Бог

...Воистину и на тебя низойдет сила Всесвятого Духа, как тогда низошла на апостолов, не в чувственном видении огненном, не с шумом великим и дыханием бурным, ибо тогда на апостолах это было для неверных, но она явится в тебе мысленно, как умный свет, со всякою тихостью и обрадованием; это свет есть предвестник Света вечного, озарение и луч вечного блаженства.И тотчас исчезнет всякий страстный помысел, изгонится всякая душевная страсть и всякая немощь телесная уврачуется. Тогда откроются очи сердца твоего и узрят то, что начертано в Блаженствах. Тогда, как в зеркале, увидит душа твоя и малейшие твои прегрешения и придет в величайшее смирение. Созерцая беспредельную славу Божию, она исполнится неизреченной радости и ликования и, погрузившись в это неизреченное и дивное состояние, изведет источники слез. Так изменяется весь человек и познает Бога, будучи сам прежде познан Богом. Только эта благодать Всесвятого Духа позволяет человеку презирать все земное и небесное, настоящее и будущее, скорбное и радостное и делает его другом Богу, сыном Вышнего, богом по благодати.

Видят ли <Бога> праведные, когда делают доброе? <...> Когда принимаешь странников ради Христа, тогда видишь Христа; когда ради Него упокоеваешь немощных, тогда Его же видишь; когда что бы то ни было делаешь ради Его, тогда Он у тебя перед глазами, и ты созерцаешь Бога. Сказано: Бог есть любовь (1 Ин. 4:8). Если имеешь любовь — видишь, Кого имеешь в себе. Как же ты видишь? Слушай опять: радуешься ты, делая добро, услаждаешься, творя дела любви, веселишься, исполняя послушание. Итак, любовь есть радость и веселие, она содействует тебе в добрых делах; ты видишь Бога, содействующего тебе, ибо всякий знает того, кто одно с ним делает дело. Любовь невидима плотским очам, не смотрит на правду и не показывает другому своей святости, но она видима очам душевным. Радуясь и веселясь о сделанных тобою добрых делах, видишь ты Бога и не отрицайся, что видишь Его... Ужели потому, что не видишь целомудрия, не усматриваешь его и в делах? Так, хотя и не видишь Бога чувственными очами, однако же видишь Его в любви. Ибо всякий, кто делает добро, радуется...

Бог падшего человека чудным и непостижимым образом восстановил и обновил, и в прежнее состояние, даже еще в лучшее, через Единородного Сына Своего Иисуса Христа привел, и «тем» которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими» (Ин. 1: 12). Небо вместо рая со всеми благами – «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1 Кор. 2: 9) – человеколюбиво отворил им, и сделал их жителями его и причастниками вечного Его Царствия. Он посылает просящим Духа Святого, Утешителя, Просветителя, Наставника и Хранителя, Который вопиет в сердцах их: «Авва, Отче!» (Гал. 4: 6). Заблуждающихся и падших Он призывает и ожидает на покаяние; кающихся с радостью приемлет. Все эти и прочие неисчислимые блага от одной любви он дарует нам. Ибо истинное благодеяние порождается истинной и горячей любовью. Достойно и праведно любить Того, Который «прежде возлюбил нас» (1 Ин. 4: 19).

Что значит отдать серебро в оборот (Лк. 19: 23), как говорит Господь? Как есть торгующие, принимающие серебро для приращения, так и принявший благодать должен передать ее имеющему в ней потребность, или сделать с нею то же, что сказано у апостола об учении: «передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 2: 2). Это относится не только к учению, но и ко всякому делу, и уже приобрели в нем опыт.

...Поучись... возвысить ум свой от чувственного к божественному, именно через перехождение от него к размышлению о воплощении Бога Слова и о святейших таинствах Его жизни, страдания и смерти. Все чувственные вещи мира сего могут служить поводом к такому размышлению и созерцанию, если после того, как прежде, смотря на них, пройдешь мыслию, что Всевышний Бог есть первая причина, давшая им бытие и все, что есть в них — силы, совершенства, действия, положение между другими тварями, помыслишь, сколь великою и безмерною является благость сего Самого Бога, когда Он, будучи единым началом всякого созданного бытия, восхотел низойти до такого смирения и умаления, чтобы соделаться человеком, пострадать и умереть за людей, попустив делу собственных рук Своих вооружиться против Себя и распять Себя.

Пока солнце еще не встало и тьма покрывает землю, кто может хорошо видеть? И тот, кто прошел грамматику, риторику и философию и обогатился познанием всего сущего, не может без света читать книги, в которых содержатся такие учения, а новоначальный, который только приступил к такому учению, что может увидеть без света или чему может научиться? Ничему. Таким образом, и всякой душе необходим сокровенный свет Божественного ведения, чтобы видела и познавала и постигала силу и значение божественных слов псалмопений. Ибо этот сокровенный свет Божественного ведения есть некая властная мысленная сила, которая окружает и собирает подвижный ум, отбегающий обычно туда и сюда, в то время, когда слушает или читает эти Божественные слова, и держит его в себе, чтобы он внимал тому, что читает или слушает. Если же не войдет в кого этот Божественный свет, то он устами будет произносить или читать молитву и ушами слушать, а ум его будет оставаться бесплодным; и не только это, но он не будет стоять на одном, а будет кружиться там и сям и помышлять о том, о чем не подобает, считая при этом, что ему неотложно необходимо обдумать то, о чем думает, и позаботиться о том, в чем прельщается, не понимая, что он является в это время рабом мысленного тирана диавола, и тот мысленно влачит его туда и сюда. Тем-то и бедственна, и пагубна эта болезнь, что, когда враг мой влачит туда и сюда мой собственный ум, я думаю, что все эти кружения моего ума, все эти заботы и попечения есть мои собственные и неотложно необходимы для меня. Вот первая и величайшая из всех болезней душевных, для уврачевания которой, как первой, худшей и более сильной, чем всякая другая душевная болезнь, мы должны подвизаться до пролития крови. Ибо она препятствует нам молиться как должно и не позволяет нашей молитве восходить прямо к Богу; она есть большая и крепкая стена, которая мешает нашему уму приближаться к Богу, Который везде есть и все наполняет. Это омрачение души есть начало кромешной адской тьмы, и если не разгонит его Христос во всяком подвизающемся о спасении своем, то никто не узрит Господа. Почему и Давид говорит: «с Богом моим восхожу на стену» (Пс. 17:30). И Христос Господь, прогоняющий эту тьму, возвещает: «Я свет миру» (Ин. 8:12). Если не будет развеян и изгнан из души этот мрак прежде всякого другого зла, то тщетна вера всякого такого христианина, тщетно именуется он верующим, тщетны посты его и бдения, тщетно трудится он в псалмопениях своих.

Благость Божия в том, что мы еще не погибли, что мы еще живем на свете и можем спастись Его благодатью, так как она к покаянию нас ведет. По этой благости Своей Он так заботливо зовет нас на покаяние, чтобы излить на нас эту благость и сделать нас участниками вечного блаженства: «возвратись, отступница, дочь Израилева, говорит Господь. Я не изолью на вас гнева Моего; ибо Я милостив, говорит Господь, не вечно буду негодовать» (Иер. 3:12). И еще: «Обратись, Израиль, к Господу Богу твоему; ибо ты упал от нечестия твоего» (Ос. 14:2). И снова: «обратитесь ко Мне, говорит Господь Саваоф, и Я обращусь к вам» (Зах. 1:3). И через апостолов, посланников Своих, молит нас, чтобы примирились с Ним, чтобы не во веки чувствовали на себе Его праведный гнев: «Мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом» (2 Кор. 5:20). И Сам Христос привлекает к Себе: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11:28). И Дух Святой увещевает: «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших» (Евр. 3:7,8 и 15).

Сотворив мир, Господь не переменил места и не соединился с созданиями. Если же Он неограничен, то где, скажешь ты, находится Он: Отвечаю тебе: ищи Его не телесно, обрети Его мысленно. Ища духовно, ты найдешь Его неограниченным, а потому опять – нигде, ни внутри, ни вне, хотя и везде, во всем, бесстрастно, неслиянно, а потому вне всего, так как Он – прежде всего.

Если хочешь углубиться в размышление о том, что свойственно Божескому естеству, то есть каков Бог, что есть вокруг Бога, что из Бога и что в Боге, послушай, что скажу тебе. Бог есть Свет, и Свет беспредельный, и что в Боге – есть Свет, будучи единым по единству естества и нераздельно разделяемый по Лицам. Разделяя нераздельное, скажу тебе о каждом из этих Лиц особо. Отец есть Свет, Сын – Свет, и Дух Святой – Свет; трое – единый Свет, простой, несложный, надвременный, соприсносущный, равночестный, равнославный. Также и то, что от Бога, — свет есть, так как подается нам от Света. Жизнь есть свет; бессмертие – свет; любовь, истина, мир, дверь Царствия Небесного, само это Царствие – всё свет; брачный чертог, рай, сладость райская, земля кротких, венцы жизни, сами ризы святых есть свет. Христос Иисус, Спаситель и Царь всего есть Свет; Хлеб Пречистого Тела Его – свет; Воскресение Его – свет; рука, перст, уста, очи Его – свет; глас Его – свет, поскольку исходит из Света; благодать Всесвятого Духа – свет; Утешитель – свет; жемчуг, горчичное зерно, истинный виноград, закваска, надежда, вера есть свет. Всё это и другое, что слышишь от пророков и апостолов о неизреченном и пресущем Божестве, есть существенное единое безначальное начало, поклоняемое в единости Троичного Света. Так надлежит тебе помышлять. Ибо Един Бог во Отце, Сыне и Духе Святом, Свет неприступный и предвечный, который имеет многие наименования и именуется всем тем, что мы сказали, и не только именуется, но и действительно производит то в нас, как научили нас научившиеся этому из опыта. Желая показать тебе и другие светы Божии, наряду с теми, о которых сказано, говорю, что благость Его есть свет, милость – свет, благоутробие – свет, целование Его – свет, красота – свет, жезл и утешение – свет. Хотя и о нас говорится многое подобное, но о нас говорится, как о людях, а о Нем, как о Боге. Не поленюсь тебе пояснить это примерами. Бог именуется Отцом – отцами именуются и люди; Христос именуется Сыном, Божиим – сынами человеческими называемся и мы; Духом Божиим именуется Святой Дух – духами называются и наши души. Бог есть Жизнь – жизнь имеем и мы; Бог есть Любовь – любовь имеют между собою и многие грешники. Итак, что же? О любви человеческой можешь ли ты сказать, что она есть Бог? Да не будет. И мир, какой имеем мы между собою, когда не бранимся и не ссоримся из-за чего-либо, можешь ли ты назвать миром, превосходящим ум? Никак. Также и то, если не скажешь кому-либо ложного слова, назовешь ли ты это Божией истиной? Конечно, нет. Слова человеческие текучи и пусты. Слово же Божие – живое и действенное. Равным образом и истина Божия превыше ума и слова человеческого. Бог непреложный, присносущный и живой. Наконец, и вода, какую мы имеем, не та Вода Живая, и хлеб, какой обыкновенно вкушаем, не тот Хлеб Жизни. Но, как сказали мы выше, все то есть свет, и Бог есть единый Свет, и кто причащается этого Света, тот вместе с причастием его причащается и всех тех благ, о которых упоминали мы, бывает кротким и смиренным и готовым на всякое добро, потому что и эти добродетели вместе с другими есть свет, и кто обрел свет, тот вместе со светом обрел и эти качества. Тогда Бог подвигает на всякое добро душу, в которой обитает, и бывает для нее всяким добром, и душа та, в которой обитает Бог, не скудеет ни в каком добре, но всегда полна и преизбыточествует всеми этими неизреченными благами Божиими, пребывая и радуясь вместе с чинами Небесных Сил.

О вездесущии Божием говорит нам Его святое слово: «Бог наш «на небе и на земле» (1 Пар. 29:11; Мф. 6:10). И еще говорит Пророк: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо Ты там; сойду ли в преисподнюю – и там Ты. Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря,– и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя» (Пс. 138: 7–10). Нет такого места, где бы не присутствовал Бог. Он на всяком месте, но местом не заключен, не ограничен: Он со мной, и с тобой, и со всяким человеком. Хотя мы Его и не видим, как Духа невидимого, но часто чувствуем Его, присутствующего в наших скорбях, помогающего в искушениях, утешающего в печалях, пробуждающего духовные и святые сокрушения, желания, движения и помышления, открывающего грехи в совести нашей, посылающего нам скорби на пользу нашу, утешающего кающихся и скорбящих. Перед Ним делает человек, все что делает, перед Ним говорит, перед Ним помышляет добро или зло.

Но что Ты видел во мне достойного, что пришел в этот мир, чтобы взыскать меня? Ищут пастыри овец заблудших, но ради своей пользы, ищут люди потерянное добро, но ради корысти, уходят люди в чужие страны, но ради корысти; выкупают цари пленников, но за серебро и золото, через посланников своих и, по большей части, ради себя. Но Ты что нашел во мне, Владыко мой? Какую пользу, какую корысть и какое добро, когда пришел взыскать меня, и пришел Сам, Царь неба и земли, не через посланников, Сам Господь пришел взыскать раба Своего и искупить – искупить не серебром и золотом, но честною Своею Кровию – меня, не имеющего ничего, кроме растления, немощи, греховности, непослушания и вражды к Тебе! ... Посетил меня человеколюбием Твоим, Господи мой, искал меня без корысти, Пастырь мой; возлюбил меня без Твоей пользы. Боже мой! Ибо это и есть истинная любовь – любить без всякой своей пользы и делать добро без надежды на воздаяние.

...Если Бог захочет кого остановить и удержать в руке Своей, то это всего неизбежнее, всего неодолимее. Он предускоряет быстрых, перехитряет хитрых, низлагает сильных, смиряет высоких, укрощает дерзновенных, подавляет всякую силу.

Приди, Свет истинный. Приди, Жизнь Вечная. Приди, сокровенная тайна. Приди, сокровище безымянное. Приди, неизреченный. Приди, Лицо непостижимое. Приди, непрестанное радование. Приди, свет невечерний. Приди, всех желающих спастись истинная надежда. Приди, лежащих восстание. Приди, воскресение мертвых. Приди, всемогущий, все творящий, преобразующий и изменяющий одним хотением. Приди, невидимый, совершенно неприкосновенный и неосязаемый. Приди, всегда пребывающий неподвижным и ежечасно весь передвигающийся и приходящий к нам, во аде лежащим, Ты, превыше всех Небес пребывающий. Приди, имя превожделенное и постоянно провозглашаемое; сказать же, что именно есть Ты, или узнать, каков Ты и какого рода, нам совершенно невозможно. Приди, радость вечная. Приди, венок неувядающий. Приди, великого Бога и Царя нашего порфира. Приди, пояс кристалловидный и драгоценными камнями усеянный. Приди, подножие неприступное. Приди, царская багряница и поистине самодержавная десница. Приди Ты, которого возлюбила и любит несчастная душа моя. Приди один к одному, потому что я один, как Ты видишь. Приди, отделивший меня от всех и сделавший на земле одиноким. Приди, сам соделавшийся желанием во мне и сделавший, чтобы я желал Тебя, совершенно неприступного. Приди, дыхание и жизнь моя. Приди, утешение смиренной души моей. Приди, радость и слава и беспрестанное блаженство мое. Благодарю Тебя, что Ты, сущий над всеми Бог, сделался единым духом со мною неслитно, непреложно, неизменно, и Сам стал для меня всем во всем: пищей неизреченной, совершенно даром доставляемой, постоянно преизливающейся в устах души моей и обильно текущей в источнике сердца моего, одеянием блистающим и попаляющим демонов, очищением, омывающим меня непрестанными и святыми слезами, которые присутствие Твое дарует тем, к кому Ты приходишь. Благодарю Тебя, что Ты сделался для меня днем невечерним и солнцем незаходимым – Ты, не имеющий, где сокрыться, и все вместе наполняющий славою Твоею. Ведь Ты никогда ни от кого не скрывался, но мы, не желая прийти к Тебе, сами скрываемся от Тебя. Да и где Ты сокроешься, нигде не имеющий места упокоения Твоего? Или зачем бы Ты скрылся, никого решительно не отвращающийся, никем не гнушающийся? Итак, вселись во мне ныне, Владыка, и обитай и пребывай во мне, рабе Твоем, Блаже, нераздельно и неразлучно до смерти, дабы и я во исходе моем и по исходе в Тебе находился, Благий, и соцарствовал с Тобою – Богом, сущим над всеми. Останься, Владыка, и не оставь меня одного, чтобы враги мои, всегда ищущие поглотить душу мою, придя и найдя Тебя пребывающим во мне, совершенно убежали и не укрепились против меня, увидев Тебя, крепчайшего всех, упокоевающимся внутри, в доме смиренной души моей. О, Владыка, как вспомнил Ты меня, когда я был в мире, и не знавшего Тебя Сам избрал меня, отделив от мира и пред лицом славы Твоей поставив, так и ныне обитанием Твоим во мне соблюди меня всегда внутри стоящим и неподвижным. Чтобы, непрерывно созерцая Тебя, я, мертвый, жил и, имея Тебя, я, всегда бедный, был богат и богаче всех царей и, вкушая и пия Тебя и ежечасно облекаясь в Тебя, я ныне и в будущем наслаждался неизреченными благами. Ибо Ты – всякое благо и всякая радость, и Тебе подобает слава Святой и Единосущной и Животворящей Троице, во Отце и Сыне и Святом Духе почитаемой, познаваемой, поклоняемой, которой служат все верные ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Несомненным доказательством того, что причина всего существующего – одна, служит то, что мир один, а не многие. Самый порядок мира и совершенное соответствие всех его частей ясно показывают, что правитель и распорядитель во вселенной один, а не многие. Ибо если бы правителей было много, этот порядок не мог бы сохраниться, напротив, все смешалось бы и извратилось, питому что каждый стал бы распоряжаться по своему произволу и противодействовать другому. И как мы сказали, что многобожие есть безбожие, так и многоначалие необходимо назвать безначалием: если бы один ниспровергал власть другого, без сомнения, не осталось бы ни одного начальника, а было бы одно всеобщее безначалие. Где нет начальника, там не бывает никакого порядка, напротив, один беспорядок. Если бы один мир был создан многими, это обличало бы бессилие творцов, так как для одного дела потребовалось участие многих; и одновременно это показывало бы недостаточность знаний каждого из них для творения. Ведь если бы для этого был достаточен один, не нужно было бы тогда многим восполнять недостаточность друг друга. Но говорить, что в Боге чего-нибудь недостает,– не только нечестиво, но и превышает всякое нечестие: потому что и между людьми не назвали бы совершенным художником, а напротив, назвали бы слабым того, кто не один, а при содействии многих сотворил бы какое-нибудь произведение.

Бог правит этой вселенной, как Ему угодно, Сам, по Собственным мановениям и законам, премудро приводит все в движение и во взаимное согласие. Только по внешнему впечатлению не все совершается разумно: и в древности и теперь многим из самых мудрых затруднительными казались замечаемые в этой жизни несообразности. Но если ты не знаешь законов, это не значит, чтобы не знало их и Слово,– так же, как если ты не знаешь живописи, это не значит, что не знает ее и живописец. Одно ты сам постиг, а с другим благоразумно согласись. Это уже признак разума, что бы покоряться Разуму. Если бы все было ясно, то скажи, что осталось бы вере?

Когда Бог вселится в человека, то научает его всему — и относительно настоящего и относительно будущего, не словом, а делом и опытом, практически. Он снимает покрывало с очей души его и показывает ему, чего хочет Сам, и что полезно для него; о прочем же внушает ему не исследовать, не спрашивать и не любопытствовать. И того, что показывает ему Бог, не может он видеть без глубокого благоговения и страха, но, приникая и смотря в глубину богатства премудрости и разума Божия, трепещет и ужасается, помышляя о себе, кто есть и какие тайны сподобился видеть. Видя безмерное человеколюбие Божие, приходит он в исступление, осознавая и чувствуя, как недостоин смотреть на такие предивные таинства; почему не дерзает пытливо рассматривать их или исследовать, что они есть; но лишь взывает с великим страхом и трепетом, говоря: кто есть я, Господи, и что — дом отца моего, что Ты доверил мне и благоволил показать такие таинства мне недостойному, и сделал более ожидаемого, чтоб я не только видел такие великие блага Твои, но и предивно стал причастником их.

Отчего так согрешили Анания и Сапфира? Оттого, что забыли, что Бог видит их дела и помышления. Если бы помнили они, что Бог все видит, и вовне и внутри, яснее, чем все люди и даже они сами, не пришло бы им и в голову так покривить душой перед апостолами. Оттого же происходят и все наши грехи и грешные замыслы. Ухитряемся все прикрыть от взоров человеческих, и думаем, что все хорошо. Люди ничего не видят и считают нас праведными, но это не меняет нашей ничтожности. Зная это, повторяй себе: «Зачем сатана учит мое сердце лгать в лицо Богу? Очи Его светлее солнца и видят в сокровенных тайниках сердца, ни ночь, ни море, ни подземелье не укрывают от Него». Помни это, и потому позаботься о своем внешнем и внутреннем поведении, хотя и незаметном для других. Если бы Всевидящий был безразличен к нам, можно бы равнодушно относиться к Его всеведению,– но Он же и Судия. И суд Свой, в силу всеведения. Он произносит нередко прежде, чем ожидаем. Может быть, у Него уже решено теперь произнести суд и над нами, пока мы еще надеемся укрыться со своими грехами в темной лжи: «Не увидит Господь!» (Пс. 93:7).

Душа человеческая на пределах двух естеств, из которых одно бесплотно, духовно и чисто, а другое — телесно, вещественно и неразумно. Как же скоро, освободившись от привязанности к жизни грубой и земной, по причине добродетели, обратит взор к сродному ей и Божественному, то не останавливается в исследовании и изыскании начала существ, — то есть на том, какой источник красоты их, откуда наливается сила, что источает из себя премудрость, обнаруживающуюся в сущности; приводя же в движение все силы рассудка и всю мысленную способность исследования, с пытливостью домогается постигнуть искомое, пределом постижения поставляя для себя только действенность Божию, даже до нас простирающуюся, которую ощущали в жизни своей. И как воздух, передаваемый землею воде, не останавливается на дне озера, но  образовавшийся пузырек стремится наверх, к сродному себе, и тогда прекращает движение к верху, когда выйдет на самую поверхность воды и смешивается с окружающим воздухом, — так и подобное нечто бывает и с душою, которая исследует божественное; когда от дальнего простирается к ведению превысшего и, постигнув чудеса Его деятельности, не может идти пока далее в любозначительности своей, но дивится и благоговеет перед Тем, Чье бытие познается только потому, что действует. Видит она небесную красоту, блистание светил, быстрое круговращение полюса, чинное и стройное течение звезд, к своему началу возвращающийся круг четырех годовых времен, землю, сообразующуюся с окружающим ее, и собственные свои действия изменяющую по различию движения в том, что выше над нею, многоразличные породы животных, живущих в водах и получивших себе в удел движение по воздуху, и живущих на суше; всякого рода виды растений, разные травы, отличающиеся одна от другой качеством, силою, наружностью, свойства плодов и соков; взирая и на все другое, в чем обнаруживается Божия действенность, душа по чудесам видимого заключает разумом, что есть Уразумеваемый по этим делам. В будущий же век, когда прейдет все видимое, по слову Господа, Который сказал: «небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Мф. 24:35), и мы перейдем в ту жизнь, которая выше и зрения, и слуха, и мысли, тогда, может быть, не от части уже, не из дел только познаем естество Благого, как теперь, и не из действенности видимого уразумеется нами превысшее, но, без сомнения, иначе будет постигнут род неизреченного блаженства, и откроется иной способ наслаждения, которому сейчас несвойственно взойти и на сердце человеку. А пока пределом в ведении неизреченного душе служит проявляющаяся в существах действенность.

Как Бог есть мир, превосходящий всякий ум, то всячески необходимо, чтобы сердце, хотящее принять Его в себя, было мирно и свободно от всякого смятения.

Твои удары, Господи, исполнены любви, Твои наказания пламенеют щедростью. По любви Своей, когда и наказываешь, имеешь в виду только пользу. Жезлы наказания Твоего срезаны с древа милосердия Твоего, чего ни коснется жезл Твой, удар его приносит великую пользу.

Это святейшее таинство, это всепобедительное орудие, более же Христос, существующий в этом таинстве, может быть действенно приемлемо двояким образом; во-первых, таинственно, в таинстве Тела и Крови Христовых, с должным приготовлением, т. е. сокрушением, исповедью, очищением через епитимию и необходимым постом, во-вторых, духовно и мысленно в уме и сердце. Первое может иметь место столь часто, сколько это возможно, по обстоятельствам внешним, внутреннему состоянию, и по усмотрению духовного отца, а второе — каждое мгновение, так что тебе можно всегда иметь в руках это мощное оружие и ограждаться им от врагов непрестанно. Внемли же этому и Святых Христовых Тайн причащайся сколько можно чаще, как только имеешь разрешение от духовного отца своего; мысленно же и духовно вкушать Христа Господа ревнуй непрерывно.

Кто же воздерживается от всего и обучает душу свою не кружиться в беспорядке там и сям и не творить ни в чем воли своей, более же в том, что не угодно Богу, но заставляет ее неотступно ходить в заповедях Божиих, с теплою любовью и со столь великим вниманием, как если бы шествовал на высоте воздушной, по какой-нибудь веревке, такой в короткое время обретет Бога, сокрытого в тех Божественных заповедях — Которого как только обретет, так забудет все и станет вне себя и, припадши к Нему, вседушно возжелает видеть Его и только Его Единого. Когда после этого Бог промыслительно скроется от глаз его умных, тогда охватывает его скорбное недоумение, и он начинает опять проходить с начала путь заповедей Божиих и идти им поспешнее, сильнее и опасливее, смотря под ноги, ступая обдуманно, обжигаемый бывая воспоминанием, горя любительным желанием и воспламеняясь надеждою опять увидеть Его. Когда же, таким образом долгое время идя и утрудившись, не сможет достигнуть желаемого и в изнеможении совсем упадет духом, так что и идти далее уже не станет у него сил, тогда внезапно увидит он Того, Кого искал, достигнет Того, Кто бежал от него, объемлет Того, Кого возжелал, — и станет опять весь вне мира и забудет весь этот мир, соединится с Ангелами, обольется светом, вкусит от жизни, встретит бессмертие, исполнится утешительной сладости, взойдет на третье небо, восхитится в рай, услышит неизреченные слова, войдет в Чертог Жениха, пройдет до места, где покоится Жених, увидит Его Самого, сделается общником духовного брака, насытится, вкушая от таинственной чаши и вкушая от тельца упитанного, от Хлеба Животного и от Пития Жизни, от Агнца непорочного и от манны мысленной, и получит все те блага, на которые не дерзают смотреть и сами Ангелы. Находясь в таком состоянии, он горит как огнь и просвещается Духом Святым, и еще отсюда, из настоящей жизни, предвидит таинство обожения своего. Став весь огнем по душе, он и телу передает от приобретенного внутри блистания света, подобно тому, как и чувственный огонь передает свое действо железу, — и бывает тогда душа для тела тем, чем Бог стал для души, как говорит богословский голос. Ибо как душе невозможно жить, если не бывает она просвещаема Творцом своим, так и телу невозможно жить, если не получает на то сил от души.

...Как во Отце, Сыне и Святом Духе поклоняется Единый Бог без слияния трех Лиц и без разделения единого существа и естества, так опять и человек бывает по благодати богом в Боге и по душе, и по телу без слияния и разделения; и ни тело не прелагается в душу, ни душа не изменяется в плоть, — и опять, ни Бог не сливается с душою, ни душа не претворяется в Божество. Но Бог пребывает как есть Бог, и душа опять пребывает так, как есть естество ее, и тело, как создано, — прах, и Сам Бог, Который дивно связал эти два — душу и тело и срастворил мысленное и невещественное с прахом, соединяется с этими двумя без слияния, — и я человек бываю по образу и подобию Божию...

«Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты – Бог» (Пс. 89:3).«Одно то не должно быть сокрыто от нас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет. 3:8; Пс. 89:5).Божество беспредельно и непознаваемо. В Нем совершенно постижимо только одно – Его беспредельность ... Когда разум устремит взор свой на горнюю бездну и не находит, на чем остановиться или где положить предел своим представлениям о Боге, тогда беспредельное и неисследимое он называет безначальным. А когда, устремившись в дольнюю бездну, испытывает нечто подобное, тогда называет Его бессмертным. Когда же сводит в единство то и другое, тогда именует вечным, ибо вечность не есть ни время, ни часть времени, потому что она неизмерима.

«Иерусалим, Иерусалим»! Что значит это сугубое воззвание? Это голос милосердия, сострадания и великой любви. Как будто женщину, которую постоянно любили и которая презрела любившего ее и тем заслужила наказание, Он оправдывает, когда намерен был уже поразить казнью. То же делает Он и через пророков, когда говорит: «Я говорил: «возвратись ко Мне»; но она не возвратилась» (Иер. 3:7). И так воззвав к Иерусалиму, Христос исчисляет совершенные им убийства: «избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» И Он продолжает: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23: 37–38), то есть без Его покровительства. Итак, Сам Он прежде покровительствовал им, поддерживал, хранил их, Сам Он и наказывал их всегда. И теперь Он угрожает казнью, которой они всегда чрезвычайно страшились, ибо она обещает совершенное изменение их гражданского быта. «Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!» (Мф. 23:39). И это голос пламенной любви, призывающий их во имя не только прошедшего, но и будущего; ибо здесь Он говорит о дне Своего Второго пришествия... Не оставлен ли дом их пустым? Не постигли ли их все наказания? Как все это сбылось, так сбудется и последнее Его предсказание, и тогда, без, сомнения, они покорятся Ему, но это уже не послужит им оправданием. Потому, пока есть время, будем делать добро.

...Прославим наилучшего Художника, премудро и искусно сотворившего мир, и из красоты видимого уразумеем Превосходящего всех красотою; из величия сих чувственных и ограниченных тел сделаем наведение о Бесконечном, превысшем всякого величия, и по множеству Своея силы превосходящем всякое разумение. Хотя и не знаем природы сотворенного, но и то одно, что в совокупности подлежит нашим чувствам, столько удивительно, что самый деятельный ум оказывается недостаточным для того, чтобы изъяснить как следует самомалейшую часть мира и чтобы воздать должную похвалу Творцу, Которому слава, честь и держава во веки веков.

Если истинно желаешь добродетельно пройти течение настоящей жизни, не имей другой при этом цели, кроме той, чтоб обретать Бога, где Он неблаговолит явить Себя и тебе; и когда будешь сподобляем этого, пресекай всякое другое дело, и не подвигайся в нем вперед, забудь все другое, и упокоевайся в едином Боге твоем; когда же благоугодно будет величеству Его взяться от тебя, и перестать являть близость Свою к тебе в настоящем случае, тогда опять можешь обращаться к обычным твоим духовным упражнениям и продолжать их, имея в виду все ту же цель. то есть обрести через них Возлюбленного твоего, чтоб обретши Его, снова поступить так же, как сказал я выше, то есть пресечь деланное делание, чтоб упокоеваться в Нем едином. Заметь сказанное тебе хорошо, ибо много есть духовных лиц, которые лишают себя спасительного плода мира от духовных своих деланий тем, что продлевают их, полагая, что потерпят ущерб, если не доведут их до конца, в уверенности, ложной конечно, что в этом и состоит совершенство духовное, — следуя таким образом воле своей, они много трудят и мучат себя, но не получают покоя истинного и мира внутреннего, в котором воистину обретается и упокоевается Бог.

Бог часто попускает и праведнику впадать в несчастия, чтобы сокрытую в нем добродетель показать другим: так было с Иовом. Иногда Он попускает нечто, что может показаться несообразным, чтобы несообразным по внешнему впечатлению действием произвести что-либо великое и удивительное: так Крестом совершено человеческое спасение. В некоторых случаях Бог попускает святому терпеть зло, чтобы святой не отпал от правой совести или не впал в высокомерие из-за данных ему сил и благости: так было с апостолом Павлом (2 Кор. 12:7). Бог оставляет человека на время для исправления другого, чтобы другие, глядя на него, образумились: так было с Лазарем и богатым (Лк. 16:19–28). Ибо, видя страждущих, мы естественным образом приходим в себя. Много же оставляет Бог и для славы другого, не за его собственные и не за родительские грехи: так слепой от рождения был слеп для славы Сына человеческого (Ин. 9:2–3). Еще Бог попускает человеку страдать для возбуждения ревности в других, чтобы, видя возрастающую славу пострадавшего, и другие бестрепетно подвергались страданию в надежде будущей славы и из желания будущих благ. Так было с мучениками. Иному Бог попускает впасть в скверное дело для исправления другой, худшей, страсти. Так, если кто превозносится своими добродетелями и заслугами. Бог попускает ему впасть в блуд, чтобы он через падение осознал свою немощь, смирился и принес исповедание Господу. При этом нужно заметить, что способы Божия Промысла многообразны и их нельзя ни выразить словом, ни постигнуть умом.

Неизреченное славословие и благодарение Бога объемлет христианина среди лишений и скорбей его, которыми Промысл Божий устраняет его от сочувствия и порабощения греху, которыми он причисляется к сонму последователей Христовых.

Чтобы земля не осталась совершенно не имеющей части и доли в пребывании естеств духовных и бесплотных, для этого наилучшим промышлением приведено в бытие естество человеческое, когда духовная и Божественная сущность души облечена землянистою частию, чтобы сообразно этой части, сродной с гнетущей вниз и телесным, душа жила в земной стихии, имеющей нечто близкое и однородное с сущностью плоти. Цель же сотворенного та, чтобы во всей твари духовным естеством прославляема была всего превысшая Сила, когда небесное и земное одним и тем же действованием, разумею обращение взора к Богу, соединяется между собой к одной и той же цели. Это же действование — обращение взора к Богу, не что иное есть — как жизнь, свойственная и сообразная духовному естеству. Ибо как тела, будучи земными, поддерживаются земной пищей и в них примечаем некоторый род жизни телесной, одинаково совершающийся в бессловесных и словесных, так надлежит предположить, что есть и некая умом постигаемая жизнь, которою естество соблюдается в существовании. Если же плотская пища, будучи чем-то притекающим и утекающим, самым прохождением своим влагает некую жизненную силу в тех, в которых она бывает, то приобщение истинно сущего, всегда пребывающего и вечно неизменяющегося, не гораздо ли более сохраняет в бытии приобщающегося? Поэтому, если свойственная и приличная духовному естеству жизнь та, чтоб быть причастным Бога, то не произойдет приобщения между противоположными, если желающее не будет некоторым образом сродно с тем, чего приобщается. Ибо, как глаз услаждается светом, потому что в себе самом имеет естественный свет для воспринятия однородного с ним, и ни перст, ни другой какой из членов тела не производит зрения, потому что ни в каком другом члене не заготовлено природою света; так, чтобы сделаться причастником Божиим, совершенно необходимо в естестве приобщающегося быть чему-либо сродному с тем, чего оно приобщается. Поэтому Писание говорит, что человек сотворен по образу Божию, чтобы, как думаю, подобным взирать на подобное; обращать же взор к Богу, как сказано выше, есть жизнь души. Поскольку же незнание истинно доброго, подобно какому-то туману, затемняло несколько зрительную силу души, а сгустившийся туман стал облаком, так что в глубину незнания не протекает луч истины, то с удалением света необходимо оскудела в душе и жизнь. Ибо сказано, что истинная жизнь души производится приобщением доброго, при незнании, препятствующем богопознанию, душа, не будучи причастницею Божиею, лишается жизни.

И благочестивые люди не без греха, а грех без наказания не бывает, потому и благочестивых здесь наказывает Бог, чтобы там не наказывать. Об этом апостол говорит: «Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром» (1 Кор. 11:32). Благочестивым Бог посылает наказание от любви, а не от гнева, так отец наказывает своих детей, но не умерщвляет, бьет, но не убивает. Об этом наказании говорит апостол: «Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?» (Евр. 12:6–7). И здесь проявляется правда Божия: хотя она соединена с милостью и человеколюбием, но и малых грехов не оставляет без наказания.

Как солнце свыше щедро всем в равной мере излучает свои лучи, но видят их только имеющие глаза и не смыкающие их; имеющие же чистые и незамутнённые глаза наслаждаются сиянием, которое зорко видят вследствие чистоты очей их, что недоступно для тех, у которых, вследствие болезни или омрачения, или иного чего, притупилось зрение, — так и Бог свыше доставляет всем изобильную помощь, ибо Он — неиссякаемо-источающий, спасительный и озаряющий источник милости и добра; наслаждаются же Его благодатию и силою к соделованию добродетели и достижению совершенства, или даже — к совершению чудес, — не просто все, но лишь те, которые проявили доброе произволение и чрез дела показали любовь к Богу и веру; которые совершенно отстранились от всего дурного, твердо же держались Божиих заповедей, и душевный взор имели устремленным на Самое; Солнце правды — Христа.

Кто же ищущий Господа? Тот, кто стремится к справедливости и одобряет правду.

Слово Божие являет нам Бога единосущным, но Триипостасным, непостижимым, и потому не надо Его испытывать. Слово Божие являет Его всемогущим, и потому надо искать помощи у Него одного. Слово Божие являет Его промышляющим обо всем, и потому надо на Него надеяться. Слово Божие являет Его неложным, и потому надо Ему несомненно веровать. Слово Божие являет Его праведным и воздающим каждому по делам его, и потому надо Его бояться. Слово Божие являет Его великим, и потому надо перед Ним смиряться. Слово Божие являет Его вездесущим и наблюдающим все дела, слова и помышления наши, и потому надо ходить пред Ним со всяким страхом и осторожностью и делать, и говорить, и думать угодное воле Его. Слово Божие являет Его преблагим, и потому надо любить Его. Слово Божие являет Его милостивым к грешникам кающимся, и потому надо приходить к Нему с покаянием и сожалением. Слово Божие являет Его грядущим судить живых и мертвых, и потому надо готовиться к суду Его.

Кто же дойдет до такого безумия, чтобы осмелиться даже и на мысль что-нибудь взять самому собою, когда для того, чтобы и умом, и словом, и делом направить себя на путь истины, имеет он нужду в путеводстве Святаго и Благаго Духа, а сам слеп и живет во тьме без Солнца Правды — Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который Своими заповедями просвещает, как лучами...

Быть с Господом есть цель нашего бытия... и когда мы с Господом, то не можем не ощущать благобытия, а это естественно держит внимание на себе, и чрез себя на Господе, от Коего исходит.

«Он прозирает до концов земли и видит под всем небом» (Иов. 28:24). «И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет» (Евр. 4:13). «С небес призирает Господь, видит всех сынов человеческих» (Пс. 32:13). «Дивно для меня ведение [Твое], - высоко, не могу постигнуть его!» (Пс. 138:6). «Не умножайте речей надменных; дерзкие слова да не исходят из уст ваших; ибо Господь есть Бог ведения, и дела у Него взвешены» (1 Цар. 2:3). «На всяком месте очи Господни: они видят злых и добрых» (Притч. 15:3). «Великий в совете и сильный в делах. Которого очи отверсты на все пути сынов человеческих, чтобы воздавать каждому по путям его и по плодам дел его» (Иер. 32:19). «И нисшел на меня Дух Господень и сказал мне: скажи, так говорит Господь: что говорите вы, дом Израилев, и что на ум вам приходит, это Я знаю» (Иез. 11:5). «Он открывает глубокое и сокровенное, знает, что во мраке, и свет обитает с Ним» (Дан. 2:22). «Разве Я – Бог только вблизи, говорит Господь, а не Бог и вдали? Может ли человек скрыться в тайное место, где Я не видел бы его? говорит Господь. Не наполняю ли Я небо и землю?» (Иер. 23:23–24). «Хотя бы они зарылись в преисподнюю, и оттуда рука Моя возьмет их; хотя бы взошли на небо, и оттуда свергну их. И хотя бы они скрылись... от очей Моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их» (Ам. 9:2–3). Вижу я в слове Твоем святом, что Ты – везде и на всяком месте, и нет такого места, где бы Ты существенно не присутствовал. Где я ни хожу и пребываю, перед Тобой хожу и пребываю. Что ни делаю, говорю, мыслю, начинаю, перед Тобой делаю, говорю, мыслю и начинаю. Ты все видишь и знаешь, и гораздо лучше видишь и знаешь, чем я сам. И все, что ни делаю, говорю, помышляю и начинаю, в книге Своей записываешь и воздашь мне по делам, мыслям, словам и начинаниям моим. Везде Ты есть, потому и все видишь и знаешь, и нигде, ни в чем скрыться от Тебя не могу... Это размышление учит меня всегда и везде бояться Тебя и трепетать, со страхом и осторожностью жить, делать, говорить, мыслить и начинать – как дети перед отцом своим, рабы перед господином своим, подданные перед царем своим ходят и пребывают. Ибо все открыто Тебе, Твоему всевидящему оку.

Так как Бог богов и Господь господ для того благоволил создать душу твою, да будет она обиталищем и храмом для Него Самого, то тебе надлежит иметь ее в большом почете и не допускать ее унижаться склонением на что-нибудь, низшее ее. Все желание твое и надежда да будет всегда обращено к этому невидимому посещению Божию. Но знай, что Бог не посетит души твоей, если не найдет ее уединенной в себе самой. Бог хочет, чтоб она была уединенна в себе, т. е. была без всяких помыслов, сколько может, без всяких пожеланий, более всего же без собственной своей воли. В последнем отношении не следует тебе самому по себе, без рассуждения, принимать какие-либо строгие подвиги и лишения произвольные, или искать поводов как-нибудь пострадать по любви к Богу, следуя одному внушению собственной воли. На это должно тебе иметь совет духовного отца твоего, который руководит тебя как наместник Божий. Его и во всем слушай, и Бог, посредством его, действительно направит волю твою на то, что Сам хочет и находит благотворным для тебя. Никогда ничего не делай по одной воле своей, но да делает в тебе Сам Бог одно то, чего желает от тебя. Хотение твое да стоит всегда свободно от тебя самого, т. е. сам собой не желай ты ничего и если и хочешь чего, да будет хотение твое таково, чтоб, будет то, чего хочешь, или нет, или даже будет противоположное тому, нисколько не скорбеть о том, но быть спокойным духом, как бы ты ничего и совсем не хотел.
Такое настроение и есть истинная свобода сердца и уединенность, когда оно не бывает связано ни умом, ни волею в отношении к чему-либо. Если таким образом представишь ты Богу душу свою, столь упраздненною, свободною и единичною в себе, то увидишь, какие дивные действия возблаговолит Он произвести в ней; главное же, Он осенит тебя божественным миром, который есть дар, имеющий соделаться в тебе вместилищем всех других даров.

...Тому, тело которого стало храмом Божиим по причине духа и в котором обитает Дух Божий, необходимо быть чистым или, по крайней мере, укрощать себя, и таким образом постоянно пребывать незапятнанным, удерживая проявляющиеся страсти, и — проявлять старание для стяжания святости и целомудрия и избежания от всякого блуда и нечистоты; дабы всем нам с веселием вечно пребывать с Нетленным Женихом в чистых Брачных Чертогах...

...Кто удостоился видеть Самого Бога, тот имеет плодом не другое что, как то самое, что он удостоился видеть Бога. Ибо верх всякой надежды, предел и главную цель всякого желания, Божия благословения, всякого обетования и неизреченных благ, превышающих, как веруем, чувство и разум, составляет то, что возжелал видеть Моисей, чего желали многие пророки и цари, но чего удостаиваются одни чистые сердцем, которые потому самому и именуются подлинно блаженными, что они Бога узрят (Мф. 5: 8).

Мы говорили так много о благости Божией не для того, чтобы, уповая на нее, нам дозволять себе все, но чтобы не отчаиваться во грехах, а каяться. Благость Божия ведет тебя к покаянию, а не к большей неправде. Если же ты становишься чрез благость порочным, ты возводишь на нее особенную клевету пред людьми, — потому что многие... обвиняют долготерпение Божие, — так что понесешь наказание за то, что не воспользовался ею на должное. Бог милосерд, но Он и правый Судия: прощая грехи, Он однако каждому воздает по делам его. Он оставляет неправду, уничтожает беззаконие, но Он же и испытывает.

Бесстыдно и дерзостно желающий войти к Богу и исповедать Его чисто, и понуждающийся приобрести Его в себе, легко умерщвляем бывает от бесов, если попущено им будет это. Ибо, дерзко и самонадеянно взыскав того, что не соответствует его состоянию, в гордости понуждается он прежде времени достигнуть того. Господь, Милосердый к нам, видя, как скоры мы на высокое, часто не попускает нам впасть в искушение, чтоб каждый, сознав свое высокоумие, сам собою обратился к настоящему действованию прежде, чем сделается поношением и посмешищем для бесов и плачем для людей, особенно когда кто взыскивает этого дивного дела с терпением и смирением, с послушанием и вопрошением опытных, чтобы вместо пшеницы не пожать сорняки, горечи вместо сладости и вместо спасения не найти погибели.

Поищем причину, по которой Господь попускает на нас бурю. За что Он наказывает нас, почему оставляет бедствовать среди таких зол? У святого Амвросия мы заимствовали одну причину, по которой Господь попустил, чтобы волны бросали апостольский корабль: в корабле между апостолами был Иуда. Кто же является Иудой в корабле Церкви? Поистине, всякий не раскаявшийся грешник есть Иуда – поэтому и восстают на нас волны таких бедствий. Иуда был вор и предатель, льстец и самоубийца: «пошел и удавился» (Мф. 27:5). Грешный же, не раскаявшийся человек во всем подобен Иуде. Он – вор, ибо думает со своими грехами утаиться от всевидящего ока Божия: «Не увидит Господь, и не узнает Бог Иаковлев» (Пс. 93:7). Время, данное ему для покаяния, он крадет для своих беззаконий. Он – предатель, так как, предпочитал временное вечному, за малую сладость на земле предает великую сладость на Небе, за краткое земное веселие предает бесконечную небесную радость, за повседневное насыщение своего чрева предает то душевное насыщение, о котором говорит Давид: «А я в правде буду смотреть на лицо Твое; пробудившись, буду насыщаться образом Твоим» (Пс. 16:15). За греховное сладострастие предает прославление своей плоти, которое будет для праведных в Общее Воскресение: «Ибо тленному этому надлежит облечься в нетление, и смертному этому облечься в бессмертие» (1 Кор. 15:53). За гордость свою – предает возвеличение, приготовленное Богом для смиренных. За гнев, ярость и ненависть к ближним – предает любовное общение с Ангелами и всеми святыми. Одним словом, за грех предает Бога и становится Иудой-предателем. Он также и лжец, потому что иногда приходит как будто к покаянию, исповедует устами свои грехи, на деле же и не думает сотворить плоды, достойные покаяния. Он «молится устами, сердце же его далеко отстоит от Бога» (Ис. 29:13), скверными устами целует Христа, недостойно причащаясь пречистых Таин, а потом снова возвращается к греховным делам. Он только лжет, говоря «каюсь», он только обещает быть добрым, но остается неисправимым, Иуда, раб и лжец потом и отчаянием убивает свою душу. И как много таких иуд среди христиан.

«Совершенны дела Его, и все пути Его праведны; Бог верен, и нет неправды в Нем; Он праведен и истинен» (Втор. 32:4). «Во всем постигшем нас Ты праведен, потому что Ты делал по правде, а мы виновны» (Неем. 9:33). «Вседержитель, мы не постигаем Его. Он велик силою, судом и полнотою правосудия» (Иов. 37:23). «Господь праведен, любит правду; лицо Его видит праведника» (Пс. 10:7). «Праведен Ты, Господи, и справедливы суды Твои» (Пс. 118:137). «Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои» (Апок. 15:4). Милостыня у Него не без суда и суд не без милости. Прежде суда Он любит милостыню, но после милостыни приходит на суд. У Него соединены между собой милость и суд, чтобы милость не привела нас к расслаблению, а суд не довел до отчаяния. Судия хочет тебя помиловать и сделать участником Своих щедрот, но только в том случае, если ты после греха смирился, много плакал о лукавых своих делах, без стыда открыл содеянное тайно, просил братию помолиться о твоем исцелении. Одним словом, если увидит, что ты пришел в сокрушение, то щедро подаст Свою милостыню. Если же увидит сердце нераскаянное, ум гордый, который не верит будущему веку, не боится суда, тогда призовет на суд. Так искусный и добрый врач сначала старается исцелить опухоль смягчающими средствами, но если увидит, что опухоль не опадает, а затвердевает, тогда употребляет хирургические средства. Потому человеколюбивый Бог милостив к раскаявшимся, но судит упорствующих в грехе.

Представлять Христа Спасителя Распятого, или как вы проходите всю жизнь Его и молитесь Ему соответственно воспоминаниям, — ничего. Это есть спасительное богомыслие — самая естественная пища души.

Сколько милостей явил Господь Иерусалиму, то есть иудеям! И наконец вынужден был сказать: «Вот, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38). Не бывает ли подобного с душою? Заботится о ней Господь и всячески ее вразумляет. Покорная идет указанным путем, а непокорная остается в своем противлении призыву Божию. Но Господь не бросает и ее, а употребляет все средства, чтобы вразумить. Возрастает упорство – возрастает и Божие воздействие. Но всему есть мера. Душа доходит до ожесточения, и Господь, видя, что уже ничего более сделать с нею нельзя, оставляет ее в падении, – и она гибнет, подобно фараону. Пусть и всякий, кого борют страсти, найдет для себя здесь урок: нельзя безнаказанно продолжать делать поблажки себе. Не пора ли их бросить и не по временам только себя ограничивать, а сделать решительный поворот? Ведь никто не может сказать, когда переступит границу, – может быть, вот-вот и кончится Божие долготерпение.

Бог есть существенное, безначальное, бесконечное, непостижимое, вечное, неизменное, высочайшее Добро, от Которого, как от источника происходит все доброе, видимое и невидимое, на Небе и на земле. Как огонь всегда горяч и всегда греет, как свет всегда свет и светит, как мед всегда сладок и услаждает, так Бог всегда и непрестанно благ и всегда благотворит. И как огонь не может не согревать, и свет не может не просвещать, и мед не может не услаждать, так и Бог не может не благотворить. Потому что естество Его такое, чтобы благотворить. От Него одного всякое добро, какое есть и может быть, от Него происходят утешение, радость, веселье и блаженство. Без Него истинного блаженства, утешения, радости и веселья быть не может.

И язык, и ум непрестанно упражняй в Божиих словесах! А Бог, в награду за труды, дает или видеть сколько-нибудь сокровенный в них смысл, или, что еще лучше, приходить в сокрушение при чтении великих заповедей чистого Бога, или, в-третьих, такими занятиями отводит Он мысль твою от земного.

Всеми целебными средствами Господь ведет нас к тому, чтобы мы стали украшением Его Царства. Будем стараться более и более осознавать это и станем чаще обличать и порицать души свои и обманчивое знание свое.

Хотя Бог благ и милостив, но Он и праведен. И правда Его требует, чтобы нераскаянный грешник, как неблагодарный и презревший вечный Божий закон и Самого Бога, был казнен вечно. Это непременно будет с нераскаянными и беззаконными, что бы они ни вымышляли для смягчения и оправдания при угрызениях совести. «Бог поругаем не бывает» (Гал. 6:7). Благость Божия и долготерпение в том проявляются, что Он терпит грешника, нарушающего Его святой закон, не сразу казнит его, ожидает его покаяния, или, как учит Апостол, «ведет к покаянию» (Рим. 2:4). Но когда грешник пренебрежет этим богатством Божией благости и останется нераскаянным и ожесточенным, тогда правда Божия вступит в свое дело и воздаст ему по делам его (Рим. 2:6).