Святые «О молитве»

Сущность дела - приобрести навык стоять умом в сердце, в этом чувственном сердце, но не чувственно. Надо ум из головы свести в сердце и там его усадить или, как некто из старцев сказал, сочетать ум с сердцем. Как этого достигнуть? Ищи и найдешь. Удобнее этого достигнуть хождением перед Богом и молитвенным трудом, особенно хождением в церковь. Но помнить надо, что наш только труд, а самое дело, то есть сочетание ума с сердцем, есть дар благодати, подаваемый, когда и как хочет Господь.

Возлюбив подвиг молитвы, возлюби уединение в вещественной келье. Затворяй двери ее для себя и для других.

Внутреннее делание, в соединении с болезнью сердца, приносит чистоту, а чистота - истинное безмолвие сердца; таким безмолвием доставляется смирение, а смирение делает человека жилищем Божиим.

Внутренней молитвы ничто так не разогревает, как храм.

Действие Святого Духа, от которого являются высокие молитвенные состояния, непостижимо для ума плотского.

Справедливо называют отцы упражнение молитвой Иисусовой и тесным путем, и самоотвержением, и отречением от мира.

Ум молится словами, сердце молится плачем. Не восплачет сердце, если не умилится от слов молитвы, не приобретет ум внимательной молитвы, если сердце не будет содействовать ему плачем.

Количество молитвы определяется для каждого образом жизни его и количеством сил душевных и телесных.

Достигший постоянного внимания и умиления в молитвах своих разорвал уже многие цепи страстей, уже почувствовал запах свободы духовной. Не оставь узких проходов истинного молитвенного пути — и достигнешь священного покоя в блаженном бесстрастии, вне рассеянности, душа чистою молитвою предстоит Богу, и упокоевается в Нем.

Тот, кто желает раскрыть в себе глубокое чувство покаяния, употребляет в орудие к достижению такого состояния краткую молитву, произнося ее со всевозможным вниманием и благоговением.

Истинное безмолвие состоит в усвоившейся сердцу Иисусовой молитве, и некоторые из святых отцов совершили подвиг сердечного безмолвия и затвора, окруженные молвой человеческой.

Господь дал молитву, общую для всех, совместив в ней все нужды наши, духовные и телесные, внутренние и внешние, вечные и временные. Но так как в одной молитве нельзя совместить всего, о чем приходится молиться Богу в жизни, то после молитвы общей дано правило на случай частных о чем-либо прошений: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Лк. 11:1–10). В церкви Божией так и делается: христиане все вместе молятся об общих нуждах, но каждый частно излагает пред Господом свои нужды и потребности. Вместе молимся в храмах по установленным чинопоследованиям, которые все есть ничто иное, как разъясненная и в разных видах изложенная молитва Господня; а частно, дома, всякий, как умеет, просит Господа о своем. И в храме можно молиться о своем, и дома можно молиться общею молитвой. Об одном только надо заботиться: чтобы, когда стоим на молитве – дома ли, или в церкви, у нас на душе была действительная молитва, действительное обращение и восхождение ума и сердца нашего к Богу. Как кто сумеет, пусть делает это. Не стой, как статуя, и не бормочи молитву, как заведенная машинка, играющая песни. Сколько ни стой так и сколько ни бормочи, нет у тебя молитвы, когда ум блуждает и сердце полно суетных чувств. Уж если стоишь на молитве, приладился к ней, что стоит тебе и ум и сердце привлечь сюда же? И влеки их, хотя бы они Упорствовать стали. Тогда составится молитва настоящая и привлечет милость Божию и Божие обетование молитве: просите и дастся, исполнится. Не дается часто оттого, что прошения нет, а только просительное положение.

Намереваясь просить чего-либо у Господа, прежде чем прибегнешь к Подателю, рассмотри прошение свое, чисто ли оно, внимательно вникни в причину, побуждающую к прошению. Если побуждение, по которому просим, влечет за собою вред, то Господь да заградит источники наших прошений.

Послушание, самоотвержение и смирение есть те добродетели, на которых строится преуспеяние в молитве.

«И пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6:12). Тут основание и начало христианских всенощных бдений. Жар молитвенный гонит сон, и восхищения духа не дают заметить течения времени. Настоящие молитвенники и не замечают того; им кажется, будто они только что встали на молитву, а между тем уж и день показался. Но пока дойдет кто до такого совершенства, надо поднимать труд бдения. Несли его и несут уединенники; несли его и несут общежительные; несли его и несут благоговейные и богобоязненные миряне. Но хоть с трудом проходит бдение, плод его остается в душе прямой, всегдашний – умиротворение души и умиление при расслаблении и изнеможении тела. Состояние очень ценное в ревнующих о преуспеянии в духе! Оттого, где заведены бдения (на Афоне), от них отстать не хотят. Все сознают, как это трудно, но отменить этот чин никому нет желания ради той пользы, какую принимает душа от бдений. Сон больше всего упокоевает и питает плоть; бдение же больше всего смиряет ее. Выспавшийся вдоволь тяжел бывает на дела духовные и холоден к ним; бдящий – быстродвижен, как серна, и горит духом. Если должно обучать плоть добру, как рабу, то ничем нельзя так успеть в этом, как частым бдением. Тут она испытывает вполне власть духа над собою и приучается покорствовать ему, а дух приобретает навык властвовать над нею.

Молитва то тихенькая, может быть, скорее доплетется до неба. А шумную кто-нибудь недобрый услышит и собьет с дороги или загородит ее.

Не грешите против себя, позволяя себе рассеивать доброе впечатление от молитв механическим дочитыванием положенных молитв.

Желали бы вы научиться молитве. Молитесь чаще и усердней — и научитесь. Иного ничего и не требуется.

Молиться ли за иноверцев? За самоубийц? Делайте, как Церковь велит. Так и тем, кто спросят об этом, отвечайте.

Избрав для себя соразмерное силам и душевной потребности молитвенное правило, старайся тщательно и неупустительно исполнять его: это нужно для поддержания нравственных сил души твоей, как нужно для поддержания телесных сил ежедневное употребление здоровой пищи.

Чувство покаяния должно возбуждаться при каждой молитве инока.

Стремись к приобретению чистой молитвы, соединенной с чувством покаяния и плача, с воспоминанием о смерти, о Суде Божием. Такая молитва, соединенная с такими воспоминаниями, есть непогрешительное, превосходное богомыслие.

Есть молитва — живет дух; нет молитвы — нет жизни в духе.

Если в душу не войдут слова молитвы, то слезы не омоют щёк души.

Единение в молитве превыше всех земных ощущений; тут что-то небесное; тут предвкушение Будущей Жизни, в которой людей будет соединять Дух.

Для новоначальных полезнее краткие и частые моления, чем продолжительные, удаленные одна от другой значительным пространством времени.

Живая молитва Иисусова неразлучна с живым воспоминанием о смерти, живое воспоминание о смерти соединено с живой молитвой ко Господу Иисусу, упразднившему смертью смерть.

Не извольте отнекиваться от молитвы грешностью и тем прикрывать свою леность.

При пострижении в монашество, когда новопостриженному вручаются четки, называемые мечом духовным, завещается ему непрестанное денное и нощное моление молитвой Иисусовой. Упражнение в молитве Иисусовой есть обет монаха.

Молитва Иисусова в силе своей является не в начале, а в конце преуспевания, как цвет и плод.

Чтобы нам легко провести настоящую жизнь, свергнуть все грехи, какие мы навлекли на себя, и с дерзновением предстать перед Престолом Христовым, будем постоянно приготовлять себе врачевание, составляя его из слез усердия, постоянства и терпения.

Неопределенное указание в отеческих писаниях на сердце послужило причиной важного недоумения и ошибочного упражнения молитвою.

Умное делание просто и нуждается для принятия в младенческой простоте и вере; но мы сделались сложными. Мы хотим быть умными, хотим оживлять свое «я», не терпим самоотвержения, не хотим действовать верою.

Апостолы могли непрестанно молиться... Они при всех своих делах о Боге помышляли и жили в непрестанной преданности Богу.

От сильного тела требуется при молитве труд; без него сердце не сокрушится, молитва будет бессильною и неистинною.

Легчайшее средство восхождения к непрерывности в молитве есть навыкновение молитве Иисусовой и вкоренение ее в себя. Опытнейшие в духовной жизни мужи. Богом вразумленные, нашли это одно простое и вместе вседейственное средство к утверждению духа во всех духовных деланиях, равно как и во всей духовной подвижнической жизни, и в наставлениях своих оставили подробные о ней правила.

Если сердце твое свободно от нечистых страстей, то, где бы ты ни был, на торжище ли, дома ли, на пути ли, в суде, на море, в гостинице или в мастерской, везде можешь помолиться Богу и получить просимое.

Находит дух молитвенный и увлекает внутрь сердца, — все одно, как бы кто взял другого за руку и силою увлек его из одной комнаты в другую.

Будучи занят общественными обязанностями, а если ты инок, то послушаниями, и не имея возможности уделять на молитву столько времени, сколько бы ты хотел, не смущайся этим... Ничто так не способствует к преуспеянию в молитве, как совесть, удовлетворенная богоугодной деятельностью.

Если и без этого порока тщеславия мы всюду блуждаем и носимся своими мыслями во время молитвы, то когда приступим к молитве с болезнью тщеславия, тогда и сами не услышим молитв своих.

Великое благо молитва, если бывает с чувством благодарения, если мы научимся благодарить Бога не только получая просимое, но и не получая.

Правило не существенная часть молитвы, а есть только внешняя его сторона. Главное дело есть — молитва ума и сердца к Богу, возносимая со славословием, благодарением и прошением...

Молитва Христу-Свету – вот средство, чтобы воссиял в душе свет Его благодати.

Возрастание молитвы конца не имеет. Если останавливается это возрастание, значит, жизнь остановилась.

Находит дух молитвенный, но увлекаемая им душа заходит в такие созерцания, что забывает свое внешнее положение, не рассуждает, а только созерцает, и не властна править собой. В Отечниках пишется, что кто-то встал на молитву перед своей вечерней трапезой, а опомнился уже утром.

Молитву отцы называют оплотом духовным, без которого нельзя выходить нам на брань, чтобы не быть уязвленными копьями вражескими и отведенными в страну их. Но молитву действенную, чистую приобрести нельзя никому, если не присудит он Богу в правоте сердца, ибо Бог есть дающий молитву молящему, и научающий человека разуму.

Соединение ума с сердцем при молитве совершает Божия благодать в свое время, определенное Богом.

Иногда немедленно бывает услышано наше прошение, иногда же, по словам Спасителя, Бог долготерпит о нас, то есть не скоро исполняет просимое нами: Он видит, что нужно остановить на время это исполнение для нашего смирения.

Четырех родов помыслы и ощущения действуют на молящихся: одни прорастают из благодати Божией, насажденной в каждого православного христианина святым Крещением, другие предлагаются Ангелом Хранителем, иные возникают из падшего естества, наконец, иные наносятся падшими духами.

Святой Иоанн Лествичник признает значительным преуспеянием в молитве, если ум будет пребывать в словах ее... Молитва молящегося постоянно и усердно, при заключении ума в слова молитвы, из чувства покаяния и плача, непременно осенится Божественной благодатью... Тогда не только откроется сердечное место, но и вся душа повлечется к Богу непостижимой духовной силой, увлекая с собою и тело.