Богопознание

Терпит и сейчас Господь побиение камнями не только от клевещущих, но даже от нас, которые почитаем себя благочестивыми. Ибо рассуждая о бестелесном, употреблять наименования свойственные телесному, значит, может быть, то же, что клеветать, то же, что побивать камнями, но, повторяю, да будет дано извинение нашей немощи! Мы не произвольно мечем камнями, потому что не можем выразиться иначе, употребляем слова, какие имеем.

Пока ты еще внизу – в земном, не исследуй горнего, то есть небесного. Восходя же ввысь, прежде чем достигнешь высоты, не любопытствуй о земном, чтобы, споткнувшись, не упасть или лучше сказать, чтобы не остаться внизу, думая, что восходишь вверх.

Глаз не может пристально смотреть на солнечный круг, а если и смотрит, то напрасно утруждает себя; и нечистый ум не в состоянии на пользу себе уловить что-нибудь святое.

Видишь, что земля во время бездождия, иссыхает и не дает плода. Пойми, что так и душа, если не напоит ее роса Божиего слова и благодати, иссыхает и становится бесплодна. Тело наше изнемогает от голода и жажды и если не подкрепится пищей,– умирает, так и душа: если не питается и не напояется словом Божиим, изнемогает, а потом и умирает. Как телу на всякий день ищешь пищи и пития, так и душе нужно непрестанно искать пищи, пития и утешения от слова Божия, чтобы, обессилев от голода и жажды, она не умерла навеки.

Дел житейских постигнуть невозможно без веры: как же возможно без веры познать Бога?

Бог Сам по Себе, по естеству Своему, всегда таинственно сокровен, и если выводит иногда Себя из естественной Своей сокровенности, то так, что самым проявлением ее делает ее еще более сокровеннейшею.

При чтении Евангелия не ищи наслаждения, не ищи восторгов, не ищи блестящих мыслей – ищи увидеть непогрешительную святую Истину.

Из тех, которые добровольно взяли на себя Крест Господень и пошли тесным путем, готовые и душу свою погубить за жизнь вечную, многие видели Бога и прежде, и теперь, как, думаю, многие видят Его, и всякий может увидеть, если пожелает это и устремится к этому как должно.

Творец милосерден, щедр, весь свят и праведен; от Него изобильно источается всякая святыня, всякая благость и всякие духовные дары.

Весьма великая милость человеку, что познает он Бога, и Бог приближается ко всякому, по мере сил человеческих. А между тем известно, что немощь наша не в состоянии приблизиться знанием своим к святилищу Божества. Благословен Он и за то, что грешники смеют приближаться к Нему и восхвалять Его!

Духовное слово вносит удовлетворительное убеждение в умное чувство; потому что слово действием любви исходит от Бога. Почему тогда ум наш без труда и тяжести движется в волнах богословствования, не терпя прискорбной и озабочивающей скудости светлых помышлений. В этом состоянии он свободно носится в многообъятных созерцаниях, сколько желает того действо любви. Доброе дело есть — для беседы о Боге всегда с верою ожидать воздействуемого любовью умного просвещения; ибо ничего нет скуднее ума, когда он без Бога берется рассуждать о Боге.

Как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум не вмещал совершенно, ни голос не обнимал Божией сущности.

Если пророки не могли постигнуть с точностью даже этого свойства Божиего (премудрость Божию), то как безумно было бы думать, что собственными суждениями можно определить само существо Божие?

Расскажи мне, как пчела делает соты, и тогда говори о Боге. Изучи искусство муравьев, паука, ласточки, и после этого говори о Боге. Объясни мне это, если ты умен, но ты не в состоянии. Итак, ужели не перестанешь ты, человек, искать излишнего — а это поистине излишне, — не перестанешь безрассудно любопытствовать. Нет ничего мудрее такого незнания, и признающиеся в полном незнании в этом случае оказываются умнее всех, а пусто рассуждающие о Боге неразумнее всех.

Бог для всех непостижим и неизмерим, кроме тех, которые вкусили принятое от Него же Самого и сознают свою немощь.

Если видимое так прекрасно, то каково невидимое? Если величие неба превосходит меру человеческого понимания, то какой ум возможет исследовать природу Вечносущего?

Далеки от величия Божия вы, думающие знать Бога, как Он знает Сам Себя.

О Боге говори со всем расположением, особенно о Его любви и благости; однакож со страхом, помышляя, как бы не погрешить и в этом, сказав что о Божественном небоголепно и смутив простые сердца слышащих. Поэтому люби более внимать беседам об этом других, слагая словеса их во внутреннейшие хранилища сердца своего.

Божество и Божественное в некотором отношении познаваемо, а в некотором — не познаваемо. Познаваемо созерцаниями о том, что есть вокруг Его; не познаваемо — в том, что Оно есть Само в Себе.

Кто во внутренней своей умной или духовной сущности не облекся в образ Господа нашего Иисуса Христа – небесного Человека и Бога, тот остался только кровью и плотью и не может с чужих слов воспринять духовную славу.

Добрая жизнь располагает к познанию Бога, а богопознание служит охраной жизни.

Для Божия могущества нет ничего ни прошедшего, ни будущего, но и ожидаемое наравне с настоящим содержится всесодержащею действенностью.

Бог не есть что-либо высшее, потому что Он несравним.

Если никто не может исчислить множество звезд, капли дождя или песок, да и прочих тварей не может изречь или уразуметь величие и красоту, природу, положение и причины их, то как бы возмог он изречь благоутробие Творца, являемое Им душам святых, с которыми Он соединится? Ибо через соединение с Собою Он совершенно обожает их. Поэтому кто хочет поведать тебе об обоженной душе, об ее нравах, природе, расположении, образе мыслей и о всем, что ей свойственно, то это все равно, что он, не знаю, какой речью, пытается представить тебе, что есть Бог.

Как относительно солнечных лучей, кто не видел света от первого дня рождения, для того напрасно и бесполезно толковать на словах о свете, потому что сияние лучей нельзя ощутить посредством слуха, так и касательно истинного и умного Света, каждый должен иметь свои глаза, чтобы усмотреть ту красоту; кто увидел ее, по некоему божественному дару и вдохновению, тот хранит неизъяснимое изумление в тайне сознания, а кто не видел ее, тот не будет чувствовать и того лишения, которое терпит.

Бог — несозданный, мы же все созданы. Он — нетленный, мы — тление и прах. Он есть Дух, превысший всякого духа, как Творец духов и Владыка, мы — плоти земные и существа земновидные. Он — Творец всего, безначальный и непостижимый, мы — черви и вместе грязь и пепел.

Никто из людей, пресмыкающихся низко и зарывающих себя в землю, не может видеть солнечного света; никто из людей, оскверняющих себя житейскими делами, не может видеть Солнца правды.

Бог скрывает от человека некоторые из таинств, чтобы он желал познать их и не был горд, подобно Адаму, и чтобы враг, найдя его вне должного, не увлек его в свое зло.

Кто живет и рассуждает по собственному своему произволу, тот обольщает себя. А кто научится разрешать сомнения с помощью Писания, тот имеет своим учителем саму Истину.

Если и о себе самом не познал, кто ты, рассуждающий об этих божественных предметах, если не постиг и того о чем свидетельствует даже чувство, то как же представляешь узнать в подробности, что такое и как велик Бог? — Это показывает великое неразумие!

Кто сочетал свою волю с Божественным Духом, тот соделался богоподобным; восприняв в сердце Христа, он поистине стал христианином от Христа, имея в себе вообразившимся Единого Христа, совершенно неуловимого и поистине неприступного для всех тварей.

Как нам сделаться подражателями Христу? — Делая все для общего блага и не ища своего.

Прежде чем явились мы, и Ангелы, и высшие Силы, Он имел уже собственную славу и блаженство, и сотворил нас по одному Своему человеколюбию.

Вижу здания и делаю вывод о создателе; вижу мир и познаю Промысл.

Малое по природе не может возвыситься над своею мерою и достигнуть превосходящей природы Вышнего.

Поистине Ты, о Боже мой, — ничто из всего существующего в природе, но все дела твои произведены из ничего, один только Ты несотворен, один безначален, Спасителю, — Троица Святая и честная, Бог всяческих.

Бог непостижим в могуществе Своем, о человеки! Он мог явить в тварях нечто большее, но совершил над ними одно то, что для них было вместительно.

Ничем не отличались бы люди от бессловесных животных, если бы ничего не познавали, кроме земного.

Как солнце имеет совечными себе лучи и сияние, так и Отец — Сына и Святого Духа, чтобы нам не сказать, что и Отец — во власти начала.

Истина сущих действительно есть нечто святое, даже святое святых и для многих неприкосновенное и неприступное. Поскольку она пребывает в сокровенной и неизглаголанной глубине таинственного храма, то познанию о превышающих понятие сущих нужно быть нелюбопытным. Должно веровать, что искомое есть, однако же не подлежит взорам всех, а пребывает неизреченным в сокровенных глубинах мысли.

Как женщина, имеющая во чреве, знает о том ясно, так как младенец во чреве ее делает некоторые движения, и нельзя ей не знать, что имеет плод во чреве, так и тот, кто имеет вообразившимся в себе Христа, знает движения Его, осияние и облистание Его, и видит внутри себя воображение Христа. Как в зеркале видится свет светильника, так видится в нем Христос, однако же не призрачно и не несущественно, каково то, что видится в зеркале, но в нем видится Христос, как свет, всесущественно, невидимо видимым и немыслимо постигаемым, в образе безобразном и в виде безвидном.

Святое Божие слово, как чистое зеркало, представляет нам, какой в человеке, рожденном водой и Духом, должен быть образ Божий и в чем он состоит. Слово Божие содействует, чтобы в нас возобновился тот образ, который растлился после падения Адама. Ибо как образ ветхого человека – земной и животный, так образ нового – небесный и Божий, в нем описаны. И нам повелевается «отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума нашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4:22–24). Это же подразумевает слово Божие, когда повелевает нам быть милосердыми, «как и Отец ваш милосерд» (Лк. 6:36); быть совершенными, «как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5:48); быть святыми, потому что Он свят (I Пет. 1:15–16).

Когда совершается что-нибудь великое, превосходящее ум и превышающее разум, тогда должно руководствоваться верою, а не исследовать дело обыкновенным порядком человеческим, потому что чудные дела Божии выше всего этого.

Пророки не могли постигнуть Непостижимого, человеческая природа бессильна Его понять; ум не может вместить Невместимого, слово не в состоянии изобразить вочеловечившееся Слово.

Говорящий Слово Божие и слушающий его вместе получают пользу, а приносит пользу Бог.

Великое бедствие уклониться от догматического и нравственного учения Церкви, от учения Святого Духа каким-либо умствованием. Это возношение, поднимающееся на разум Божий, должно отвергать и пленять такой разум в послушание Христово.

Небезопасно плавать в одежде; небезопасно и касаться богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть.

Невозможно вполне познать и всего Промышления Божиего, потому что величие Его разума и премудрости намного превосходит понятия человеческие. К тому же страсти ослепляют многих настолько, что они совершенно не видят Его. Во-первых, страсть к удовольствиям, при которой не замечают и того, что для всех ясно. Во-вторых, невежество и развращение ума. В-третьих, люди иногда не знают, что хорошо и что плохо, ошибаясь в суждениях о вещах из-за своего пристрастия ко злу и склонности к порокам. В-четвертых, они даже и не помышляют о своих грехах. В-пятых, невыразимо велико расстояние между Богом и людьми. В-шестых, Бог не желает открывать всего, потому что нам достаточно знать и немногие частности. Не нужно стараться узнавать Промысл Божий обо всем - это значило бы домогаться невозможного и совершенно превышающего способности всякого создания. А те, которые хотят познать его отчасти, должны быть свободны от упомянутых страстей, и тогда они увидят его яснее солнца, хотя и не вполне, а только отчасти, и будут благодарить Его за все.

Какое бы ты ни высказал имя, оно укажет на то, что есть при Сущем, а не то, что Он есть; Он благ, нерожден, но при каждом из этих имен подразумевается: есть. Об этом-то Сущем благом, Сущем нерожденном если бы кто обещал дать понятие, как Он есть, тот был бы безрассуден, говоря о том, что познается при Сущем, он молчит о самой сущности, которую обещает изъяснить словом. Ибо быть нерожденным есть одно из свойств, познаваемых при Сущем, но иное понятие бытия и иное — образа бытия.

Все те, которые, хотя теперь и взирают на Бога, но снова вводятся в заблуждение вещественными представлениями, недостойны хвалы ангельской, как безумно представляющие себе несуществующее. А кто внимателен для одного Божества, тот слеп для всего иного, на что только обращены взоры многих.