Грех

Разъединение ума с сердцем, противодействие их друг другу произошли от нашего падения в грех.

Кто допустил себя до падения и падением научился смирению, тот скоро, если захочет, восстанет и исправится.

Кто взят в плен грехом, тот приобрел себе властелина жестокого и беспощадного, принуждающего его к делам постыдным. Этот тиран не умеет ни щадить, ни миловать.

Всякий, творящий дела беззаконные, поражается жалом смерти, т. е. грехом; сквозь же эту язву и ужаление греха тотчас, как червь, входит дьявол и живет там внутри. Видишь ли, как те, которые не сделали сердец своих чистыми посредством слез и покаяния, имеют живущим внутрь себя дьявола, который есть злое сокровище?

Человек сотворен по образу и по подобию Божию, а грех, увлекая душу в страстные пожелания, исказил красоту образа.

Хотя греховность и побеждена в праведных людях, хотя вечная смерть уничтожена присутствием в них Святого Духа, но им не предоставлена неизменяемость в добре на всем протяжении земного странствования, не отнята и у них свобода в избрании добра и зла. Земная жизнь до последнего часа ее – поприще подвигов произвольных и невольных.

Если тот, кто не скорбит о грехах других людей, достоин осуждения, то может ли удостоиться прощения тот, кто не скорбит о своих собственных грехах.

Если бы кто, видя мать, держащую на руках сына, похитил сына из ее рук, бросил на землю и стал попирать ногами; если бы перед очами матери он пронзил сердце ребенка, а потом приступил к матери и, кланяясь ей, сказал: «Радуйся и будь милостива ко мне!», будет ли угодно матери такое поклонение убийцы? Рассудите сами. Конечно, не будет. Мы же, нераскаянные грешники, такие тяжкие грехи совершаем и так часто Сына Девы, Христа, Господа нашего, похитив из рук пренепорочной Матери, повергаем и попираем! Как часто мы Его пронзаем, снова распиная в себе Сына Божия (Евр. 6, 6). Видит все это Матерь Божия! Мы же, вторично распяв ее Сына, припадаем к ней и говорим: «Радуйся, будь милостива к нам!» Не больше ли прогневляем ее этим и обновляем сердечную рану, нанесенную ей некогда у Креста? Будем помнить это и прежде всего примиримся с Богом тогда умилостивим и Богородицу. Тогда только будет приятно ей наше пение, благодарение, поклонение и хвала! Тогда угодно будет ей наше приветствие «Радуйся!» Теперь же мы возопием к ней: «от всяких нас бед свободи. да зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная».

Вольная смерть Великого Архиерея, в ничто обращенная Воскресением, уничтожит невольные прегрешения и всех верующих в Него возвратит в Вышний Иерусалим.

Не оставим никакого времени грехам, не уступим места врагу в сердцах своих, если через непрестанное памятование будем вселять в себя Бога.

Не всякий грех несет одинаковое наказание, но от чего легче воздержаться, за то и наказываемся больше.

Кто же не ведает и не чувствует, что грешник хуже и бесов, как раб их и подданный, уже с этого времени с ними во тьму кромешную заключенный?

Всякий согрешающий не должен жить беспечно, а также и отчаиваться, потому что «мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника; Он есть умилостивление за грехи наши» (1 Ин. 2:1–2) – за грехи и не тех из нас, которые живут беспечно, лежат и спят, роскошествуют и смеются, но тех, которые плачут, приносят покаяние, вопиют к нему день и ночь: они примут утешение от Утешителя.

Вся тварь исполнена печали; если произведешь тщательное исследование всего, то в каждом творении найдешь стенание. Прежде всего поднимается стон людей, несущих тяжкие последствия порчи.
Вместе с людьми стонет и земля, получившая из-за нас проклятие. Плачет море, созданное Богом сначала  прекрасным, а после греха сделавшееся гробом для многих. Печальный вид имеет и солнце, освещая тех, которые не видят его Создателя. Стонут звезды с луною, потому что они, показывая согласным своим движением Творца этого согласия, не убеждают в этом людей. Не остается без страдания и домашний скот, который мучается в неумолимом рабстве нам.

Грехи раздражительной силы есть следующие: жестокосердие, ненависть, несострадательность, злопамятство, убийство и постоянное помышление о подобном этому. К уврачеванию же и исцелению от сих грехов служат человеколюбие, любовь, кротость, братолюбие, сострадание, терпеливость и доброта.

Некоторые говорят, что по вкушении плотского греха невозможно называться чистым, а я, опровергая их мнение, говорю, что хотящему возможно и удобно привить дикую маслину к доброй.

Иудеи разгневались на Господа за обличение и «взяли камни, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и вышел из храма, пройдя посреди них» (Ин. 8:59). Господу ничем не повредили, а себя погубили, потому что следствием их неверия был страшный приговор Господа: «Вот, оставляется вам дом ваш пуст» (Мф. 23:38) и еще: «не увидите Меня впредь» (Мф. 23:39). И ушел Господь в другие места, избрал другие народы в жилище Себе вместо возлюбленного Израиля. Вот и теперь – ничтожные люди в самообольщении гордого ума, не вмещающего истины Христовой, берут камни противления Господу и бросают в Него. Ему-то они не вредят, потому что Он все Тот же Господь, и истина Его – непреложна, а себя губят. Господь проходит мимо, оставляя таких людей с их пустой мудростью, которая и кружит их, как вихрь мелкие пылинки.

Мы еще не стали поклоняться Богу духом и истиной потому, что в мертвенном теле нашем царствует грех.

Не говори:«Бог милосерд, и, если я согрешу, Он окажет мне сострадание», но подумай о том, что Он милосердует здесь, а там испытует; снисходит здесь, но исследует там; здесь терпеливо ожидает обращения, там же предает огню.

Отпускаются и грехи, сделанные после крещения, — если мы будем внимательны. Это говорю не для того, чтобы вовлечь вас в беспечность, но чтобы отвлечь от отчаяния.

Входить в сближение с согрешающими не для чего иного должно, а только для того, чтобы побудить их к покаянию, если каким-нибудь способом можно сие сделать без греха.

Безобразие дома состоит не в том, что в нем сосуды лежат в беспорядке, ложе не убрано, стены закопчены дымом, — а в грехах живущих в нем.

Если обнажим грех исповедью, то сделаем его сухим тростником, достойным того, чтобы поеден был очистительным огнем.

Есть грех крайний, на небо вопиющий, именно грешить в надежде на милость Божию.

Борющемуся с помощью добродетели с каким-либо грехом нужно уничтожить в себе начала злых дел. Ибо с истреблением начала уничтожается следующее за ним. Так Господь учит в Евангелии, говоря об умерщвлении первенцев зол, когда повелевает умертвившим в себе похоть и гнев не бояться уже ни скверны прелюбодеяния, ни ужасов убийства, потому что то и другое не бывает само собою, если гнев не породит убийства, а похоть – прелюбодеяния. Поэтому, убивающий первенца, без сомнения, убивает и последующее за ним поколение, как и поразивший голову змеи умерщвляет ее целиком.

Грех обыкновенно и начинается, и снова прекращается в человеческом произволении.

Хотя возможно, чтобы, по возрождении в крещении, грешил и верный, но если согрешит когда-либо верный, то он уже перестает быть верным и изгоняется из Церкви, и отлучается от общения с христианами, и, если желает снова войти в нее, подвергается церковному наказанию, т. е. исповеданию греха, с постыждением, бесчестием, слезами и воздыханиями не о том только, что согрешил, но более о том, что, согрешивши, удалил от себя Божественную благодать, которая опять не так легко возвратится к нему, как была дарована во Святом крещении.

Кто имеет великие добродетели, тот удобно может покрыть ими грехи; не имеющий добродетелей, откуда бы ни был поражен стрелою, получает смертельный удар.

Никакие добрые дела не могут искупить из ада душу, не очистившуюся от смертного греха до разлучения с телом.

Явный грешник, впавший в смертный грех, способнее к покаянию того мнимого праведника, который по наружному поведению безукоризнен, но в тайне души своей удовлетворен собой.

Тело служит средством и к пороку, и к добродетели, подобно оружию, которое пригодно и на худое, и на доброе, в зависимости от того, в чьем оно употреблении. Так, одним и тем же оружием действуют и воин, подвизающийся за отечество, и разбойник, вооружающийся против граждан. Следовательно, никакое оружие не виновно, а виновен тот, кто употребляет его во зло. То же самое надлежит сказать о плоти. Не по собственной природе, а по расположению души она может быть и тем, и другим. Когда ты с жадностью смотришь на чужую красоту, глаз делается оружием неправды не по своему природному действию, но по лукавству управляющего им помысла, потому что назначение глаза смотреть, а не смотреть лукаво. Обуздай помысел – глаз сделается оружием правды. То же следует сказать о языке, руках и прочих членах.

Всякому собственные грехи довольно доставляют дела, и не оставляют места заботе о чужих.

Если уж помнить грехи, то помнить должно только свои: помня собственные грехи, о чужих мы никогда и не подумаем; а как скоро о тех забудем, эти легко придут нам на мысль.

За любовь к другим Бог прощает грехи любящего.

Ничто не сокрыто от Судии; поэтому напрасно стараемся грешить скрытно.

Сделав проступок, не утаивай его от Бога, чтобы и Бог не скрылся от тебя во время нужды.

Бог не создал человека грешным, а чистым и святым. Но когда первозданный Адам потерял сию одежду святости, не от другого какого греха, а от одной гордости, и сделался тленным и смертным, то и все люди, происходящие от семени Адамова, бывают причастны прародительского греха от самого зачатия и рождения своего.

Грех справедливо может быть назван железом, рассекающим и убивающим душу.

Пролей, грешник, токи слез о подавляющем тебя грехе и, рыдая, как мертвеца, предай его погребению.

Если кто несомненно удостоверится в том, что многих и великих зол бывают причиною грехи, то добровольно и по внутреннему убеждению почувствует он к ним ненависть.

Какое оправдание и прощение будем иметь мы, когда, нисколько не помышляя о своих грехах, так старательно выведываем и расследуем чужие?

Начало греха — гордыня.

Кто совершит великое дело – установит вражду с грехом, насильно отторгнув от него ум, сердце и тело, тому дарует Бог великий дар: зрение греха своего.

Когда мы грешим, не только самих себя срамим, губим, подвергаем смерти, но и своих врагов, которые поражают нас, являем сильными и могущественными, а кроме того, еще доставляем им радость и веселие. О, какое безумие, какая слепота — врагам своим содействовать против себя самих, оскорбляющим и огорчающим душу нашу доставлять радость и веселие!

Ничья жизнь так не печальна, так не смешна, так не слаба и шатка, как жизнь того, кто живет во грехах, потому что его жизнь есть как бы пыль ветра, как бы трава и тростник.

Если подвергся какому грехопадению, не оставайся в грехе, но восстань и обратись ко Господу Богу своему всем сердцем своим, чтобы спаслась душа твоя.

Не бывает диавол виновником наших грехов, если только мы захотим быть внимательными. Слабый волею, беззаботный и беспечный человек и без диавола падает и ввергается во многие пропасти греха.

«Смерть, убийство, ссора, меч, бедствия, голод, сокрушение и удары – все это – для беззаконных» (Сир. 40:9). Грехи – причина всех зол, говорит святой Златоуст. Грех – причина всех и всяких бедствий, случающихся в мире; если бы не было греха, не было бы и бедствий. Появился в мире грех, и последовало за ним всякое бедствие. Сладок людям грех, но горьки им его плоды. Но горькое семя рождает и горькие плоды.

Когда какой-либо один смертный грех поразит душу человека, тогда все множество грехов приступает к человеку, объявляет свое право на него.

Забывших добрую и богоугодную жизнь и мудрствующих не по правым и боголюбивым догматам не должно ненавидеть, а более жалеть, как обедневших рассуждением и слепых сердцем и разумом, ибо, принимая зло за добро, они гибнут от незнания. И Бога не знают они, окаянные и несмышленые душою.