Святые «О священниках»

...Когда ты видишь Господа закланного и предложенного, священника, предстоящего этой Жертве и молящегося, и всех окропляемых этою драгоценною Кровию, то думаешь ли ты, что ты еще находишься среди людей и стоишь на земле, а не переносишься ли тотчас на небеса...

...Кому... вверено <тело Христово — Церковь>, должен содержать его в великом благосостоянии и превосходной красоте, всюду наблюдать, чтобы какая-нибудь скверна, или порок, или нечто от таковых пятен не повредили ее доброты и благолепия (ср.: Еф. 5, 27).

Не сей худого, потому что жатва близко и насадителя терний ожидает огонь.

...Мы, <пастыри>, как требует наша совесть, должны заботиться, чтобы никто по нашей вине не погиб для Церкви; если же кто-нибудь сам собою и по своей вине погибнет и не захочет приносить покаяния и возвратиться в Церковь, то мы не будем виновны в день Суда...

...Укрась душу свою одеждой судии <а она есть кротость>, и тогда садись производить суд на своем седалище.
Но, скажешь, не будет бояться? Нет, гораздо больше убоится. В противном случае, хотя бы ты сказал и правду, раб припишет это гневу, а если <скажешь> кротко, то он осудит сам себя; главное же, ты сделаешь угодное Богу...

Не обольщайтесь, братие, и отнюдь не дерзайте прикоснуться или приступить к Неприступному естеством. Ибо кто не отречется от мира и того, что в мире (ср.: 1 Ин. 2, 15), и не отвержется души своей и тела, и весь, всеми чувствами не сделается мертвым, ни на что из приятного в мире сем не взирая с пристрастием, ничего совершенно не желая из вещей мира и не услаждаясь никакими речами человеческими, кто не сделается глухим и слепым для мирских дел и обычаев, действий и слов, хотя и видя то, что оку свойственно видеть, но не дозволяя ничему войти внутрь, в сердце, и запечатлеваться в нем чертам и образам этих <предметов>, равно и слушая то, что воспринимает слух человеческий, но пребывая как бы бездушным и бесчувственным камнем и не помня ни звуков, ни значения слов, — тот не может таинственную и Бескровную Жертву приносить чисто по естеству чистому Богу.

Полезно ни чрезмерно опасаться и бояться несправедливых обвинений <а предстоятелю неизбежно подвергаться безрассудным укоризнам>, ни совершенно пренебрегать ими; но... хотя бы возводимы были на нас людьми неважными, надобно стараться скорее погашать их.

Как хорошей породы дерево, когда обременено плодами, покрыто листьями, веселит садовника, услаждает зрителей и покоит проходящих, так и поставленный на учительском месте, когда украшен добродетелью и озаряет словом — и Бога веселит, и людям приносит пользу. Если же будет лишен того или другого, то не окажет великой пользы ученикам. Ибо потребна жизнь ради любящих осуждать, потребно и слово для обличения ересей. Хотя многим и без слова доставляет часто пользу жизнь, однако же, когда видят учителя побежденным в умозаключениях и беседах, поучаемые терпят нередко вред в существенном, увлекаясь искаженными догматами, потому что винят не неопытность учителя, но нетвердость догмата. Если же слово, льясь с силою, низложит противников, то худостью жизни омрачается победа. Недостойным веры почтут учителя, который не делает того, что должно. Посему надлежит озарять и словом, и жизнью.

Человек ничтожный и презренный, если и поскользнется и падет, приносит обществу не столь большой вред, а тот, кто стоит наверху добродетели с великою славою, как бы на какой высоте, будучи виден и известен всем и оставляя у всех предмет удивления, когда падет, подвергшись искушению, причиняет великое разрушение и вред; не потому только, что он сам пал с высоты, но и потому еще, что он сделал более беспечными многих из тех, кто взирал на него.

Священник сам должен настолько во всем превосходить тех, за кого молится, насколько предстоятелю следует превосходить находящихся под его покровительством. А когда он призывает Святого Духа и совершает Страшную Жертву и часто прикасается к общему для всех Владыке, тогда, скажи мне, с кем наряду мы поставим его? Какой потребуем от него чистоты и какого благочестия? Подумай, какими должны быть руки, совершающие эту службу; каким должен быть язык, произносящий такие слова; какой чистой и святой должна быть душа, приемлющая такую благодать Духа? Тогда и Ангелы предстоят священнику, и целый сонм Небесных Сил, и место вокруг жертвенника наполняется ими в честь возлежащих на нем.

...Наставник не иное что есть, как человек, который представляет собою лице Спасителя, стал посредником между Богом и людьми, и священнодействует пред Богом спасение покорных ему.

<Священник> должен быть важным и негордым, суровым и благосклонным, властным и общительным, беспристрастным и услужливым, смиренным и не раболепным, строгим и кротким, чтобы он мог удобно противостоять всем препятствиям...

Точно ли иереи, делающие худое употребление из жертвуемого, как говоришь ты, виновны пред Богом, сие неизвестно тебе. Не оскорбляй намерения, с каким приносится дар, доведываясь о самом образе его употребления, как будто с тем ты дал, чтобы требовать отчета, а иереев освободить тем от будущей ответственности.

Если дух уныния беспокоит тебя... то не увлекайся помыслом уныния; но пребывай на том месте, на котором поставил тебя Бог, рассуждая в себе, какую любовь имел ты к Богу, когда вначале пришел к монастырским дверям. Ту же любовь будем иметь и до конца...

Тем, на кого возложен драгоценнейший венец священства, должно украшаться добродетелями, нежели богатствами, приличным для себя удовольствием почитать целомудрие, и не уступать над собою власти чреву и страстям, которые от чрева, потому что надлежит не власть почитать чем-то служащим к удовлетворению пожеланий, но терпение признавать властию, а если предстоит опасность за добродетель или благочестие, не бежать от смерти; убоявшись, подвергнутся они осмеянию, если не с охотою пойдут туда, приходящим куда есть надежда достигнуть чего желали здесь в продолжение жизни; желали же сопребывания с Богом.

...Знаем, что иные из глубины порока вошли на самый верх добродетели. Тела связуются естественною  необходимостью, души же почтены свободою произволения. По чему, в какой мере произволение удобоподвижнее естества, в такой же сподручнее восстановить душу. А поэтому, нимало не отчаиваясь, попытайся исправить <падшего>. Немалая слава будет тебе пред Богом, хотя успеешь ты и этом, хотя нет; потому что исполнишь все, что зависит от тебя. Почему с таким расположением приступи к делу, как будто несомненно надеешься заслужить одобрение, когда убедишь его восстать, и забота сия да не оставляет тебя ни ночь, ни день. И он, может быть, спасется как-либо, и соблазняющиеся исправятся, и смеющиеся над ним заградят себе уста, и ты улучишь бессмертную славу.

...Не следует ни пренебрегать, ни слишком заботиться о слабости других. Не видим ли мы, как поступают врачи? Когда можно, они угождают больным; а когда это угождение может принести вред, то уже не делают послабления. Во всем хорошо соблюдать меру.

...Надлежит смирять самомнение погрешающих, но не сознающих, что погрешают, и извинять приходящих в чувство.

Священник должен иметь душу чище самих лучей солнечных, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святый...

Мы, <пастыри>, дадим ответ за ваши души, но только тогда, когда что-нибудь будет опущено с нашей стороны, когда мы не будем упрашивать вас, не будем увещевать, не будем свидетельствовать против вас.

...Привлекающий к любомудрию, убедит ли он, или не убедит, получит полную награду <ибо он исполнил свое дело>...

Часто немощнейший бывает смиреннее сердцем, а потому и судии духовные должны такого легче наказывать.

Нет пользы от одного слушания <духовных наставлений> без исполнения на деле <слышанного>.

Дерзновенно подшедши под иго священства, право твори пути свои и право правь слово истины, со страхом и трепетом содевая через то свое спасение. Ибо Бог наш есть огонь поядаяй; и если ты коснешься Его, как злато или и серебро, то не бойся пожжения, как вавилонские отроки в пещи; если же ты травяной и тростниковый, из удобо  возгорающегося вещества, как земная мудрствующий, то бойся, чтобы не быть пожжену небесным огнем, если не убежишь от гнева, как Лот, воздержанием от страшных тайн, или не поспешишь омыться в слезах покаяния. Только осырившись водою слезною, ты станешь неопалим и неуязвим для огня правды, как некогда слабое растение купины. В таком случае я не знаю, есть ли какой из грехов <на кои мы так скоры по немощи своей>, который не был бы изглаждаем Божественным огнем в служении, совершаемом с полною чистотою, или действенным очищением.

Дело учителя не только увещевать, но и молиться, и молитвою помогать <ученикам>, чтобы они не пали под тяжестью искушений и не были обмануты...

...По причине многих и разнообразных болезней человеку, во-первых, трудно сознать в себе болезнь, а потом, и дознав это, доведаться, какое пригодно врачевство. Не всем пригодны одни и те же пособия, не все излечиваются одним и тем же: что принесло пользу одному, то повредило другому, и пригодное другому, повредило опять иному... Руководимые словом не уцеломудриваются примерами; но один тем, другой этим приводятся в лучшее состояние. Имеющие нужду в бодце не терпят узды; а ленивые и неудобоподвижные к добру возбуждаются словесным ударом, но более надлежащего горячих и неудержимых, подобно молодым коням, уносящимся за пределы поприща, полезно сдерживать и останавливать. Одни уцеломудриваются похвалами, другие — порицаниями, если те и другие будут благовременны; но противоположные выйдут последствия, если они будут не вовремя. Одни уступают увещанию, другие — выговору. Одни, обличаемые в собраниях, а другие, вразумляемые втайне, изглаживают свои недостатки: ибо одни, уцеломудриваемые всенародным выговором, пренебрегают обыкновенную беседу вдвоем; а другие, всенародными обличениями доводимые до того, что отлагают и стыд, таинственностью и сострадательностью выговора приобучаются к благопокорности. Над одними надлежит во всем наблюдать, — и именно над теми, которых мнимая скрытность, так как о ней стараются, надмевает мыслию, что они мудры; а в других надобно не обращать на иное внимания, чтобы от частого раздражения не дошли до нечувствительности, и напоследок не сделались во всем неудержимыми, отвергнув самое сильное врачевство при убеждении — стыд. На иное надлежит даже и гневаться, не гневаясь в действительности, иное презирать, не  презирая внутренне, от иного отказываться, не отказываясь самим делом; иных врачевать снисходительностью, других — отлучением; над одними одерживать верх, а другим, смотря, что кому полезно, по-видимому, уступать над собою победу. Итак, поелику столько недугов и пособий, и не все уступают одному и тому же, а, напротив, иным возбуждаются к худшим проступкам, кто, не просветив души Божиим Духом, в состоянии будет все узнать, и на все иметь достаточные силы?

Видал я врачей, которые не предупредили больных о причинах усиления болезни и через то сделались виновными многих трудов и скорбей, и больным и себе.

...Как золото, смешанное с грязью, не терпит вреда и блестящий Маргарит не испытывает изменения, когда войдет в соприкосновение с некоторыми нечистыми видами, таким же точно образом и священство не оскверняется никем...

Хотя грехопадение подлинно велико, однако же не превышает меру прощения; почему надлежит наказать поспешность, но уделить и прощение. Болезнь, может быть, пойдет, как ни есть, и к уврачеванию, потому что и искусные врачи, когда покрыт кто многими ранами, употребляют врачевание не какого требует точность искусства, но какое переносят силы больного, чтобы, уврачевав раны, не уморить самого больного.

...Нельзя священникам скрыть свои недостатки; и малые из них скоро делаются известными.

...<Пастырь> должен быть готов в угождение Богу и для общей всех пользы подать каждому не только благовествование Божие, но и душу свою, по заповеди Господа... (см.: Ин. 15, 13).

...Кто прежде не оставит мира, и от души не возненавидит <всего> мирского, и искренно не возлюбит единого Христа, и ради Него не погубит душу свою, не заботясь ни о чем для человеческой жизни, но как бы ежечасно умирая, не будет много плакать о себе и рыдать, и не будет иметь желания только к Нему одному, и через многие скорби и труды не сподобится воспринять Божественного Духа, которого дал Он Божественным апостолам, дабы через Него изгнать всякую страсть, и легко исправить всякую добродетель, и стяжать обильные источники слез, откуда очищение и созерцание души, откуда познание Божественной воли, откуда просвещение Божественным озарением и созерцание неприступного света, откуда бесстрастие и святость дается всем, сподобившимся видеть и иметь Бога в сердце, и быть Им хранимыми и хранить неповрежденными Его Божественные заповеди, — тот да не дерзнет принимать священство и предстоятельство над душами или стать начальником.

Потоками слез паче снега убеленный, со светлою в чистоте совестию касайся Святых Тайн, как святый, внешним ангелоподобным благообразием являя внутреннюю души красоту.

Звание наставника и священника весьма важно и достойно удивления, и воистину Божеское указание потребно для того, чтобы для этого был избран человек достойный.

Господь усвояет Себе как воздаваемую <пастырям> честь, так и презрение.

.Тот, кто поставлен учить других, должен быть опытнее всех... в спорах.

Священник, совершающий Крещение и приносящий Бескровную Жертву, своими руками участвует в этом деле, а освящает и сообщает силу его действиям Святой Дух.

При сеянии духовного семени должно рассуждать о времени, о лицах, о количестве и качестве семени.

Добрый пастырь, именно такой, какого и желает Христос, состязается в подвигах с многочисленными мученика ми. Ведь мученик однажды за Христа умер, а пастырь, если он таков, каким должен быть, тысячекратно умирает за стадо, он даже каждый день может умирать.

...Если он <архиерей> истинно строг по Богу, то не может не быть вместе с тем и благим...

...Священнодействующему нужно быть столь чистым, как бы он стоял на самых небесах посреди тамошних Сил.

...На него <епископа> возложены все нужды подчиненных. Какие же именно? Испытание посвящаемых, пропитание алчущих, утоление жажды томимых оною, одеяние нагих, заступление за обиженных, попечение об оплакивающих сиротство, защита вдов, наказание обидчиков, обличение покушающихся начальствовать беззаконно, хождение за недужными, охлаждение пламени в соблазняемых, освобождение заключенных в темницах, утешение бедствующих, уцеломудрение согрешающих.

...Если случится, что наставник, хотя проповедует добродетель словом, но нерадит о делах; то по таковому поводу не дадим случая противнику развращать душу нашу, по вспомним Сказавшего: на Моисеевом седалищи седоша книжницы и фарисее: вся, елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите: глаголют бо, и не творят (Мф. 23, 2—3).

...Кротость нрава и смирение сердца да отличают настоятеля.

Многие, покусившись спасать вместе с собою нерадивых и ленивых, и сами вместе с ними погибли, когда огонь ревности их угас со временем.

Слова <Λογους> отца твоего духовного и повеления исполняй, ибо они непреткновенно наставляют тебя на путь.

Бог повелел тебе не упрекать в лености, а помогать в бедности; не сделал тебя обличителем нечестия, а поставил врачом нечестия; не для того, чтобы ты порицал беспечность, но чтобы подавал руку лежащему; не для того, чтобы ты осуждал образ жизни, но чтобы утолял голод.

Тех, которые более немощны в вере, должно щадить и тщательно возводить их к совершенству; впрочем, щадить без нарушения заповеди Божией.

Всякий духовный наставник должен быть только слугою Жениха Небесного, должен приводить души к Нему, а не к себе...

Сила слова делает и священника важным и досточтимым, отделяя его через новое благословение от сообщества многих. Вчера и прежде был он одним из простого народа, а сегодня – становится наставником, предстоятелем, учителем, совершителем сокровенных Таинств – и все это он делает, нимало не изменившись по телу или виду. Но, внешне оставаясь тем же, чем и был, он преобразился в невидимой душе некоей невидимой силой и благодатью.