Богопознание

Так обыкновенно Господь всяческих творит в отношении к каждому праведнику: дает обещания; но не тотчас приводит их в исполнение, а испытывает послушание и долготерпение праведников, и потом уже обещанное исполняет с великою щедростью.

Никакое другое из имен недостойно естества, означаемого им, но все одинаково ниже точного значения, как признаваемые малыми, так и те, в которых предположительно усматривается некое величие понятий.

Оскверненному не нужно отверзать уст, не говорю о догматах, но даже и о чем-либо ином, пока не очистит себя искренним покаянием. Ибо, если грешнику сказал Бог: «что ты проповедуешь уставы Мои» (Пс. 49:16), то тем более заградил Он уста тому, кто, находясь в таком состоянии, усиливается входить в исследование догматов, потому что догматы столько же выше оправданий, сколько небо выше земли и душа — тела. Итак, будучи побеждаем другими в жизни, перестань состязаться о догматах, чтобы не нанести поражения и догмату, потому что многие имеют обычай по мнению о том, кто говорит, делать заключение и о том, что он говорит.

Последует Христу тот, кто держится заповедей Его, кто шествует путем Его учения, идет по стопам и следам Его, подражает учению и делам Христовым.

Часто дивился я тем, которые ни во что не ставят веру и доблестное житие, входят же в пытливые исследования и разыскания о том, чего и найти невозможно, и исследования о чем прогневляют Бога. Ибо когда усиливаемся познать то, что не угодно было Богу сделать доступным нашему ведению, тогда не познаем этого (ибо возможно ли это попреки Божией воле?), и останется одна только за это изыскание угрожающая нам опасность. Потому, оставив изыскание об этом, как сверхъестественное и нимало не доступное, и прибегнув в пристань правой веры и доблестного жития, здесь обретаем себе безопасность.

Принцип Богословия, который и нам лучше соблюдать, – не все сразу высказывать и не все до конца скрывать: ибо первое не осторожно, а последнее безбожно; одним можно поразить чужих, а другим отдалить своих.

Божественная жизнь есть едина, непрерывна сама в себе беспредельна, вечна, ни с какой стороны не воспрещается в безграничности каким-либо пределом.

Слово Божественного Писания смягчает ожесточенную душу и делает ее способной ко всему прекрасному.

Все Богодухновенное Писание для читающих есть закон, не только заповедями, но и историческими повествованиями обучающий знанию тайн и чистому образу жизни.

По таинственным уставам непристойно, лучше же сказать, безрассудно, проникать во святилища недостойным еще и преддверий.

Читающий Священное Писание поверхностно приходит в великое недоумение, а внимательный увидит последовательность и точную связь мыслей.

Сила ангельская, сравниваемая с нашею, кажется имеющею весьма преимуществ, потому что, не отягощаемая никаким внешним ощущением, чистою и неприкровенною силою ведения, стремится к вышнему. Если же  рассматривать и их способность разумения относительно к величию истинно Сущего, то осмелившийся сказать, что и их сила относительно уразумения Божества недалеко отстоит от нашей малости, явит смелость, не выходящую из должных пределов. Ибо велико и непроходимо расстояние, которым несозданное естество отделено от созданной сущности. Одно ограничено, другое не имеет границ; одно объемлется своею мерою, как того восхотела премудрость Создателя, другое не знает меры; одно связано некоторым протяжением расстояния, замкнуто временем и местом; другое выше всякого понятия о расстоянии; сколько бы кто ни напрягал ума, столько же оно избегает любознательности.

Закон, изложенный в Новом Завете открыто, изложен в Ветхом в образах и иносказаниях.

Дух Святой не то же, что Отец, хотя написано: «Дух есть Бог» (Ин. 4:24); и опять, не одно лицо Сына и Духа, хотя и сказано: «Но вы не по плоти живете, а по духу, если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его.
А если Христос в вас, то тело мертво для греха, но дух жив для праведности» (Рим. 8:9—10). Ибо из этого некоторые ложно заключали, будто бы Дух и Христос одно и то же лицо. Но что скажем на это? То, что из этого открывается сродство естества, а не слитность Лиц. Ибо есть Отец, имеющий совершенное и ни в чем не скудное бытие, корень и источник Сына и Святаго Духа. Но есть и Сын, в полном Божестве живое Слово и ни в чем не скудное рождение Отца. Но полон и Дух; Он не часть чего-либо другого, но совершен и всецел, созерцаемый Сам в Себе. И как Сын неразлучно соединен с Отцем, так с Сыном соединен Дух.

Господь бесконечен и непостижим. И христиане не смеют сказать, что познали Его, но смиряются день и ночь.

В Священном Писании бездна вопросов, поэтому приучайтесь не только изыскивать разрешения их, но и не задавать вопросы, потому что им не будет конца.

При господстве Ветхого Завета человек обращался к Богу, Которого он еще не знал определенно. При господстве Нового Завета человеку, в изобильное дополнение к прежнему обращению, предоставляется возможность обращаться к Богочеловеку, как ходатаю между Богом и людьми.

Когда Писание говорит: «Почил Бог от дел Своих» (Быт. 2:2), то этим научает нас, что Он перестал в седьмой день творить и производить из небытия в бытие; а когда Христос говорит: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин. 5:17), то этим указывает нам на непрерывный Его Промысл, и деланием называет сохранение существующего, дарование ему продолжения в бытии и управление им во все время.

Бог Своею благостью побеждает всякое человеколюбие твари.

О Божией сущности и о Божием величестве уму рассуждать следует боголепно и возвышенно, лучше же сказать — сверхъестественно; и неисследимое, невыразимое, если потребует нужда, выражать языком для слушающих благочестиво, с пользою и по мере возможности, утверждаясь в делах Промысла, и удостоверяясь в том, что Бог есть, а не в том, что Он такое, потому что первое познаваемо и уловимо, а второе непознаваемо и неисследимо.

Свойственно Бесконечному оживлять несуществующее в существование, чего не сильны сотворить никакие числа, как бы ни были они велики. Доказательство беспредельности Разума, управляющего вселенной, продолжает великолепно выражаться существованием всего существующего.

Между глиной и горшечником нет различия, а между Богом и людьми такое различие по существу, какого ни слово выразить, ни ум измерить не могут.

Евангелие есть изображение свойств нового человека, который Господь с небес. Этот новый человек – Бог по естеству.

Евангелие как откровение Бога, превысшего всякого постижения, недоступно для падшего разума человеческого. Необъятный разум Божий объемлется верою.

Не удерживает Бог щедрот и во гневе, так как ожидает моего обращения. Ибо не хочет видеть, чтобы кто-нибудь горел в огне; но угодно Ему, чтобы все человеки вошли в жизнь.

Нужно благочестно исповедать: Отца нерожденного и безначального, и Сына рожденного и собезначального, и Духа Святого соприсносущного, от Отца исходящею и Сыном подаваемого, как говорит святой Дамаскин.

Как свет, хотя бы освещал неисчислимое множество предметов, нисколько отсюда не уменьшается в своей светлости, так в Боге и прежде, и после сотворения сила нисколько не оскудевает, нимало не умаляется и не ослабевает от многочисленности творения.

Говорить о Боге, исследовать о Нем, покушаться ясным представлять неуяснимое и понятным непостижимое для всех свойственно человеку самонадеянному и дерзкому. Между тем в эту погрешность впадают не только те, которые говорят что-либо о Боге от самих себя, но и те, которые с пытливостью исследуют и изучают, что сказали и написали против еретиков богословы Церкви нашей, не для того, чтобы получить от того некую пользу духовную, но чтоб стяжать похвалу от слушателей своих и именоваться богословами. Это очень печалит меня, печалит до изнеможения. Ибо я думаю, что это покушение страшно, и что те, которые дерзают на него, будут осуждены Господом.

Разве было время, когда и Отец сам был сыном другого отца? О, сколь великое богохульство! Думая, что почитаешь Отца совершенно, ты обнаруживаешь в отношении к Нему нечестие.

Разумение тайн Царствия Божия- есть дар благодати, ниспосылаемой свыше. Впрочем, хотя это и дар  благодати, однако этим не уничтожается свобода.

Слово Божие – жизнь. Этим словом умерщвляется плотское мудрствование, родившееся из вечной смерти, поддерживающее в людях вечную смерть.

Бог есть Свет и Свет высочайший, так что всякий другой свет, сколько бы ни казался осиявающим, есть только малая Его струя или рассеивающийся отблеск.

Если, исповедуя достоинство Сына и Духа, станем или признавать Их безначальными, или возводить к иному началу, то поистине опасно, чтобы или не обесчестить тем Бога, или не допустить чего-либо богопротивного. Если же сколько ни возвышаешь Сына и Духа не ставишь Их выше Отца, то не устраняешь Их от Причины, а, напротив того, к Ней возводишь и благое рождение, и чудное исхождение.

Любовь доставляет познание. Такой путь к истине лучше уважаемого многими пути ума и его тонкостей.

Бог Отцом нашим назван потому, что по благодати Он призывает нас к усыновлению Себе.

Какое семя сеется, такой и плод от него родится: от пшеницы пшеница, от ржи рожь, от овса овес, и «рожденное от плоти есть плоть» (Ин. 3:6). Так и Божие слово, как семя, брошенное на землю сердец человеческих, рождает подобный себе плод. Божие слово есть семя духовное, доброе, небесное, святое, животворящее и посеянное в сердце человеческом, рождает человека, подобным себе, то есть делает его духовным, добрым, небесным, святым, живым.

Трепеща и не в состоянии будучи видеть Его Славу, я предпочел войти и пребывать в могиле и обитать с мертвыми, живя и сам в могиле, чем быть сожженным и совершенно погибнуть.

Исповедуй Сына несозданным и собезначальным Отцу, чтобы и Отцу не дать начала отчего бытия.

Видя наше расположение к духовному знанию в чтении слова Божия, Владыка наш не презрит нас, но подаст озарение свыше и просветит наш ум.

Зрение грехов, зрение того падения, в котором находится весь род человеческий, есть особенный дар Божий. Испроси себе этот дар, и понятнее будет для тебя книга Небесного врача – Евангелие.

Я же, наученный Богодухновенным Писанием, дерзаю утверждать, что Превысший всякого имени у нас получает многоразличные наименования по различию благодеяний. Он называется Светом, когда рассеивает тьму неведения; Жизнью, когда дарует бессмертие; Путем, когда руководит от заблуждения к истине; так и Столпом крепости (Пс. 60:4), и Градом ограждения, и Источником, и Камнем, и Виноградом, и Врачом, и Воскресением, и всем таковым именуется Он у нас, многоразлично разделяя Себя в Своих к нам благодеяниях. А призирающие далее человеческой природы, видящие непостижимое, но просматривающие обратное объясняют именами сущность.

Научись читать Евангелие: от него услышишь истину, в нем увидишь истину. Истина откроет тебе падение твое и узы лжи, узы самообольщения, которыми невидимо связана душа всякого человека, не обновленного Святым Духом.

Если бы кто велел спуститься в глубину и узнать, что находится на дне моря, — ты отверг бы приказание, а сам, без всякого принуждения, хочешь исследовать неисследимую пучину. Не мудрствуй, прошу тебя. Будем плавать по поверхности, не будем следовать влечению мудрований; иначе скоро утомимся и утонем. Но пользуясь Божественным Писанием, как бы некоторым кораблем, распустим паруса веры. Если мы будем плавать на нем, то и кормчим у нас будет Слово Божие.

Покушающиеся вторгнуться самовольно в то, что Богом сокрыто от нас, признаются искусителями Бога и изгоняются от лица Его во тьму кромешную, в которой не светит Свет Божий.

Подлинно неизреченны и неописанны молниеносные блистания Божией красоты; ни слово не может выразить, ни слух вместить.

Нет ни одного такого имени, нет таких ни двух, ни трех и более имен, которые были бы достаточны для выражения того, что касается Божества. По крайней мере, желательно, чтобы хотя многими именами, хотя и не вполне ясно можно было изобразить Его свойства.

Надо с великою благодарностью принимать слова Писания и, не переходя пределов нашей природы, не испытывать того, что выше нас.

Того, что мы каждый день видим и вкушаем, мы не понимаем; как же мы хотим исследовать существо Божие?

Когда же приписываем Богу глас, речь и повеление, тогда под Божиим словом не разумеем звука, издаваемого словесными органами, и воздуха, приводимого в сотрясение посредством языка, но, для большей ясности учащимся, хотим в виде повеления изобразить самое мановение в воле.

Осмелившиеся искажать или превратно истолковывать Божественные слова впали в грех, неискупимый никаким оправданием или извинением. Думая, что измыслили нечто более мудрое, они ввергли себя самих и поверивших им в пучину невежества. Извращая многие священные изречения, увлекая и насильно уводя слушателей к своей цели, они отступили от воли Законодателя.