Святые «О священниках»

Нужно быть уступчивым, а не упорно нападать на тех, которые по страху и богобоязненности отказываются принять к себе проповедующего слово.

То же древние иудеи — жертвы принося щедро, а учителей и исполнителей закона побивая камнями; это, соревнуя им, сделали и вы, храм Божий украшая пожертвованиями, а пастыря Его подвергая бедам. Значит, ваше приношение даров было не из любви к Богу, а  тщеславия, которое плату свою получает здесь.

Если люди, живущие безукоризненно, едва могут вразумлять беспечных, то, если мы будем подавать им повод ко греху, не будем ли мы во всех отношениях виноваты в их погибели?

Без Духа никто не может ни сам научиться, ни других научить. Почему если кто прежде получения Духа Истины, к«оторого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его» (Ин. 14:17), дерзнет и покусится, еще будучи от мира, в мире взять на себя степень и достоинство учителя и стать духовным отцом и ходатаем других перед Богом, то не достоин ли он несметного числа молнийных ударов и мук?

Тому, кто поступает и говорит наилучшим образом, не иметь возможности убеждать — нимало не стыдно; почему Сам Судия не делавшему ничего для спасения ближних, произнес приговор и сказал: «Посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью» (Мф. 25:27). А это значит: тебе надлежало засвидетельствовать, должно было показать неукоризненную жизнь. Ибо явно, что привести доброе дело к концу зависит не от того, кто говорит, но от того, кто слушает, как дает видеть нелицеприятный Христов приговор.

Даже и тот, кто не состоит учителем и не занимает учительского места, а просто принял Христово учение и стал в ряду Его учеников, и тот уже должен иметь ревность по Богу и воздавать благодарность Благодетелю, смело отверзая уста в защиту истины и против нечестия, по завету Священного Писания: «Подвизайся за истину до смерти, и Господь Бог поборет за тебя» (Сир. 4:32).

Люди, живущие на земле (священники), и еще обращающиеся на ней, поставлены распоряжаться небесным, и получили власть, которой не дал Бог ни Ангелам, ни Архангелам.

Когда бы все стали избегать этого начальствования священства или, правильнее назвать, служения, тогда бы прекрасной полноте Церкви недоставало значительнейшего и она не была бы уже прекрасною. Язык иерея, любомудрствующий о Господе, восставляет болезнующих.

Если Царь царствующих поставил над тобою начальником священника, то по какому праву ты отвергаешь его и унижаешь? Земному царю, назначающему кого-либо в начальники, ты не пойдешь указывать, не скажешь ему: он недостоин этого сана. А если ты тут не можешь помешать царю — возвысить кого он хочет или кого изберет, то как осмеливаешься Владычнему повелению об иерее противиться на том основании, что он грешник?

Нужно исправлять грешника не насилием, а убеждением, так как Бог награждает тех, которые воздерживаются от пороков по доброй воле, а не по принуждению.

Положите себе за правило — говорить сестрам всегда с материнским сердцем и доброхотностью, строго без деспотства, снисходительно без поблажек.

Не о том будем стараться, чтобы только были многие в Церкви, но более о том, чтобы они были отличны по добродетелям. Когда последнее будет достигнуто, тогда будет и первое. Никто, строя дом, не желает сделать его сперва просторным, но сначала крепким и благонадежным, а потом — и просторным. Если есть могущие просиять в Церкви, то скоро будут и многие; если же нет первых, то и множество никогда не будет иметь превосходства.

Когда ты видишь Господа закланного и предложенного, священника, предстоящего этой Жертве и молящегося, и всех окропляемых этою драгоценною Кровию, то думаешь ли ты, что ты еще находишься среди людей и стоишь на земле, а не переносишься ли тотчас на небеса?

Кому вверено тело Христово — Церковь, должен содержать его в великом благосостоянии и превосходной красоте, всюду наблюдать, чтобы какая-нибудь скверна, или порок, или нечто от таковых пятен не повредили ее доброты и благолепия (Еф. 5:27).

Не сей худого, потому что жатва близко и насадителя терний ожидает огонь.

Мы, пастыри, как требует наша совесть, должны заботиться, чтобы никто по нашей вине не погиб для Церкви; если же кто-нибудь сам собою и по своей вине погибнет и не захочет приносить покаяния и возвратиться в Церковь, то мы не будем виновны в день Суда.

Укрась душу свою одеждой судьи - кротостью, и тогда садись производить суд на своем седалище.
Но, скажешь, не будет бояться? Нет, гораздо больше убоится. В противном случае, хотя бы ты сказал и правду, раб припишет это гневу, а если скажешь кротко, то он осудит сам себя; главное же, ты сделаешь угодное Богу.

Не обольщайтесь, братия, и отнюдь не дерзайте прикоснуться или приступить к Неприступному естеством. Ибо кто не отречется от мира и того, что в мире (1 Ин. 2, 15), и не отвергнется души своей и тела, и весь, всеми чувствами не сделается мертвым, ни на что из приятного в мире этом не взирая с пристрастием, ничего совершенно не желая из вещей мира и не услаждаясь никакими речами человеческими, кто не сделается глухим и слепым для мирских дел и обычаев, действий и слов, хотя и видя то, что глазу свойственно видеть, но не дозволяя ничему войти внутрь, в сердце, и запечатлеваться в нем чертам и образам этих предметов, равно и слушая то, что воспринимает слух человеческий, но пребывая как бы бездушным и бесчувственным камнем и не помня ни звуков, ни значения слов, — тот не может таинственную и Бескровную Жертву приносить чисто по естеству чистому Богу.

Полезно ни чрезмерно опасаться и бояться несправедливых обвинений, а предстоятелю неизбежно подвергаться безрассудным укоризнам, ни совершенно пренебрегать ими; но, хотя бы возводимы были на нас людьми неважными, нужно стараться скорее погашать их.

Как хорошей породы дерево, когда обременено плодами, покрыто листьями, веселит садовника, услаждает зрителей и покоит проходящих, так и поставленный на учительском месте, когда украшен добродетелью и озаряет словом — и Бога веселит, и людям приносит пользу. Если же будет лишен того или другого, то не окажет великой пользы ученикам. Ибо необходима жизнь ради любящих осуждать, нужно и слово для обличения ересей. Хотя многим и без слова доставляет часто пользу жизнь, однако же, когда видят учителя побежденным в умозаключениях и беседах, поучаемые терпят нередко вред в существенном, увлекаясь искаженными догматами, потому что винят не неопытность учителя, но нетвердость догмата. Если же слово, изливаясь с силою, победит противников, то худостью жизни омрачается победа. Недостойным веры почтут учителя, который не делает того, что должно. Поэтому нужно озарять и словом, и жизнью.

Человек ничтожный и презренный, если и поскользнется и падет, приносит обществу не столь большой вред, а тот, кто стоит наверху добродетели с великою славою, как бы на какой высоте, будучи виден и известен всем и оставляя у всех предмет удивления, когда падет, подвергшись искушению, причиняет великое разрушение и вред; не потому только, что он сам пал с высоты, но и потому еще, что он сделал более беспечными многих из тех, кто взирал на него.

Священник сам должен настолько во всем превосходить тех, за кого молится, насколько предстоятелю следует превосходить находящихся под его покровительством. А когда он призывает Святого Духа и совершает Страшную Жертву и часто прикасается к общему для всех Владыке, тогда, скажи мне, с кем наряду мы поставим его? Какой потребуем от него чистоты и какого благочестия? Подумай, какими должны быть руки, совершающие эту службу; каким должен быть язык, произносящий такие слова; какой чистой и святой должна быть душа, приемлющая такую благодать Духа? Тогда и Ангелы предстоят священнику, и целый сонм Небесных Сил, и место вокруг жертвенника наполняется ими в честь возлежащих на нем.

Наставник не иное что есть, как человек, который представляет собою лицо Спасителя, стал посредником между Богом и людьми, и священнодействует перед Богом спасение покорных ему.

Священник должен быть важным и негордым, суровым и благосклонным, властным и общительным, беспристрастным и услужливым, смиренным и не раболепным, строгим и кротким, чтобы он мог удобно противостоять всем препятствиям.

Точно ли иереи, делающие худое употребление из жертвуемого, как говоришь ты, виновны перед Богом, это неизвестно тебе. Не оскорбляй намерения, с каким приносится дар, доведываясь о самом образе его употребления, как будто с тем ты дал, чтобы требовать отчета, а иереев освободить тем от будущей ответственности.

Если дух уныния беспокоит тебя, то не увлекайся помыслом уныния; но пребывай на том месте, на котором поставил тебя Бог, рассуждая в себе, какую любовь имел ты к Богу, когда вначале пришел к монастырским дверям. Ту же любовь будем иметь и до конца.

Тем, на кого возложен драгоценнейший венец священства, должно украшаться добродетелями, чем богатствами, приличным для себя удовольствием почитать целомудрие, и не уступать над собою власти чреву и страстям, которые от чрева, потому что надлежит не власть почитать чем-то служащим к удовлетворению пожеланий, но терпение признавать властию, а если предстоит опасность за добродетель или благочестие, не бежать от смерти; убоявшись, подвергнутся они осмеянию, если не с охотою пойдут туда, приходящим куда есть надежда достигнуть чего желали здесь в продолжение жизни; желали же сопребывания с Богом.

Знаем, что иные из глубины порока вошли на самый верх добродетели. Тела связываются естественною необходимостью, души же почтены свободою произволения. По чему, в какой мере произволение удобно подвижнее естества, в такой же сподручнее восстановить душу. А поэтому, нимало не отчаиваясь, попытайся исправить падшего. Немалая слава будет тебе перед Богом, хотя успеешь ты и этом, хотя нет; потому что исполнишь все, что зависит от тебя. Почему с таким расположением приступи к делу, как будто несомненно надеешься заслужить одобрение, когда убедишь его восстать, и забота эта да не оставляет тебя ни ночь, ни день. И он, может быть, спасется как-либо, и соблазняющиеся исправятся, и смеющиеся над ним заградят себе уста, и ты получишь бессмертную славу.

Не следует ни пренебрегать, ни слишком заботиться о слабости других. Не видим ли мы, как поступают врачи? Когда можно, они угождают больным; а когда это угождение может принести вред, то уже не делают послабления. Во всем хорошо соблюдать меру.

Нужно смирять самомнение согрешающих, но не сознающих, что согрешают, и извинять приходящих в чувство.

Священник должен иметь душу чище самих лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святой.

Мы, пастыри, дадим ответ за ваши души, но только тогда, когда что-нибудь будет опущено с нашей стороны, когда мы не будем упрашивать вас, не будем увещевать, не будем свидетельствовать против вас.

Привлекающий к любомудрию, убедит ли он, или не убедит, получит полную награду, ибо он исполнил свое дело.

Часто немощнейший бывает смиреннее сердцем, а потому и судии духовные должны такого легче наказывать.

Нет пользы от одного слушания духовных наставлений без исполнения на деле слышанного.

Дерзновенно придя под иго священства, право твори пути свои и право правь слово истины, со страхом и трепетом соделывая через то свое спасение. Ибо Бог наш есть огонь попаляющий; и если ты коснешься Его, как золото или и серебро, то не бойся сожжения, как вавилонские отроки в печи; если же ты травяной и тростниковый, из легко возгорающегося вещества, как земная мудрствующий, то бойся, чтобы не быть сожженным небесным огнем, если не убежишь от гнева, как Лот, воздержанием от страшных тайн, или не поспешишь омыться в слезах покаяния. Только омывшись водою слезною, ты станешь неопалим и неуязвим для огня правды, как некогда слабое растение купины. В таком случае я не знаю, есть ли какой из грехов, который не был бы изглаждаем Божественным огнем в служении, совершаемом с полною чистотою, или действенным очищением.

Дело учителя не только увещать, но и молиться, и молитвою помогать ученикам, чтобы они не пали под тяжестью искушений и не были обмануты.

По причине многих и разнообразных болезней человеку, во-первых, трудно сознать в себе болезнь, а потом, и познав это, доведаться, какое пригодно исцеление. Не всем пригодны одни и те же пособия, не все излечиваются одним и тем же: что принесло пользу одному, то повредило другому, и пригодное другому, повредило опять иному. Руководимые словом не вразумляются примерами; но один тем, другой этим приводятся в лучшее состояние. Имеющие нужду в шпорах не терпят узды; а ленивые и неподвижные к добру возбуждаются словесным ударом, но более надлежащего горячих и неудержимых, подобно молодым коням, уносящимся за пределы пути, полезно сдерживать и останавливать. Одни вразумляются похвалами, другие — порицаниями, если те и другие будут благовременны; но противоположные выйдут последствия, если они будут не вовремя. Одни уступают увещанию, другие — выговору. Одни, обличаемые в собраниях, а другие, вразумляемые втайне, изглаживают свои недостатки: ибо одни, вразумляемые всенародным выговором, пренебрегают обыкновенную беседу вдвоем; а другие, всенародными обличениями доводимые до того, что отлагают и стыд, таинственностью и сострадательностью выговора обучаются к благой покорности. Над одними нужно во всем наблюдать, — и именно над теми, которых мнимая скрытность, так как о ней стараются, возвышает мыслью, что они мудры; а в других нужно не обращать на иное внимания, чтобы от частого раздражения не дошли до нечувствительности, и напоследок не сделались во всем неудержимыми, отвергнув самое сильное исцеление при убеждении — стыд. На иное нужно даже и гневаться, не гневаясь в действительности, иное презирать, не презирая внутренне, от иного отказываться, не отказываясь самим делом; иных врачевать снисходительностью, других — отлучением; над одними одерживать верх, а другим, смотря, что кому полезно, по-видимому, уступать над собою победу. Итак, поскольку столько недугов и пособий, и не все уступают одному и тому же, а, напротив, иным возбуждаются к худшим проступкам, кто, не просветив души Божиим Духом, в состоянии будет все узнать, и на все иметь достаточные силы?

Видал я врачей, которые не предупредили больных о причинах усиления болезни и через то сделались виновными многих трудов и скорбей, и больным и себе.

Хотя грехопадение подлинно велико, однако же не превышает меру прощения; почему нужно наказать поспешность, но уделить и прощение. Болезнь, может быть, пойдет, как ни есть, и к исцелению, потому что и искусные врачи, когда покрыт кто многими ранами, употребляют лечение не какого требует точность искусства, но какое переносят силы больного, чтобы, исцелив раны, не уморить самого больного.

Нельзя священникам скрыть свои недостатки; и малые из них скоро делаются известными.

Пастырь должен быть готов в угождение Богу и для общей всех пользы подать каждому не только проповедь слова Божия, но и душу свою, по заповеди Господа (Ин. 15:13).

Кто прежде не оставит мира, и от души не возненавидит всего мирского, и искренно не возлюбит единого Христа, и ради Него не погубит душу свою, не заботясь ни о чем для человеческой жизни, но как бы ежечасно умирая, не будет много плакать о себе и рыдать, и не будет иметь желания только к Нему одному, и через многие скорби и труды не сподобится воспринять Божественного Духа, которого дал Он Божественным апостолам, чтобы через Него изгнать всякую страсть, и легко исправить всякую добродетель, и получить обильные источники слез, откуда очищение и познание души, откуда познание Божественной воли, откуда просвещение Божественным озарением и познание неприступного света, откуда бесстрастие и святость дается всем, сподобившимся видеть и иметь Бога в сердце, и быть Им хранимыми и хранить неповрежденными Его Божественные заповеди, — тот да не дерзнет принимать священство и предстоятельство над душами или стать начальником.

Потоками слез более снега отбеленный, со светлою в чистоте совестью касайся Святых Тайн, как святой, внешним ангелоподобным благообразием являя внутреннюю души красоту.

Звание наставника и священника весьма важно и достойно удивления, и воистину Божеское указание потребно для того, чтобы для этого был избран человек достойный.

Господь усвояет Себе как воздаваемую пастырям честь, так и презрение.

Тот, кто поставлен учить других, должен быть опытнее всех в спорах.

Священник, совершающий Крещение и приносящий Бескровную Жертву, своими руками участвует в этом деле, а освящает и сообщает силу его действиям Святой Дух.

При сеянии духовного семени должно рассуждать о времени, о лицах, о количестве и качестве семени.

Добрый пастырь, именно такой, какого и желает Христос, состязается в подвигах с многочисленными мучениками. Ведь мученик однажды за Христа умер, а пастырь, если он таков, каким должен быть, тысячекратно умирает за стадо, он даже каждый день может умирать.