Грех

Душа благочестивая когда оступишься и согрешишь – не медли в грехе твоем, чтобы не уклониться к тяжкой участи, но тотчас, признав свой грех, кайся и молись Господу: «согрешил, Господи, помилуй меня», и отпустится Согрешение твое. Но впредь берегись этого, как змеиного жала: «Жало же смерти – грех» (1 Кор. 15:56). Берегись этого жала, чтобы не погибнуть. Согрешить – дело человеческое; но оставаться в грехе – диавольское. Диавол как согрешил, с того времени непрестанно в грехе и ожесточении пребывает и во веки пребудет. Берегись же прилагать грех к греху, чтобы не остаться с диаволом.

Когда бываешь духовно ранен, впадши в какое-либо прегрешение, по немощи своей или по худонравию своему (разумеются грехи простительные: недолжное слово сорвалось, рассердиться пришлось, мысль худая промелькнула, желание недолжное поднималось и подобно), не малодушествуй и не мятись попусту и без толку. Первое, что нужно, — не останавливайся на себе, не говори: «Как я такой потерпел это и допустил?!» Это вопль гордостного самомнения. Смирись, напротив, и, воззрев ко Господу, скажи и восчувствуй: «Чего другого и ожидать было от меня, Господи, столь немощного и худонравного». И тут же возблагодари Его, что на этом только остановилось дело, исповедуя: «Если б не Твоя безмерная благость, Господи, не остановился бы я на этом, а всеконечно впал бы еще в худшее что».
Однако ж, сознаваясь так и таким себя чувствуя, поопасись допустить беспечную и поблажливую мысль, что поскольку ты таков, то будто право некое имеешь делать что-либо неподобающее. Нет, несмотря на то что ты немощен и худонравен, все неподобающее, делаемое тобой, вменяется тебе в вину. Ибо все происходящее от тебя, произволением одаренного, произволению твоему принадлежит, и как доброе бывает тебе в одобрение, так худое в осуждение. Потому, сознав себя худым вообще, сознай вместе и виновным в том худе, в которое впал в настоящий час. Осуди себя и укори, и притом себя одного, не озирайся по сторонам, ища на кого бы свалить вину свою. Ни люди окружающие, ни стечение обстоятельств не виноваты в грехе твоем. Виновно одно злое произволение твое. Себя и укоряй.
Однако ж не будь похож и на тех, которые говорят: «Да, я это сделал, и что ж такое?» Нет, после сознания и самоукорения, поставив себя пред лицом нелицеприятной правды Божией, поспеши возгреть и покаянные чувства: сокрушение и болезнование о грехе не столько по причине унижения себя грехом, сколько по причине оскорбления им Бога, столько милостей тебе лично явившего, в призвании тебя к покаянию, в отпущении прежних грехов, в допущении ко благодати таинств, в хранении тебя на добром пути и руководстве по нему.
Чем глубже сокрушение, тем лучше. Но как бы ни было сильно сокрушение, и тени не допускай нечаяния помилования. Помилование уже совсем готово, и рукописание всех грехов разодрано на Кресте. Ожидается только раскаяние и сокрушение каждого, чтоб и ему присвоить силу крестного заглаждения грехов всего мира. С этим упованием пади ниц душой и телом и вопий: Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей (Пс. 50: 3) — и не преставай вопить, пока не восчувствуешь себя виновным-милуемым, так чтоб вина и милование слились в одно чувство.

Человек, прежде чем грешить, стоит между двумя противоположными силами – Богом и сатаной – и имеет свободное произволение обратиться к тому или другому. Бог зовет его к добру и отзывает от зла: сатана прельщает и отзывает от добра, склоняет к злу и греху – своему делу. Итак, когда человек слушает Бога и творит добро,– он обращается лицом к Богу. А когда слушает сатану и творит зло,– обращается лицом к сатане, спиной к Богу, и так, отвернувшись от Бога, идет за сатаной. Отсюда можешь видеть, христианин, как тяжко согрешает человек перед Богом, когда обращается к греху, диавольскому делу.

Всякий человек грешит и тем казнит себя! Самый грех его – казнь ему. Обижает другого – и обижается сам, уязвляет – и уязвляется, озлобляет – и озлобляется, бьет – и бывает битым, убивает – и убивается, лишает – и лишается, клевещет – и оклеветан бывает, осуждает – и осуждается, хулит – и хулится, ругает – и бывает поруган, прельщает – и прельщается, обманывает – и обманывается, уничижает – и уничижается, смеется – и бывает осмеян. Словом, какое бы ни сделал зло ближнему, себе большее зло делает: ближнему телесное и временное, себе же душевное и вечное. Так грешник ту меру, которою мерит ближнему своему, себе наполняет с избытком!

Иисус Христос, выходя из иудейского храма, видит слепого и без всякого напоминания, без всякой просьбы исцеляет его. Так, без всякого прошения и со стороны язычников, Бог, благой по естеству, по одной Своей воле умилосердился над ним. Исцеление слепого совершается в субботу. Это изображает нам то последнее время, то есть время настоящего века, в которое Спаситель воссиял язычникам, ибо суббота есть конец недели. Почему, спросят, Господь, Который мог все совершить одним словом и без всякого труда, соединяет плюновение с землей, а потом, помазав очи слепому, предписывает ему умыться в купальне Силоам? (Ин. 9: 6–7). Помазывая брением очи, Он восполняет в природе их то, чего в них недоставало, и тем показывает, что Он есть тот самый, Который создал нас изначала, что Он – Творец всего. Это указывает и на то, что язычники не могли иначе избавиться от слепоты и созерцать Божественный и святой свет, то есть воспринять познание Святой и Единосущной Троицы, как сделавшись причастными святой Плоти Иисуса Христа, омыв очернявший их грех и сбросив власть диавола,– посредством святого Крещения. Самое значение слова «Силоам» – «посланный» – указывает на Единородного Сына Божия, посланного к нам Отцом для истребления греха и для ниспровержения гордой власти диавола. Помазанный брением и омытый тотчас прозрел и возвратился зрячим. Из этого познаем, какое благо – вера и как могущественна она для обретения Божественной благодати, и, напротив, как опасно иметь сомнение и двоедушие. Исцеленный слепец после ясно показывает и проповедует иудеям силу и могущество Спасителя (Ин. 9: 10–11). ...Но, дерзнув обличить неверие и злобу фарисеев, исцеленный не только терпит поношение, но и изгоняется. Господь принимает изгнанного и открывает ему тайны. Так принимает Он под Свое попечение тех, кто готов защищать Его и предать себя за веру в Него опасностям! При этом Спаситель спрашивает прозревшего о вере, чтобы получить от него согласие. Так и у нас: тех, кто приступает к Божественному Крещению, прежде спрашивают, веруют ли они, и когда исповедают веру, удостаивают их благодати. Спрашивает же Он не просто: «Хочешь ли веровать?», но присоединяет и то, в кого надо веровать: «Веруешь ли в Сына Божия?» (Ин. 9:35), то есть в Бога, сделавшегося человеком? Таким образом, таинство о Христе становится полным. Исцеленный был скор в исповедании веры и проявлении благочестия. Как только Сын Божий открыл ему Себя, он поклонился Иисусу Христу как Богу, хотя и видел Его во плоти, не имеющего славы, достойной Бога. Заметим здесь, как это поклонение изображает нам то богопочтение духовное, к которому приведены язычники посредством веры. Израиль обычно чтил Господа жертвоприношениями волов и других животных, а также курением фимиама; но уверовавшие из язычников оставили этот путь служения и вступили на путь служения духовного.

Вспомни слепого человека, который не видит пути, не знает куда идет, не видит ничего перед собой, не видит ямы, в которую упадет. Подумай и о слепоте душевной, пораженный которою грешник также не видит добра и зла, не знает, куда идет, не видит предстоящей гибели. Страшна телесная слепота, но душевная еще страшнее. Лучше не иметь телесного, чем душевного зрения. Это рассуждение увещевает нас молиться Христу, дающему слепым прозрение: «Призри, услышь меня. Господи Боже мой! Просвети очи мои душевные, да не усну я сном смертным» (Пс. 12:4).

Святой Каллист повторяет слова святого Златоуста: «Всякий грех есть безумие, и всякий грешник – безумец». Этот святой еще яснее показывает, кто безумен. Грешник, притом грешник нераскаянный, – кто не хочет обратиться к Богу, но впадающий во все большие и тяжкие грехи. Так написано и у Соломона: нечестивый погружается во глубину зол и нерадит о них. (Притч. 19:16; 21:10). Такой грешник поистине безумен. Почему он безумен? Потому что невозможно знать о смерти, знать о страшном суде и геенском наказании и всего этого не бояться. Так же как и слышать о Небесном Царствии, о вечном воздаянии, уготованном для любящих Бога, и не желать всего этого.

Грех поскольку отлучает от Бога, у Которого только и есть жизнь, Который Сам есть Источник жизни, отлучившуюся душу лишает жизни и умерщвляет ее. Такой человек жив и мертв: жив телом, но мертв душой. Так прародители наши в раю в тот день, когда вкусили от заповеданного древа и согрешили, умерли, по слову Господню: «В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2:17). Так о блудном сыне, который отлучился было от отца своего, но потом покаянием обратился, сказано: «Сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15:24). Не о телесной смерти здесь говорится, потому что он и в разлуке с отцом телом был жив, но о душевной, от которой ожил, когда от заблуждения возвратился к отцу через покаяние... Непременно мертвые отпадают от жизни. Как удалившийся от света пребывает во тьме, так удалившийся от жизни пребывает в сени смертной. Ибо где нет света, там тьма, и где нет жизни, там смерть. Бог есть свет жизни, свет животворящий, следовательно, во тьме и смерти все те, кто от Него отлучился.

Грех близок и весьма праведным, а покаяние не всем удобно при близости смерти и прежде нее — отчаяния. Итак, хорошо не падать или падать и восставать; если же случится пасть, хорошо не отчаиваться и не отчуждать себя от человеколюбия Владыки. Ибо Хотящий всем спастись может оказать милость нашей немощи, только не будем удаляться от Него, не будем отягощаться понуждением к исполнению Его заповедей и, не в силах будучи достигнуть высоты их, не предадимся изнеможению, но познаем, что перед Господом один день, как тысяча лет и тысяча лет, как один день (2 Пет. 3:8). Не будем слишком ретивы, не будем и ослабевать, но всегда полагать начало. Пал ли ты – восстань. И опять пал – восстань; только не оставляй Врача, чтобы через отчаяние не подпасть осуждению худшему — самоубийцы. Но пребывай при Нем, и Он окажет тебе милость или обращением, или искушениями, или другими действиями Промысла, без твоего ведома.

Что грех наш обращается в славу тому, кто внушает его нам, уразумей это из подобия. Два военачальника вступают в сражение. Когда побеждает одно войско, предводитель его приобретает славу, а когда одерживает верх противное войско, вся честь принадлежит полководцу этого другого войска. Так в добрых делах твоих прославляется Господь, а в противных — противник. Не представляй, что враги далеко; и на военачальников смотри не издали, но обрати взор на себя самого, и найдешь совершенную верность подобия. Ибо когда ум борется со страстью, и своим усилием и внимательностью одерживает верх; тогда торжествует он победу над страстью и успехом своим как бы увенчивает Самого Бога, а когда, ослабев, поддается сластолюбию, тогда, сделавшись рабом и пленником грехов, доставляет врагу случай к похвальбе, превозношению и высокомерию.

«В одной из синагог учил Он в субботу. Там была, женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи» (Лк. 13:10–11). «Она была скорчена и не могла выпрямиться» (Лк. 13:11). Всякий грешник, помышляющий о земном, не ищущий небесного, не может смотреть вверх, потому что, предаваясь низшим пожеланиям, он уклоняется от прямоты ума своего и всегда видит только то, о чем помышляет. Обратитесь к сердцам своим, всегда наблюдайте, что вы содержите в своих помышлениях. Один помышляет о почестях, другой о деньгах, третий о добыче. Все это внизу; и когда ум в этом запутывается, он уклоняется от прямоты своего положения. А поскольку он не поднимается к осенению небесному, то никак не может смотреть вверх, как скорченная женщина. «Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась» (Лк. 13:12–13). Подозвал и выпрямил, потому что просветил и помог. Он призывает, но не выпрямляет, когда мы, хотя и просвещаемся благодатью Его, но не можем получить помощи. Ибо мы чаще всего видим, что надо делать, но не исполняем этого, пытаемся, но оказываемся слабыми. Ум видит, что правильно, но не хватает силы на исполнение. В том и состоит наказание за грех, что хотя по дару благодати добро может быть и видимо, но это видимое не дается грешнику. Ибо привычная виновность сковывает душу так, что она не может распрямиться. Пытается и падает, по принуждению возвращаясь туда, где добровольно пробыла долго, хотя бы уже и не хотела. Об этой скорченности рода человеческого хорошо говорит Псалмопевец Давид: «скорчен и совсем поник» (Пс. 37:7). Ибо человек создан был для познания вышнего света, но за грехи изгнан, носит мрак в своей душе, вышнего не желает, стремится к низшему, небесного не хочет, носит в душе только земное. Святой Давид скорбел об этом состоянии рода человеческого и от себя воскликнул: «Я скорчен и совсем поник». Ибо человек, утративший познание небесного, помышляющий только о необходимом для плоти, пострадал и поник, но поник еще не «совсем». А кого от высших помыслов отвлекает не только необходимость, но и самые непозволительные удовольствия, тот поник «до конца». Поэтому другой пророк о нечистых духах говорит: они говорили тебе: «упади на землю, чтобы нам пройти по тебе» (Ис. 51:23). Потому что душа стоит прямо, когда желает вышнего и не склоняется к низшему. Но злые духи, когда видят ее стоящей в своей прямоте, не могут «пройти по ней». Ибо это значило бы внушить ей низкие пожелания. Поэтому они и говорят: «упади на землю, чтобы нам пройти по тебе». Но если душа сама себя не унижает до недостойных желаний, их злоба не имеет над ней никакой силы. Сами они не могут пройти по той, которая не склоняется к ним от внимания к высшему.

Святой апостол Иоанн говорит: «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Ин. 1:7). Замечай, что кровь Христова очищает грешника от всякого греха. Апостол Павел говорит: «Христос Иисус пришел в мир спасти грешников» (1 Тим. 1:15). И Сам Христос говорит: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13). Видишь, что нет различия между грешниками, но Христос пришел всех призвать на покаяние, всех спасти. Не сказано, что таких-то и таких грешников призвать на покаяние и спасти пришел Христос, но всяких грешников, какие бы они ни были. И еще Христос говорит: «Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:10). Видишь, что не сказано: пришел таких или других погибших спасти, но всяких погибших, какие бы они ни были. Все согрешили, все и погибли: потому и Христос пришел взыскать и спасти всех погибших, которые покаются и примут Его за своего Спасителя. Апостол Павел говорит: «Христос за всех умер» (2, Кор. 5:15). Видишь, что нет различия и здесь, но за всех и всякого грешника, какой бы он ни был, умер Христос. Поэтому всякий грешник, когда истинно покается, спасется смертью Христовой.

Грех — пища смерти.

Всякой борьбе с грехом и желанием служат началом труд, бдение и пост.

Невольно вовлекаемый в грех должен знать о себе, что им обладает другой предшествовавший грех, которому он добровольно служит, и которым уже вводится и в те грехи, в какие бы не хотел впасть.

«Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже» (Ин. 5:14). Грех поражает не только душу, но и тело. В одних случаях это весьма очевидно, в других – не так ясно. Но истина остается истиной, что и болезни тела все и всегда происходят от грехов и из-за грехов. Грех совершается в Душе и делает ее больною. Но так как жизнь тела – от души, то от больной души, конечно, и жизнь не здоровая. Уже то одно, что грех наводит мрак и уныние, должно неблагоприятно действовать на кровь, в которой основание телесного здоровья. Но когда припомнишь, что он отделяет от Бога – источника жизни и ставит человека в разлад со всеми законами, действующими и в нем самом и в природе, то еще удивляться надо, как остается грешник живым. Это милость Божия, ожидающая покаяния и обращения. Следовательно, больному прежде всякого другого дела надо поспешить очиститься от грехов и в совести своей примириться с Богом. Этим проложится путь и благоприятному действию лекарств. Известно, что был замечательный врач, который не приступал к лечению, пока больной не исповедается и не причастится Святых Тайн, и чем труднее была болезнь, тем он настойчивее этого требовал.

Если случится тебе впасть в какое-либо простительное погрешение делом или словом, именно обеспокоиться какой-либо случайностью, или осудить, или услышать, как осуждают другие, или поспорить о чем, или испытать движение нетерпения, суетливости и подозрения других, или пренебречь о чем, — то не следует крайне смущаться или скорбеть и отчаиваться, помышляя о том, что ты сделал, тем более прилагать к тому печальные о себе мысли, что верно тебе никогда не освободиться от таких слабостей, или что сила твоего произволения работать Господу слаба, или что ты не как следует шествуешь путем Божиим, — при всяком подобном случае обременяя душу свою тысячами и других страхов, от малодушия и печали.
Ибо отсюда что выходит? То, что ты стыдишься предстать перед Богом с дерзновением, как оказавшийся неверным Ему, напрасно тратишь время на рассматривание, сколько времени пробыл ты в каждом погрешении, соединился ли с ним и возжелал его или нет, отверг ли такой и такой помысел или нет, и подобное. И чем больше мучишь себя так, тем больше увеличивается в тебе расстройство духа, тут и нехотение исповедаться. Но и когда пойдешь на исповедь и исповедуешься со смутительным страхом, и после исповеди опять не находишь покоя, ибо тебе кажется, что не все сказал. И живешь ты, таким образом, жизнью горькою, неспокойною и малоплодною, напрасно тратя много времени. И все это происходит оттого, что мы забываем о своей естественной немощи, и выпускаем из виду, как следует душе относиться к Богу, именно, что когда душа впадает в какое-либо простительное и несмертное погрешение, то ей следует со смиренным покаянием и с надеждою обращаться к Богу, а не томить себя излишнею о том печалью, трудом и горечью.
Говорю это о простительных согрешениях, ибо только в них уместно падать душе, воспринявшей строгую жизнь. Мы обращаем речь свою к тем, которые живут духовною жизнью и деятельно ищут преуспеяния в ней, всячески избегая грехов смертных. Для тех же, которые живут не строго, а как случится, не тревожась, если и смертным грехом оскорбят Бога, нужно другое слово. Им необходимо глубоко скорбеть и горько плакать, строго всегда обсуждать свою совесть, и исповедовать без жаления себя все грехи свои, и никаких не должны они по нерадению лишать себя средств, необходимых к уврачеванию и спасению их.
Покаяние всегда должно быть воодушевлено и проникнуто крепким упованием на Бога и при легких каждодневных падениях, а тем более при более тяжких погрешениях, чем обычные, в которые падает иногда и усердный раб Божий, по попущению. Ибо сокрушение покаянное, которое только мучит и грызет сердце, никогда не восставляет души в благонадежное настроение, если не бывает соединяемо с твердой надеждой на милосердие и благость Божию. Такая надежда непрестанно должно исполнять сердца ревнующих достигнуть высших степеней христианского совершенства. Оно оживляет и приводит в напряжение все силы души и духа. Но многие, вступившие на путь духовной жизни, не заботясь о нем, останавливаются в своем течении с сердцем расслабленным, не подвигаясь вперед, за что негожими бывают к получению благодатных благ, которые разместил Господь на пути этом и которых обыкновенно сподобляются одни ревнители, с неослабным усилием по нему текущие все вперед и вперед.
Более же, испытывающие какую-либо тревогу сердечную, или какое-либо недоумение, или раздвоение в совести своей, должны обращаться к духовному отцу своему, или к другому кому, опытному в деле духовной жизни, сопровождая это молитвой с надеждой, да откроет Господь через них истину и подаст успокоительное разрешение недоумений и смущений, и затем совершенно успокаиваться на их слове.

...Грех тогда покажется тебе ненавистным, когда возжелаешь вкусить добродетель...

Если каждое дело, слово и помышление кладут на нас печать, то и надо принять все меры к сохранению себя от всего вредного. И епископ Игнатий (Брянчанинов) и святые отцы пишут, что очень часто, почти всегда, мы не чувствуем вреда для себя от вредного дела непосредственно после этого вредного дела: этот вред сказывается через некоторое время, получается плод от принятого в себя зла, который дает себя почувствовать различными своими проявлениями. Это может каждый видеть на себе, пожиная горький плод своих ошибок и увлечений; не видит и не чувствует этого только тот, кто вообще не внимает себе и не рассматривает себя, свое душевное и сердечное состояние при свете святого Евангелия и писаний отеческих, иначе говоря, проводит рассеянную жизнь. Часто вредное дело не кажется вредным. Это обольщение вражие. Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что невредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского писания и Уставом Церкви Православной и святых отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего в духовной жизни могут дать назидание.

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6). Эти слова объясняет апостол, когда добавляет к сказанному им иудеям: хвалишься законом, а преступлением закона бесчестишь Бога (Рим. 2: 23). Господь запретил здесь это бесчестие, которое мы наносим святым словам Господним, преступая их. Следствием этого преступления бывает, что находящиеся вне веры тоже пренебрегают наставлениями Господа и по той же причине с большей смелостью восстают на нас и преступающего закон Божий как бы растаптывают своими укоризнами и обличениями.

По причине преступления Адамова расстроились силы естества человеческого, т. е. ум, желание, чувство. Потому может он умствовать, но умствует неправо; может желать, но желаниями неразумными; может являть ретивость, но бессмысленно. От этого мысли и помышления его: то, как он о чем думает и как что представляет, и то, что и как чувствует – все это криво и ошибочно. Враг наш диавол с слугами своими бесами, произведший первое падение, мысленно втесняется в это наше внутреннее настроение, больше и больше возмущает его и, держа нас в нем как в облаке каком мрачном, заставляет во всем творить его хотения на пагубу самим себе.

Господь говорит: «Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, и судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу» (Лк. 12:58). Прими здесь во внимание соперника и путь, потом князя, которому подчинен твой соперник. Путь – это наша жизнь; соперник – это противоборствующая сила, преследующая всю жизнь, изобретающая все способы совратить нас с пути, ведущего к Богу; а князь – это князь мира сего, о котором Господь сказал: «Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14:30). Он ничего не обрел в Господе, потому что Иисус Христос «не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» (1 Пет. 2:22); ничего не обрел в Господе, «Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр. 4:15). Когда же обретет в нас многое, привлечет многими путами грехов, какими мы связали себя, и предаст Судье. А Судья, Которому Отец «весь суд отдал» (Ин. 5:22), приняв нас, обличенных врагом и мстителем во многих винах, предаст слуге, который приставлен при наказаниях, и он ввергнет нас в темницу, то есть в место мучения, взыскивая с нас и повергая тяжким бичеваниям за самые малые прегрешения, которые мы ставили ни во что. Потому-то Господь советует, пока мы еще в пути с противником, позаботиться о том, чтобы избавиться от него, то есть сделать все для избавления от врага. Иначе в последний час, занявшись нами, «князь» произведет исследование, и если найдет в нашей жизни много своего, предаст нас Судье, обличая и не позволяя отречься, но напоминая и о месте, где мы сделали грех, потому что он был с нами и содействовал нам во всем дурном, и о том, как, в каком состоянии мы грешили. Итак, пока мы властны в своих делах, постараемся избавиться от соперника!

Как огонь, упав в терние, легко истребляет его всецело, так и благодать Духа истребляет грехи людей.

Кто исповедует свои грехи, от того они отступают, потому что грехи основываются и крепятся на гордости падшего естества, не терпят обличения и позора.

Грех — не такой яд ехидны, от которого тотчас по уязвлении постигает мучительная боль или самая смерть, так что тебе было бы извинительно бежать от зверя или убить его. Напротив того, если можешь, уврачуй брата; а если нет, по крайней мере сам не подвергнешься опасности сколько-нибудь участвовать с ним в его порочности. Болезнь брата есть какой-то неприятный смрад, и его, может быть, прогонит превозмогающее твое благовоние. И тебе можно бы охотно решиться за своего сораба и сродника на нечто подобное тому, что Павел ревнитель осмелился помыслить и сказать, сострадая об израильтянах, т. е. чтобы вместо него, если возможно, приведен был ко Христу Израиль, — и тебе говорю, который часто, по одному подозрению, отлучаешь от себя брата; и кого, может быть, приобрел бы благосклонностью, того губишь своею дерзостью, губишь свой член, за которого умер Христос. Итак, хотя ты и крепок, говорит Павел, рассуждая о брашнах, и благонадежен в слове и мужестве веры, однако ж назидай брата и не губи твоею пищею того, за кого Христос умер (Рим. 14:15), того, кто почтен от Христа общим страданием.

...Молчание — украшение грешникам.

...Смертный грех православного христианина, неуврачеванный должным покаянием, подвергает согрешившего вечной муке...

Высокое унижено; созданное по образу небесного оземленилось; поставленное царствовать поработилось; сотворенное для бессмертия растлено смертью; пребывающее в райском наслаждении переселено в эту болезненную и многотрудную страну; воспитанное в бесстрастии обменяло сие на жизнь страстную и кратковременную; неподвластное и свободное ныне под господством столь великих и многих зол, что невозможно исчислить наших мучителей.

Отложите прежний образ жизни ветхого человека... Невозможно, чтобы в душе царствовали грех и Бог; напротив, нужно преодолеть порок и покориться Владыке всяческих.

Всякий род греховной жизни заключает в себе сопротивление и противодействие Богу...

От каждого греха, как скоро он сделан и окончен, в душе нашей остается некоторый яд.

...Тлетворные порождения греха действительно составляют род жаб, зарождающихся, как в грязи, в нечистом сердце человеческом.

...Богу обычно оставлять наши грехи против Него, а за грехи против ближнего строго взыскивать... (1 Кор. 7: 12—13; Мф. 5:32).

...Памятование о грехах сокрушает и смиряет душу... это делает <нас> ревностнейшими.

Как благодетелем называем не того, кто задерживает в теле вредоносное, а напротив того, кто болезненными средствами и надрезываниями вызывает это наружу, или посредством рвоты исторгает вредившее, или вообще чрез обнаружение болезни делает и способ излечения  известным: так, очевидно, скрывать грех значит готовить больному смерть.

Грешащего произвольно и намеренно, в надежде на покаяние, неожиданно поражает смерть, и не дается ему времени, которое он предполагал посвятить добродетели.

...Невозможно видеть, чтобы и тело изнемогало от времени так, как портится и ослабевает душа от множества грехов.

Если в каком-либо случае сделаешь погрешность, не прикрывай ее ложью от стыда, но с поклоном проси прощения и погрешность твоя простится тебе.

...Опасно заблуждаются мечтающие совершаемыми ими подвигами и силою воли своей упразднить грех, упраздняемый одною благодатию Божиею.

Грехи, будучи... скверной, обезображивают внешность души и повреждают естественную ее красоту.

Содеянный грех почти тотчас сам гонит кающегося к Богу, как только он примет в чувство зловоние, тяготу и неистовство греха. Кто же не хочет преклониться на покаяние, того не гонит он к Богу, а удерживает при себе и вяжет его неразрешимыми узами, делая сильнейшими и лютейшими пагубные пожелания.

...Постоянно оплакивай грех твой, — и соделается грех хранителем добродетели.

Если к человеку доброму не может быть близок тот, кто отличается от него своими нравами, то тем более к Богу.

Если у тебя нет греха, то пусть угрожают тысячи мечей, — Бог спасет тебя.

Помни: не дано человеку и невозможно искоренить грех собственной силой. Бороться с грехом, противиться, носить и принимать язвы – это в твоих силах, а искоренить – Божие дело.

Как тот, кто смеется и шутит при погребающих умершего, увеличивает их скорбь и печаль, так еще большую скорбь причиняет Богу, кто радуется о грехах своих.