Монах

Монахи, которые живут в богатстве и роскоши, ничем не различествуют от людей мирских, роскошных и сластолюбивых. Они чужды еще ангельского жития, и даже оказываются лжецами. И хотя отреклись уже от мира, однако же опять заботятся о житейском, о богатстве и о своих родных. И образа монашеского не могут еще на себе носить те, которые озабочены богатством житейским.

Знайте, что вы, монашествующие, покусились идти путем кратким, хотя и жестоким, на котором один только есть, вводящая в заблуждение: она называется самочинием.

Все, усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это, или ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу. Если же они не имели ни одного из сих намерений, то удаление их из мира было безрассудное. Впрочем, добрый наш Подвигоположник ожидает, каков будет конец их течения.

Высока жизнь целомудренных бескорыстников, обитающих в горах; но гордость и их побеждала неоднократно, потому что они, не измеряя своей добродетели другими совершеннейшими образцами, иногда в сердце своем именуют высотою, что невысоко, а нередко, при горящем уме, ноги, как горячие кони, несут их далее цели. Поэтому или на легких крыльях несись все выше и выше, или, оставаясь внизу, совершай безопасное течение, не боясь, что какая-нибудь тяжесть преклонит крылья твои к земле, и ты, вознесшись, упадешь жалким падением.

Немало сведений придало мне уединенное отшельничество. Ибо, кто остается среди мятежей и намерен познать небесное, тот забыл, что посеянное в тернии им и бывает подавляемо (Мк. 4:7). И кто не отрешился от всего, тот не может познать Бога.

Ева невольно изгоняется из рая, монах же добровольно выходит из своего отечества; ибо та снова пожелала бы вкусить от древа преслушания, а этот непременно подвергся бы беде от сродников по плоти.

Если хочешь стать искусным монахом, не угождай своему самовольству и своенравию, но подчини волю свою тем, которые и жизнью, и временем, и трудом возделали уже и привели в устройство Божественный виноградник, и у которых легко тебе научиться деланию. Ибо смешно и стыдно в низком ремесле переходить непрестанно от учителя к учителю, а Божественное любомудрие, как что-нибудь маловажное, предоставлять себе самим.

Все виды монашеской жизни, разнообразные только по наружности, имеют одну цель, она заключается в том, чтоб устранить немощь нашу от обольщений и впечатлений мира, дать должную цену и временной и вечной жизни, употребить первую для получения второй.

Монах есть бездна смирения, в которую он низринул себя и в которой потопил всякого злого духа.

Монастыри — тихая пристань. Они подобны светочам, которые светят людям, приходящим издалека, привлекая всех к своей тишине.

Какое же преимущество монаха, если не хранение девства и нестяжание? Другие заповеди, как согласные с естеством, и все люди должны исполнять.

Уста монахов исполнены благоухания. Таково настоящее их состояние! А будущее их — какое слово может выразить? Какой ум — понять? Их жребий ангельский: неизреченное блаженство, несказанные блага!

Презрим всякую радость мира этого, потому что издевается он над всеми любящими его.

Монашество есть жизнь, противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная.

Схима — не подтверждение обетов крещения, а на них новых наложение.

Отречение от мира есть произвольная ненависть к веществу, похваляемому мирскими, и отвержение естества, дли получения тех благ, которые превыше естества.

Самочинное монашество — не монашество. Это — прелесть! Это карикатура, искажение монашества!.. Это обман самого себя! Это актерство, очень способное привлечь внимание и похвалы мира, но отвергаемое Богом, чуждое плодов Святаго Духа, обильное плодами, исходящими от сатаны.

Исшедший из мира для того, чтобы избавиться от бремени грехов своих, да подражает тем, которые сидят над гробами вне города, и да не престает изливать теплые и горячие слезы, и да не прерывает безгласных рыданий сердца до тех пор, пока и он не увидит Иисуса, пришедшего и отвалившего от сердца камень ожесточения, и ум наш, как Лазаря, от уз греховных разрешившего, и повелевшего слугам Своим, Ангелам: разрешите его от страстей и оставите его идти (Ин. 11:44), к блаженному бесстрастию. Если же не так, то от удаления из мира не будет ему никакой пользы.

Знайте, что жизнь, представляющаяся вам трудной и несносной (я говорю о жизни монахов и распявшихся миру), гораздо сладостнее и вожделеннее той, которая  кажется вам приятной и удобной.

Отрекшийся от мира из страха подобен фимиаму, который сперва благоухает, а после оканчивается дымом.
Оставивший мир ради воздаяния подобен мельничному жернову, который всегда одинаково движется; а исшедший из мира по любви к Богу в самом начале приобретает огонь, который, быв ввержен в вещество, вскоре возжжет сильный пожар.

Монах несребролюбивый самый верный проповедник Небесного Царства, а недугующий сребролюбием — человек злосчастно погибший.

Цель трудов монаха — стяжание подвижнических добродетелей, и внешних и внутренних, и телесных и духовных.

Совершенство пустынножителя состоит в том, чтобы иметь дух свободный от всего земного и соединять его со Христом, сколько дозволяет человеческая слабость.

Разумному монаху надлежит быть благоискусным взвешивателем, не допускать, чтобы перетягивала которая-либо сторона весов, и как малоядение приводило в  расслабление, так многоядение — в распутство.

Встречающихся старцев или братию поклонами почитать должно, имея глаза всегда закрытые.

Как рыба, выскочившая из воды, не много надышит, так и инокиня, изшедшая из обители, если долго прошатается, то может умереть, если и не телом.

Вы должны знать, что подвиг этот (монашество) небеструдный, ибо Господь сказал: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя» (Мф. 16:24). Отвержение себя состоит, главное, в отвержении своей воли и разума и покорении их пастырю и руководителю вашему ко спасению, через что может человек достигнуть смирения и освободиться от страстей и греховных действий, и так с помощью Божией получить спасение.

Не спеши, испытай своего сердца чувства, готово ли оно к призванию этому (монашеству). «Если кто хочет идти за мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Надо отвергнуть свою волю и разум и покорить другим, могущим тебя вести спасенным путем, иначе ты не можешь научиться, по слову Господню, от Него, ибо Он кроток и смирен сердцем, и найдешь покой душе твоей (Мф. 11:29). Он был послушным даже до смерти (Флп. 2:8), и в нас через послушание является смирение, а без него все наши добродетели ничтожны. Когда же и решишься, то также избрание обиталища и наставляющего тебя не можешь сама избрать безошибочно, и об этом молись Богу.

Взирая же на нынешние времена и оскудение делателей и наставников этой жизни (монашеской), нельзя не поскорбеть, что вступающие на путь этот, хотя и с ревностью, но, идя самочинно, в две крайности впадают: или, высоко возвысившись, обольщаются самомнением, или ниспадают слабостью жизни, но все же нельзя отчаиваться или порицать путь этот, видя ослабление и немощи умножившиеся, и отступление от высоких подвижнических дел, и лишающихся духовных дарований.

Сколько ты ошибочно имела понятие о монашестве, ты только и полагала: затвор, правило, видение, а о борении со страстями и о познании своих немощей и смирении от этого познания – уклонилась. Теперь же должно прийти в разум истины: не дерзай никого укорять, хотя бы что и видела неподобное: укоряющих и досаждающих тебе считай своими благодетелями, посланными тебе от Бога ко уврачеванию страстей твоих, и при всем том считай себя последнейшей и меньше всех, как побеждаемую и мучимую страстями, тогда совсем иначе просветится мысль твоя и получишь от Бога силу против страстей браться и не побеждаться ими.

Монашество есть образ смирения, и до него достигаю множеством браней и искушений, на которые и надо себя приготовлять, а Господь силен тебя укрепить.

О монашестве твоем… скажу: да будет принятие такового тебе не на тщеславие, или гордость, или возношение, а более на смирение, и кротость, и терпение.

Что же значит монашество? Совершение христианства, состоящее в исполнениях заповедей Божиих, в них же и любовь к Богу заключается: «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое» (Ин. 14:23), – сказал Господь, и деланием заповедей человек очищается от страстей, достигает бесстрастия и восходит к духовному умозрению, и все это должно быть растворено смиренномудрием, потому что смиренномудрие все сети вражии сокрушает; при исполнении заповедей должно пройти и огонь искушений от людей и от врагов, а без искушений мы не познаем себя и не можем смириться и получить духовный разум.

Монашеское дело наше: смириться, да поклониться, да попросить прощения – тем и оправдан.

О монашестве должно разуметь, что оно есть таинство, покрывающее прежние грехи, подобно крещению. Крещаемый прежде крещения не может чувствовать того, что после получает, то есть силу внутреннюю исполнять заповеди Божии.

Чадце мое неблагодарное и неразумное! Да весть малодушие твое, что никто из человек не имеет права дозволять кому бы то ни было оставить воспринятый им путь благочестивой жизни. Потому что воспринявшие монашество и оставившие таковое уподобляются Иуде-предателю, который ни у кого не просил на это дозволения, а самоизвольно предал и сам терпит горькую участь свою во аде.
У кого есть еще сколько-нибудь смысла, тот не должен решаться подражать такому жалкому и злополучному человеку, а лучше пусть потерпит временные неудобства и временную малую скорбь, чтобы получить вечную милость Божию великую.

Вопрос:
«Отчего это, батюшка, – спросила одна особа, – игуменье дано право распоряжаться монахинями, как крепостными?»
Старец ответил:
«Более, чем крепостными. Крепостные могли хоть за глаза поворчать на своих господ и побранить их, а у монахинь и это право отнято: монахиня сама добровольно отдает себя в крепостное право».

Молюсь, чтобы Господь просветил твой ум. Не ищи своего пути к Царствию Небесному, а иди тем узким, по которому тебя ведет Господь. Получше разбери-ка свою жизнь и сравни с той жизнью, которую ты обязана по обету монашества проходить, – ты непременно увидишь, что ты живешь не в скорбях, а в прохладе. Одно безропотное терпение и покорение участи спасет нас, слабых, а если и это последнее средство отвергнем, то не спасение, а погибель наследуем. Будь усердной к молитве и послушаниям не ради какой корысти, а единственно ради Бога, – тогда все дастся тебе, что теперь ты никак не можешь, а тогда все это само придет к тебе.

Если все будут делать по-нашему, то это будет уж не монашеская жизнь, а барская.

Вопрос:
«Как управлять ему (настоятелю Калужской Тихоновой пустыни о. игумену Геронтию) и назидать врученные ему от Бога словесные овцы?»
Ответ:
«– По мере только веры вашей предложу вам возложить себя и вас окружающих Всемогущему Господу и всемилосердой Его воле, поскольку Самим Спасителем сказано в святом Евангелии: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:5)… Также… не быть тонким истязателем, но всячески держаться умеренности. Что потребует исправления – действия употреблять с рассмотрением и долготерпением».

Управляющий всемирной обителью, Избравший тебя на это служение и Поручивший тебе пасти словесное стадо даст тебе разум и силы, как поступать, только всегда призывай Его помощь и не надейся на свой разум, а принимай и от других, может быть, опытнейших тебя братий, имей из них помощников себе к духовному окормлению порученных тебе братий.

Кажется мне, не нужно нам, начальствующим, носить на себе железных вериг; одна игуменская должность достаточна сокрушить и смирить сердце: «Сердце же сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50:19), то есть спасет.

Вот и я, игумен есть, живу в светлых, теплых и пространных кельях, но имею горя против вашего чуть не вдвое: и кажется, перешел бы в темное некое и сырое подполье, лишь бы получить свободу от мучительных игуменских вериг. Но чашу страданий, которую Господь пожаловал нам, должны пить.

В наших мужских монастырях у братии весь ропот, и вся скорбь, и все негодование – против настоятеля, и любимые у братии разговоры только судить и осуждать настоятеля, и говорить иногда о нем то, чего вовсе и нет. Думаю я, тот же нечистый дух обеспокоивает и живущих в обителях женских, и то же самое заставляет об настоятельницах мыслить и говорить, что и у нас. Ты же, смиренная мать, если хочешь дни свои видеть благими, то «удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов». (Пс. 33:14). Потому от осуждения госпожи игуменьи своей, как от блуда, отскочи, да не осквернится душа твоя, или прямее, как от огня отбеги. И какой ее желаете иметь к себе, такой и вы оказывайте себя к ней, и после такой перемены вы увидите в душе своей свет Христов.

Будь настоятелю тамошнему первым послушником и слугой, а не товарищем, вопреки глаголющим; ибо кто противится будет власти, тот Божию повелению будет противиться, поскольку Спаситель говорит: «Слушающий вас Меня слушает» (Лк. 10:16). О вопреки глаголющем настоятелю радуются бесы.