, обратимся мыслью и сердцем ко всеблагому Промыслу Божию, который нас доныне питал и все потребное давал. Возверзем печаль свою на Господа.

Иерусалим в духовном смысле означает Царство Небесное. Восхождение в него есть жизнь земная каждого верующего человека, строящего свое спасение. Умилительно это изложено в стихире Великого Страстного Понедельника: «Господь, идя на добровольное страдание, говорил апостолам на пути: "Вот, мы восходим во Иерусалим, и предан будет Сын Человеческий, как написано о Нем!" Давайте же и мы, очищенными мыслями будем сопутствовать Ему, и с Ним распнемся, и умертвим себя ради Него для житейских наслаждений, чтобы с Ним и ожить, и услышать Его, возглашающего: “Уже не в земной Иерусалим восхожу, чтобы пострадать, но ко Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему, и вас с Собою вознесу в горний Иерусалим, в Царство Небесное!». Спасающемуся о Господе необходимо предлежат степени восхождения в Горний Иерусалим. На жизненном пути неизбежно встречают его скорби и искушения. К ним нужно быть готовым. Наша немощь человеческая не хочет их, часто забывает о неизбежности их и желает лишь земного счастья. Обратите внимание, что даже святые апостолы до получения дара Духа Святого и дара разуметь Писания не были чужды желаний временной славы и счастья, как и повествуется в Евангелии. После слов Христа о грядущих скорбях и смерти сыновья Зеведеевы просят у Христа почестей временного царства Его, которого они тогда ожидали. Но вместо этой почести чашу смерти обещал Христос пить друзьям Своим. Потому, если видим жизнь нашу, исполненную скорбей и неисполнившихся надежд и желаний, да не унываем. Так должно быть. Жизнь христианина должна быть подобна жизни Христа. Возвещает нам святой апостол Петр: «Христос пострадал за нас, оставив нам пример, чтобы мы шли по следам Его» (1 Пет. 2:21).