Грех

Брат спросил авву Пимена о монашеском делании. Старец сказал: когда Бог посетит нас призывом в вечность, тогда что озаботит нас? Брат отвечал: грехи наши. Старец сказал: итак, войдем в келии наши; уединившись в них, вспомним грехи наши, и Господь послушает нас.

Когда первозданный человек на самой, так сказать, первой черте своего поприща презрев Божию заповедь, предпочел прелесть врага, ухитрившегося всеконечно его погубить, тогда и тело его сделалось не только смертным, но и весьма подверженным страданиям, потому что много проросло в нем недостатков. Этот конь стал и тяжелым, и необузданным.

Преподобный Нил Сорский предлагает следующий способ борьбы с греховными помыслами, разумеется, когда брань не сильно действует и уступает этому способу. Этот способ заключается в том, чтобы лукавые помыслы превращать в благие и подменять добродетелями страсти.

Один Бог может даровать человеку зрение грехов его. И зрение греха его – зрение его падения, в котором корень, семя, зародыш, совокупность всех человеческих согрешений.

В чем состоит тление тела? Не в том ли, когда все оно разлагается и состав его распадается на части? Так бывает и с душою, когда в ней воцарится грех.

Наказания за грех бойся и стыда ужасайся, потому что безмерна тяжесть того и другого.

И неразумные животные, поскользнувшись однажды и дважды в каком-либо месте, избегают его, или осторожно обходят, чтоб не впасть в ту же беду. Неужели попустим себе оказаться худшими неразумного естества, любя ту же страсть, от которой случился грех, и ища той же ловушки и того же рва, где совершилось падение?

Совершающий великие знамения и исцеления, имеющий разум духовный и воскрешающий мертвых, если прежде этого подвергся падению, то он, как состоящий в разряде кающихся, не может быть без печали о своей вечной участи.

Греха нет ни одного, который бы проистекал из необходимости, — все они зависят от испорченной воли. Бог не так создал природу, чтобы необходимо должно было грешить; если бы это было так, тогда не было бы и наказания.

Требуй от себя и за малые погрешности строгого отчета, чтобы когда-либо не приблизиться к великим грехам.

Насколько мы рассудительнее и могущественнее, настолько большему наказанию подвергаемся за грехи.

Кто отягощен грехами и желает от них освободиться, тому нужно только приобрести смирение. Оно приблизит его к Богу, от Которого он получит оставление грехов – залог новой жизни.

Грех есть самый злой бес. И если его из себя выгонишь, то сделаешь более, чем те, которые изгоняют тысячи бесов.

Малыми грехами, как не важными, каждый пренебрегает, думая, что о них и не спросят. Но ими-то и уловляет нас диавол.

Отвращаться должно тех, которые пребывают в грехе своем, по употреблении всевозможной о них заботы.

Многовидно и многообразно к жизни человеческой примешивается грех. Причиною же этому то, что люди не пользуются Божьим содействием в труде рук своих.

Грех приводится в дело соизволяющими на таковой, но между природою и грехом посредствуют навыки, и страсти есть нечто данное грехом и принятое природою...

Грех есть злой и свирепый зверь, не только выказывающий злость к сослужебным ему существам, но изливающий яд злобы и на славу Господню: «вас ради, говорит Господь, имя Мое хулится в народах» (Ис. 52:5).

Грех, как ядовитый змей, вкрадывается весьма тихо, а когда усилится, угрызает и с укоризною взывает сердцу: «Прекрасно! прекрасно! я достиг своего!».

К ограждению себя от греха будем соблюдать еще следующее. Пусть каждый из вас замечает и записывает свои поступки и душевные движения как бы с намерением сообщить это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить, и даже содержать в мыслях что-либо худое. Ибо кто, когда грешит, желает, чтобы это видели? Или кто, согрешив, не  пожелает лучше солгать, только бы утаить грех? Как наблюдая друг за другом, не станем творить блуда, так если будем записывать свои помыслы, с намерением сообщить их друг другу, легче соблюдем себя от нечистых помыслов, стыдясь известности.

Любящие болезнь греха и укореняющиеся в ней, по справедливости бывают сами себе виновны вечного мучения: уподобившись демонам, они праведно будут с ними терпеть и вечные мучения, уготованные им демонам, потому что сами пожелали быть с ними и сделались неблагодарными своему Благодетелю.

Худо грешить, но гораздо хуже еще гордиться грехами.

Ищущий оставления грехов любит смиренномудрие...

...Грех, вошедши в душу, стал ее членом; он прилепился даже и к телесному человеку, и в сердце струится множество нечистых помыслов.

Пребывание в смертном грехе, пребывание в порабощении у страсти есть условие вечной гибели.

Добрые и искренно богоугодливые рабы Божии не полагают никакого различения между малым и большим грехом, но когда погрешат даже движением очей, или помыслом, или словом, думают, что совсем отпали от любви Божией, — что, верую я, и истинно есть.

Держа памятование о своих погрешениях, не ленись ударять в грудь себя, чтоб такими ударами разбить и умягчить окаменелое сердце, как каменщики разбивают металлоносную почву; и обретешь в нем жилу злата, и возрадуешься о сокровенном сокровище.

Познание грехов есть утро души, а осуждение их — начало спасения.

Греховное растление ведет к гибели. Скрытно проникая в глубину, оно постепенно производит в природе неисцелимое разложение, которое кажется малым, но делается необъятным, потому что распространяет свое действие, подобно закваске, с ног до головы. Жизнь грешников есть смерть, потому что томятся они тлением и смертью и живут, чтобы умереть для вечного мучения.

...Греховный навык производит в душе великое ослепление, делает людей безрассудными и потемняет светлое око ума.

...Соделываемся грешниками не тогда, как сделаем грех, но когда не возненавидим его, и не раскаемся в нем.

«Когда сильный с оружием охраняет свой дом, тогда в безопасности его имение; когда же сильнейший его нападет на него и победит его, тогда возьмет все оружие его, на которое он надеялся» (Лк. 11:21-22). Это иносказание объясняет, как Господь разоряет бесовскую власть над душами. Пока душа в грехе, ею владеет злой дух, хоть не всегда явно показывает это. Он сильнее души, потому и не боится восстания с ее стороны, властвует и тиранствует над нею без сопротивления. Но когда Господь приходит в душу, привлеченный верой и покаянием, тогда разрывает все узы сатанинские, изгоняет бесов и лишает их всякой власти над душою. И пока служит эта душа Господу, бесы не могут одолеть ее, потому что она сильна Господом, сильнее их. Когда же душа оплошает и отшатнется от Господа, бес опять нападает, одолевает и бывает этой бедной душе хуже прежнего. Это всеобщий невидимый порядок явлений в духовном мире. Если бы у нас открылись умные глаза, мы увидели бы всемирную борьбу духов с душами: побеждает то одна, то другая сторона, смотря по тому, общаются ли души с Господом верою, покаянием и ревностью к добрым делам или отпадают от Него нерадением, беспечностью и охлаждением к добру.

Не то грех, что делается по закону естества, но то, когда по произволению делают что худое. Вкушать пищу не есть грех, но грех вкушать ее без благодарения, неблагоговейно и невоздержно; не грех просто смотреть, но грех смотреть завистливо, гордо, ненасытно; не грех слушать мирно, но грех слушать с гневом; не грех заставлять язык благодарить и молиться, но грех позволять ему клеветать и осуждать; не грех утруждать руки милостыни подаянием, но грех позволять хищение и убийство. Так каждый член грешит, когда по нашему свободному произволению делает злое вместо доброго, в противность воле Божией.

Простите, грешные люди, к числу которых принадлежу и я, недостойный, простите мне, что всякого грешника, изживающего дни свои без покаяния, я назову бесноватым. Бес живет в нераскаянном грешнике, как в своем истинном доме, ибо как в добродетельном, праведном муже живет Бог и он в Боге, так и в окаянном грешнике живет бес и он в бесе, поскольку, по апостолу: «Кто делает грех, тот от диавола» (1 Ин. 3:8). Итак, всякий ожесточенный грешник – бесноватый. Так как грешник подвержен многим страстям и похотям, то и бес в нем многообразен. Евангелисты по-разному описывают бесноватого отрока. Матфей говорит: «часто бросается в огонь и часто в воду» (Мф. 17:15). Лука: «его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену» (Лк. 9:39); Марк: «испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет (Мк. 9:18). Итак, в одном бесноватом отроке наметились все образы семиглавого змея, все семь смертных грехов. «Внезапно вскрикивает» – это образ гордости, высокомерия и самовосхваления, ибо гордость и высокоумие не умеют молчать, на небеса возносят уста свои, и язык их проходит по земле. «Бросается в огонь» – это образ телесной нечистоты, распаляющейся на скверную похоть. Ввергает «в воду» – это образ сребролюбия и любостяжания, жадно заботящегося о том, чтобы всякое изобилие и богатство всегда текло к нему, подобно реке наводненной. «Терзает его» – это образ зависти, которая, видя благополучие других, угрызает сама себя. «Испускает пену» – это образ объядения и пьянства, а также и случающегося при пьянстве сквернословия. «Скрежещет зубами» – это образ гнева. «Цепенеет» – это образ лености. Всякий, кто хочет изгнать от себя такого семиглавого и многоликого беса, должен иметь многие подвиги добродетелей, но не без Петра, Иакова и Иоанна, то есть не без твердой веры, не без стойкой борьбы со страстями, не без особенной благодати Божией, которая дается усердно ищущим Бога и истинно любящим Его. Без них, а в особенности без присутствия Божия, невозможно избавиться от греховного, многообразного беснования.

Если хочешь быть выше всякого греха, то не старайся узнавать о чужих грехах, в тебе много того же, в чем подозреваешь других.

Что такое грех?.. Это отступление от Бога живого и животворящего. Это измена, нарушение присяги, данной Богу при крещении. Это разорение святого, праведного и вечного Божиего закона, сопротивление святой и благой воле благого Бога. Это оскорбление вечной и бесконечной Божией правды, оскорбление великого, бесконечного, неизреченного, страшного, святого, благого и вечного Бога, Отца и Сына и Святого Духа, перед Которым благоговеют блаженные души, святые Ангелы.

Кто столько ненавидит грех, как святые? Однако они не ненавидят согрешающего и не осуждают его, не отвращаются от него, но сострадают ему, скорбят о нем, вразумляют, утешают, врачуют его, как больной член, и делают все для того, чтобы спасти его. Как рыбаки, когда закинут уду в море и, поймав большую рыбу, чувствуют, что она мечется и бьется, то не вдруг сильно влекут ее, ибо иначе прорвется сеть и они совсем потеряют рыбу, но пускают сеть свободно и послабляют ей идти, как хочет; когда же увидят, что рыба утомилась и перестала биться, тогда мало помалу притягивают ее, так и святые долготерпением и любовью привлекают брата, а не отвращаются от него и не гнушаются им. Как мать, имеющая безобразного сына, не только не гнушается им и не отвращается от него, но и украшает его с любовью, и все, что ни делает, делает для его утешения, так и святые всегда покрывают, украшают, помогают, чтобы и согрешающего со временем исправить.

«Если же согрешит, против тебя брат твой, выговори ему» (Лк. 17:3). Иисус Христос предписывает заповедь, как нужно поступать с ближним, который после проступка приносит покаяние, чтобы не привести его в отчаяние. Он предписывает самые благоразумные меры, чтобы, с одной стороны, послаблением не подать повода к большему проступку, а с другой – неуместной строгостью не раздражить и не ожесточить сердца; на этот случай Он говорит так: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним» (Мф. 18:15). Потому что кроткое обличение действеннее строгого обвинения: первое может возбудить стыд, а последнее поселяет неудовольствие и заставляет виновного, скрывать свою вину. Покажи, что обличаемый брат нашел в тебе искреннего друга, а не врага: он скорее согласится последовать советам друга, чем оставит без мести обиду врага. Поэтому и апостол сказал: «Но не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата» (2 Фес. 3:15). Страх ненадолго делает человека осторожным, между тем как стыд – самый лучший наставник в добре. Страх удерживает только на короткое время от пороков и не исправляет порочного, а стыд, напротив, может со временем обратиться в привычку делать добро.

Человек грешит четырьмя образами: волею, неволею, в ведении и неведении. Волею, то есть по своему желанию, грешит он когда, зная, что зло есть зло и что в его воле сделать зло или не сделать, все же делает его. Неволею, т. е. без желания, грешит он, когда бывает вынуждаем к тому какою-либо необходимостью и делает зло, не желая его, как, например, иные мученики отрицались от Христа по причине нестерпимых мук, каким их подвергали. Бывает, что иной и другим образом, не зная и не желая, делает зло когда, например, пустив стрелу убить какого-либо зверя, убивает человека, не желая того. В ведении бывает грех, когда душа знает, что известное дело есть грех, но, будучи немощна и расслаблена нравом, делает его, не имея силы противостоять брани и восставшему сильному влечению на грех делает грех, склоняясь на него и желая его будто помимо своей воли. В этом-то случае особенно и познается верующими сила Христова, именно когда стараются они не делать по внушению возненавиденных ими похотей, тогда познают, что имеют благодать Христову. В неведении бывает грех, когда кто делает плохое, не зная, что оно плохо, но считая, что оно хорошо.
При этом, нужно заметить, что грехов волею бывает немного и они (так как большею частью бывают очень явны и неотразимо теснятся в сознании), как шипы того, кто делает их,а потому подвигают его на покаяние. Прочих же грехов, то есть невольных грехов в ведении и неведении, бывает очень много, даже без числа, но они все почти незапоминающиеся и скоро совсем выпадают из сознания и того, кто их делает. Несмотря на свою многочисленность, они не подвигают на покаяние, так как совершающий их не почитает их грехами и не думает о них. Потому об этом-то больше всего и нужно нам молиться, чтобы Бог даровал нам познать их греховность и восчувствовать, так как то, что мы не помним и не чувствуем их не делает нас невиновными в них. Между тем диавол большую часть людей ввергает в гордыню по причине неведения их, потому что не сознают их и вменяют их ни во что. Такие люди, говоря будто они мудры, оказываются неразумными, поскольку не познали, что спасение всех стоит на единой милости Божией.

Если диавол был силен настолько, что низринул тебя с вершины и высоты добродетели до крайностей порока, то гораздо более силен будет Бог опять возвести тебя в прежнюю свободу...

Дни спешат к окончанию своему, а грехи около меня как камни преткновения. Уровняй для меня путь Твой, Господи, чтобы мог я идти по нему!

...Грех всегда является пред нами только как некая обманчивая приманка. Но как только душа человека склонится мысленно ко греху, тотчас подскакивает к ней тиран и насильник душ, который всегда стоит позади ее и зорко смотрит за движениями ее, подскакивает и тащит ее на совершение греха делом; так что очевидно, что грех бывает и по воле человека, и не по воле его: бывает по воле его потому, что ум сам склоняется на грех; бывает не по воле его потому, что когда слагается он совершить грех делом, то на это бывает влеком и понуждаем диаволом.

Как невозможно по одному каналу вместе проходить огню и воде, так невозможно греху войти в сердце, если он не постучится прежде в дверь сердца мечтанием лукавого прилога.
Первое есть прилог; второе — сочетание, когда наши помыслы и помыслы лукавых демонов смешиваются;  третье — сосложение, когда обоего рода помыслы сговорятся на зло и порешат между собою, как ему быть; четвертое же есть чувственное деяние или грех. Итак, если ум, трезвясь, внимает себе и посредством прекословия и призывания Господа Иисуса прогоняет прилог с самого его приражения, то ничего из того, что обычно следует за ним, уже не бывает. Ибо лукавый, будучи умом бестелесным, не иначе может прельщать души, как чрез мечтание и помыслы.

Сколько грехов несмертных? Их невозможно пересчитать, по слову Псалмопевца: «Кто усмотрит погрешности свои?» (Пс. 18:13). Сколько грехов смертных? Смертных грехов, или самых главных, семь: гордость, лихоимство, блуд, зависть, чревоугодие, злопамятство и уныние. Эти грехи называются важнейшими, главными или большими потому, что остальные грехи проистекают из них. Чем побеждаются эти грехи? Противоположными им добродетелями, а именно: гордость побеждается кротостью или смирением; лихоимство – щедростью; блуд – обузданием плоти, или чистотой; зависть – любовью; чревоугодие – воздержанием и трезвостью? злопамятство и гнев – терпением и забвением обид; уныние – усердием и трудолюбием. Какие еще есть грехи? Есть следующие шесть грехов, называемые грехами против Духа Святого: излишняя надежда на милость Божию; отчаяние в своем спасении; противление утвержденной истине и отвержение православной христианской веры; зависть к ближним, получающим от Бога духовные блага; пребывание в грехах и утверждение в злобе; нерадение о покаянии до конца этой жизни. Есть еще четыре греха, вопиющие к небу об отмщении: намеренное человекоубийство; причинение вреда убогим; нанесение обид вдовам и сиротам; удержание платы наемникам. Чем побеждаются эти грехи? Добродетелями и соблюдением заповедей Божиих, сокрушением сердца, покаянием, исповедью и епитимией.

Что сделал святой Аммон, когда однажды братия пришли к нему в смущении и сказали ему: «Пойди и посмотри, отче, у такого-то брата в келье женщина». Какое милосердие показала, какую любовь имела святая его душа! Поняв, что брат скрыл женщину под кадкою, он пошел и сел на нее, и велел им искать по всей келье.
Когда же они ничего не нашли, он сказал им: «Бог да простит вас». И так он постыдил их, утвердил и оказал им великую пользу, научив их не легко верить обвинению на ближнего; и брата того исправил, не только покрыв его по Боге, но и вразумив его, когда нашел удобное к тому время. Ибо, выслав всех вон, он взял его за руку и сказал ему: «Подумай о душе своей, брат». Брат этот тотчас устыдился, пришел в умиление, и тотчас подействовало на душу его человеколюбие и сострадание старца.

Не так раны и удары по лицу оскорбили Владыку, как слова Петра, что «не знает Сего Человека» (Мф. 26:72). Петр святой! Как это ты забыл своего Благодетеля, глядя на Которого, ты утешался, лицо Которого на Фаворе видел светлее солнца? Как ты говоришь «не знаю человека» о Том, Кого еще недавно исповедал как Бога (Мф. 16:16)? Это Тот Человек, Который исцелил твою тещу, сжигаемую горячкой (Мф. 8:14–15). Это Тот Человек, о Котором Иоанн Креститель свидетельствовал, что он «недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Мк. 1:7). Это Тот Человек, припав к ногам Которого, ты сказал: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк. 5:8). Это Тот Бог и Человек, у Которого ты просил позволения пойти по водам и Который спас тебя утопающего (Мф. 14:29–31). Пока Владыка смотрел на тебя, ты говорил: «Не поколеблюсь вовек» (Пс. 29:7), а как только отвел Он взгляд, ты отрекаешься: «Но Ты сокрыл лицо Твое, и я смутился» (Пс. 29:8). Говорит Иисус Сирах: «Бывает друг в нужное для него время... Бывает другом участник в трапезе и не останется с тобою в день скорби твоей» (Сир. 6:8-10). Пока был святой Петр участником трапезы – был другом, теперь же, когда для Христа Спасителя наступила скорбь, он отрекается от Него: «Не останется... в день скорби». У огня стоишь, Петр, но не согреет тебя огонь, если ты погасил пламень любви, ревности и мужества, которые имел к своему Владыке. «Господь, обратившись, взглянул на Петра» (Лк. 22:61) и если не устами, то сердцем и взглядом сказал ему: и ты, Петр... «Ибо не враг поносит меня,– это я перенес бы; не ненавистник мой величается надо мною,– от него я укрылся бы» (Пс. 54:13). Петр! Это Тот Человек, Которому ты говорил: «Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф. 26:33). «Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды. И, выйдя вон, горько заплакал» (Лк. 22:61–62). Плачь горько вместе с Петром и ты, грешный человек, ежедневными своими грехами отвергающий Господа, живущий не по-человечески, уподобившийся животным (Пс. 48:13). Плачь горько и с твоим страдающим сердцем сравнивай болезни Господа твоего; есть ли болезнь как болезнь Его (Плач. 1:12).

...Не столько могут раздражать <Бога> соделанные нами однажды грехи, сколько нежелание перемениться.

...Согрешающий нераскаянно, но не отчаивающийся, по необходимости считает себя ниже всей твари и не осмеливается осудить или укорить какого-либо человека. Но более удивляется человеколюбию Божию, бывает благоразумным в отношении к Благодетелю и может иметь много иного добра. Хотя он и послушал диавола, при согрешении, но опять, по страху Божию, ослушивается врага, побуждающего его к отчаянию, и потому он — часть Божия, имея благоразумие, благодарение, терпение, страх Божий, неосуждение других, чтобы и самому не быть осужденным...

Прежде падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения – жестоким.